Орудийная башня броненосного крейсера «Ниссин» после Цусимского сражения. Во время взрыва башни был ранен будущий японский адмирал Исороку Ямамото. Фото 1905 года
1805 год. Москва. Дом графа Ильи Ростова:
«На мужском конце стола разговор все более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин.
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэм, мылостывый государ, – сказал он, выговаривая «э» вместо «е» и «ъ» вместо «ь». – Затэм, что импэратор это знаэт. Он в манифэстэ сказал, что нэ можэт смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэзопасност империи, достоинство ее и святост союзов».
Дальнейшее общеизвестно. Под Аустерлицем Наполеон вдребезги разбил русскую и австрийскую армии. Австрийцы в очередной раз предали свою союзницу Россию. Ну а далее поражение при Фридлянде, сгоревшая Москва и разоренные губернии России. Вот во что обошлась нам «святость союзов».
Но вот в одном из недавних номеров «НВО» я с удивлением встретил речи о «святости союзов» в статье Алексея Олейникова «За что воевал русский солдат в Первую мировую». И если дедушка Толстой пишет с юмором, то наш профессор утверждает на полном серьезе:
«Реализуя стратегию коалиционной войны, Российская империя проводила военные операции, зачастую предназначенные облегчить положение союзников в том числе, руководствуясь интересами блока в целом.
Таким образом, русский солдат воевал прежде всего за победу всей коалиции, что влекло за собой и реализацию национальных задач...
Идеологические установки и ориентиры (верность союзническому долгу, необходимость изгнания врага из пределов Родины) фиксировались и в приказах по армии и флоту…
…бедой России было отсутствие дееспособного репрессивного и идеологического аппарата – в период тяжелой войны они были необходимы».
Хоть стой, хоть падай! В Российской империи был самый мощный полицейский аппарат. В России были самые жестокие законы против инакомыслящих и самая свирепая цензура по сравнению с Англией, Францией, США и другими странами.
В августе 1914 года на пропаганду войны были брошены все казенные и частные СМИ. Все политические партии поддержали войну. Ну а маленькая думская фракция большевиков в полном составе пошла на каторгу.
Можно сколько угодно спорить о «доктрине коалиционной войны», но лишь при одном условии – наличии честных союзников. А вот Россия за последнюю тысячу лет ни разу не имела честных союзников.
НУЖЕН ТОЛЬКО ВЫГОДНЫЙ МИР
Согласно классической формуле генерала Карла Клаузевица, «война есть продолжение политики иными средствами». Так что войну можно считать выигранной только в том случае, когда она заканчивается выгодным миром. В противном случае наступательная война будет преступлением перед собственным народом.
Объем статьи позволяет привести лишь несколько примеров предательства союзниками России. Так, Петр I вступил в войну со шведами в союзе с Речью Посполитой и Данией. Но Дания заключила мир с Карлом XII через несколько недель, а бравые поляки почти не воевали со шведами, зато кормили шведскую армию. Почему-то никто из отечественных историков так и не подсчитал, сколько поляков участвовало в битве под Полтавой. На стороне Карла XII, разумеется.
Петр Великий выиграл Северную войну не в последнюю очередь из-за того, что в Западной Европе шел большой междусобойчик – с 1701 по 1714 год великие державы делили «испанское наследство», и помогать шведам было попросту некому.
Когда Пруссия, Австрия, Пьемонт и Испания пошли походом на революционную Францию, Екатерина Великая с большим удовольствием вошла в антифранцузскую коалицию. После казни короля Екатерина публично плакала, позже она заявила: «…нужно искоренить всех французов для того, чтобы имя этого народа исчезло».
И что же сделала после таких слов столь агрессивная государыня? Да ровным счетом ничего. Разве что в 1795 году направила в Северное море эскадру вице-адмирала Ханыкова в составе 12 кораблей и 8 фрегатов. Эта эскадра конвоировала купцов, вела блокаду голландского побережья и т.п. Боевых потерь она не имела. Фактически это была обычная боевая подготовка с той разницей, что финансировалась она целиком за счет Англии.
Ну а Екатерина занялась решением собственных проблем с Турцией и Речью Посполитой. Увы, смерть помешала великой императрице занять Босфор.
Непутевый сын Павел в 1799 году вступил в коалицию с Англией, Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством против республиканской Франции. Суворов занял Италию, адмирал Ушаков взял Корфу. Но союзники вновь предали Россию, и Суворов несолоно хлебавши ретировался из Италии, а над Корфу в итоге взвился британский флаг.
В 1854—1855 годы уже Англия и Франция напали на Россию и организовали ей экономическую блокаду. Единственным государством, поддержавшим Россию как продажей оружия, так и дипломатической активностью, была Пруссия. Благодаря ей блокада свелась к минимуму.
Странно, почему ни один отечественный историк не задумывался, почему поляки бунтовали против России в 1830–1831 годах и в 1863–1864 годах, а в 1854–1855 годах, когда Россия потерпела поражение на всех театрах военных действий, паны сидели, ушки прижав.
Да потому, что в 1830 и 1863 годах в Париже полякам скомандовали «фас!», а в 1854 году – «сидеть!»
Пруссия никогда не допустила бы воссоздания Речи Посполитой. А ответом на мятеж панов стал бы поход прусских и русских войск на Париж.
Кстати, и в 1863–1864 годах прусские войска громили буйных панов как на своей, так и на сопредельной территории, перейдя границу с разрешения русских властей. Позже битые паны плакались в Париже: «Нас победили не москали, а прусские гренадеры».
Когда в 1870 году император Наполеон III объявил войну Германии, Александр II приказал привести в полную боевую готовность русские корпуса на западной границе. В Санкт-Петербурге опасались, что нахальный племянник решил повторить дядюшкины подвиги и, разгромив Пруссию, двинется дальше на восток. Судьбе было угодно, чтобы пруссаки вступили в Париж, и только тогда князь Горчаков издал свой знаменитый циркуляр, уничтоживший унизительные для России статьи Парижского мира 1856 года.
КРУПП СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ
В 1877–1878 годах в ходе Русско-турецкой войны Англия изготовилась для нападения на Россию. И тогда через железнодорожную станцию Вержболово и морем в Ревель и Кронштадт были отправлены из Германии сотни тяжелых пушек Круппа калибра 229–356 мм. Россия купила у Германии несколько океанских лайнеров для переоборудования их в крейсеры для действий на британских коммуникациях.
В 1891–1892 годах царь Александр III заключил военный союз с Францией. Однако целью русского правительства было не нападение на Германию, а, наоборот, попытка стабилизировать ситуацию в Европе, урезонивая обе стороны. Другой не менее важной целью было обуздание экспансии Англии на Средиземном море, в Африке и Азии.
Французы охотно пошли на союз с Россией. Однако их целью была как раз новая европейская война до последнего солдата, разумеется русского и немецкого. Вся страна мечтала о реванше и захвате Эльзаса и Лотарингии – спорных земель, многократно переходивших из рук в руки. Ради этого Париж потихоньку договорился с Лондоном, и вся антибританская направленность договора свелась к нулю.
В ходе Русско-японской войны Англия фактически воевала на стороне Японии. А после Гульского инцидента английский флот приготовился напасть на 2-ю Тихоокеанскую эскадру адмирала Рожественского у берегов Испании. И только резкий окрик из Берлина остановил «просвещенных мореплавателей».
2-я и 3-я Тихоокеанские эскадры проходили мимо десятков французских портов в Европе, Африки и Азии. Но ни в один из них наши бравые союзнички не пустили наши корабли. Русские эскадры сумели дойти до Дальнего Востока исключительно за счет помощи германских судов снабжения, в первую очередь угольщиков. Мало кто знает, что германское спасательное судно «Роланд» при спасении русских моряков было потоплено японскими кораблями в Цусиме вместе с нашими эскадрами.
Ну а тем временем через Вержболово непрерывно шли эшелоны с новейшими пушками, 15-см гаубицами, снарядами всех калибров, торпедами и т.п. На германских верфях строились под видом яхт эсминцы и подводные лодки для русского флота. Первой подводной лодкой, прибывшей во Владивосток в 1904 году, стала крупповская лодка «Форель».
Следует заметить, что Николай II верно оценил позиции Англии и Франции в Русско-японской войне. 15 октября 1904 года царь отправил Вильгельму II секретную телеграмму: «Не нахожу слов выразить свое негодование по поводу поведения Англии… Безусловно, пора положить этому конец. Единственное средство этого достигнуть, как ты говоришь, чтобы Германия, Россия и Франция пришли к соглашению уничтожить англо-японское высокомерие и нахальство. Составь и набросай, пожалуйста, проект такого договора и сообщи его мне. Как только он нами будет принят, Франция должна будет присоединиться к своей союзнице. Этот план приходит мне часто в голову. Он принесет мир и спокойствие всему миру».
30 октября пришел ответ Вильгельма: «Я немедленно обратился к канцлеру, и мы оба тайно, не сообщая об этом никому, составили, согласно твоему желанию, три статьи договора. Пусть будет так, как ты говоришь. Будем вместе. Конечно, союз должен быть чисто оборонительным, направленным исключительно против нападающего или нападающих в Европе, нечто вроде компании взаимного страхования от огня против поджогов».
И вот 11 июля 1905 года на яхте «Полярная звезда» у острова Бьерке Николай II и Вильгельм II подписали союзный договор. Если бы Бьеркский договор вступил в силу, гарантированно не было бы Первой мировой войны, и вся история человечества пошла бы по другому руслу. Однако в России правили бал агенты влияния Франции и Англии. На самом верху действовали глубоко законспирированные «братья-масоны», ну а в губерниях слюнявые интеллигенты и озабоченные барышни, забыв о развалинах Севастополя, зачитывались «Пышкой» Мопассана.
В итоге по возвращении в Санкт-Петербург царь подвергся буквально атаке своих министров, включая премьера Витте, министра иностранных дел Ламздорфа и других. Царь вынужден был просить «кузена Вилли» денонсировать этот договор.
Вторично Николай II хотел договориться с Вильгельмом в ходе встречи в Потсдаме 22 октября 1910 года. Однако сопровождавший царя министр иностранных дел Сазонов отказался подписать договор. В конце концов, в 1911 году уже в Петербурге был подписан усеченный обрывок договора, касавшийся исключительно строительства железных дорог в Турции и Персии.
Замечу, что и экономических причин войны с Германией тоже не было. Доля Германии в импорте России составляла 50%, Франции – 4,6%, Англии – 13,3%.
ТАЙНА ОСТАЕТСЯ НЕРАСКРЫТОЙ
До сих пор точно неизвестно, как Россия вступила в войну. В переписке с Вильгельмом Николай II 15 июля 1914 года (по старому стилю) с горечью пишет: «Предвижу, что очень скоро, уступая производящемуся на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры, которые поведут к войне».
Николая II заставили вступить в мировую войну. Замечу, что в предостережениях у него недостатка не было.
Еще в феврале 1914 года видный государственный деятель, бывший министр внутренних дел Петр Николаевич Дурново подал Николаю II обширный доклад. Дурново писал, что чисто оборонительный франко-русский союз был полезен: «Франция союзом с Россией обеспечивалась от нападения Германии, эта последняя – испытанным миролюбием и дружбою России от стремлений к реваншу со стороны Франции, Россия необходимостью для Германии поддерживать с нею добрососедские отношения – от чрезмерных происков Австро-Венгрии на Балканах».
Дурново указывал, что даже победа над Германией не дала бы России ничего ценного: «Познань? Восточная Пруссия? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками нам не так легко управиться?..» Галиция? Это рассадник опасного «малоросского сепаратизма».
Петр Дурново далее предсказывает такой ход событий, если бы дело дошло до войны: «Главная тяжесть войны выпадет на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам… Война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи – будем надеяться, частичные – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении… При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение… Начнется с того, что все неудачи будут приписываться правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него… В стране начнутся революционные выступления… Армия, лишившаяся наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах населения оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».
Оппонент, мало знакомый с историей XIX – начала ХХ века, может сделать вывод, что Широкорад считает кайзера Вильгельма II белым и пушистым русофилом. Вовсе нет. Он заботился исключительно об интересах Германии. Другой вопрос, что интересы обеих империй совпадали по большинству вопросов.
ВОЙНА БЕЗ ЦЕЛЕЙ
Начав войну, ни царь, ни его министры и генералы так и не определили целей войны. Речь не идет о том, что эти цели были реакционны или заведомо неосуществимы. Они сами не знали, чего хотели. Так, ни царь, ни министры не сумели сформулировать будущее «объединенной» Польши после победы над Германией и Австро-Венгрией. Вариантов, включая официальные высказывания Николая II, командующего русской армией великого князя Николая Николаевича, а также министров иностранных дел, хватало, но все они были противоречивы и неопределенны.
В 1916–1917 годах русские войска захватили изрядный кусок турецкой территории, включая города Трапезунд, Эрзурум, Эрзиджан, Битлис и др. И опять царь, министры и генералы не знали, что с ними делать.
Захватили у Австрии временно Галицию, и опять же вопрос – то ли присоединять ее к будущей Польше, то ли делать российской губернией, то ли дать Малороссии автономию и включить в оную Галицию? Как говорится, «легкость в мыслях необыкновенная».
С 1915 года царь, министры и СМИ муссировали тезис – изгнать врага с территории России. А кто виноват, что враг вторгся в пределы России?
Вступив в 1825 году на престол, Николай I решил прикрыть западную границу империи, построив там ряд новых крепостей, которые в сочетании со старыми должны были образовать три линии обороны.
В первую линию вошли крепости, расположенные в царстве Польском: Модлин, Варшава, Ивангород и Замостье. Все большие крепости царства Польского во второй половине XIX века были связаны между собой шоссейными и железными дорогами. Кроме того, между крепостями была установлена телеграфная и телефонная (кабельная) связь.
Во вторую линию западных крепостей входили (с севера на юг): крепость II класса Динамюнде (с 1893 года – Усть-Двинск, в 1959 году вошла в черту города Риги), крепость II класса Ковно, крепость II класса Осовец и крепость I класса Брест-Литовск.
В тылу располагалась третья линия крепостей, главными из которых были Киев, Бобруйск и Динабург.
Ряд офицеров Главного артиллерийского управления и Главного военно-инженерного управления предлагали военному министру и Николаю II соединить крепости укрепленными районами (УР). Там имелось многочисленное население, которое можно было без проблем в добровольно-принудительном порядке привлечь к строительству УРов. Русские артиллерийские заводы могли изготавливать самые мощные орудия калибров 305, 356 и 406 мм. Запасы тяжелых орудий на устаревших кораблях и в береговых крепостях были огромны. Таким образом, планы усиления крепостей и строительства УРов были вполне реальны. Тем не менее победили генералы, требовавшие похода на Берлин.
Расположив свои армии за тремя линиями крепостей, Россия могла стать той обезьяной, которая залезла на гору и с удовольствием наблюдает схватку тигров в долине. А потом, когда «тигры» изрядно бы потрепали друг друга, Россия могла бы начать большую десантную операцию в Босфоре. Единственный для нас шанс взять проливы мог возникнуть лишь в разгар войны.
А вдруг кайзер разгромил бы Англию и Францию на Западном фронте, а затем двинулся бы на восток? Вероятность этого ничтожно мала. Начну с того, что кайзер никогда не планировал вторжение вглубь России и присоединение каких-то исконно русских территорий.
Ну а главное то, что союзники имели огромные резервы в людской силе, вооружениях и промышленном производстве. Так, к примеру, Франция имела третий в мире флот. Но для противодействия германскому флоту хватило бы и британского «Гранд Флита». Соответственно французский флот можно было на 95% разоружить, а пушки и личный состав отправить на сухопутный фронт.
Англия и Франция могли провести мобилизацию в колониях или набрать наемников в числе нескольких миллионов человек – всяких там сикхов, марокканцев, сенегальцев и т.д. Кстати, это было сделано в Первую и Вторую мировые войны, хотя и не в столь больших масштабах.
Англия могла нажать на доминионы (Канаду, Новую Зеландию) и принудить их провести тотальную мобилизацию.
Наконец, олигархи США никогда не допустили бы захват Германией Франции и Англии. Соответственно в США была бы проведена тотальная мобилизация, и Штаты вступили бы в войну не в 1917 году, а на три года раньше.
Кстати, если бы русская армия заняла глухую оборону на первой линии крепостей, то и тогда кайзеру пришлось бы держать на всякий случай на востоке 40–50 дивизий.
А, захватив проливы – единственную достойную России цель в войне, Николай II мог бы выступить и в роли миротворца, став посредником между воюющими державами. Даже если бы Антанта отказалась от переговоров и добилась бы капитуляции Германии, обессиленная Франция никогда не пошла бы на войну с Россией, даже ради Константинополя.
Еще раз повторяю, у России не было и нет честных союзников, а были исключительно случайные союзники, готовые в любой момент ударить Россию ножом в спину. Недаром император Александр III мудро сказал: «У России есть два союзника – ее армия и ее флот».
В 1941–1945 годах СССР внес решающий вклад в разгром Германии и ее союзников и спас от поражения западные державы. А нам стали грозить ядерным ударом по сотне больших городов.
Да и в 1942–1945 годах, то есть еще в ходе войны, союзники сделали нам миллион малых и больших пакостей. И если бы у СССР не было армии, которая в мае 1945 года могла бы за три-четыре недели сбросить союзные дивизии в Атлантику, и мудрого вождя, которому абсолютно доверяло подавляющее большинство населения, то Советский Союз в 1945 году ждала бы в лучшем случае участь Югославии.
Автор: Александр Широкорад
Первоисточник: http://nvo.ng.ru/history/2017-03-24/14_941_error.html
Свежие комментарии