Итак, продолжим описание минных атак. В ночь на 15 июня 2 японских миноносца пытались атаковать крейсер «Диана», находившийся у входа на внешний рейд, но не исключено, что они что-то напутали, так как одна из трех выпущенных ими мин попала в ранее погибший брандер. Сами японцы полагали, что атакуют с 400 м. В атаке принял участие и третий миноносец, но не смог выйти на дистанцию минной атаки.
В ночь на 20 июня 2 миноносца атаковали крейсер «Паллада», находившийся в дозоре, но были обнаружены примерно в 20 кабельтовых от корабля. Тем не менее, миноносцы сблизились и выпустили 2 мины, одна из которых оказалась неисправной (всплыла и застопорилась на месте).
В ночь на 25 июня атаке подвергся дежурный крейсер «Аскольд», при этом отечественные источники утверждают, что японские миноносцы выпустили 3 мины. Японцы этого не подтверждают, говоря только об артиллерийском огне, при этом надо сказать, что японские миноносцы (как и в случае с «Палладой») были обнаружены примерно в 20 кбт от корабля.
Следующие попытки атаковать русские сторожевые корабли были предприняты 27 и 28 июня, впрочем, есть стойкое ощущение, что наши здесь напутали и на самом деле имела место быть только одна атака 28 июня. Дело в том, что описание, содержащееся в «Работе исторической комиссии», странным образом дублирует друг друга – атакован один и тот же крейсер, одними и теми же номерными миноносцами, но в одном случае (27 июня) они принадлежат 16-му отряду миноносцев, а 28 июня – 6-му. Японские источники указывают одну атаку, состоявшуюся в ночь на 28 июня: 4 миноносца разделились на двойки и попытались подойти к внешнему рейду с разных сторон – от Ляотешана и от бухты Тахэ. Первые смогли выпустить две мины по крейсеру «Диана» с расстояния 600 м, после чего отступили, вторые были обнаружены и обстреляны еще до того, как смогли выйти в атаку и также вынуждены были уйти. При этом утверждается, что обстреливать миноносцы №№57 и 59 с крейсера и батарей начали на дистанции 45 кабельтов, тем не менее, они сумели сблизиться фактически на 3 кабельтова, произвели пуски мин и ушли.
«Работа исторической комиссии» описывает также стрельбу русских кораблей и миноносцев 29 и 30 июня, но, по всей видимости, торпедных атак тогда не было – русские стреляли либо по дозорным миноносцам, либо по кораблям, пытавшимся минировать внешний рейд.
Удача улыбнулась японцам в ночь на 11 июля – два их минных катера, выпустив четыре мины по стоявшим на якоре миноносцам «Грозовой», «Лейтенант Бураков» и «Боевой», добились по одному попаданию в «Лейтенанта Буракова» (погиб) и «Боевого» (поврежден). Атака производилась около 2 часов ночи, с расстояния порядка 400 м. Спустя два дня русские моряки попытались взять реванш – минный катер с «Победы» проник в бухту Сикао, где, предположительно, стояли японские миноносцы. Здесь, в 02.30 с расстояния 15 кбт он обнаружил стоящий двухтрубный японский миноносец и, подойдя к нему на 1,5 кабельтова выпустил мину. Однако в момент атаки русский катер был замечен, миноносец дал ход и мина прошла у него под кормой, после чего миноносец ушел. Возможно, что это был обман зрения – японская «Официальная история» об этом эпизоде не упоминает. Да и странно, чтобы корабль не стоял на якоре, а если стоял, то как бы он сумел так быстро дать ход? И не менее странно, что, завидев русский катер, миноносец не сделал попытки обстрелять его. Во всяком случае, мина была израсходована напрасно.
В ночь с 28 на 29 июля 1904 г русская эскадра, после неудачного прорыва во Владивосток и гибели В.К. Витгефта, подверглась многочисленным атакам японских миноносцев. Обстоятельства до известной степени благоприятствовали минным атакам: стемнело приблизительно в 20.15, при этом ночь была безлунной. По свидетельствам очевидцев, большой корабль замечался на расстоянии 10-15 кабельтов, миноносец – не более чем 5-6 кабельтов.
Истребитель "Кацуми"
Оправдывая свое название, первым русскую эскадру атаковал 1-ый отряд истребителей – он обогнал русскую эскадру и пытался теперь атаковать ее на контркурсах, выпустив 4 мины (атака началась приблизительно в 21.45). 2-ой отряд истребителей пытался присоединиться к 1-му, но не преуспел в этом из-за сильной волны, отчего вынужден был искать неприятеля самостоятельно. – он обнаружил русскую эскадру. Около полуночи (примерно в 23.45) он обнаружил «Пересвет», «Победу» и «Полтаву», три миноносца атаковали русские корабли тремя минами. Вероятно, именно в ходе этой атаки удалось попасть миной в «Полтаву», но она не взорвалась.
3-ий отряд истребителей обнаружил русские корабли ориентировочно в 22.00 (вероятнее всего это был «Ретвизан»), но из-за того, что вынужден был изменить курс во избежание столкновения с другим отрядом японских миноносцами, потерял русских из виду. Обнаружить русскую эскадру повторно ему удалось в 04.00 утра 29 июля, при этом отряд сам был замечен: броненосцы «Полтава», «Победа» и «Пересвет» отвернули от противника, развив сильный огонь. В итоге 3 миноносцы 3-го отряда выпустили 3 мины «куда-то в ту сторону», и, посчитав на этом свой долг исполненным, вышли из боя.
4-ый отряд истребителей проявил большую настойчивость – он еще до того, как стемнело, попытался сблизиться с русской эскадрой, но был отогнан огнем, при этом «Мурасаме» имел повреждение (суд по описанию японцев – техническое, а не вследствие попадания русского снаряда). Он отстал, а оставшиеся три миноносца еще дважды в период с 20.20 и, вероятно, до 20.50 пытались выйти в атаку на русские броненосцы, но всякий раз, попав под обстрел, отступали. Затем, около 20.55 они вновь атаковали, но неожиданно для себя оказались между двух огней, зафиксировав слева от себя два русских корабля, и справа по носу – еще один (вероятнее всего это были «Паллада» и «Бойкий», а вот третий корабль японцам мог и привидеться). В этот раз было выпущено 4 мины, после чего (и уже много позднее) «Мурасамэ» удалось атаковать миной «Ретвизан».
5-ый отряд истребителей в 19.50 оказался на пути «Аскольда» и «Новика» и, будучи вынужден уклоняться от столь «неуютного» цели, потерял русскую эскадру из вида. Затем, после длительных поисков, отряд, по всей видимости, сумел обнаружить главные силы эскадры, и выпустить по ним четыре мины около 23.00. В дальнейшем три миноносца из четырех смогли выпустить еще по одной мине – «Югири» по броненосцу типа «Севастополь» (в 04.13 29 июля), «Сирануи» по «Ретвизану» (хотя скорее всего это был «Пересвет» или «Победа»), и, наконец, «Муракумо» по «Палладе», либо «Диане».
1-й отряд миноносцев, давно находясь в море, сильно растратил уголь. Ночью отряд разошелся с 4-мя русскими миноносцами – атаковать их японцы не стали, так как искали главные силы русской эскадры. Однако удача улыбнулась лишь одному из них – в 21.40 миноносец №69 выпустил мину по «Полтаве» или «Севастополю».
2-ой отряд миноносцев преследовали неудачи – два миноносца столкнулись, отчего №37 вынужден был уйти «на зимние квартиры» в Дальний. Остальные три корабля пытались выйти в атаку, но один из миноносцев «поймал» русский снаряд (кстати, «Официальная история» считает, что это было торпедное попадание) и второй повел его на буксире. Так что единственным кораблем, который все же смог атаковать русских, стал миноносец №45, выпустивший мину по двухтрубному русскому кораблю – никаких иных данных об этой атаке (включая время ее проведения), увы, нет.
Три миноносца 6-го отряда в темноте потерялись, поэтому искали и атаковали врага самостоятельно, а четвертый, из-за поломки вышедший из Дальнего с опозданием, изначально действовал на свой страх и риск. При этом миноносцы №№57 и 59 русских кораблей не обнаружили, зато два других сражались «за себя, и за того парня» — оба совершили по две атаки, при этом № 56 около 21.00 дважды атаковал крейсер типа «Диана» минами, а №58 сперва атаковал миной один из русских броненосцев, а затем еще попытался сблизиться то ли с «Дианой», то ли с «Палладой» «и тремя миноносцами», но, будучи обстрелян, успеха не имел, ограничившись ответным артогнем.
10-ый отряд воевал… и вовсе непонятно с кем, так как около полуночи умудрился обнаружить «суда типа «Цесаревич», «Ретвизан» и три миноносца» — разумеется, ничего подобного быть не могло, потому что «Цесаревич» и «Ретвизан» к тому времени давно уже разошлись – «Цесаревич» с наступлением ночи ушел в прорыв, в то время как «Ретвизан», обогнав основные силы эскадры, уходил к Порт-Артуру. Тем не менее, согласно японским данным, миноносец №43 атаковал минами «Ретвизан», а потом «Цесаревич», №42 – «Ретвизан», №40 – «Цесаревич», а №41 – также «Цесаревич», а потом кого-то еще. В общем, с кем сражался 10-ый отряд (и сражался ли вообще с кем-то) сказать затруднительно, но было израсходовано 6 мин.
14-ый отряд израсходовал в атаках 5 мин – «Чидори», «Манадзуру» и «Касасиги» атаковали «судно типа «Диана» (в разное время), кроме того, «Манадзуру» затем атаковал «Цесаревич», и то же сделал «Хаябуса».
Из четырех миноносцев 16-го отряда в атаку удалось выйти только «Сиротаке» (одна мина по «Ретвизану»), №39 (одна мина в неизвестный русский корабль). С 20-ым отрядом миноносцев дела обстояли лучше: из четырех миноносцев сумели выйти в торпедную атаку три корабля: №62 стрелял по «судну типа «Диана», а точнее – «куда-то в ту сторону», потому что на русском крейсере заметили миноносец, пытающийся заступить им дорогу и отвернули. В результате №62 попытался сперва лечь на параллельный курс (скорости, чтобы догнать русский корабль, ему не хватало), а потом, вдогон, выпустил мину. №64 атаковал миной «Цесаревич», а №65 сперва атаковал «Цесаревич», а затем, около 3 часов ночи – броненосец типа «Полтава», итого – 4 торпеды.
А вот описание действий 21-го отряда миноносцев, увы, не совсем понятно. Японские источники сообщают, что три миноносца этого отряда обнаружили русскую эскадру вскоре после 20.00 и все вышли в атаку. Однако из последующего описания следует, что один из них (№49) врага так и не обнаружил, а №44, атаковав неизвестный корабль, впоследствии, в 01.10 29 июля стрелял повторно миной по «Пересвету» или «Победе» и что третий корабль отряда, №49, стрелял миной по одномачтовому трехтрубному кораблю («Новик»? Скорее, обман зрения). Но неясно, произошли ли эти события уже после первой атаки, или же описание включает в себя и ее тоже: поэтому стоит говорить о том, что 21-ый отряд израсходовал или 3 или все-таки 6 мин.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в ночных боях с 28 на 29 июля 1904 г., японские миноносцы израсходовали 47 или 50 мин, впрочем, нельзя утверждать, что это абсолютно точное значение – в других источниках можно встретить 41 или даже 80 мин. Последнее все же сомнительно – можно предположить, что авторы, указывающее это число, считают по количеству атак, которые могли быть произведены двухторпедным залпом, в то время как японцы практически во всех известных случаях стреляли одной торпедой. Во всяком случае результат получился околонулевым – в русские корабли зафиксировано всего одно попадание, при этом мина не взорвалась.
На этом ночные боевые действия с применением минного оружия в Порт-Артуре затихли до ноября 1904 г., когда, в ночь на 26-е ноября эскадренный броненосец «Севастополь» перешел с места своей стоянки в бухту Белый Волк, где и встал на якорь. После этого японцы предприняли шесть атак, в которых было задействовано, в общей сложности, 30 миноносцев и 3 минных катера с целью подрыва русского броненосца.
Надо сказать, что «Севастополь», благодаря усилиям русских моряков, был отлично защищен от минных атак. Дело в том, что его стоянка в бухте представляла собой хорошо оборудованную позицию: кроме него в бухте находились еще канонерская лодка «Отважный» и 7 русских миноносцев, а главное (что, пожалуй, было еще важнее вышеперечисленного) подходы к бухте контролировались наземными прожекторами. Разумеется, имелась и сухопутная артиллерия; сам броненосец защитили штатными минными сетями по бортам корабля, однако помимо этого, на импровизированном «штативе» повесили еще одну сеть, закрывающую от атак нос «Севастополя». Таким образом, броненосец оказался как бы в прямоугольнике противолодочных сетей, незащищенной оставалась только корма. Но по корме корабля располагалась канонерская лодка «Отважный» и, как минимум, два миноносца из семи, так что подойти к ней (пройдя между «Севастополем» и берегом) было бы очень непросто. Дополнительно для защиты броненосца был использован бон, прикрывавший до того вход в гавань Белый Волк.
Истребитель "Синономе"
Первая атака была произведена в ночь на 27 ноября и, откровенно говоря, была больше похожа на имитацию бурной деятельности: три миноносца 9-го отряда в начале двенадцатого вышли к бухте, где стоял «Севастополь», но были освещены прожекторами с суши. Выпустив три мины в «смутное очертание судна на NWN», миноносцы отступили. Вслед за 9-ым отрядом подошел 15-ый отряд, который вообще не смог выйти в атаку (прожекторы ослепили 1-е отделение, а второе не обнаружило противника) и ушел, не применив оружия. На русских кораблях эту «минную атаку» вообще не заметили.
Вторая атака состоялась в ночь на 29 ноября. В 00.45 ночи снова попытал счастья 15-ый отряд миноносцев, но мины успели выпустить только первые три – четвертый, попав в свет прожекторов, перестал видеть цель и атаковать «Севастополь» не смог. Затем, приблизительно в 01.35 удачу попытали два минных заградителя также вышли в атаку, были освещены прожекторами и обстреляны сухопутной артиллерией, выпустили 2 мины в сторону «Севастополя» («в самый центр») и отошли. Общего у этой атаки с предыдущей было то, что на русских кораблях японских мин вообще не заметили.
Третья атака состоялась в ночь на 30 ноября и началась с того, что в третьем часу ночи 4 миноносца 20-го отряда прошли на удалении 1 500 м (8 кабельтов) от «Севастополя», при этом с каждого по русскому броненосцу была выпущена мина. Толку, правда, с этого не было никакого, но два миноносца были сильно повреждены артиллерийским огнем. 14-ый отряд четыре раза пытался сблизиться с «Севастополем» на дальность минного выстрела, но всякий раз был обнаружен, подсвечен прожекторами и обстрелян, отчего выйти в атаку так и не смог. Зато удача улыбнулась двум минным катерам, которые уже под утро (ближе к 05.00) сумели незамеченными приблизиться к «Севастополю» вплотную, расстояние не превышало 50 метров. Оба они атаковали, и обе мины, в общем-то, попали, но не в корабль, конечно, а в противоминные сети. И если одна мина, запутавшись в сети правого борта, утонула, то вторая, ударив в носовую сеть, взорвалась. Как мы уже говорили ранее, на кораблях русского флота не предусматривалась защита противоминной сетью носа корабля (то есть размещение сети впереди по курсу, перпендикулярно форштевню), и защита «Севастополя» была импровизацией. Она предохранила корабль хуже, чем бортовые сети, и в результате взрыва носовой отсек (в котором размещался торпедный аппарат) был поврежден и подтоплен. Ширина проделанной щели доходила до 3 футов, но все же повреждения эти были не сопоставимы с теми, что наделала бы мина, ударившись в корпус корабля.
Четвертая атака была произведена в ночь на 1 декабря. К этому времени броненосец подтянули к берегу кормой, а по бортам дополнительно прикрыли боновыми заграждениями. Теперь относительно уязвимым местом корабля оставался только нос, не слишком надежно прикрытый противоминной сетью. И опять же, можно говорить об атаке скорее не на результат, а «для галочки» — несмотря на то, что в бой был отправлен 10-ый отряд и еще сводный отряд из 6-го и 12-го отрядов миноносцев, в атаку смогли выйти только четыре корабля, выпустивших по «Севастополю» 4 мины. На броненосце этих мин опять замечено не было. В оправдание японских миноносников можно сказать лишь то, что в эту ночь была сильная пурга, чем сильно затруднялась атака. Видимость была настолько плоха, что миноносцы пошли в атаку с открытыми огнями (!), но даже и так все равно быстро потеряли друг друга из вида. Скорее всего, пуск мин был произведен не по броненосцу, а по чему-то, что японцы приняли за него, а ценой за это стал миноносец №53, подорвавшийся на мине и погибший со всем экипажем.
Пятая атака состоялась в ночь на 2-е декабря. Погода несколько улучшилась и русские, предвидя очередной штурм, приготовились к его отражению. На этот раз миноносцы были расставлены вдоль бухты, перегородив ее, перед «Севастополем», причем фланговые включили прожекторы, с тем чтобы обеспечить «световую полосу» на пути к броненосцу. Кроме того, два минных катера встали у носа и борта «Севастополя», в полной готовности контратаковать прорывающиеся миноносцы японцев. Вне всякого сомнения, подготовились русские не зря – именно в эту ночь японцы предприняли самую массированную (23 миноносца и 1 минный катер) и, что еще более важно, решительную атаку.
Первым (в 23.55) вступил в бой сводный отряд сводный отряд из 6-го и 12-го отрядов миноносцев, при этом было выпущено 4 мины. Не факт, что все они были направлены в «Севастополь», так как кроме него присутствовали еще канлодка «Отважный», пароход «Кинг Артур» и портовое судно «Силач», силуэты которых теоретически (и в условиях очень плохой видимости, кроме темноты и снега мешался также свет прожекторов) могли быть приняты за броненосец. Два миноносца были повреждены артиллерийском огнем. Вслед за миноносцами попытался выйти в атаку минный катер с «Фудзи», но был обнаружен и отогнан артогнем. Последний, впрочем, не растерялся, а повторил попытку позднее, выпустив мину в 03.30 снова был обстрелян и ушел.
Но еще до этого состоялась главная атака: «Севастополь» последовательно атаковали 15-ый отряд миноносцев, смешанный отряд из 2-го и 21-го отрядов, 10-й отряд миноносцев с добавлением к нему №39, а затем – 14-ый и 9-ый отряды. Миноносцы головного 15-го отряда были обнаружены и обстреляны в 01.47, но все же атаковали, а за ним, в перечисленном выше порядке в бой вступили остальные отряды. Всего ими было выпущено 20 мин, причем достоверно известно, что одна из них была направлена не в «Севастополь», а в канонерскую лодку «Отважный». Соответственно, всего в течение этой ночи японцы выпустили 25 мин, из них в «Севастополь» было направлено максимум 24. Расстояние, с которого стреляли японские миноносцы, на русских кораблях оценили как 5-10 кабельтов. В этот раз японцы действовали достаточно решительно, и результат не замедлил сказаться.
В ограждающие «Севастополь» сети попало 5 мин, из них 4 взорвалось (причем, судя по всему, речь идет о тех минах, которые попали непосредственно в противоторпедные сети корабля, те же, что попали в боновые заграждения не учтены, хотя это мнение автора может быть ошибочным). Таким образом, не будь у броненосца этой защиты, он был бы поражен четырьмя, а то и пятью торпедами, что дает точность стрельбы (с учетом мины, не попавшей в «Отважного») на уровне 16-20%. Но сети оказались достаточной защитой, так что повреждения нанесла лишь единственная мина, взорвавшаяся в носовой сети — на этот раз было затоплено таранное отделение броненосца.
Но, разумеется, у подобной результативности была и другая сторона: в ходе атаки один японский миноносец был уничтожен (японцы считают, что это было сделано артиллерийским огнем), еще три выведены из строя, многие другие миноносцы, хотя и сохранили боеспособность, но также имели повреждения.
Данное описание боя составлено преимущественно по японским источникам, если же добавить к ним сведения русских, то получается совсем интересно. Согласно «Работе исторической комиссии», русские корабли в этом бою выпустили 2 мины: одну с минного катера с броненосца «Победа», и одну – с миноносца «Сердитый», причем обе попали. Скорее всего, дело было так – минный катер никуда не попал, а вот «Сердитый» атаковал потерявший ход миноносец №42 (который японцы числят погибшим и отмечают у него потерю хода) и уничтожил его. Таким образом, эффективность русской минной стрельбы составила 50%, что значительно выше японской.
Миноносец №42 — до конца неясно, погиб ли он от мины или от снаряда, но сам факт гибели неоспорим
Однако же, возможно, что на самом деле японцы отстрелялись в этот раз намного результативнее, чем указанные нами 16-20%. Дело в том, что «Работа исторической комиссии» сообщает о многочисленных торпедных атаках миноносца «Сторожевой», причем многие мины прошли под килем миноносца и взорвались от ударов о рифы. Дело в том, что этот миноносец находился на фланге, откуда шла японская атака и светил прожектором, так что японские миноносцы видели сперва именно «Сторожевой». Всего насчитали 12 японских мин, выпущенных по «Сторожевому», и если эта цифра верна, (при том что торпеды проходили под килем миноносца), то точность стрельбы по «Севастополю» и «Отважному» составляет 30-38%. Скорее всего, на самом деле по «Сторожевому» было выпущено меньшее количество мин, но все же вероятно, что точность минной стрельбы по «Севастополю» колеблется в пределах 20-30%.
Шестая атака. Состоялась в ночь на 3 декабря, и, опять же, была проведена очень решительно. В этот раз шел сильный снег, но если раньше он (со слов японцев) мешал их миноносникам обнаружить противника, то теперь он мешал русским прожекторам контролировать акваторию и вход в бухту. Такой вот он, этот снег – мешает тем, кто стреляет торпедами по едва замеченным, неясным силуэтам, чтобы тут же уйти и помогает тем, кто идет в атаку, презрев погодные нюансы. В результате японские миноносцы вошли в бухту Белый Волк и стреляли торпедами по «Севастополю» с разных сторон.
Около 03.00 3 декабря «Севастополь» атаковали 4 миноносца 2-го отряда, выпустив в совокупности 4 мины, в ответ были обстреляны, один (№46) получил повреждения. Затем «Севастополь» атаковал одиночный миноносец №44 из 21-го отряда (он единственный из этого отряда принимал участие в том бою), выпустил мину и тоже был поврежден. Следующим шел 14-ый отряд. Его головной миноносец «Чидори» не увидел «Севастополь», и ориентировочно в 04.00 выпустил 2 мины, одну по пароходу «Кинг Артур», вторую – в русский миноносец. Следующий за ним «Хаябуса» атаковал миной «Севастополь», а «Касасаги» и «Манадзуру» — «Севастополь», «Отважный» и «Кинг Артур», выпустив тем самым по меньшей мере 3 мины. Эти миноносцы также были обстреляны, но попадание получил только «Манадзуру».
Всего в этой атаке японские миноносцы израсходовали по меньшей мере 11 мин, из них, вероятно, 7 – в «Севастополь». При этом русский броненосец получил 3 попадания: одна мина попала в бон, прикрывавший борт, вторая – в противоторпедную сеть (ее взрыв все же вызвал поступление воды в отсеки) и третья – непосредственно в сам корабль, подорвав его корму. Кроме того, миноносец «Сторожевой» пострадал от торпеды «Чидори» (вероятнее всего именно этот японский корабль добился успеха). Мина, можно сказать, «щелкнула «Сторожевого» по носу» поразив его едва не в 15 сантиметрах от форштевня. Прогремел взрыв, но миноносец не затонул, хотя таранный отсек и наполнился водой. Его командир принял совершенно правильное решение – видя, что его корабль подорван, он не стал дожидаться анализа повреждений и выбросился на берег, откуда потом «Сторожевой» был благополучно снят.
Общая эффективность японских мин в этой, последней, атаке, составила более 36%. При этом, непосредственно в русский броненосец было выпущено 7 мин при трех попаданиях, то есть почти 43%. Но не исключено, что эффективность стрельбы по «Севастополю» оказалась еще выше, так как по русским данным, помимо вышеуказанных кораблей, три или даже четыре мины были выпущены по миноносцу «Бойкий», а они могли быть в том числе из числа тех, что мы «записали» как выпущенные в «Севастополь».
Эскадренный броненосец "Севастополь" 3 декабря 1904 г — после последней атаки.
Всего за 6 ночных атак, предпринятых японцами с целью подрыва эскадренного броненосца «Севастополь», было выпущено по меньшей мере 49 мин, из которых 11 достигли цели (22,44%), при этом одна поразила миноносец «Сторожевой», одна – «Севастополь», остальные 9 попали в противоторпедные сети и бон, при том что взрывы трех из них привели к подтоплению отсеков броненосца.
В дальнейшем ночные минные атаки против русских кораблей не производились до самого Цусимского сражения, которое мы в этом цикле статей все-таки рассматривать не будем.
Итак, какие общие выводы мы можем сделать по вопросам применения минного оружия в ночных атаках в ходе обороны Порт-Артура? С одной стороны, вроде бы приходится констатировать из рук вон плохую подготовку японских миноносников. В перечисленных нами боях японцы израсходовали порядка 168 мин, при этом добились только 10 результативных попаданий – 3 мины в «Ретвизан», «Цесаревич» и «Палладу» в самом начале войны, 2 мины – в миноносцы «Лейтенант Бураков» и «Боевой» во время атаки минных катеров 11 июля, 4 мины – в броненосец «Севастополь» (одно прямое попадание в корму, а также два попадания в носовую противоторпедную сеть и одно – в противоторпедную сеть правого борта) и 1 мина – миноносец «Сторожевой».
Таким образом, общая эффективность торпедного оружия японцев не превосходила 5,95%. И наоборот, если мы возьмем результативность русского оружия, то она превосходит всякие мыслимые пределы – израсходовав в ночных боях 12 мин, русские моряки добились по меньшей мере 6 попаданий (50%!).
Подобное соотношение может показаться очень странным, поэтому давайте присмотримся к нему внимательнее.
Первое – в ряде случаев японцы атаковали защищенные противоторпедными сетями корабли («Севастополь»), а ночью после боя 28 июля 1904 г., они добились попадания мины в «Полтаву», но торпеда на взорвалась – однако мы не можем техническую неисправность мины ставить в вину экипажу миноносца. Введя соответствующие поправки мы получим уже не 10, а 17 попаданий (дополнительно одно в «Полтаву» и шесть – в «Севастополь»), тем самым процент попаданий возрастает до 10,12%.
Второе – если мы рассмотрим, где именно японская подготовка давала сбои, то мы увидим, что в период обороны Порт-Артура японские миноносники не умели поражать корабли в море. В рассмотренном нами периоде русская эскадра выходила в море дважды, 10 июня и 28 июля 1904 г., при этом в обоих случаях (в ночь на 11 июня и в ночь на 29 июля) она подвергалась атакам миноносцев. При этом было израсходовано по меньшей мере 70 мин, из них 23 в ночь на 11 июля (еще 16 мин было выпущено по стоящим на якоре кораблям на внешнем рейде) и 47 — в ночь на 29 июля, но результатом стало одно-единственное попадание в «Полтаву», то есть эффективность равна всего лишь 1,42%. Почему так?
Здесь сыграла роль слабая организация атак – фактически отряды истребителей и миноносцев были предоставлены сами себе и атаковали без какого-либо плана, зачастую даже в пределах одного отряда миноносцы действовали самостоятельно. При этом дальность обнаружения миноносцев в море, как ни странно, превосходила дальность торпедного выстрела – достоверно известно, что ночью с 28 на 29 июля миноносцы были видны на 5-6 кабельтов, но, вероятно, в ночь на 11 июня дело обстояло схожим образом. Соответственно, русские корабли, видя стремящиеся сблизиться с ними миноносцы, попросту отворачивали от них, открывая огонь – очень часто в подобных ситуациях японские миноносники «для очистки совести» стреляли им вслед, практически без шансов поразить цель, и выходили из атаки. Кроме этого, вспышки торпедных выстрелов (для выбрасывания торпед из аппаратов использовались пороховые заряды) были хорошо заметны, а из-за фосфоричности воды отлично видны были и следы мин, в результате чего русские корабли имели хорошую возможность уклониться от выпущенных по ним торпед.
В то же время на атаки кораблей, находящихся на якорных стоянках (и, в ряде случаев, обороняющих их миноносцев, которые либо не имели хода, либо имели малый ход), было израсходовано 98 мин и достигнуто 16 попаданий (из указанных выше 17 исключим попадание в «Полтаву» — это дает нам эффективность на уровне 16,33%. Но и этот показатель значительно хуже исчисленных нами ранее 50% для русских торпед. В чем же дело?
А дело в совершенно различных условиях, в которых приходилось действовать японским и русским миноносникам. Как мы видим, подавляющее большинство японских атак было выполнено по кораблям, стоявшим на внешнем рейде Порт-Артура или в бухте Белый Волк. Русские корабли, находящиеся там, располагались под прикрытием береговых батарей, и, что самое важное, достаточно многочисленных сухопутных прожекторов.
Поэтому сплошь и рядом происходило следующее – японские миноносцы, малым числом (последовательная атака несколькими отрядами) пыталась сблизиться с охраняющими внешний рейд кораблями и попадали «в засвет» прожекторов – русские корабли и сухопутные батареи, как правило, открывали огонь, когда до стоящих на внешнем рейде кораблей эскадры оставалось еще не менее 20 кабельтов, но были случаи, когда японские миноносцы обнаруживались и за 45 кабельтов. Разумеется, на них тут же обрушивался шквал огня со сторожевых миноносцев, канонерских лодок, крейсера, а то и более крупных кораблей. В результате японцам не оставалось ничего другого, как, выпустив торпеды «куда-то в ту сторону», бежать без оглядки – что они постоянно и делали, несмотря на «кодекс чести самурая» и всепоглощающее стремление их экипажей «умереть за императора».
Ну вот, привел В.К. Витгефт свою эскадру на внешний рейд после выхода в море 10 июня. Казалось бы — прекрасная, жирная цель, тут-то русской эскадре и полечь до последнего корабля. А на деле вышло так – русская эскадра встала на якоря, а прожекторы Порт-Артура образовали вокруг нее настоящую «зону отсечения», освещая море вокруг стоянки, но ни в коем случае ни ее саму. В то же время на эскадре светили прожекторами (время от времени) только фланговые корабли, а остальные стояли с закрытыми огнями, ненадолго включая прожектор в случае крайней на то необходимости. Броненосцы и крейсера ощетинились многочисленными пушками, их поддерживала сухопутная артиллерия. Японцы выпустили по русским кораблям 24 мины (8 – пока вставали на якорь и еще 16 – когда корабли уже стояли на якоре), но как? В спорадических атаках отдельными отрядами по 3-4 миноносца, а то и отдельными миноносцами, в условиях отвратной видимости, когда лучи крепостных прожекторов слепили японских миноносников и не давали им различить толком силуэты русских кораблей. При по нескольким одновременно атакующим миноносцам немедленно концентрировала огонь вся эскадра, поддержанная сухопутной артиллерией! Стоит ли удивляться, что ни один японский миноносец в ту ночь, по наблюдениям русских моряков, так и не сблизился с русскими кораблями ближе, чем на 12 кабельтовых? Кстати сегодня уже невозможно определить точность стрельбы японских миноносцев в подобных условиях – дело в том, что стоянка русской эскадры частично была защищена бонами, и возможно, какие-то из 24 израсходованных японцами мин все же были наведены правильно, но оказались остановлены заграждениями.
Поэтому не приходится удивляться, что наибольшие успехи японских миноносников достигнуты в условиях, когда:
1. Сухопутные орудия и прожектора крепости не работали – самая первая атака Порт-Артура, с которой началась война (8 миноносцев выпустили 14 мин, 3 попадания, 21,42%);
2. Атака производилась вне пределов береговой обороны русских – атака 11 июля (4 мины – 2 попадания в миноносцы «Лейтенант Бураков» и «Боевой», 50%);
3. Атака производилась в пределах береговой обороны, но в погодных условиях, исключающих ее эффективность – шестая атака броненосца «Севастополь» (11 мин, 4 попадания в том числе по одному в миноносец «Сторожевой» и броненосец, и 2 попадания в противоторпедную сеть и бон, причем одно из них вызвало повреждения корабля, 36,36%);
4. Атака производилась хотя бы и в пределах мощной обороны русских, но решительно и большими силами – пятая атака броненосца «Севастополь» (25 мин, 5 попаданий в ограждение броненосца, 20%, с учетом мин, прошедших под килем «Сторожевого», возможно что и до 30%).
В целом же можно констатировать, что наличие эффективной береговой обороны значительно повышало защиту стоявших на якорях кораблей, и преодолеть это можно было только за счет решительной атаки большими силами, на что японцы, в сущности, осмелились всего один раз за все время обороны Порт-Артура – в ходе пятой атаки на броненосец «Севастополь».
Истребитель "Асасио"
А что же у их русских коллег? Интересно, что основные результаты были достигнуты нашими миноносниками по движущимся судам-брандерам, из 6 минных попаданий таковых было 4 (еще одна мина попала в остановившийся, и уже тонувший брандер и одной миной был потоплен подбитый и лишившийся хода японский миноносец). Но нужно понимать, что условия для этого были у русских самыми благоприятными, потому что во всех шести успешных атаках вражеские корабли шли вперед без маневров, а главное: подсвечивались русскими прожекторами, при этом наши миноносцы и минные катера оставались невидимыми для прожекторов противника. Кроме того, во всех случаях наличные японские силы, состоявшие из нескольких миноносцев максимум, не могли развить сильного артиллерийского огня, да и тот открывали зачастую уже после русской минной атаки.
А теперь давайте вернемся к вопросу, ради которого и был написан этот цикл статей: возможная эффективность ночной атаки японских миноносцев «Варяга» и «Корейца» в случае, если бы русские стационеры не вышли на бой с эскадрой С. Уриу. В этом случае у В.Ф. Руднева оставался весьма небогатый выбор – либо встать на якорь и поставить противоминные сети, либо же сети не ставить, на якорь не вставать, а двигаться очень малым ходом в акватории рейда Чемульпо (примерно миля на две мили. В принципе, если считать до устья реки, то в длину наберется все три мили, но туда, по идее, должны были уйти нейтральные стационеры и транспорты). Увы, ни один из этих вариантов не сулил ничего хорошего.
В случае, если бы «Варяг» остался на якоре, ему не удалось бы обеспечить защиту наподобие той, что была у «Севастополь» в бухте Белый Волк – как мы уже говорили, для защиты эскадренного броненосца использовались запасные сети с других кораблей. В то же время собственные противоминные сети не давали кораблю полной защиты – нос, корма и часть борта оставались открытыми.
Двигаться с поставленными сетями было нельзя, потому что они не были на это рассчитаны, а обрыв сети легко мог привести к наматыванию последней на винт, после чего корабль терял ход. Защитить корабль дополнительной сетью с носа и кормы было нельзя, потому что это требовало импровизированного устройства дополнительных т.н. «минных выстрелов», на которых удерживалась противоминная сеть, материалов на изготовление которых на «Варяге» попросту не было (насколько можно судить, «Севастополь» получил их со складов Порт-Артура), да и не было самих дополнительных минных сетей. Кроме того, мы видим, что подобная конструкция, собранная в корабельных условиях, не отличалась надежностью – оба попадания в носовую сеть «Севастополя» привели к образованию подводных пробоин и затоплениям носового отсека.
Но самое главное – оставшись на рейде Чемульпо, в отличие от кораблей Порт-Артурской эскадры, «Варяг» и «Кореец» не имели у себя «за плечами» могучей береговой крепости и могли рассчитывать только на себя. Более того – если мы вспомним приказ С. Уриу, то в нем сказано:
«2-ая тактическая группа вместе с 14-м отрядом миноносцев занимает позицию в пределах видимости якорной стоянки Чемульпо».
То есть, иными словами, получается так: 4 миноносца 9-го отряда заходят на рейд Чемульпо, где очень быстро обнаружат «Варяг» — сложно не найти стотридцатиметровый четырехтрубный крейсер в акватории два на четыре километра.
«Варягу» (вне зависимости от того, находится ли он на малом ходу или на якоре) ничего не остается, как открыть по миноносцам огонь — этим он демаскирует себя, и крейсера 2-ой тактической группы подсветят его прожекторами. Иными словами, «Варяг» и «Кореец» в данном случае окажутся в положении японских брандеров, которые атаковали русские миноносцы: как мы видим из сделанного нами анализа, точность минной стрельбы в таких условиях вполне может составить от 30 до 50%. На четырех кораблях 9-го отряда миноносцев имелось 12 торпедных труб, с учетом 2 израсходованных по «Корейцу» мин, остается еще 10, это дает 3-5 торпедных попаданий в крейсер. Шансов пережить такое количество попаданий даже отпилив мачты у «Корейца» и повесив на них его же противоминные сети по носу и корме у «Варяга», очевидно, нет. Но даже если подобное каким-то чудом произойдет, то в запасе у японцев есть еще 14-ый отряд миноносцев, который они также могут отправить в атаку.
На основании вышесказанного можно предположить, что при использовании японцами тактики ночной минной атаки, изложенной С. Уриу в приказе №30, доведенном до исполнителей 27 января, шансов выжить на рейде Чемульпо у «Варяга» и «Корейца» нет.
- Автор:
- Андрей из Челябинска
- Статьи из этой серии:
- Ночные атаки миноносцев в русско-японской войне
Свежие комментарии