Российская операция в Сирии длится ровно год. Каких-то внятных целей войны политическим руководством России озвучено не было, не считая дежурных «кричалок» о борьбе с террористами на дальних подступах и стабилизации режима Асада. Отсюда проблематично оценить степень успеха или провала операции.

Несмотря на то, что конфликт длится достаточно долго и изменилось много переменных, но еще актуальны все те материалы, которые были написанные мною несколько месяцев назад. Поэтому кратко пробегусь по ключевым моментам цитатами из прошлых материалов с дополнением в связи с новыми обстоятельствами и входными данными.

О военных результатах операции.

Существенного стратегического перелома в войне не наступило, но говорить об отрицательных результатах не приходится, если сравнить конфигурацию фронта на начало операции (30 сентября 2015)

и на текущий момент (30.09.2016)

 

Удалось деблокировать Пальмиру, продвинуться восточнее Хамы и вывести в оперативное окружение юг Алеппо. На этом собственно все. Однако ни в одном из захваченных регионов не удалось укрепиться настолько, чтобы если не исключить, то хотя бы минимизировать вероятность потери территории. Нейтрализацию боевиков в важнейшем опорном пункте в Идлибе решить не удалось, взятие стратегического плацдарма в Алеппо также не осилили, не говоря уже о выходе на рубежи дислокации ИГ (Ракка, Дейр-эЗор).

 

Полная хронология всех боевых действий за год доступна здесь.

По крайней мере хорошо то, что за время войны ничего не потеряли. То, что особо не продвинулись и никак не ослабили боевиков – другой разговор, но все упирается в системный дефицит ресурсов у армии Асада, что не позволяет формировать ударный кулак и деблокирующие группы без оголения оборонительных рубежей. Любая крупная наступательная операция армии Сирии априори подразумевает снятие людей с других фронтов, это же делает всю операцию уязвимой, т.к. по мере наступления, террористы использует момент для атаки на оголённые участки театра военных действий, тормозя наступательный потенциал основных ударных групп правительственной армии.

По поводу борьбы с террористами на дальних подступах.

Основное преимущество террористов заключается в том, что структура матричная и децентрированная по типу партизанских групп и повстанческих формирований, что повышает устойчивость всей структуры в условиях нейтрализации какого-либо важного крыла. Плюс к этому имеется высокий репродукционный и регенерационный потенциал, что подтверждает опыт ведения боевых действий правительственных войск и террористов, где боевики могут восстанавливать до 30 тыс бойцов в год за счет развитой инфраструктуры, методов вербовки и обучения новобранцев. Тем самым боевики могут быстро компенсировать потери, как в живой силе, так и военной инфраструктуре. В отличие от фашистов в годы Второй Мировой у боевиков нет того самого Рейхстага, флаг над которым ознаменует окончание войны.

Как только давление на них ослабнет, то боевые потери быстро восстановятся, отряды перегруппируются, вооружаться и то, что было захвачено будет снова передано в руки боевиков.

Основной военной задачей и принципиальным моментом является перекрытие внешних каналов снабжения террористов и разрушение системообразующих механизмов репродукции боевиков, что позволит маргинализировать основные группы до такого состояния, при котором они не смогут консолидироваться в значительные ударные элементы, представляющие опасность правительственным войскам.

Пока ничто из этого не было сделано, т.к. темпы уничтожения боевиков не сопоставимы с возможностями по компенсации потерь, а каналы поставок оружия, боеприпасов, снаряжения, провизии и новых людей, как были, так и остаются.

В дополнение к этому необходимо знать входные и выходные данные, чтобы оценить эффективность операции. Сколько было изначально боевиков, сколько стало и коэффициент замещения. Этой информации нет даже у военных, поэтому громогласные возгласы о том, что мы их там всех победели обычно не сопрягаются с реальностью.

По поводу стабилизации режима Асада.

Башар Асад имеет ряд неразрешимых проблем:
1. Исключительное плотное и концентрированное кольцо врагов, как регионального уровня, так и мирового. Слишком большое количество могущественных геополитических игроков желают демонтажа текущего сирийского режима. Отсюда следует, что достижение любого политического компромисса возможно при условиях ребалансировки центра силы в регионе, когда позиции врагов Сирии ослабнут до такого уровня, при котором Асад сможет диктовать свои условия.

2. Катастрофическая ресурсная недостаточность. Уничтоженная экономика, отсутствие финансовых резервов, заблокированные открытые международные законтрактованные поставки оружия и снаряжения, нулевой мобилизационный потенциал на фоне низкого количества подконтрольного населения и едва ли не полностью истощенной армии после почти 6 летней войны. Асад в принципе не сможет существовать без внешней помощи, а любые наступательные возможности ограничены недостатком людей.

3. Неограниченный потенциал боевиков к восстановлению потерь, регенерации военной инфраструктуры и репродукции людского резерва, главным образом за счет внешней подпитки.

По сути, это война на истощение, где позиции Асада ослабевают практически непрерывно в следствие финансово-экономической деградации региона, оттока населения и ослабления армии после затяжной и тяжелой войны.

Присутствие России спасло Асада, отодвинув переформатирование региона, но не было решено ни одной ключевой задачи. Региональный и международный авторитет Сирии никак не был улучшен, враг не был ослаблен, а ресурсная недостаточность лишь усугубилась. Присутствие России продолжает агонию Асада, но не решает вопросы о сохранении текущего сирийского режима.

Таким образом, перспективы политического урегулирования в интересах Асада, сирийского народа равны нулю при условии, что политический и военный баланс сил будет на стороне боевиков и США. А пока он на стороне боевиков и США. Разумеется, говорить о сохранении российских интересов и присутствия Сирии не приходится.
Война в Сирии не имеет дипломатического разрешения, это следует очень хорошо понимать. Только военное и идеологическое решение. Для изменения баланса сил необходимо надломить хребет врагу через перекрытие каналов снабжения и демонтаж консолидирующего потенциала, чтобы исключить сопряжение повстанческий групп в ударный кулак, представляющий угрозу правительственным войскам. Т.е. нарушение регенерационного и репродукционного потенциала боевиков с принудительным дроблением оплота сопротивления в разрозненные, маргинализированные группировки. Это позволит диктовать условии о переконфигурировании Сирии на правах победителя с международным признанием нового статуса, в том числе формируя идеологический плацдарм под новую государственность с проведением соответствующей идеологической обработки населения в регионе. Сейчас этого близко нет.

Политическое разрешение конфликта следует напрямую из военного разрешения.

О реальных целях Кремля в Сирии и результатах.

Из моих прошлых материалов:

Первая цель войны. Сирия для России – это создание площадки для торга с США, поле для политического диалога с возможностью вновь подружиться, стать если не своим, то хотя бы не врагом номер один для США. Это попытка игры на равных, если можно так сказать, попытка войти в клуб избранных из предбанника. Деблокировать политическую изоляцию. Говоря другими словами, Сирия – это попытка возвращения субъектности России на геополитической арене и снижение градуса напряженности через взаимные уступки и соглашения.

Кремль изначально не планировал масштабно вовлекаться в конфликт. Ведь только масштабное вовлечение способно было бы реализовать официальные цели Кремля, описанные выше. Та группировка, которая была обеспечивала лишь временное прикрытие Асада, не дав ему умереть раньше времени, т.к. ликвидация Асада привела бы к потери весомого козыря в руках Кремля.

Власти в РФ необычайно сильно желали вернуть хотя бы имитацию субъектности на геополитической арене после принудительной изоляции России из мировой элиты. Стать вновь рукопожатными.

Стоит отметить, что частично цель выполнена. Действительно, режим Асада формально стабилизирован, Россию выпустили из условной изоляции, где Россия стала полновесным участником переговорного процесса, как бы решая судьбу Сирии, но не в интересах Асада и не в интересах России. Просто по причине, что нынешняя конфигурация переговоров в принципе не гарантирует будущее Асада, а на обмен Сирии на Украину никто идти не будет.

Вторая цель. Создать информационное и геополитическое прикрытие украинского конфликта.

Во-первых, это перекоммутирует взор США от Украины на Ближний Восток, снизив интенсивность давления на Донбасс и Россию.
Во-вторых, это позволит более незаметно сдать Донбасс украинским партнерам в точном соответствии с буквой минского сговора.

Торг подразумевает продажу или размен. Достигнув военного разгрома наиболее боеспособных отрядов террористов, деблокируя большую часть оккупированных территорий в руки Асаду, можно создать условия для переговоров в рамках послевоенного раздела Сирии, где США бы гарантировали соблюдение российских интересов на Украине в обмен на определенные уступки по Сирии. Имея «на руках» Асада, его можно использовать для решения проблем на Украине. Условно, Сирия в обмен на Украину. Грезы об легком и непринужденном размене Сирии на Украину достаточно быстро были разрушены США, когда те явно дали понять, что ни на какие уступки идти не собираются ни при каких условиях.

Однако, вероятно, основной успех России в Сирии заключается в том, что удалось переключить внимание США с Украины на Сирию, временно заморозив украинский конфликт. Важно подчеркнуть, что «временно заморозить», а не разрешить.

Бонусные цели, если все пройдет идеально. Тренировки Вооруженных Сил РФ в условиях реальной войны и возможность сохранения присутствия в ближневосточном регионе с сохранением лояльного к России правительства.

Итак, что имеем?

 

• Режим Асада пока сохранен и отчасти стабилизирован, но не приобрёл субъектности на мировой арене. Режим находится в плотном окружении непримиримых врагов регионального и мирового масштаба. Перспективы пока негативные.

 

• Военные успехи скромные, т.к. взятие стратегических рубежей не произошло, наступательные возможности боевиков не ослаблены, репродукционный и регенерационный потенциал террористов не нарушен, линии снабжения боевиков не перекрыты. Но хорошо то, что потери территории за год не было, плюс взяли Пальмиру и вышли к Алеппо.

 

• России удалось выйти из политической изоляции, но формировать повестку дня на мировой геополитической арене не может. Темп и тональность игры пока задают США. Россия же подстраиваться по траектории и конфигурации, заданные американцами.

 

• России удалось переключить внимание с Украины на Сирию, серьезно снизив военное и информационное давление по украинскому направлению. Это хорошо, но плохо то, что произошла заморозка, но никак не разрешение конфликта.

 

• России удалось избежать крупных потерь в период присутствия в Сирии, одновременно с этим потренировав разведку и авиацию в условиях реальной войны, что обязательно пригодится в будущем.

 

Перспективы:

Надо хорошо понимать, что США не пойдут на какие-то уступки и размены, поэтому стратегия соблюдения российских интересов на Украине в обмен на уступки в Сирии обречена на провал. США никогда и ни при каких условиях не пойдут на договоры такого рода и очень странно, что руководство России питало иллюзии на сей счет.

США не дадут России закрепиться в Сирии, усилив свое влияние, поэтому перспективы войны напрямую зависят от того, насколько далеко Кремль готов пойти в конфронтации не с ИГ, а с США!

Высшее руководство России испытывает жгучее желание с параноидальной наклонностью подружиться, помириться с США, пойти с ними на какие-либо договоренности, соглашения и так далее. Сколько еще нужно испытать оглушительных провалов со всеми этими мирными договоренностями, чтобы наконец понять, что у США нет друзей, у них есть только собственные интересы. Если США вам подмигивают – это не значит, что они к вам будут лояльны, возможно они ждут, чтобы вы расслабились для удара по балде со спины.

Россия не имеет никакой возможности победить в Сирии, потому что играет на стороне США, подыгрывая врагам каждый раз, когда на горизонте маячит возможность выхода на стратегический рубеж. Это было в феврале 2016, когда армия Сирии предприняла самый мощный наступательный импульс на 3 года с потенциалом ликвидации боевиков в Алеппо. Но под окрики из Вашингтона родился мирный план по Сирии от 12 февраля 2016, который связал руки Асада и лояльным Асаду группировкам, нейтрализовав зачатки наступательного импульса. Это же происходит и сейчас, когда очередной прорыв в Алеппо происходит под угрозы США разрыва мирного сговора и намеками на теракты в России и трупы российских солдат в Сирии.

Любой наступательный импульс России и Сирии будет под фырчание, окрики и одёргивания европейских и американских политиков всех уровней в разрезе, что действия России могут угрожать «миру и стабильности» с угрозами терактов в России и трупов российских солдат. До тех пор, пока Кремль подыгрывает врагам, идя на уступки, мирные сговоры и компромиссы – никакой победы не будет. Либо вы воюете, нейтрализуя угрозу, либо вы няшкаетесь с террористами и США. Пока Россия занимается чем угодно, но не решением стратегических задач в Сирии.

Пока я не вижу перспектив по разрешению сирийского конфликта в пользу Асада и России, потому что Кремль пытается в первую очередь соблюсти американские интересы в регионе, обходя решение национальных вопросов. Хотя бы потому, что любая попытка успешного наступления автоматом блокируется после окрика из Вашингтона. Так войны не ведутся.

Источник