Упрекнул меня один комментатор: мол, не тянет мой материал на «серьезную аналитику». Он прав, если имеется в виду аналитика ядерной безопасности, военных переворотов и других тем, о которых я писал в последнее время. Я носил погоны, читаю, а иногда и пишу «серьезную» аналитику. И знаю, что военная и политическая аналитика основываются на непосредственном знании, опыте и изучении первоисточников, а не в смотрении в телевизор и сборе цитат различных экспертов, политологов и других говорящих голов. Они сами – материал для серьезного анализа того, как создается и изменяется общественное мнение, как работают современные СМИ и социальные сети.

Трудно придумать лучшую иллюстрацию для необходимости аналитики СМИ, чем вышедший на экраны фильм Джоуи Хартстоуна по сценарию Роба Рейнера «Шок и трепет» («Shock and awe»). Фильм о кануне вторжения США в Ирак. О том, как все «респектабельные» и «мейнстримные» СМИ поддались на правительственный обман. Они предали доверие публики, превратились в средство пропаганды вредной и дорогостоящей авантюры, запустившей катастрофу на Ближнем Востоке и разрушившей мировой порядок, сложившийся в результате Второй мировой войны.

Однако поддались все, кроме одного. Небольшая группа журналистов и редакторов из маленького вашингтонского информационного агентства Knight Ridder видели, что реальность не совпадает с правительственной пропагандой. Видели, как коллективная паранойя охватывает респектабельные СМИ, флагманы американской журналистики. Видели, как один за другим они предают принципы профессии и саму суть журналистики. Видели – и не поддались общей истерии.

«Мы не «Нью-Йорк таймс», не «Вашингтон пост», мы не CNN, не Fox News», – говорит редактор Найт Риддер Джонатан Ландау, замечательно сыгранный в фильме Вуди Харрельсоном.

Для меня это очень личная история. Я не понаслышке знаю Ближний Восток, говорю по-арабски и сам писал статьи, где предсказывал, что американцы застрянут в Ираке, как израильтяне в Палестине. Я слушал воинственные речи американских государственных деятелей накануне войны и не мог поверить, что они пойдут на вторжение. Порой я думал, что не может же быть, что все неправы, что все не видят того, что вижу я. И я помню, как тогда трудно было устоять перед шквалом «аналитики» в самых престижных СМИ, перед батареей говорящих голов в телевизоре, с умным видом твердивших о наступившем однополярном мире, об эффекте домино, о строительстве наций, о глобальной войне с террором и прочем наборе неоконсервативных лозунгов, уже тогда казавшихся мне несостоятельными.

Я находил поддержку не в тогдашних СМИ с их лживой аналитикой, но в великой истории. Легендарный Иззи Стоун родился в Филадельфии как Изя Файнштейн. Он работал журналистом в престижных изданиях, прославился журналистскими расследованиями и книгами. В 1952 г. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности включила его имя в черные списки. Все двери закрылись перед ним. Однако сломать его не удалось. С 1953 г. и до самой смерти в 1972 г. Стоун выпускал независимое издание «I.F.Stone's Weekly», ставшее хрестоматийным образцом качественной журналистики. Издание занимает почетное второе место в Индексе лучших образцов печатной журналистики Америки и 19-е место в списке 100 лучших работ американской журналистики ХХ века. Стоун подготовил множество молодых журналистов, многие из которых заняли ключевые посты в американских СМИ. Иззи Стоун неизменно начинал инструктаж новых журналистов фразой о том, что власть лжет, что все правительства лгут. Цитата в полном виде:

Все правительства лгут. Однако катастрофа ждет те страны, где начальники курят ту самую анашу, которую раздают людям.

Я помню, в день вторжения я возвращался домой, а по дороге стояли одинокие пикетчики с самодельными плакатиками против войны. Они выглядели чудаками не от мира сего и никак не напоминали бурные антивоенные демонстрации 1970-х – 80-х гг. Я помню, как знакомые из различных антивоенных и правозащитных групп и гуманитарных организаций выстроились в очереди в Госдепе и других ведомствах на получение грантов по пресловутой бушевской «Freedom agenda».

«Если любая новостная организация хочет быть стенографисткой для администрации Буша, пускай,– говорит в фильме Джон Уолкотт, сыгранный Робом Рейнером. – Мы не пишем для людей, которые посылают чужих детей на войну. Мы пишем для людей, чьи дети идут на войну».

Я инстинктивно чувствовал, что мейнстримные СМИ производят фуфло. Тогда еще не говорили про фейковые новости и верили в факты. Я лихорадочно искал альтернативные источники информации. И не мог найти. Автор сценария «Шока и трепета» Роб Рейнер рассказал в радиоинтервью, что хотел поставить фильм еще в 2003 году, но не находил подходящей истории. Он думал сделать что-то вроде черной комедии Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу», пока однажды не увидел документальный фильм Билла Мойерса с интервью четырех журналистов из «Найт Риддер».

Рейнер говорит:

Я не имел о них ни малейшего представления. Никогда не слыхал… Такие необычные герои, которые все поняли правильно и делали правильно, и никто не обратил внимания.

Джонатан Ландау теперь занимает важный пост в агентстве «Рейтер» и не согласен с тем, что их никто не слышал. Кому надо, все слышали: и правительство, и коллеги. Все, кому надо, знали про то, что «Найт Риддер» опровергал сообщения о наличии оружия массового уничтожения у Саддама.

Ландау видит проблему не в массовой паранойе, а в так называемой «журналистике доступа». Во многом репортеры и аналитики зависят от источников в правительстве. Даже во времена массовых утечек, граничащих со служебным предательством, от официальных источников зависит успешная карьера журналиста. Этому есть цена. Правительство может лишить неудобных журналистов доступа к информации. И если тут наивно думали, что администрация Буша слишком жестко карает журналистов, то правительство миротворца Обамы оказалось в этом вопросе куда хуже.

Ландау и его коллег лишили доступа. Они потеряли высокопоставленные источники и свое место в «пищевой цепочке». Им пришлось искать другие источники – в самом низу. Тогда-то начала вскрываться правда о том, что правительство врет. Игнорирование «Найт Риддер» лишь помогало им. Администрация Буша, столь ревностная во всех других случаях, ни разу не опровергла их информацию — потому, что это было бы для «Найт Риддер» лучшей рекламой и лучшим подтверждением их правоты.

Ландау рассказывал в интервью:

Я учился у старых военных журналистов, у Джо Гэллоуэя, для которых главным принципом было поговорить с сержантами, с солдатами. Нам было важно понять, как принятые в Вашингтоне решения влияют на их судьбу, на то, как им приходится воевать. Вот почему мы смогли понять, что происходит на самом деле.

Объем продажности бывшего мейнстрима СМИ открылся публике в переписке руководителя предвыборного штаба Клинтон с журналистами, опубликованной WikiLeaks. Больно и неприятно было находить, как уважаемые и пользовавшиеся у меня доверием журналисты предлагали свои услуги, пресмыкались и оправдывались в допущенных ляпах.

Еще вреднее тщеславие, желание показать, как ногой открываешь двери в кабинетах Пентагона, появляешься на закрытых мероприятиях, как получаешь приглашение выпить пива с министром обороны, главой ЦРУ или отобедать с самой Хиллари Клинтон. Этим определяется твое место в иерархии»,

– говорил мне знакомый вашингтонский журналист.

Название фильма взято из военного лексикона. Это название стратегии подавления противника превосходящими силами. Именно так определяется американская стратегия массовых бомбардировок Ирака в начале войны. Среди других примеров – операция российских войск в Чечне, особенно в ходе операции по взятию Грозного. Однако здесь эта же стратегия была применена для обработки американской публики, и вторая древнейшая профессия или, как в Америке любят говорить, «четвертая власть», призванная защищать право людей знать, стала орудием этой стратегии.

За прошедшие годы вышло много хороших фильмов о войне в Ираке, но ни один из них не повлиял на общественное сознание так, как фильмы времен вьетнамской войны «Апокалипсис сегодня», «Охотник на оленей» и многие другие. Возможно, именно потому, что общество так и не смогло оправиться от истерической эйфории «глобальной войны с террором», приведшей к иракской войне и к вовлечению в войны по всему миру. Либеральная Америка была против войны лишь во время пребывания у власти республиканцев, да и без голосов демократов в Конгрессе администрация Буша не смогла бы развязать войну.

Среди всего потока качественных военных фильмов (таких, как «Повелитель бури», «Американский снайпер») нет ни одного про катастрофу народов Леванта, потерявших сотни тысяч убитыми и ранеными. И еще миллионы перемещенных лиц, выкорчеванных из своих домов крупнейшей этнической чисткой в истории Ближнего Востока, случившейся в результате американской «миссии распространения демократии».

В военных фильмах очень не хватает гуманизации «других», расширения нарратива. В «Шоке и трепете» есть героиня по имени Влатка, жена одного из журналистов (ее играет Мила Йовович). Она первой говорит мужу, что атмосфера напоминает ей взрыв национализма в ее родной Югославии. Однако в агентстве «Найт Риддер» работали две американские арабки – Ханна Аллам и Лейла Фадиль, сыгравшие, по рассказам очевидцев, важную роль в осознании происходящего. Им в фильме не нашлось достойного места – из того же желания упрощенного нарратива, который господствует в Америке.

Есть много хороших фильмов о вреде, который понесла Америка от своей агрессивной политики, о высокой цене, которую платят американцы, но никто пока не задался вопросом, зачем мы распространяем свои понятия о жизни под угрозой пушек, ракет, дронов и бомб. Возможно, Голливуд просто не способен поставить такую картину, и это дело кинематографистов – представителей народов, являющихся жертвами непрекращающейся агрессии. Возможно, такие фильмы откроют глаза на то, что американский народ – тоже жертва неолиберальной колонизации, превращающей Америку в банановую республику мультинациональных корпораций.