У Степана был арестован отец, который возглавлял один из греко-католических приходов, а затем за связь с униатской церковью, был арестован и расстрелян. Как уже было описано в первой части этой статьи, обучение молодёжи шло по строму распорядку. Степан был приучен отцом читать молитвы определённого содержания три раза в день. Хотя есть свидетельство о том, что Бандера был с рождения маленьким, чрезвычайно хрупким и неврастеничным ребёнком, отличавшимся слабым здоровьем.
Ежедневные иезуитские методики воспитания ещё больше подрывали его духовное и физическое состояние.
Его рост составлял всего 1 метр 58 сантиметров. . А по другим источникам и того меньше. В детстве, судя по фотографиям, он был маленьким среди своих друзей.
Бандера всегда был маленьким.
Это стало его мучением, психологической травмой на всю жизнь: девочки его игнорировали, мальчишки нередко жестоко били. А он сдачи дать не мог и только в духовных своих упражнениях представлял, как его мучители попадают в ад и в смертной муке жарятся на огне. Он пытал их и мучил так, как учил Игнатий Лойола. В мыслях, хотя скоро он будет физически получать наслаждение от человеческих мук.
Любопытный штрих, любой медицинский работник скажет, что первые жизненные навыки мы приобретаем в детстве. Склонность к определённым занятиям проявляется именно в раннем возрасте.
А ещё ему предписано было выполнять так называемые болевые упражнения: например, как он сам написал в автобиографическом рассказе незадолго до смерти, колол себя иголками, обливал холодной водой. Как он сам утверждает, это стало главной причиной возникновения ревматизма суставов. Но это является официальной точкой зрения, попыткой обелить себя. Хотя эта болезнь во многом является наследственной или возникает после перенесённых в раннем детстве болезней горла или уха.
Это стало причиной того, что он начальную школу не посещал, а занимался дома.
Ребёнок больной ревматизмом постоянно испытывает болевой синдром. И зачем ещё себя колоть иголками? Ведь, согласитесь, ни один нормальный человек не сможет себе причинить боль. Из-за ревматизма суставов его долго не брали в отряд скаутов, хотя он два года умолял его принять туда. Но Степан был маленьким, бедно одетым и не пользовался среди одноклассников авторитетом. Ему отказывали раз за разом. И только в третьем классе его приняли в ряды скаутов. Эти душевные муки были сильными: ведь он видел, как его одноклассники маршируют в скаутских рядах, а он не может. Он был крайне нервным. Последствия болезни отражались на нём крайне негативно. Один из его соратников вспоминал, что вспышки гнева у Степана Бандеры возникали на пустом месте и тогда, когда все споры уже стихали.
В медицинской практике также нередки случаи, когда у людей снижен болевой порог, либо его вообще нет. Достаточно снова окунуться в историю и посмотреть, какими способами смогли иезуиты обуздать обуздали воинствующих индейцев и воспитывали их детей. Эти же приёмы потом использовались и в других регионах, в том числе и на Украине. Историю иезуитов Степан тоже находил в отцовских книжках.
Уже с четырёх лет иезуиты брали детей под свою опеку. Ребят заставляли посещать занятия, которые устраивались на площади перед церковью: там изучали непонятный латинский катехизис, а из светских наук проходили счёт да названия месяцев и дней недели. Некоторых сообразительных детей выделяли в особые группы, их учили читать и писать: так начиналась подготовка всецело преданных иезуитам людей, которые потом становились распорядителями в хозяйствах, хранителями запасов и т.д. Для остальных религиозное образование было не менее обязательным, но счёту и грамоте их не учили. С малых лет они уже помогали родителям в полевых работах.
Малышей заставляли также прислуживать в церкви. С шести лет всех детей начинали учить ремеслу. Им внушали, что католический бог всемогущ и всеведущ, рассказывали всевозможные религиозные были, адаптированные к детскому восприятию. Важно было вдолбить в ребячьи головы главное – что жрецы этих могущественных богов, иезуиты – существа необыкновенные, тоже всесильные и всезнающие. Но это крайне раздражало королевских чиновников. Например, мотивируя изгнание иезуитов из Парагвая, которое произошло в середине XVIII века, португальский первый министр Помбаль с особенным возмущением писал, обращаясь к мировому общественному мнению: «Эти несчастные индейцы не знают, что на свете есть власть, сильнейшая власти иезуитов, верят, что последние – высшие властители их тел и душ; а именно не знают ни о каком короле, которому они обязаны повиновением».
С помощью своих методик удалось привить рабское преклонение перед иезуитами многим поколениям индейцев.
Очень пышно обставлялись большие церковные праздники, когда на площади разыгрывались инсценировки евангельских и ветхозаветных легенд. На предпасхальной неделе театрализовались страсти христовы: по улицам тащили тяжёлый крест, возбуждённые иезуитскими проповедями индейцы надевали на головы терновые венцы, хлестали себя плетьми; когда инсценировались смерть и погребение Христа, поднимался всеобщий плач и вопль. И среди этих наэлектризованных толп в клубах дыма ладана, как боги, спустившиеся на грешную землю, восседали на возвышениях «отцы»-иезуиты.
Индейцы отличались большими способностями к искусствам. Иезуиты ловко использовали это. По крупным праздникам, кроме театральных представлений, устраивались многолюдные пантомимы с символическими танцами на религиозные сюжеты. Церкви были в изобилии украшены изделиями местных мастеров-самородков – раскрашенной и позолоченной скульптурой, разноцветными витражами, искусной резьбой и орнаментацией, фресками, яркими материям, драгоценной утварью. Некоторые церкви имели даже органы, сделанные руками индейцев.
Украшение церквей вело к поставленной цели – возбуждало особое почтение к этим обиталищам католического бога.
Но это искусство было лишено живой души, как и вообще всё порождённое мрачной изобретательностью иезуитов. Долгие, чинные и утомительные спектакли и пантомимы должны были, но не могли убить любви индейцев к жизнерадостным народным пляскам, и святым отцам приходилось неустанно бороться с этим их греховным стремлением. Будучи не в силах совсем искоренить народные танцы, иезуиты ввели правило, что даже в ритуальных танцах могут участвовать не более четырёх человек зараз, притом только мужчины. Женщинам строжайше запрещалось танцевать.
Так же обрабатывали и взрослых.
Ранним утром всех обитателей редукций – и взрослых и малолетних – будили барабанным боем, сгоняли в церковь, пересчитывали и заставляли слушать мессу и проповедь. В церкви стояли группами, и каждая из них имела надсмотрщика, вооруженного иной раз палкой или прутом (например, в группе детей). Перед обедом и вечером месса повторялась. Для тех, кто почему-либо был свободен от работы, церковь оставалось открытой весь день. И там почти всегда было много людей, проводивших в молитвах всё свободное время. Уклонявшихся от посещения церкви нещадно пороли. Индейцы были обязаны часто исповедоваться и причащаться – тоже под страхом наказаний.
Для полноты картины остаётся сказать, что иезуиты были судьями первой и последней инстанции. Ещё в XVI веке один из церковных соборов постановил, что индейцев нужно подвергать только телесным наказаниям. Истязание розгами было обычным наказанием. Иногда приговаривали к позорному столбу или заключению в тюрьме – даже пожизненному. Приговорённого, одетого в особую покаянную одежду (а именно в «санбенито» - рубашку особого образца, какую обычно надевали на приговорённых инквизицией к сожжению), приводили в церковь и там всячески поносили. Порка производилась публично, на площади. Женщин нередко секли сами иезуиты. После экзекуции наказанные должны были целовать своим судьям руки.
Вот отрывок из донесения португальского генерала-графа Бобаделлы лиссабонскому правительству: «Индейцы живут под влиянием иезуитов в таком слепом повиновении, что я видел, как священник приказал им ложиться на землю, подвергнуться двадцати пяти ударам плетьми, затем встать, поблагодарить его за это и поцеловать ему руку. Эти несчастные люди живут в более строгом послушании и в большем рабстве, чем негры в копях».
Ещё одна выразительная подробность: на полях миссий после изгнания иезуитов были найдены цепи, в которые заковывались осуждённые индейцы, колодки, которые надевали им на ноги.
Иезуиты написали горы «учёных трудов». Через сотню лет после того как Лойола и его первые сподвижники основали иезуитский орден, вышла книжечка с перечнем того, что успели написать иезуиты. Список занимает 568 столбцов, а в каждом столбце упомянуто 8-10 книг. К четырёхсотлетию «Общества Иисуса» (1940 год) было подсчитано, что иезуиты сочинили 115 тысяч книг. Об этом сообщало Католическое агентство печати в 1939 году (А. Тонди приводит ещё большую цифру). Любопытно заметить, насколько усилилась литературная деятельность иезуитов. В первый век существования ордена ежегодно издавалось ими в среднем около 60 книг, за четыре же века в среднем приходилось на год около 300 книг. В одном лишь 1938 году иезуиты опубликовали около 2468 книг и брошюр – по семь изданий в день!
Даже доброжелатель «Общества Иисуса» Г. Бемер признавал, что «на благочестивой литературе иезуитов лежит печать такой приторности и такого младенчества, которые отличают её среди всех других» (Г. Бемер «Иезуиты, М., 1913 год, стр. 87).
Злодеи в этих книгах мгновенно перерождаются, праведники показывают чудеса добродетели, беспросветно чёрное перемешано с ослепительно белым, и нет других красок. Нет и другого тона, кроме напыщенной декламации: она призывает людей, уставших от обид, лишений, от голодной, бесправной, беспросветно серой жизни к совершенно другому. Рядом с такой жизнью бенгальские огни иезуитской фантазии особенно ярки, цветистый, вычурный слог особенно выразителен, и особенно приманчивы рисуемые лукавыми авторами перспективы наказания своих врагов.
Именно такие книги особенно привлекательны были для юного Степана Бандеры, который часто пропадал в отцовской библиотеке, насчитывающей не одну сотню книг.
Степан, маленький, худой, нервный ребёнок ещё в детстве старался выбрать наиболее удачную позу для фотографирования. Думается, он часто проводил за этим занятием время перед зеркалом, подбирая нужные позы. Ему нравилось фотографироваться. Посмотрите, сколько радости.
Гремучая смесь национальных идей и личной неудовлетворённости в молодости своим достижениями сформировали в нём злобу и раздражительность, особо часто возникающие в периоды обострения болезни.
В 1939 году, когда фашистская Германия перешла границу Польши в составе войск вермахта были отряды ОУН.
Волынская резня. Вспомните! Только за один день - это было воскресенье 11 июля 1943 года - члены УПА напали на поляков в 85 городах Владимирского района и 11 районах. А всего было сожжено более 100 сёл.
Для массовой резни поляков было выбрано воскресенье, день памяти святых Петра и Павла. Драматические события начались в церкви, куда пришло много людей на службу.
Живьём горели дети и старики, женщины. Двадцатиметровые колодцы заполнили живыми людьми.
Однако в сегодняшние парламентарии Украины категорически не согласны с такой трактовкой вопроса. Они говорят, что события прошлых лет были всего лишь борьбой за независимость Украины.
Такие красивые слова – независимость государства. Эти слова стали идеологическим полотнищем, которым прикрывали свои кровавые руки Бандера и его сподвижники.
И если раньше два Президента – Кучма и Квасневский – смогли почтить на Волыни память погибших, то сегодня украинская сторона напрочь отвергает обстоятельства тех кровавых дней.
Политик могут спорить сколько угодно, но простых поляков и всех других людей обмануть сложно. «Людобойство», - так говорят простые поляки о тех страшных днях.
Здесь и убийство иноверцев-католиков, и разрушение их святынь, и просто бесчеловечная резня.
Единственный поляк, побывавший в космосе Мирослав Гермашевский, превратил часть своего кабинета в маленький музей, где кроме всех ушедших, есть фотографии деда и отца. В 1943 и 1944 году их убили на Волыни бандеровцы. Ведь село Липники, где родился генерал войска Польского Гермашевский, сожгли дотла.
- Бандеровцы окружили наше село, - вспоминает Мирослав. – И начали обстрел из зажигательных патронов. Всё стало гореть, люди стали выбегать на улицу. Их стали убивать. Но стреляли бандеровцы редко, им было жалко патронов. Людей убивали топорами, вилами. Тогда в нашей деревне погибло 182 человека.
Только на Волыни в результате акции УПА было убито около 60 000 человек.
В 90-х годах прошлого века в Польше было создано специальное общество по увековечиванию памяти павших, которое инициировало установку памятных крестов в местах массовых убийств. Ведь после кровавой резни на местах сёл или колоний ничего не оставалось. Поэтому здесь стоят лишь памятные кресты. Нет даже могил: бандеровцы прятали тела убитых в лесу, чтобы не оставалось следов.
Одно из сёл, где проживало 495 человек, бандеровцы окружили ночью, убили всех жителей и сожгли дома.
- Поляки преувеличивают масштабы трагедии, - считает один из местных жителей, украинец Николай Слецко, который возит на своём тракторе флажок партии «Свобода», которая является одно из самых радикальных.
На Волыни, да и в других областях есть немало людей, которые считают бойцов УПА не убийцами.
Автор Полина Ефимова
Свежие комментарии