Первые бои
Первоначально русские войска расположились в Бухаресте и его окрестностях. Небольшой отряд был направлен в Малую Валахию, его штаб расположился в Крайове. Первоначально передовым отрядом командовал генерал Фишбах, затем его сменил генерал Анреп-Эльмпт. В русском авангарде было около 10 тыс. человек.
Дунайской армии не повезло с командующим. Михаил Дмитриевич Горчаков успешно воевал в Отечественной войне 1812 г., принял участие в заграничных походах русской армии 1813—1814 г., в Русско-турецкой войне 1828—1829 гг. Участвовал в подавлении восстаний в Польше и Венгрии. Однако Горчаков от природы не был решительным и самостоятельным человеком. В течение 22 лет он служил начальником штаба при Паскевиче в Варшаве и полностью потерял привычку к ответственности за свои действия и способность к самостоятельному мышлению. Он полностью погрузился в административную работу и стал беспрекословным исполнителем воли Паскевича. Горчаков был лишен полководческих способностей и двойственное отношение Паскевича к войне и Дунайской кампании окончательно его запутало.
Горчаков был человеком неглупым и хорошим исполнителем, но не полководцем, который бы мог самостоятельно решать задачи стратегического уровня. Генерал постоянно оглядывался на Петербург и Варшаву. Государь Николай хотел решительного наступления, но не знал, возможно ли оно и ждал четкого мнения Паскевича. Польский наместник, фельдмаршал Паскевич, считал, что вмешательство Австрии в войну неизбежно, а это приведёт Дунайскую армию на грань катастрофы. Поэтому считал, что наступать нельзя, лучше вывести войска обратно в Россию. Однако он не хотел прямо сказать Николаю о том, что война уже проиграна на дипломатическом фронте и России придется воевать с коалицией европейских держав. При этом Паскевич хотел, чтобы не он, а сам Горчаков внушил это царю и предложил бы эвакуацию войск их дунайских княжеств или хоть остановку на Пруте. В такой ситуации Горчаков полностью растерялся и был сбит с толку. Эта растерянность и нерешительность распространилась на штаб, а после первых неудач и на всю армию.
Сомнения верховного командования крайне отрицательным образом сказывались на армии. Турки уже начали движение, заняли остров на Дунае, перешил через реку, и спокойно захватили Калафат, укрепили его. Этот турецкий плацдарм впоследствии стал источником проблем. А русское командование по-прежнему сомневалось. Хотя отступать было уже поздно. Западные державы уже решили воевать с Россией. В такой ситуации надо было поступать, как говорил Наполеон: «Нужно сперва ввязаться в бой, а там видно будет».
Ольтеницкий бой. 20 октября (1 ноября) османы переправились из Туртукая на большой лесистый остров и стали угрожать селению Ольтеница. Донесение об этом отправили командиру 4-го корпуса генералу П.А. Данненбергу. Однако он посчитал, что угрозы из-за переправы «двадцати турок» нет. 21 октября османы переправились большими силами (8 тыс. солдат) и захватили ольтеницкий карантин (портовое сооружение), стали возводить укрепления. К тому же у Туртукая у Омера-паши был большой резерв — 16 тыс. человек. Казачий пикет не мог оказать сопротивление переправе противника.
22 октября русский отряд под командованием генерала Ф.И. Соймонова (одна пехотная бригада, 9 эскадронов и сотен при 18 орудиях) из 4-го корпуса занял позицию недалеко от Старой Ольтеницы. Русские воины были воодушевлены, наконец то первое настоящее дело. Один из участников боя вспоминал, что ночь прошла шумно: «…громкий говор, смех, воодушевленные крики, родные удалые песни — все слилось в общий гул, стоявший над нашим бивуаком». Утром 23 октября русская бригада, несмотря на превосходство противника в численности, пошла на штурм турецких укреплений.
Начало боя было тяжелым: турки успели построить полевые укрепления с батареями. Они имели артиллерию и на возвышенном правом берегу Дуная и могли просто расстреливать русские войска как на учениях. Местность была открытой. К тому же на острове турки также расположили батарею и могли бить во фланг русским позициям. Однако русские солдаты не смутились. Они повели себя как закаленные в боях ветераны. Русские войска несколько раз ходили в атаку, хотя противник их просто засыпал снарядами и пулями. В итоге османы дрогнули и стали выходить из карантина, свозить с вала орудия, садиться на лодки. Русские солдаты ворвались в первую вражескую траншею. И тут пришел неожиданный приказ генерала Данненберга отступать.
В результате в последний момент русская победа превратилась в поражение. Русские войска потеряли в бою под Ольтеницей около 1 тыс. человек, турки — 2 тыс. человек. Османы не развили свой успех, сожгли карантин и вернулись на правый берег Дуная. В этом сражении русское командование совершило все возможные ошибки. Офицеры генерального штаба ошиблись в оценке сил противника, говоря, что достаточно двух батальонов, чтобы сбросить врага обратно в реку. Русскому отряду пришлось атаковать сильное укрепление, занятое превосходящими силами противника. Врага не сразу сбросили в реку, а дали возможность закрепиться. Русская артиллерия стреляла час с четвертью, а затем замолчала, хотя могла продолжать обстрел. К тому же не были обстреляны как раз те позиции, которые атаковала пехота. Резервов для завершения успешной атаки не было.
Несмотря на все ошибки командования, русские войска уже одерживали вверх и тут приказ об отступлении. В решительный момент, когда можно было бросить в бой все имеющиеся силы и превратить начавшийся отход врага в полный разгром и захватить его артиллерию, потопить лодки. Турки, которые уже потерпели поражение и начали отступать, были поражены отходом русских войск не менее наших солдат и офицеров и сначала даже посчитали это какой-то военной хитростью. По сути, Данненберг украл у русской армии победу. Горчаков же не только не наказал бездарного генерала, но и покрыл его. По его словам, Данненберг «приказал прекратить дело, дабы без дальнейшей пользы не увеличивать урона и без того уже весьма значительного». Однако зачем тогда вообще пошли в наступление? Если хотели спасти солдат, то тогда вообще не надо было атаковать.
Иосиф Романович Анреп-Эльмпт.
Сражение у Четати
После Ольтеницы русская армия окончательно утратила понимание, что она делает в дунайских княжествах. Горчаков продолжал слать двусмысленные и туманные приказы, вроде: «Убивайте, но не позволяйте себя убивать, стреляйте в неприятеля, но не подвергайтесь его огню…». Командир передового отряда генерал Фишбах, оказался ещё более «даровитее», чем Данненберг и его в итоге отстранили из-за полной профнепригодности, заменив графом Анреп-Эльмптом. Однако лучше не стало. Анреп-Эльмпт, который в ходе русско-турецкой войны 1828-1829 гг., польского восстания 1831 г. и Кавказской войны показал себя хорошим командиром, в Восточной войне не проявил прежних талантов. Относительно небольшой отряд Анреп-Эльмпта был распылен на расстоянии 30 вёрст и полностью утратил ударную мощь.
Часть этого отряда была расположена у селения Четати. Здесь под началом командира Тобольского полка полковника Александра Баумгартена стояли 3 батальона Тобольского полка, 6 орудий легкой №1 батареи 10 артиллерийской бригады, 1 эскадрон Александрийского гусарского генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского полка, 1 сотня Донского казачьего №38 полка. Всего русский отряд насчитывал 2,5 тыс. человек. 19 (31) декабря Баумгартен силами одного батальона и взвода гусар при двух орудиях отбил нападение 2 тыс. конного отряда противника. Надо сказать, что Александр Карлович Баумгартен был настоящим боевым офицером, который имел за плечами службу на Кавказе, где его отметили орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость».
25 декабря 1853 г. (6 января 1854 г.) командир Тобольского полка получил известие о наступлении крупных сил противника. Как потом выяснилось, османы наступали большими силами — 18 тыс. солдат. Разгорелось жестокое сражение. Отряд Баумгартена отразил несколько вражеских атак. Но силы были неравны и резервы быстро истощались. Ситуация стала критической. К тому же османы заняли дорогу, которая вела к Моцецен, где располагался другой русский отряд, под началом командира бригады Бельгарда.
Баумгартен, не видя возможности удержать за собой Четати, начал отход. Но дорогу закрыла вражеская кавалерия, которая выдвинув 6 конных орудий, открыла огонь по русским войскам. Храбрый полковой командир возглавил 3-й батальон и штыковой атакой опрокинул турецкую конницу. Наступление было произведено с такой решительностью и быстротой, что османы потеряли два орудия.
Однако турки быстро оправились и снова стали наседать на русский отряд. Баумгартен за селением Четати занял новую позицию и стал отражать атаки противника. Русская пехота на расстояние 50 шагов давала залпы по вражеским силам. Османы дрались храбро и прорвались к русским порядкам. Начался рукопашный бой. Но турков снова отбросили, при этом захватили 4 орудия и зарядный ящик. Турецкая конница при отступлении попала в овраг и русские, преследуя противника, бросились туда же. Баумгартен решил занять овраг, чтобы улучшить возможности по обороне. Перед ним был ров и вал, которые мешали движению пехоты. Моста и спуска не было, обходить было далеко. Выручила русская смекалка и самопожертвование. Рядовой 12-й роты Никифор Дворник прыгнул в ров, стал поперек и, нагнувшись, сделав из себя как бы мостик, закричал друзьям: «Переходи через меня, ребята! Дело будет скорей!» так он пропустил через себя человек сорок. Затем его вытащили. Русские солдаты бросились на османов и заняли овраг. Турецкие пушки были заклепаны, лафеты изрублены.
Этот локальный успех временно улучшил положение русского отряда. Однако, турецкие войска, которые имели огромное численное превосходство, продолжали атаки. Турки установили несколько батарей и начали сильный обстрел. Русская артиллерия уже изнемогала в этой неравной борьбе. Баумгартен был ранен, но продолжал руководить отрядом. Турецкое командование начало выдвигать несколько свежих батальонов, чтобы одним решительным ударом покончить с сопротивлением небольшого русского отряда. И в этот момент, когда надежды уже почти погасли, пришло спасение. Османов внезапно охватило смятение. Они прекратили артиллерийский огонь и стали отходить. В турецком тылу раздались звуки боя. Это пришёл на выручку Одесский полк из отряда Карла Бельгарда. Одесский полк с ходу вступил в бой и, прорываясь через турецкие окопы, понес значительные потери. Однако он ценой тяжелых потерь прорвал турецкую оборону и выручил погибающий отряд Баумгартена. К вечеру, когда османы получили известие о приближении основных сил генерала Анрепа- Эльмпта, они спешно отступили от Четати к Калафату. Русские войска некоторое время преследовали противника и многих перекололи. Русские войска (в отрядах Баумгартена и Бельгарда было до 7 тыс. человек) в этом сражении потеряли более 2 тыс. человек. Турецкие потери были выше.
Русская армия одержала победу. Однако и сражение при Четати оставило после себя много вопросов. Никто из участников боя не сомневался, что Горчаков и Анреп-Эльмпт совершили большую ошибку, разбросав свои силы на большом расстоянии. К тому же отряд Баумгартена не имел конницы, которую командование распылило на совсем ненужные сторожевые посты, где не было противника. А на угрожаемом участке кавалерии не оказалось. Анреп сильно запоздал с помощью, и возможность полного разгрома войск противника была упущена, османы отступили к Калафату. Звуки боя доносились до расположения сил Анрепа, но тот часами медлил. Он решил отметить праздник рождества христова. Долгий молебен задержал в церкви все начальство. В это время солдаты маялись и не понимали что происходит. Солдаты говорили между собой: «Наших бьют, а мы молимся, как старые бабы, вместо того чтобы выручать своих! Нехорошо, братцы, бог не простит нам этого!» Да и после того как войска выступили, Анреп-Эльмпт со свежими силами ничего не сделал, чтобы превратить сражение в полный разгром противника. Разбитый противник довольно спокойно отступил. Хотя Четатское дело можно было превратить в большой успех на этом направлении. Отряд Анрепа стоял на месте, когда нестройные толпы османов бежали к Калафату.
Эта преступная бездеятельность и халатность в очередной раз подорвала доверие простых командиров и солдат к командованию. Все были уверены, что если бы при первых выстрелах отряд Анреп-Эльмпта выступил к Четати, то к 12 часам русские войска могли выйти в тыл османам и перехват турецких сообщений привел бы к полному разгрому противника. Кроме того, на плечах разбитого врага русские войска могли ворваться в Калафат. Русская кавалерия же могла поспеть к месту отчаянного боя отряда Баумгартена к 11 часам. Офицеры также обвиняли Горчакова, в результате действий которого небольшой Мало-Валахский отряд должен был противостоять основным силам турецкой армии.
Так плачевно завершился первый период Дунайской кампании. Он показал, как даже хорошая армия, которая в начале войны была готова громить врага, решительно не может ничего сделать (кроме как героически умирать), если верховное командование не уверено в себе, не проявляет воли и не готово решать стратегические задачи. Русские войска вступали в бой с превосходящими силами противника и в одном случае были лишены победы, которую превратили в поражение. А в другом случае победа была неполной, из-за ошибок командования русские войска упустили возможность нанести решительное поражение противнику, которое бы имело далеко идущие последствия. Простые солдаты и офицеры снова проявили стойкость и мужество в сражениях при Ольтенице и Четати, подтвердив свои высочайшие боевые качества. Однако с командованием дело обстояло очень плохо.
Александр Карлович Баумгартен
Миссия графа Алексея Орлова и позиция Австрии
22 декабря 1853 г. (4 января 1854 г.) английская и французская эскадры вошли в Чёрное море. 17 (29) января французский император предъявил Российской империи ультиматум: увести войска из дунайских княжеств и начать переговоры с Портой. Петербургу стало очевидно, что дело идёт к войне с Англией и Францией. Черное море перешло под контроль противника. Единственным театром военных действий, где Россия могла нанести решительное поражение противнику (Кавказский фронт считался второстепенным), оставались Балканы. А здесь решающее слово было за Австрией. Паскевич считал, что как только русская армия начнёт решительное движение к Балканским горам, Австрия ударит со всей мощью своей еще нетронутой и хорошо вооруженной армии по правому флангу русских войск.
Тем временем ситуация продолжала ухудшаться, тянуть с наступлением на Балканах больше было нельзя. Император Николай Павлович хотел перебросить армию на правый берег Дуная и начать наступление на Варну и Силистрию. Необходимо было прояснить ситуацию с Австрией. Поэтому государь направил в Вену графа Алексея Орлова для переговоров с австрийским императором Францем-Иосифом. Граф должен был передать письмо Николая и в личной беседе с австрийским императором выведать, как отнесется Вена к наступлению русской армии.
Алексей Фёдорович Орлов был одним из фаворитов Николая и главным начальником III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, шефом жандармов. Орлов был человеком умным и опытным дипломатом, причем именно в восточных делах. Он подписал Андриапольский договор 1829 г. С его именем было связано и подписание выгодного для России Ункяр-Искелесийского договора 1833 г., когда Турция стала союзником России. Орлов был когда надо любезен, ловок и моментально схватывал суть любой ситуации. Орлов хорошо понимал, что Петербургу не стоит верить в солидарность трех династий: Романовых, Гогенцоллернов и Габсбургов. Пруссии и особенно Австрии не стоило верить. В большой европейской политике не могло быть постоянных друзей и союзников. Ни Австрия, ни Пруссия, сколько бы им теперь ни напоминали о принципах Священного союза, не собирались помогать России против Турции. Лучшее, на что могла рассчитывать Россия, если они не выступят против русских вместе с англичанами и французами.
Орлов не верил в успех миссии, но всё же попытался выполнить волю царя. В Вене ждали прибытия Орлова с большим волнением. При Венском дворе существовало две партии. «Русская партия», в которую входило много генералов, аристократов и представителей высшей бюрократии, выступала за союз с Россией. Прорусски настроенные деятели считали делом чести поддержать Россию в трудную минуту, так как именно Николай спас династию Габсбургов от венгерских повстанцев и «проклятых демократов» (сторонников конституционного устройства Австрии). Они говорили, что из-за турецких владений не стоит ссориться с проверенным другом и могущественным монархом. Эти люди просто отказывались понять, как можно предать старого друга и отойти от старого союза, который приносил Австрии только благо. Так, именно Петербург заставил Берлин отказаться от попытки сделаться центром сплочения Северной и Средней Германии и сохранил за Веной первенствующую роль в Германском союзе. Они совершенно верно отмечали, что тот, кто выступает против Николая (России) подрывает дело монархии и дворянства, то есть наносит удар монархии Габсбургов.
«Русская партия» имела в Австрийской империи весьма прочные позиции и смогла помешать выступлению австрийской армии против России, но не смогла предотвратить решительное дипломатическое выступление Вены против Петербурга. Ещё со времён Меттерниха в Австрии появился сильный страх окружения Австрии славянско-русским морем, решительного упрочения русских позиций на Дунае и Балканах, установления вассальных отношений Австрии к великой Русской империи. Кроме того, в Вене опасались Парижа. Наполеон III намекнул о возможности появления французских войск в Северной Италии, если Австрия выберет не тех союзников. «Антирусская партия» постепенно взяла вверх в Австрии, и Австрия из традиционного союзника России постепенно превратилась в её врага. Меттерних и после отставки поддерживал антирусский курс Вены. В 1854 году он сообщил, что Австрия должна выступить против России и добиваться ухода русских войск из дунайских княжеств. При необходимости вступить в войну, но лучше заставить Россию уйти дипломатическими методами. Франц-Иосиф, который боялся Франции больше, чем попавшей в ловушку России, поддержал антирусский курс.
Орлов прибыл в Вену 28 января 1854 г. и передал Францу-Иосифу царские предложение. Австрия должна была сохранить дружественный нейтралитет в войне России с Портой, и в возможной войне России с Англией и Францией. В ответ Россия гарантировала неприкосновенность австрийских владений. В случае развала Османской империи Россия и Австрия должны были совместно установить протекторат над теми государствами (Молдавией, Валахией, Болгарией и Сербией), которые появятся на Балканском полуострове.
Орлова приняли в Вене с большим почётом, но сдержанно. Франц-Иосиф выразил озабоченность общей ситуацией и говорил о чем угодно, кроме реальных дел. Во время новой встречи австрийский император заявил, что считает для Австрии опасным изменение политического положения пограничных турецких провинций. Декларации о нейтралитете Франц-Иосиф давать не захотел. В итоге миссия Орлова, как он думал, провалилась.
Алексей Фёдорович Орлов
Продолжение следует…
Первоначально русские войска расположились в Бухаресте и его окрестностях. Небольшой отряд был направлен в Малую Валахию, его штаб расположился в Крайове. Первоначально передовым отрядом командовал генерал Фишбах, затем его сменил генерал Анреп-Эльмпт. В русском авангарде было около 10 тыс. человек.
Дунайской армии не повезло с командующим. Михаил Дмитриевич Горчаков успешно воевал в Отечественной войне 1812 г., принял участие в заграничных походах русской армии 1813—1814 г., в Русско-турецкой войне 1828—1829 гг. Участвовал в подавлении восстаний в Польше и Венгрии. Однако Горчаков от природы не был решительным и самостоятельным человеком. В течение 22 лет он служил начальником штаба при Паскевиче в Варшаве и полностью потерял привычку к ответственности за свои действия и способность к самостоятельному мышлению. Он полностью погрузился в административную работу и стал беспрекословным исполнителем воли Паскевича. Горчаков был лишен полководческих способностей и двойственное отношение Паскевича к войне и Дунайской кампании окончательно его запутало.
Горчаков был человеком неглупым и хорошим исполнителем, но не полководцем, который бы мог самостоятельно решать задачи стратегического уровня. Генерал постоянно оглядывался на Петербург и Варшаву. Государь Николай хотел решительного наступления, но не знал, возможно ли оно и ждал четкого мнения Паскевича. Польский наместник, фельдмаршал Паскевич, считал, что вмешательство Австрии в войну неизбежно, а это приведёт Дунайскую армию на грань катастрофы. Поэтому считал, что наступать нельзя, лучше вывести войска обратно в Россию. Однако он не хотел прямо сказать Николаю о том, что война уже проиграна на дипломатическом фронте и России придется воевать с коалицией европейских держав. При этом Паскевич хотел, чтобы не он, а сам Горчаков внушил это царю и предложил бы эвакуацию войск их дунайских княжеств или хоть остановку на Пруте. В такой ситуации Горчаков полностью растерялся и был сбит с толку. Эта растерянность и нерешительность распространилась на штаб, а после первых неудач и на всю армию.
Сомнения верховного командования крайне отрицательным образом сказывались на армии. Турки уже начали движение, заняли остров на Дунае, перешил через реку, и спокойно захватили Калафат, укрепили его. Этот турецкий плацдарм впоследствии стал источником проблем. А русское командование по-прежнему сомневалось. Хотя отступать было уже поздно. Западные державы уже решили воевать с Россией. В такой ситуации надо было поступать, как говорил Наполеон: «Нужно сперва ввязаться в бой, а там видно будет».
Ольтеницкий бой. 20 октября (1 ноября) османы переправились из Туртукая на большой лесистый остров и стали угрожать селению Ольтеница. Донесение об этом отправили командиру 4-го корпуса генералу П.А. Данненбергу. Однако он посчитал, что угрозы из-за переправы «двадцати турок» нет. 21 октября османы переправились большими силами (8 тыс. солдат) и захватили ольтеницкий карантин (портовое сооружение), стали возводить укрепления. К тому же у Туртукая у Омера-паши был большой резерв — 16 тыс. человек. Казачий пикет не мог оказать сопротивление переправе противника.
22 октября русский отряд под командованием генерала Ф.И. Соймонова (одна пехотная бригада, 9 эскадронов и сотен при 18 орудиях) из 4-го корпуса занял позицию недалеко от Старой Ольтеницы. Русские воины были воодушевлены, наконец то первое настоящее дело. Один из участников боя вспоминал, что ночь прошла шумно: «…громкий говор, смех, воодушевленные крики, родные удалые песни — все слилось в общий гул, стоявший над нашим бивуаком». Утром 23 октября русская бригада, несмотря на превосходство противника в численности, пошла на штурм турецких укреплений.
Начало боя было тяжелым: турки успели построить полевые укрепления с батареями. Они имели артиллерию и на возвышенном правом берегу Дуная и могли просто расстреливать русские войска как на учениях. Местность была открытой. К тому же на острове турки также расположили батарею и могли бить во фланг русским позициям. Однако русские солдаты не смутились. Они повели себя как закаленные в боях ветераны. Русские войска несколько раз ходили в атаку, хотя противник их просто засыпал снарядами и пулями. В итоге османы дрогнули и стали выходить из карантина, свозить с вала орудия, садиться на лодки. Русские солдаты ворвались в первую вражескую траншею. И тут пришел неожиданный приказ генерала Данненберга отступать.
В результате в последний момент русская победа превратилась в поражение. Русские войска потеряли в бою под Ольтеницей около 1 тыс. человек, турки — 2 тыс. человек. Османы не развили свой успех, сожгли карантин и вернулись на правый берег Дуная. В этом сражении русское командование совершило все возможные ошибки. Офицеры генерального штаба ошиблись в оценке сил противника, говоря, что достаточно двух батальонов, чтобы сбросить врага обратно в реку. Русскому отряду пришлось атаковать сильное укрепление, занятое превосходящими силами противника. Врага не сразу сбросили в реку, а дали возможность закрепиться. Русская артиллерия стреляла час с четвертью, а затем замолчала, хотя могла продолжать обстрел. К тому же не были обстреляны как раз те позиции, которые атаковала пехота. Резервов для завершения успешной атаки не было.
Несмотря на все ошибки командования, русские войска уже одерживали вверх и тут приказ об отступлении. В решительный момент, когда можно было бросить в бой все имеющиеся силы и превратить начавшийся отход врага в полный разгром и захватить его артиллерию, потопить лодки. Турки, которые уже потерпели поражение и начали отступать, были поражены отходом русских войск не менее наших солдат и офицеров и сначала даже посчитали это какой-то военной хитростью. По сути, Данненберг украл у русской армии победу. Горчаков же не только не наказал бездарного генерала, но и покрыл его. По его словам, Данненберг «приказал прекратить дело, дабы без дальнейшей пользы не увеличивать урона и без того уже весьма значительного». Однако зачем тогда вообще пошли в наступление? Если хотели спасти солдат, то тогда вообще не надо было атаковать.
Иосиф Романович Анреп-Эльмпт.
Сражение у Четати
После Ольтеницы русская армия окончательно утратила понимание, что она делает в дунайских княжествах. Горчаков продолжал слать двусмысленные и туманные приказы, вроде: «Убивайте, но не позволяйте себя убивать, стреляйте в неприятеля, но не подвергайтесь его огню…». Командир передового отряда генерал Фишбах, оказался ещё более «даровитее», чем Данненберг и его в итоге отстранили из-за полной профнепригодности, заменив графом Анреп-Эльмптом. Однако лучше не стало. Анреп-Эльмпт, который в ходе русско-турецкой войны 1828-1829 гг., польского восстания 1831 г. и Кавказской войны показал себя хорошим командиром, в Восточной войне не проявил прежних талантов. Относительно небольшой отряд Анреп-Эльмпта был распылен на расстоянии 30 вёрст и полностью утратил ударную мощь.
Часть этого отряда была расположена у селения Четати. Здесь под началом командира Тобольского полка полковника Александра Баумгартена стояли 3 батальона Тобольского полка, 6 орудий легкой №1 батареи 10 артиллерийской бригады, 1 эскадрон Александрийского гусарского генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского полка, 1 сотня Донского казачьего №38 полка. Всего русский отряд насчитывал 2,5 тыс. человек. 19 (31) декабря Баумгартен силами одного батальона и взвода гусар при двух орудиях отбил нападение 2 тыс. конного отряда противника. Надо сказать, что Александр Карлович Баумгартен был настоящим боевым офицером, который имел за плечами службу на Кавказе, где его отметили орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость».
25 декабря 1853 г. (6 января 1854 г.) командир Тобольского полка получил известие о наступлении крупных сил противника. Как потом выяснилось, османы наступали большими силами — 18 тыс. солдат. Разгорелось жестокое сражение. Отряд Баумгартена отразил несколько вражеских атак. Но силы были неравны и резервы быстро истощались. Ситуация стала критической. К тому же османы заняли дорогу, которая вела к Моцецен, где располагался другой русский отряд, под началом командира бригады Бельгарда.
Баумгартен, не видя возможности удержать за собой Четати, начал отход. Но дорогу закрыла вражеская кавалерия, которая выдвинув 6 конных орудий, открыла огонь по русским войскам. Храбрый полковой командир возглавил 3-й батальон и штыковой атакой опрокинул турецкую конницу. Наступление было произведено с такой решительностью и быстротой, что османы потеряли два орудия.
Однако турки быстро оправились и снова стали наседать на русский отряд. Баумгартен за селением Четати занял новую позицию и стал отражать атаки противника. Русская пехота на расстояние 50 шагов давала залпы по вражеским силам. Османы дрались храбро и прорвались к русским порядкам. Начался рукопашный бой. Но турков снова отбросили, при этом захватили 4 орудия и зарядный ящик. Турецкая конница при отступлении попала в овраг и русские, преследуя противника, бросились туда же. Баумгартен решил занять овраг, чтобы улучшить возможности по обороне. Перед ним был ров и вал, которые мешали движению пехоты. Моста и спуска не было, обходить было далеко. Выручила русская смекалка и самопожертвование. Рядовой 12-й роты Никифор Дворник прыгнул в ров, стал поперек и, нагнувшись, сделав из себя как бы мостик, закричал друзьям: «Переходи через меня, ребята! Дело будет скорей!» так он пропустил через себя человек сорок. Затем его вытащили. Русские солдаты бросились на османов и заняли овраг. Турецкие пушки были заклепаны, лафеты изрублены.
Этот локальный успех временно улучшил положение русского отряда. Однако, турецкие войска, которые имели огромное численное превосходство, продолжали атаки. Турки установили несколько батарей и начали сильный обстрел. Русская артиллерия уже изнемогала в этой неравной борьбе. Баумгартен был ранен, но продолжал руководить отрядом. Турецкое командование начало выдвигать несколько свежих батальонов, чтобы одним решительным ударом покончить с сопротивлением небольшого русского отряда. И в этот момент, когда надежды уже почти погасли, пришло спасение. Османов внезапно охватило смятение. Они прекратили артиллерийский огонь и стали отходить. В турецком тылу раздались звуки боя. Это пришёл на выручку Одесский полк из отряда Карла Бельгарда. Одесский полк с ходу вступил в бой и, прорываясь через турецкие окопы, понес значительные потери. Однако он ценой тяжелых потерь прорвал турецкую оборону и выручил погибающий отряд Баумгартена. К вечеру, когда османы получили известие о приближении основных сил генерала Анрепа- Эльмпта, они спешно отступили от Четати к Калафату. Русские войска некоторое время преследовали противника и многих перекололи. Русские войска (в отрядах Баумгартена и Бельгарда было до 7 тыс. человек) в этом сражении потеряли более 2 тыс. человек. Турецкие потери были выше.
Русская армия одержала победу. Однако и сражение при Четати оставило после себя много вопросов. Никто из участников боя не сомневался, что Горчаков и Анреп-Эльмпт совершили большую ошибку, разбросав свои силы на большом расстоянии. К тому же отряд Баумгартена не имел конницы, которую командование распылило на совсем ненужные сторожевые посты, где не было противника. А на угрожаемом участке кавалерии не оказалось. Анреп сильно запоздал с помощью, и возможность полного разгрома войск противника была упущена, османы отступили к Калафату. Звуки боя доносились до расположения сил Анрепа, но тот часами медлил. Он решил отметить праздник рождества христова. Долгий молебен задержал в церкви все начальство. В это время солдаты маялись и не понимали что происходит. Солдаты говорили между собой: «Наших бьют, а мы молимся, как старые бабы, вместо того чтобы выручать своих! Нехорошо, братцы, бог не простит нам этого!» Да и после того как войска выступили, Анреп-Эльмпт со свежими силами ничего не сделал, чтобы превратить сражение в полный разгром противника. Разбитый противник довольно спокойно отступил. Хотя Четатское дело можно было превратить в большой успех на этом направлении. Отряд Анрепа стоял на месте, когда нестройные толпы османов бежали к Калафату.
Эта преступная бездеятельность и халатность в очередной раз подорвала доверие простых командиров и солдат к командованию. Все были уверены, что если бы при первых выстрелах отряд Анреп-Эльмпта выступил к Четати, то к 12 часам русские войска могли выйти в тыл османам и перехват турецких сообщений привел бы к полному разгрому противника. Кроме того, на плечах разбитого врага русские войска могли ворваться в Калафат. Русская кавалерия же могла поспеть к месту отчаянного боя отряда Баумгартена к 11 часам. Офицеры также обвиняли Горчакова, в результате действий которого небольшой Мало-Валахский отряд должен был противостоять основным силам турецкой армии.
Так плачевно завершился первый период Дунайской кампании. Он показал, как даже хорошая армия, которая в начале войны была готова громить врага, решительно не может ничего сделать (кроме как героически умирать), если верховное командование не уверено в себе, не проявляет воли и не готово решать стратегические задачи. Русские войска вступали в бой с превосходящими силами противника и в одном случае были лишены победы, которую превратили в поражение. А в другом случае победа была неполной, из-за ошибок командования русские войска упустили возможность нанести решительное поражение противнику, которое бы имело далеко идущие последствия. Простые солдаты и офицеры снова проявили стойкость и мужество в сражениях при Ольтенице и Четати, подтвердив свои высочайшие боевые качества. Однако с командованием дело обстояло очень плохо.
Александр Карлович Баумгартен
Миссия графа Алексея Орлова и позиция Австрии
22 декабря 1853 г. (4 января 1854 г.) английская и французская эскадры вошли в Чёрное море. 17 (29) января французский император предъявил Российской империи ультиматум: увести войска из дунайских княжеств и начать переговоры с Портой. Петербургу стало очевидно, что дело идёт к войне с Англией и Францией. Черное море перешло под контроль противника. Единственным театром военных действий, где Россия могла нанести решительное поражение противнику (Кавказский фронт считался второстепенным), оставались Балканы. А здесь решающее слово было за Австрией. Паскевич считал, что как только русская армия начнёт решительное движение к Балканским горам, Австрия ударит со всей мощью своей еще нетронутой и хорошо вооруженной армии по правому флангу русских войск.
Тем временем ситуация продолжала ухудшаться, тянуть с наступлением на Балканах больше было нельзя. Император Николай Павлович хотел перебросить армию на правый берег Дуная и начать наступление на Варну и Силистрию. Необходимо было прояснить ситуацию с Австрией. Поэтому государь направил в Вену графа Алексея Орлова для переговоров с австрийским императором Францем-Иосифом. Граф должен был передать письмо Николая и в личной беседе с австрийским императором выведать, как отнесется Вена к наступлению русской армии.
Алексей Фёдорович Орлов был одним из фаворитов Николая и главным начальником III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, шефом жандармов. Орлов был человеком умным и опытным дипломатом, причем именно в восточных делах. Он подписал Андриапольский договор 1829 г. С его именем было связано и подписание выгодного для России Ункяр-Искелесийского договора 1833 г., когда Турция стала союзником России. Орлов был когда надо любезен, ловок и моментально схватывал суть любой ситуации. Орлов хорошо понимал, что Петербургу не стоит верить в солидарность трех династий: Романовых, Гогенцоллернов и Габсбургов. Пруссии и особенно Австрии не стоило верить. В большой европейской политике не могло быть постоянных друзей и союзников. Ни Австрия, ни Пруссия, сколько бы им теперь ни напоминали о принципах Священного союза, не собирались помогать России против Турции. Лучшее, на что могла рассчитывать Россия, если они не выступят против русских вместе с англичанами и французами.
Орлов не верил в успех миссии, но всё же попытался выполнить волю царя. В Вене ждали прибытия Орлова с большим волнением. При Венском дворе существовало две партии. «Русская партия», в которую входило много генералов, аристократов и представителей высшей бюрократии, выступала за союз с Россией. Прорусски настроенные деятели считали делом чести поддержать Россию в трудную минуту, так как именно Николай спас династию Габсбургов от венгерских повстанцев и «проклятых демократов» (сторонников конституционного устройства Австрии). Они говорили, что из-за турецких владений не стоит ссориться с проверенным другом и могущественным монархом. Эти люди просто отказывались понять, как можно предать старого друга и отойти от старого союза, который приносил Австрии только благо. Так, именно Петербург заставил Берлин отказаться от попытки сделаться центром сплочения Северной и Средней Германии и сохранил за Веной первенствующую роль в Германском союзе. Они совершенно верно отмечали, что тот, кто выступает против Николая (России) подрывает дело монархии и дворянства, то есть наносит удар монархии Габсбургов.
«Русская партия» имела в Австрийской империи весьма прочные позиции и смогла помешать выступлению австрийской армии против России, но не смогла предотвратить решительное дипломатическое выступление Вены против Петербурга. Ещё со времён Меттерниха в Австрии появился сильный страх окружения Австрии славянско-русским морем, решительного упрочения русских позиций на Дунае и Балканах, установления вассальных отношений Австрии к великой Русской империи. Кроме того, в Вене опасались Парижа. Наполеон III намекнул о возможности появления французских войск в Северной Италии, если Австрия выберет не тех союзников. «Антирусская партия» постепенно взяла вверх в Австрии, и Австрия из традиционного союзника России постепенно превратилась в её врага. Меттерних и после отставки поддерживал антирусский курс Вены. В 1854 году он сообщил, что Австрия должна выступить против России и добиваться ухода русских войск из дунайских княжеств. При необходимости вступить в войну, но лучше заставить Россию уйти дипломатическими методами. Франц-Иосиф, который боялся Франции больше, чем попавшей в ловушку России, поддержал антирусский курс.
Орлов прибыл в Вену 28 января 1854 г. и передал Францу-Иосифу царские предложение. Австрия должна была сохранить дружественный нейтралитет в войне России с Портой, и в возможной войне России с Англией и Францией. В ответ Россия гарантировала неприкосновенность австрийских владений. В случае развала Османской империи Россия и Австрия должны были совместно установить протекторат над теми государствами (Молдавией, Валахией, Болгарией и Сербией), которые появятся на Балканском полуострове.
Орлова приняли в Вене с большим почётом, но сдержанно. Франц-Иосиф выразил озабоченность общей ситуацией и говорил о чем угодно, кроме реальных дел. Во время новой встречи австрийский император заявил, что считает для Австрии опасным изменение политического положения пограничных турецких провинций. Декларации о нейтралитете Франц-Иосиф давать не захотел. В итоге миссия Орлова, как он думал, провалилась.
Алексей Фёдорович Орлов
Продолжение следует…
Автор Самсонов Александр
http://topwar.ru/48428-dunayskaya-kampaniya-vostochnoy-voyny...
Свежие комментарии