Предыдущую статью мы завершили на первых выстрелах «Асамы», прозвучавших в 12.20, примерно за пару минут до того, как русские корабли покинули территориальные корейские воды. Впрочем, абсолютная точность здесь едва ли возможна, но все же наши соотечественники считали, что вышли за пределы нейтральных вод только двумя минутами позже. Сразу после начала боя, в промежутке между 12.20 и 12.22 «Варяг» и «Кореец» довели обороты машин до соответствующих скорости 7 узлов (по всей видимости, для этого им пришлось сбросить скорость, но это не точно) и примерно на 9-10 узлах с учетом течения двинулись дальше по фарватеру.

Примерно в то же самое время (12.20-12.22) снялся с якоря флагманский крейсер «Нанива». На флагмане считали, что сделали это в 12.22, но при этом указали, что это было сделано одновременно с первым залпом «Асамы», а броненосный крейсер начал бой двумя минутами ранее. Скорость довели до 12 узлов, орудия левого борта изготовили к стрельбе.

Кстати сказать, здесь японские рапорты имеют известные противоречия: командир «Такачихо» Мураками утверждает, что его крейсер снялся с якоря и дал ход в 12.25, в то время как рапорт командира «Нанивы» сообщает: «Начал движение вслед за Чиода со скоростью 12 узлов». Эту фразу вряд ли можно истолковать в том смысле, что «Нанива» пошел за «Чиода», потому что ни отечественные, ни японские схемы боя не показывают момента, когда бы «Нанива» шел за «Чиодой» в кильватер.



Соответственно эту фразу «Боевого донесения» следует понимать так, что «Нанива» дал ход после того, как это сделал «Чиода», но это «не стыкуется» с рапортом его командира…

На самом деле, читая «Боевые донесения» японцев, мы обнаружим множество подобных несоответствий, о некоторых из них упомянем в нашем цикле статей. Однако не следует видеть в этих разночтениях злой умысел, или желание кого-то запутать: все дело том, что восприятие реальности людей в бою сильно меняется, и они, увы, зачастую видят (а затем описывают в рапортах) не совсем то (а иногда и совсем не то), что происходило на самом деле. Это не говоря уже о том, что часто то или иное время указывается весьма приблизительно, или же с округлением до ближайших 5 минут.

12.22 – «Варяг» вышел из территориальных вод и открыл ответный огонь по «Асаме», используя при этом бронебойные снаряды (судя по всему, именно ими комендоры «Варяга» стреляли весь бой). Для «Корейца» расстояние до японских кораблей было еще слишком велико. И тут произошло событие, которое многими трактуется как свидетельство непрофессионализма русских офицеров. Дело в том, что младший штурман «Варяга», мичман Алексей Михайлович Нирод, ответственный за определение дистанции до противника, неверно измерил расстояние до «Асамы», указав 45 кабельтов, в то время как по японским данным дистанция составляла только 37-38 кабельтов (7 000 м).



Скорее всего, правы были именно японцы – хотя они сумели добиться первого попадания только через 15 мнут после открытия огня, но уже первый их залп лег по «Варягу» «с небольшим перелетом». На самом деле слово «перелет» здесь использовано весьма своеобразно, потому что из описаний следует, что снаряды упали перед носом «Варяга», то есть, с точки зрения комендоров «Асамы» это был не перелет, а недолет. Но, очевидно, небольшой, так что японская оценка расстояния между «Асамой» и «Варягом» в начале боя выглядит куда более точной, нежели русская.

Итак, вроде бы все ясно – мичман А.М. Нирод допустил грубую ошибку, дав расстояние на 20% больше, чем фактическое. Но вот что интересно – судя по описанию В. Катаева, на «Корейце» так же считали, что «Асаму» отделяет от канонерской лодки около 45 кабельтовых: «дистанцию сообщили – она оказалась свыше 45 кабельтовых». В вахтенном журнале «Корейца» мы так же можем прочитать: «Бой был на расстоянии 45 кабельтовых и наши снаряды не долетали до неприятеля». Впрочем, описание самого боя там очень короткое и смазанное, так что даже неясно, к какому именно времени относится упоминание о 45 кабельтовых, то ли к моменту всего боя до поворота «Варяга» назад, к якорной стоянке, то ли конкретно к этому моменту. Однако в рапорте командира «Корейца» Г.П. Беляева сказано совершенно недвусмысленно: «В 11 и три четверти часа дня, когда отошел от якорного места на 4 мили, японцы открыли огонь с расстояния 45 кабельтова».

Иными словами, по всей видимости, дистанцию в 45 кабельтов до «Асамы» определили и на «Варяге», и на «Корейце». Конечно, на канонерской лодке тоже могли ошибиться, но вызывает удивление, что на двух кораблях практически одновременно была сделана ошибка с одной и той же погрешностью.

Теперь вспомним, что расстояния до японцев определяли при помощи микрометра Люжоля-Мякишева: не вдаваясь в детальное описание его работы отметим, что для правильного определения расстояния нужно было знать точно высоту цели, то есть расстояние от ватерлинии, до верхушек мачт. Только в этом случае микрометр позволял рассчитать дистанцию правильно. И потому, задавшись целью понять, действительно ли А.М. Нирод допустил ошибку в определении расстояний, необходимо проверить, насколько верно в русских справочниках была указана высота броненосного крейсера «Асама». Ведь очевидно, что если она указана неправильно, то это отлично объяснило бы причину «синхронной» ошибки «Варяга» и «Корейца» в определении расстояния до японского крейсера в начале боя. Однако же подобная работа, к сожалению, находится вне пределов возможностей автора настоящей статьи.

12.24 Сразу после съемки с якоря «Нанива» довернул влево, и лег на примерно-параллельный «Варягу» курс, следуя в ту же сторону, что и «Варяг». В момент доворота, когда «Варяг» находился в направлении 3 румба (примерно 17 град) по левому борту, начали пристрелку из 152-мм орудия №2 на дистанции 6 800 м. Однако, как гласит боевое донесение командира «Нанива»: «Дистанция пока не позволяла вести огонь на поражение» — это замечание представляется нам чрезвычайно интересным.

Как мы говорили ранее, «Асама» двигался в ту же сторону, что и «Варяг», а их курсы были близки к параллельным, то есть броненосный японский крейсер уходил от русского, держа последнего на остром кормовом угле. Точная скорость «Асамы» в данный момент неизвестна, но в «Боевом донесении» его командир, Ясиро Рокуро, указывал, что дистанция до «Варяга» не увеличивалась, что позволяет нам предположить скорость «Асамы» составляла 10-12 узлов. Иными словами, в первые минуты боя Я. Рокуро стремился выдерживать дистанцию около 7 000 м. Надо сказать, что 152-мм орудия «Нанивы» ничем не отличались от 152-мм пушек «Асамы» — все они были шестидюймовками Армстронга, с длиной ствола в 40 калибров и дальностью стрельбы 9 140 м. Таким образом, технически эти пушки вполне могли доставать до «Варяга» с дистанции 6 800 – 7 000 м, но… тем не менее, командир «Нанивы» считал, что на этих расстояниях стрельба на поражение невозможна. Возможно, это означает, что «Асама» предпочитал вступить в бой с «Варягом» на дистанции, с которой его 152-мм орудия не могут обеспечить точной стрельбы даже по японским меркам, а ведь русские комендоры по факту были еще и хуже подготовлены, а кроме того, не имели оптических прицелов…

Что же до «Нанивы», то ее комендоры сделали несколько пристрелочных выстрелов, но «Варяг» скрылся за о. Пхальмидо (Йодольми), и японский флагман вынужден был прекратить огонь.

12.25 – С якоря снялись «Такачихо», «Акаси» и «Ниитака», при этом, предположительно, первые два крейсера подняли якоря в промежутке 12.20-12.25. «Чиода», как мы уже говорили, «отчитался», что дал ход в 12.25, но это, вероятнее всего, ошибка. Вероятнее всего, последним с якоря снялся именно «Ниитака», который, к тому же, дал ход на три минуты позднее, в 12.28. В это время японские крейсера наблюдались с «Варяга» не самым лучшим образом, так как их заслонял о. Пхальмидо.

Действия японских кораблей были такие – поскольку «Нанива» еще в 12.20 поднял сигнал «Следовать по назначению в соответствии с приказом», «Такачихо» приступил к его выполнению. Речь шла о приказе №30, в котором Сотокичи Уриу назначил следующую диспозицию для кораблей своей эскадры:



Иными словами, дело обстояло так – «Асаме» следовало расположиться где-то ближе к о. Пхальмидо (Йодольми), причем предполагалось, что его присутствие сделает невозможным для русских кораблей движение в обход острова Marolles с севера, и, таким образом, направит «Варяг» и «Кореец» к Восточному каналу – на пути к нему, в узкости между о. Marolles и Yung Hung Do располагались островки Сооболь (Humann, располагались примерно в 9 милях от о. Пхальмидо), где прорывающиеся корабли должны были встретить «Нанива» и «Ниитака» с мининосцами. А если бы русским каким-то чудом удалось бы прорваться и мимо них, то, приблизительно в 4 милях в сторону восточного канала, их (у о. Чхансо – Cat) ждали бы три других крейсера.



Соответственно, снявшись с якоря, «Такачихо» двинулся в сторону о. Чхансо – этот курс почти полностью совпадал с курсом «Варяга» и «Корейца», то есть, «Такачихо», так же как и «Асама», должен был принимать бой на отходе – впрочем, до «Варяга» было еще слишком далеко, чтобы артиллеристы «Такачихо» могли принять участие в бою, тем не менее в 12.25 боевой флаг был поднят. «Акаси» последовал за «Такачихо», а «Чиода», хотя и не делал попытки вступить в кильватер «Такачихо», шел в том же направлении, в сторону Сооболь-Чхансо (Humann-Cat).

Что же до русских кораблей, то в 12.25 (вероятно, по сигналу с «Варяга») «Кореец» открыл огонь из правого 203-мм орудия. Первый выстрел дал большой недолет, второй, выставленный на максимальную дальность, так же лег недолетом, и огонь задробили, не желая бессмысленной траты боеприпасов.

С одной стороны, дальность отечественных 203-мм пушек, установленных на «Корейце», при максимальном угле возвышения 12 град. должна была составлять 38 кабельтов – именно таким японцы определили расстояние от «Асамы» до «Варяга». Но, вероятнее всего, они немного ошиблись и истинное расстояние было несколько больше (не зря же первый залп не долетел до русского крейсера), а кроме того, стрельба вдогон имеет свои особенности. Как известно, на больших расстояниях необходимо брать упреждение по движущемуся кораблю, но если расстояние до отступающего корабля-цели равно предельной дальности стрельбы, то упреждение взять невозможно, и за время полета снаряда цель успевает уйти вперед, отчего снаряд в него не попадет, упав недолетом. Поэтому недолеты «Корейца» не опровергают измерений «Асамы» — если дальнометристы броненосного крейсера и ошиблись, то вряд ли их ошибка была существенной.

12.28 «Ниитака», наконец, дал ход и пошел за «Нанивой», однако отстал, и смог занять свое место в строю только спустя 6 минут.

12.30 На «Наниве» поднято распоряжение «Чиоде» вступить в кильватер «Асаме». Таким образом, С. Уриу образовал новую, не предусмотренную приказом №30, тактическую группу, при этом (судя по тексту рапорта контр-адмирала, одновременно с распоряжением «Чиоде») С. Уриу распорядился «Асаме» действовать самостоятельно.

12.34 «Ниитака», наконец-то, вступил в кильватер «Наниве» и готовится вести стрельбу левым бортом, но огня пока не открыл. Надо отметить, что в промежутке с 12.20 до 12.35, то есть в первые четверть часа боя, по «Варягу» стрелял только «Асама», и еще «Нанива» сделал несколько пристрелочных выстрелов. Остальные крейсера японцев огня еще не открывали, и по «Корейцу» никто не стрелял.

Как мы говорили, с начала боя «Асама» шел почти параллельным «Варягу» курсом, но именно что почти – курсы все же сходились, хотя и под весьма малым углом. Кроме того, «Асама», вероятно, постепенно разогнался до 15 уз (именно эту скорость указал Я. Рокуро в своем «Боевом донесении») и начал вырываться вперед: это привело к тому, что кормовой угол, на котором находился «Варяг», становился слишком уж острым, так что большая часть артиллерии «Асамы» оказалась выключенной из боя. Это не могло понравиться командиру броненосного крейсера, и он «повернул вправо, открыл огонь артиллерией правого борта» — возможно, это произошло как раз где-то в 12.34- 12.35., потому что «Боевое донесение» Я. Рокуро сообщает, что первое попадание в «Варяг» (12.35) состоялось уже после того, как «Асама» открыл стрельбу правым бортом.

Проблема в том, что по другим данным (Н.Чорновил со ссылкой на «The Russo-Japanese war: British naval attaches reports» Battery Press, 2003. p.p.6-9) сообщает, что попадание с «Асамы» в 12.37 в мостик «Варяга» (которым был убит мичман А.М. Нирод) было произведено из левого кормового орудия. Очевидно, что оно не могло бы вести огонь в 13.37, если бы к тому времени «Асама» уже развернулся правым бортом к русским кораблям. Таким образом, мы можем достоверно утверждать только то, что примерно в это время «Асама» начал поворот вправо, а вот когда он развернулся достаточно, чтобы ввести в действие артиллерию правого борта, увы, точно сказать нельзя.

12.35 Произошло сразу много интересных событий, точную последовательность которых, по всей видимости, определить уже невозможно.

Первое — «Асама» добивается попадания в «Варяг». 203-мм снаряд попадает в шканцы непосредственно за кормовыми орудиями, на «Асаме» его зафиксировали как «попадание в район кормового мостика» и отметили сильный пожар.

Интересно, что вахтенный журнал «Варяга» и мемуары В.Ф. Руднева не описывают последствия разрыва этого снаряда, описание повреждений «Варяга» начинаются со следующего попадания, повредившего передний мостик и убившее мичмана А.М. Нирода. Но далее в вахтенном журнале дается развернутое описание попадания в корму, вызвавшее пожар:



Существует предположение, что вышеприведенный отрывок и есть описание первого попадания в «Варяг». Нарушение очередности объясняется тем, что из боевой рубки «Варяга», очевидно, был плохо виден сам корабль и вполне могли не зафиксировать времени взрыва в корме, отчего снаряды, попавшие с разницей в несколько минут (а попадание в мостик произошло двумя минутами позже, в 12.37) и «поменялись местами» в описании. Автор настоящей статьи склоняется к тому же мнению, но следует отметить, что, возможно (хотя и маловероятно, но об этом позже), процитированный выше фрагмент мог относиться к другому попаданию в крейсер, случившемуся на десять минут позже, в 12.45, и практически в то же самое место.

Второе – в бой вступил «Чиода». Согласно «Боевому донесению» его командира, Мураками Какуити, огонь велся из носового и кормового 120-мм орудий, а также пушек того же калибра левого борта, при этом дистанция до «Варяга» составляла 6 000 м. Впрочем, с учетом того, что на «Чиоде» не зафиксировали попаданий в крейсер, это расстояние могло быть определено неправильно.

Третье – на «Наниве» подняли сигнал «Не заходить далеко», адресованный «Такачихо». Очевидно, что С. Уриу уже не видел смысла выстраивать «эшелонированную оборону» от прорыва «Варяга», размещая свои крейсера на нескольких рубежах, предпочитая «зажать его в тиски» сразу по выходу с фарватера на плес.

И, наконец, четвертое – примерно в одно и то же время с поворотом «Асамы», «Варяг» довернул влево. Дело в том, что до этого «Варяг», по всей видимости, шел где-то ближе к середине фарватера, возможно – ближе к правой его стороне. Как мы уже говорили, курсы и скорости «Асамы» и «Варяга» были близки к параллельным, но все же сходились и приводили к тому, что курсовой угол (кормовой для японцев и носовой для русских) становился все острее – доворот влево увеличивал его для «Варяга» и, судя по всему, позволил ввести в бой 152-мм орудия, расположенные в корме крейсера. В то же время новый курс «Варяга» не мог привести к аварии, так как русский крейсер достаточно приблизился к выходу из фарватера: следуя новым курсом, он не «врезался» в его левую границу, а выходил на плес. Судя по японским описаниям, начиная с 12.35 наблюдалось усиление огня с крейсера, таким образом, мы можем обосновано предположить, что всем бортом «Варяг» смог открыть огонь только в 12.35, а до этого он стрелял только из 3, возможно, 4 носовых орудий.

12.37 – второе попадание в «Варяг» — 152-мм снаряд с «Асама» поразил правое крыло переднего мостика. Интересно, что «Боевое донесение» командира «Асамы» его не упоминает, это попадание наблюдали и зафиксировали на «Наниве». Описание этого попадания в вахтенном журнале «Варяга» выглядит так:



Удивительно, но эта запись стала поводом для многочисленных «разоблачений» Всеволода Федоровича Руднева «в интернетах» и не только. Одной претензией было то, что данный текст является первым описанием японского попадания, и многие на это основании сочли, что попадание в мостик «Варяга» и было первым попаданием за бой. А раз так, то фраза «одним из первых снарядов, попавших в крейсер» ложна (надо было написать «первым попаданием») и направлена на то, чтобы создать у читателя впечатление о многих попаданиях, в то время как на тот момент оно было всего лишь одно.

Однако, как мы видим, подобная точка зрения опровергается «Боевым донесением» командира «Асамы», зафиксировавшими первое попадание в «Варяг» в район кормового мостика двумя минутами ранее и отметившего сильный пожар, который оно вызывало. В то же время, судя по тому, что описание попадания в шканцы (цитированное нами выше) в вахтенном журнале «Варяга» поставлено после, а не перед описанием попадания в мостик, и точного времени попаданий не указано, свидетельствует скорее всего о том, что на крейсере попросту не разобрались в их очередности и не были уверены в том, какое из них случилось раньше. Отсюда и указание «одним из первых снарядов», кстати, совершенно справедливое, потому что попадание в мостик все же было вторым.

Другая претензия была высказана одним из наиболее обстоятельных критиков В.Ф. Руднева, историком Н. Чорновилом в его «Обзоре у мыса Чемульпо», и подобная казуистика вполне достойна того, чтобы быть процитированной нами полностью:



Оставим в стороне тот факт, что «два года спустя» В.Ф. Руднев совершенно не нуждался в какой-то там защите по той простой причине, что и он, и крейсер «Варяг» давно уже считались общепризнанными героями, и вряд ли хоть что-то могло бы это поколебать. Даже если, повторим, даже если бы под шпицем уже задним числом и сочли поведение командира «Варяга» в бою 27 января 1904 г неподобающим, развенчивать всенародного героя никто бы не стал. Мы лучше обратим внимание на то, что на самом деле слова «попавших в крейсер» впервые исчезли не в мемуарах В.Ф. Руднева через два года, а уже из рапорта Всеволода Федоровича Управляющему Морским министерством от 5 марта 1905 г, то есть составленного много раньше его воспоминаний.

Казалось бы, это только подтверждает точку зрения Н. Чорновила. Но дело в том, что, как мы увидим позднее, оба рапорта Всеволода Федоровича: и первый, составленный по горячим следам на имя Наместника, и второй, составленный спустя больше года после боя для Управляющего Морским министерством, достаточно точно описывают повреждения крейсера, полученные им до прохода траверза о. Пхальмидо (Йодольми). А раз так, тогда какой смысл В.Ф. Рудневу вводить кого-то в заблуждение относительно времени попаданий? Ведь если в крейсер в промежутке с 12.20 до 12.40 попало некоторое количество снарядов, то много ли разницы в том, в какое конкретно время они попали? Единственный смысл подобное утверждение (о гибели графа А.М. Нирода в самом начале боя) имело бы для оправдания плохой стрельбы «Варяга» — мол, не попадали, потому что «главный дальнометрист» погиб, но дело в том, что в своем втором рапорте и воспоминаниях В.Ф. Руднев описывает очень большие потери у японцев, так что ни о какой плохой стрельбе (а значит, и о ее оправдании) речи идти не может. В общем, подобной ложью В.Ф. Руднев совершенно ничего не выигрывал, так стоит ли его в ней тогда обвинять?

А если взглянуть на вещи беспристрастно, то фраза «Одним из первых снарядов японцев, попавших в крейсер» читается двояко – с одной стороны, В.Ф. Руднев не сказал здесь ничего лишнего и его слова правдивы, но с другой ее можно понять так, как будто в крейсер попало несколько снарядов, а вахтенный журнал крейсера описывает лишь одно из них. Таким образом, убрав из второго рапорта и воспоминаний «попавших в крейсер», Всеволод Федорович, наоборот, исключил возможность ошибочной трактовки, позволяющей предположить, что этих самых снарядов попало в крейсер больше, чем описано.

Но нужно отметить и еще один момент. Дело в том, что изучение рапортов и воспоминаний В.Ф. Руднева неопровержимо свидетельствуют – их автор был совершенно лишен литературного таланта. Без сомнения, Всеволод Федорович, как любой образованный человек той эпохи, умел внятно и лаконично излагать свои мысли на бумаге, но… и только. Его рапорт наместнику представлял собой едва не дословную выписку из вахтенного журнала «Варяга», рапорт Управляющему Морского министерства являлся почти полной копией рапорта Наместнику, с добавлением некоторых деталей, а воспоминания, опять же выглядят не более, чем расширенной копией рапорта Управляющему Морским министерством. Автор настоящей статьи, по роду своей профессии имевший много дела с документами и людьми, их составляющими, из личного опыта знает, что людям подобного склада очень сложно дать исчерпывающее письменное описание того или иного события. Даже точно зная, как все происходило в действительности, им сложно изложить его на бумаге так, чтобы ничего не упустить и при этом избежать двояких толкований написанного.

Но вернемся к бою «Варяга».

12.38 Крейсеру и канонерской лодке оставались считанные минуты для того, чтобы выйти на траверз о. Пхальмидо (Йодольми). Кратко резюмируем, что произошло за эти 18 минут боя:

1. Крейсера японской эскадры не пытались перекрыть выход из фарватера у о. Пхальмидо (Йодольми), а тремя группами («Асама» и «Чиода», «Нанива» и «Нийтака», «Такачихо» и «Акаси») пошли в сторону восточного канала. При этом их курсы были почти параллельны тому, которым следовали русские корабли, а шли они в одну сторону – в то время, как «Варяг» и «Кореец» приближались к о. Пхальмидо, японцы удалялись от него. И только на исходе первых 18 минут боя «Асама» начал разворачиваться обратно.

2. Благодаря такому маневру японцев и малой скорости русского отряда в первые 15 минут «Варяг» сражался всего лишь с одним японским крейсером из шести – «Асамой», который оказался к нему ближе остальных. Затем к броненосному крейсеру японцев присоединился «Чиода» и развил по «Варягу» интенсивный огонь, но к 12.38 он участвовал в бою всего лишь три минуты. «Нанива» дал несколько пристрелочных выстрелов, и, не добившись никакого успеха, скрылся за о. Пхальмидо, прочие крейсера вообще огня не открывали.

3. Русские корабли уже почти преодолели самое неприятное для них место – фарватер Чемульпо, причем с минимальными для себя потерями: «Варяг» получил 2 попадания, «Кореец» — ни одного. Теперь же крейсер и канонерская лодка выходили «на оперативный простор», то есть на весьма широкий плес, на котором уже могли воевать не только огнем, но и маневром. Конечно, здесь они попадали под сосредоточенный огонь японской эскадры, но это в любом случае должно было когда-то случиться.

И здесь Всеволод Федорович отдал приказ, который, по мнению автора, и стал кульминацией истории «Варяга»: именно в нем скрываются ответы на многочисленные вопросы, поднятые противниками официальной точки зрения на бой 27 января 1904 г.

Продолжение следует...

Автор:

Андрей из Челябинска

Статьи из этой серии:

Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 2. Но почему Крамп?
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 3. Котлы Никлосса
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 4. Паровые машины
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 5. Наблюдающая комиссия
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 6. Через океаны
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 7. Порт-Артур
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 8. Корейский нейтралитет
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 9. Выход "Корейца"
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 10. Ночь
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 11. Перед боем
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 12. О точности стрельбы
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 13. Первые выстрелы