Патриарх Кирилл: Вашу страну освободила Россия, а не Польша или Литва
Ничего не предвещало беды конфликта.
Дождливым воскресным утром Патриарх Кирилл, прилетевший в Болгарию на торжества в честь 140-летия освобождения страны от османского ига, отслужил литургию в кафедральном соборе Александра Невского. Расписанный в том числе Виктором Васнецовым величественный храм был построен в 1912 году в память о русских воинах, подаривших Балканам независимость после победы над Османской империей в 1878 году.
- Россия выступила одна, презрев собственное благополучие и возможную политическую выгоду от невмешательства в конфликт. Здесь пролили кровь десятки тысяч русских солдат, - напомнил он пришедшим помолиться с ним жителям Софии.
А перед отлетом в Москву случился небольшой, но фактически конфликт. По крайней мере, впервые в ходе зарубежного визита Святейший публично высказывает свое недовольство первому лицу. Оказывается, накануне на праздничном параде президент Болгарии Румен Радев выразил признательность за национальное освобождение не единой русской армии, а разным народам, ее составляющим - румынам, украинцам, белорусам, финнам, полякам, латышам и другим. Как говорят наши соотечественники, такая формулировка здесь озвучивается уже много лет подряд. И руководством страны, и прессой.
- Россия не посмотрела на Европу. Движимая своей любовью, ослабленная и не имеющая никакой политической поддержки в мире, начала борьбу. Это великий пример того, как духовная, культурная солидарность превозмогает политический прагматизм. Я рад, что могу вам это сказать. Не Польша, не Литва - Россия! Мне трудно было слышать все эти ссылки на участие других стран в освобождении. Ни польский, ни литовский сеймы не принимали участие в решении о начале войны с Османской империей. Надеюсь, СМИ нас слышат и передадут мое разочарование неправильной интерпретацией. Мы за историческую правду, господин президент. Мы завоевали ее своей кровью, и не может быть никаких политических и прагматических причин, чтобы ее замалчивать и неправильно интерпретировать. У меня двоякое впечатление от юбилея, и я открыто скажу об этом на весь мир, - жестко заявил президенту Патриарх.
СМИ-то его слышали - через динамик в соседней комнате президентского дворца, однако на этих словах болгары звук нам вырубили. Дослушали отповедь мы уже в записи.
- Все разговоры о дружбе проявляются в реальности. Двусторонние отношения должны использовать тот великий потенциал, мы должны договориться делать все, чтобы он работал для будущего. Мы любим Болгарию вне зависимости от политической конъюнктуры, - смягчил свой спич Святейший.
Глава государства пытался было объяснить, что имел в виду народы, входившие в состав русской армии.
- Имя Александра II не прозвучало, зато были названы другие страны, - продолжал Патриарх. - На Шипке (горная вершина, где героически сражались русские войска и ополченцы. - Авт.) я понял, что вне зависимости от политики, которую осуществляет государственная власть, у болгарского народа к нам глубокая признательность. Я бы советовал учитывать эти настроения.
Похвалив Радева за ораторский дар, гость снова вернулся к главному.
- В советское время болгарские товарищи считались самыми плохими ораторами, которые вообще не умели говорить без бумажки. Когда я вас слушал, я наслаждался. Я только бы попросил вас всегда в своей политической деятельности помнить то, что произошло в истории России и Болгарии. И как бы ни складывалась политическая траектория Европы, я попросил бы вас и ваших коллег никогда не забывать о Шипке и той любви, которая существует на глубинном народном уровне.
Уже в аэропорту предстоятель РПЦ высказал журналистам уверенность, что такой политический контекст скоро уйдет.
- Оказывается, лейб-гвардии финляндский полк принимал участие в освободительной борьбе! Но это был полк российской гвардии, расквартированный в Финляндии. Точно так же и полки, расквартированные в Польше. В истории Польши и Финляндии нет этой страницы. Она кровавыми буквами написана в истории России. Я бы очень хотел, чтобы эта политическая историософия ушла из политического обихода Болгарии. Никакой политкорректностью нельзя оправдать ложную историческую интерпретацию. Мое самое светлое воспоминание от визита - это посещение Шипки. Там мы не увидели ни финляндских флагов, ни польских, ни румынских - только флаги России и Болгарии. И с каким энтузиазмом принял народ Патриарха Московского и всея Руси - невозможно было без слез пережить этого народного восторга, который выражает подлинное отношение к великим жертвам России. Я убежден, что негативный политический контекст пройдет. Дай Бог, чтобы это быстрее поняли политики! - подчеркнул Святейший.
КП из Софии
В ТЕМУ:
Русско-турецкая война 1877-1878 г.г. Самарское знамя. Шипкинский перевал.
В 2013 году я участвовал в конкурсе поэтических переводов "Россия - Болгария". В конкурсе было много различных тем. Не только поэтических. Я выбрал 5 из них. В том числе о героической обороне Шипкинского перевала. Моя работа состояла из сжатых отрывков из романа Борис Васильева с описанием начала войны, истории Самарского знамени, обороны Шипкинского перевала. Вот что получилось
«На Шипке всё спокойно»
Оборона Шипкинского перевала во время русско-турецкой войны 1877-1878 г.г. за освобождение Болгарии от турецкого ига – наиболее яркое событие в истории братской дружбы русского и болгарского народов. Можно найти много исторических документов о тех событиях. А мне по душе художественное описание их в романе Бориса Васильева «Были и небыли» из серии «Господа офицеры». (Васильев Б. В19 Были и небыли. Роман. В 2-х т. Т.1. – М.: Инициатор, 1992. – 512с. ISBN 5-86782-003-3 / Васильев Б. В19 Были и небыли. Роман. В 2-х т. Т.2. – М.: Инициатор, 1992. – 400с. ISBN 5-86782-004-1) Вот как описывается в романе начало военных действий.
Первыми в поход выступили казаки 29-го Донского полка во главе с полковником Струковым. «…- Казаки! - волнуясь, но зычно и отчётливо прокричал Струков. – Боевые орлы России! Вам доверена великая честь: вы первыми идёте на врага! Поздравляю с походом, донцы! - Ур-ра! – качнув пиками, раскатисто прокричали казаки. - Слушай обращение! – Струков развернул бумагу… -«Сотни лет тяготеет иго Турции над христианами, братьями нашими… Не выдержали несчастные, восстали против угнетателей, и вот уже два года льётся кровь, города и сёла выжжены, имущество разграблено, жёны и дочери обесчещены… Не для завоевания мы идём, а на защиту поруганных и угнетённых братьев наших. Дело наше святое, и с нами Бог!..»
А в это время «… в Кишинёве на Скаковом поле в присутствии императора Александра II заканчивалось торжественное молебствие по случаю подписания высочайшего манифеста о начале войны с Турцией… Торжественно и звонко пропели трубы кавалерийский поход… Следом за последним полком 14-й пехотной дивизии шли первые два батальона болгарских добровольцев. И это было 12 апреля 1877 года…»
А 6 мая вблизи румынского города Плоешти болгарскому ополчению, во главе которого был поставлен русский генерал-майор Столетов, вручали Самарское знамя.
«… Знамя, которое сегодня предстояло вручить… болгарским дружинам, расшили шелками жительницы далёкого города Самары… Для торжественной передачи знамени из Самары прибыл городской голова Кожевников и гласный самарской думы Алабин… Сверкнули на солнце клинки, замерли ополченцы. В полной тишине из палатки вышли оба самарца, неся на руках развёрнутое знамя. Пройдя к столу, они аккуратно расстелили полотнище, поклонились главнокомандующему и отошли к свите… Молебствие окончилось… Кожевников торжественно подал на блюде главнокомандующему молоток и серебряные гвозди. Великий князь трижды перекрестился и вбил в древко первый гвоздь…Затем гвозди вбили генералы Непокойчицкий и Столетов, оба самарских представителя… - Сейчас время болгарам, - Великий князь оглянулся на почётных болгарских гостей… - Вбей и ты гвоздь в святое знамя, Балканский Орёл. Из группы почётных гостей вышел черноусый, с обильной проседью, но ещё статный и крепкий старик в расшитом шнурами боевом болгарском наряде… Это был знаменитый гайдуцкий воевода, гроза Балкан Цеко Петков, тридцать два года воюющий с турками… - Да поможет Бог этому святому знамени из конца в конец пройти несчастную землю болгарскую!.. Сильный голос воеводы дрожал и прерывался от волнения… Цеко Петков наставил гвоздь, с силой ударил по нему молотком, и в этот момент с далёких Балканских гор отчётливо долетел раскатистый удар грома. - Добрый знак, добрый! - крикнул воевода, преклонив колено и целуя полотнище знамени. - Ур-ра! – восторженно подхватили ополченские дружины… …Раздался грохот барабанов… и унтер-офицер Антон Марченко торжественно пронёс Самарское знамя мимо строя и остановился возле первой, отныне знамённой роты 3-й дружины…»
Это знамя сыграло решающую роль в сражении за Стару Загору. Этот город стоял на пути армии Сулейман-паши к Шипкинскому перевалу, наиболее удобному для перехода через Балканы и далее – к Дунаю.
«…11 июля Столетов вступил в Эски-Загру (турецкое название Стары Загоры-Г.З.), встреченный восторженными жителями. Тут же была организована народная милиция, вооружённая трофейным оружием… Но уже на следующее утро тридцатитысячный передовой корпус Сулеймана после двухчасовой артиллерийской подготовки всей мощью навалился на необстрелянных дружинников Столетова… Столетов бросил в бой всё, что у него было… Но огромный численный перевес турок позволил им обойтись без перегруппировки… Они посылали одну густую цепь за другой на бессменно сражавшихся болгар и спешенных русских кавалеристов… Самарское знамя реяло по всему фронту, и рёв тысяч глоток заглушал ружейную пальбу… Самарское знамя странно взметнулось, заколебалось и стало медленно клониться к земле, исчезая в дыму, пыли и сумятице боя. - Цымбалюк убит! Знамя! Турки взяли знамя!
…Первым к святыне успел подполковник Калитин. Грудью послав коня на аскеров, пробился, ударил саблей уже схватившего древко турка, левой рукой поднял знамя. - Ребята, знамя наше с нами!.. Вперёд, за ним! За мной! В упор прогремел залп. Пробитый тремя выстрелами, Калитин закачался и рухнул с седла. Знамя подхватил унтер-офицер 1-й дружины, снова взметнул ввысь, пробежал несколько шагов, и… новый залп свалил его на землю. И опять аскеры не дотянулись до знамени: раньше их успел болгарин-ополченец… Отчаянная схватка за самарскую святыню и стала тем переломным моментом боя, которую так ждал Столетов… Турки первыми вышли из рукопашной… Турецкое командование решило, что к русским подошли свежие подкрепления… Кровавая пятичасовая битва двухтысячного отряда генерала Столетова с тридцатитысячным корпусом армии Сулеймана-паши стала днём рождения болгарской армии… Сулейман вынужден был прекратить дальнейшее продвижение и заняться приведением в порядок своих войск…»
И вот, наконец, фрагменты описания сражения за Шипкинский перевал.
«…Умело выведенные из боя остатки дружин болгарского ополчения без помех добрались до Шипкинского перевала, где располагался Орловский полк, изрядно потрёпанный в июльских боях. Здесь общее командование обороной было возложено на генерала Столетова, раненые отправлены в тыл, а ополченцы и орловцы сразу же взялись за кирки и лопаты: оборонительных сооружений перевал практически не имел…
…Кровавый отблеск казанлыкских пожаров освещал гору Святого Николая… Столетов поручил оборону горы полковнику графу Толстому, левый фланг – князю Вяземскому, правый фланг – полковнику Депрерадовичу. Этот фланг беспокоил больше всего: низкой седловиной перевал соединялся с соседним хребтом, с горами Лесной и Лысой, как тут же окрестили их солдаты. Леса на склонах вырубить не успели, обзор артиллеристам был закрыт, а противник получал возможность скрытно скапливаться в непосредственной близости от позиций…
…8 августа на военном совете Сулейман-паша… отдал приказ. Основной удар наносился по левому флангу обороны отрядом Реджеба-паши. Одновременно отряды Селиха-паши и Шакира-паши наносили вспомогательные удары с юга и с северо-востока. - Овладеть перевалом не позднее суток, - сказал Сулейман...
Так начинался знаменитый «Шипкинский семиднев», каждый день которого навеки вошёл в историю. В семь утра стихла беспорядочная стрельба, заунывно запели сигнальные рожки и со склонов Тырсовой горы, расположенной напротив Николая, потекли вниз, в седловину, тысячные колонны турок… всё вокруг покрылось сплошным качающимся ковром красных фесок… Малая батарея, расположенная на восточной стороне горы Святого Николая, открыла огонь. Вслед за ней заговорили орудия Стальной батареи, стоявшей ниже Малой… Снаряды рвались в гуще турецких колонн… Картечь продолжала кромсать ряды атакующих… Турки резко замедлили движение, затоптались и повернули назад… Первая турецкая атака отбита одним артиллерийским огнём…
… Вскоре противник возобновил штурм. Аскеры наступали не только со склонов Тырсовой горы: густые колонны их показались на шоссе. Извилистая дорога позволяла Большой и Малой батареям вести огонь лишь на отдельных открытых участках; турки перебегали их, скапливались в недосягаемых для артиллерии местах и вновь упорно продвигались вперёд… Начальник Южной позиции полковник граф Толстой понял опасность. - Взрывайте фугасы… Первый фугас был взорван неудачно...
…Артиллерия могла отбросить, сорвать начало турецкой атаки, но на втором её этапе была бессильна. Защитникам оставалось рассчитывать на свои силы: на залповый огонь и штыковые контратаки… Среди синих колонн атакующих замелькали белые одежды мулл, взвыли рожки, донеслось далёкое «алла!»… Волна всё ближе и ближе подкатывала к Орлиному гнезду.
- Прошу больше не ошибаться, поручик, - сквозь зубы сказал Толстой… Романов и сам понимал, что ошибиться нельзя… и соединил контакты как раз тогда, когда первые ряды вступили на фугас. Вторично гигантский взрыв динамита потряс воздух, взлетела земля, камни, тела в синих мундирах, и колонну будто смыло: с такой быстротой она кинулась назад, подальше от дьявольских русских мин…
Напуганные мощными взрывами, турки больше на шоссе не показывались, но продолжали упорно рваться к отрогам левого фланга. Картечные гранаты вырывали десятки атакующих, но уцелевшие с неистовыми криками «алла!» неудержимо шли сквозь огонь. Такого боевого порыва русские доселе никогда ещё не встречали. Все ярусы ложементов давно полыхали залпами, а турки, топча тела павших всё шли и шли… И снова атака захлебнулась. Очередная колонна на скате Тырсовой горы наткнулась на картечный смерч со Стальной батареи, дрогнула, остановилась, заметалась и повернула назад… Смолк грохот батарей, смолкли турецкие рожки, дикие крики «алла!»… Противник выдохся. Медленно рассеивался пороховой дым, сползая в низины, пыль скрипела на зубах…
… В первый день боёв – самый длинный день Шипкинского семиднева – левый фланг отбил десять турецких атак: в среднем они повторялись через каждый час. Защитники перевала не видели воды: глотки горели от надсадных криков, каменной пыли, порохового смрада и копоти. Последнюю атаку противник предпринял против Стальной батареи уже при лунном свете; отбиваться пришлось врукопашную… И тогда наступила тишина…
В темноте беззвучно задвигались тени: шли болгарские женщины и дети, которых только сейчас Столетов допустил на позиции. Они принесли воду, занялись ранеными и убитыми… Около полуночи полковник Липинский привёл Брянский полк, и Столетов вздохнул с облегчением: можно было прикрыть беспокоивший его правый фланг…
… На ночь турки подтянули артиллерию и весь следующий день слали на русские позиции снаряд за снарядом. К счастью, батареи их были расположены далеко, и стрельба велась в расчёте скорее на психологический эффект. Зато черкесы неплохо пристрелялись, и ружейный огонь сильно беспокоил защитников. И всё же второй день был куда легче первого. Противник провёл всего шесть атак против горы Святого Николая; атаки были короткими, аскеры шли в бой вяло и быстро откатывались, как только пристреливались русские пушки…
…Зато утро 11 августа встретило защитников полной неожиданностью: на Тырсовой горе противник успел возвести батарею, втащив пушки и снаряды на канатах. Девять медных жерл глядело на шипкинскую позицию из девяти амбразур…Стальная батарея завязала было дуэль с «Девятиглавой», развалила две амбразуры, но снарядов было мало, и огонь пришлось прекратить. Турки же не начинали атак, проклятая «Девятиглавая» била без перерыва, а черкесы вновь открыли бешеную пальбу…
… Именно этот день, 11 августа, турецкий полководец избрал днём генерального штурма и настолько был уверен в победе, что ещё до атаки направил донесение султану о взятии Шипкинского перевала. В половине пятого утра началась мощная артиллерийская подготовка. Шипкинская позиция была буквально засыпана снарядами. Противник вёл огонь с трёх сторон одновременно… Русские батареи на огонь не отвечали. В семь утра оборвалась канонада, и турки ринулись на приступ ложементов правого фланга. Через несколько минут они начали атаки и по всему фронту. Столетов точно определил направление главного удара противника, тут же приказав всем батареям вести огонь только по колоннам, атакующим с запада…
Семь часов почти без перерывов аскеры Реуфа-паши рвались к Центральной позиции. Одна за другой синие волны накатывались из-за деревьев, добегали до завалов перед ложементами, откатывались, встреченные дружными залпами, и тут же новые волны начинали новый приступ… Около двух часов турецкие атаки стали стихать. Ценой неимоверных усилий и жертв противник лишь потеснил русских, так и не сумев прорвать единого фронта обороны…
… 4-я стрелковая бригада генерал-майора Цвецинского… была сформирована незадолго до войны… предназначалась для огневого боя… впервые показала себя в боях за переправу, отлично действовала в составе Летучего отряда Гурко, но особую славу ей принесли дни Шипкинского семиднева. Именно тогда она получила от солдат прозвище «Железной», сначала неофициально, а затем… и в официальных документах… Через полчаса бригада выступила. Передохнувшие стрелки шли быстро, но дорога становилась всё круче и круче, а солнце уже немилосердно жгло спины, высушивая пот… За поворотом резко выделялась в ослепительной синеве неба крутая вершина Святого Николая. Тёмные облака дыма скрывали её подножие, и уже слышался тяжкий грохот орудий… Шоссе вздыбилось ещё круче, раскалённый воздух дрожал перед глазами, жара достигала сорока градусов в тени…
Из-за отрога горы навстречу вылетел казак в изодранной нательной рубахе, без фуражки, с кое-как перебинтованной головой. - Братцы, скорее!.. Со всех сторон турка валит! Наших совсем мало осталось… - Часа три продержитесь? – спросил Цвецинский. - А куды ж деваться? - Скачи. Скажи, что идём…
…Казак доложил о встрече Столетову, а теперь добрался до командовавшего остатками сотни вахмистра. - Идут стрелки, Фомич. Поспешают, но аж в задыхе… Худощавый немолодой вахмистр почесал небритую щеку, подумал… - Бери коней, Лаврентий, и гони к стрелкам. Пусть хоть роту на конь посадят да сюда намётом…
…Во время этого небывалого по жестокости штурма два коновода гнали лошадей навстречу 4-й стрелковой бригаде… Оба понимали, что именно от них, рядовых донцов, зависит сейчас судьба всего Шипкинского сражения… На полном аллюре они вылетели из-за поворота… сразу запрудив узкое шоссе разгорячённым скачкой табуном.
- Дорогу! – гневно закричал генерал Радецкий. – Коней спасаете, мать вашу?.. - Погоди, ваше превосходительство! – торопливо прокричал казак… - Мы – за вами. Сажай на конь по два!.. Там турка на штурм попёр, сил уже нет боле!.. - Садись! – громко скомандовал Радецкий. – Молодцы, казаки!.. Двести стрелков… не очень умело рассаживались по двое на храпевших, взмыленных лошадей… - Готово? Ну, держись, стрелки!..
… Стрелки 4-й бригады… ворвались на позиции, на ходу прыгая с запаленных коней и срывая с плеч винтовки. К ним бежал кто-то в полковничьем мундире, изодранном в лохмотья: это был Липинский. - Братцы!.. – задыхаясь, кричал он… - С песней! Умоляю, с песней, братцы!.. …И они поняли, зачем нужна эта песня. И гаркнули в двести пересохших глоток вместо привычного «ура!»: Ах вы сени, мои сени, Сени новые мои! Сени новые, кленовые, Узорчатые!.. Эта неожиданная песня с озорным посвистом не только вдохнула в защитников силы – она ошеломила турок… Противник и представить не мог, что его контратакуют полторы роты, а не все подкрепления, подошедшие из Габрова. Стрелки стремительным натиском опрокинули ворвавшихся на позиции аскеров и вышвырнули за линию ложементов, где Поликарпов тут же накрыл их картечью. Шипкинский перевал был спасён…
… Ночью генерал Драгомиров привёл полки 14-й дивизии. На позицию доставили снаряды, патроны, продовольствие. Кризис обороны миновал. Столетов увёл остатки Орловского полка и дружин болгарского ополчения в тыл. Четыре последующих дня турки ещё огрызались, атаковали, обстреливали, но вскоре боевая инициатива окончательно перешла в руки русского командования. Закончился знаменитый «Шипкинский семиднев», и началось не менее знаменитое «Шипкинское сидение». Продолжалось оно до середины зимы, в лютую стужу при ураганных ветрах, - и солдаты куда чаще гибли от холода, чем от турецких пуль. Но как бы тяжело ни было, после отражения натиска Сулеймана-паши уже можно было с полным сознанием утверждать, что «на Шипке всё спокойно»…
В 1934 году в память о погибших болгарских ополченцах и русских воинах на пике Столетова был открыт Памятник Свободы, возле которого ежегодно в августе проводится историческая реконструкция событий 1877 года. А в 1885 – 1902 г.г. вблизи города Шипка русским архитектором А.Н.Померанцевым был построен мемориальный Храм Рождества, в церковном склепе которого захоронены останки русских и болгарских солдат. Вечная слава русским и болгарским героям Шипки! Геннадий Зенков
Свежие комментарии