О подвиге старшего сержанта Грызунова, который когда-то даже и не думал, что российская армия станет делом всей его жизни, рассказал еженедельник «Звезда».
Поцеловал жену и пошел служить
Руслан Грызунов никогда не думал, что будет старшим сержантом. Он вообще не предполагал, что армия станет делом его жизни. Рос обычным пацаном: играл в футбол и на фортепиано, учился в музыкальной школе и ухаживал за девушками. После 11-го класса, когда все пошли в институты и университеты, Руслан подал документы в медицинский колледж. Получил диплом фармацевта, успел даже полгода в аптеке поработать. Женился на девушке, с которой вместе учился в школе и давно встречался. В общем, казалось, что жизнь расписана на десятилетия вперед и срочная служба должна стать лишь эпизодом. Его историю рассказывает еженедельник «Звезда».
От повесток Руслан бегать не собирался. Тем более что молодая жена – дочь офицера, тесть попытки откосить от армии вряд ли поймет.
– Никаких проблем, собрал вещи, поцеловал жену и пошел служить, – смеется Руслан. Это было почти десять лет назад, осенью 2008 года. С тех самых пор Грызунов погоны не снимает.
– Я служил в роте охраны на аэродроме Приволжский, – объясняет Руслан. – Думал, дослужу, и все, вернусь на гражданку. Но потом мне предложили перейти в подразделение поисковой службы. Мне показалось, что это настолько интересно, что я даже подписал контракт. Потом продлил. И еще ни разу о том, что выбрал военную службу, не пожалел.
Полноценный фельдшер
Когда я слушал Руслана, меня не покидало ощущение, что все последние десять лет он готовился именно к сирийской командировке. Конечно, жил, служил, растил детей, которых в семье двое... Но все, чему ему пришлось научиться, было нужно для того самого сложного и опасного полета.
Служба, куда пришел Руслан, подписав контракт, называется ПС и ПДС. Расшифровывается как поисково-спасательная и парашютно-десантная служба. Это люди, готовые в любое время дня и ночи вылететь на помощь к катапультировавшемуся, например, летчику. Об их службе мало кто знает, но в той же Сирии, где Россия помогает громить боевиков по большей части с воздуха, расчеты поиска дежурят в Хмеймиме постоянно. Причем по несколько одновременно.
Чтобы стать настоящим поисковиком, Руслану пришлось многому научиться.
– Во-первых, нужно научиться прыгать с парашютом, – загибает пальцы старший сержант. – Во-вторых, нужно уметь выживать и в мороз, и в жару. И не просто выживать, а соорудить шалаш из подручных средств, добыть пищу, развести огонь. У нас два раза в год сборы, где мы все это отрабатываем.
– И сколько у Вас прыжков с парашютом? – спрашиваю я.
– Сейчас чуть больше 150, – отвечает он.
Руслану пришлось даже медицинское образование заново получить. Ведь медработники в поисковых расчетах – это боги, они ценятся на вес золота. А диплом фармацевта не позволял ему быть фельдшером. И Грызунов снова подал документы в медучилище и три года учился по вечерам на лечебном факультете. Так что на авиабазу Хмеймим Руслан поехал полноценным фельдшером-спасателем.
Опасный вылет
Поисково-спасательные расчеты в Сирии живут на дежурстве. Причем если в Хмеймиме есть два экипажа и дежурства идут сутки через сутки, то в пустыне – в районе Пальмиры, где Руслан Грызунов провел месяц из двух месяцев командировки, – он находился на дежурстве всегда.
– Там медик только один, – рассказывает он. – И поэтому он круглые сутки должен находиться в полной готовности вылететь в течение нескольких минут.
– И часто приходилось летать? – спрашиваю я.
– Нередко, – лаконично отвечает Руслан, и я понимаю, что слегка зацепил сферу, скрытую понятием военной тайны.
Как выяснилось, поисковые расчеты вылетают не только когда летчикам нужна помощь. Иногда, во время особенно напряженных боевых действий, спасатели направляются в район боя и находятся там, чтобы до минимума сократить подлетное время.
Так было и почти год назад, 27 марта. 6 часов 52 минуты утра, Ми-8 взлетает и направляется к горам, где наши вертолеты работают по позициям боевиков.
– Мы шли очень низко, от десяти до 50 метров, – вспоминает Руслан. – На борту были мы, два спасателя и морпехи. Два пулемета с двух сторон. В какой-то момент мы летели в ущелье между двумя горами, их вершины были почти на одном уровне с нами. И вдруг с двух сторон нас стали поливать огнем. Морпехи открыли ответный огонь из пулеметов, но вертолету уже были нанесены повреждения. Пробили топливный шланг, топливо полилось в салон. А один из морпехов вскрикнул – он сидел у открытой двери, я сразу понял, что он ранен. Этот парень продолжал стрелять, но его командир подозвал нас, и мы его-еле оттащили от пулемета. Я принялся обрабатывать раны, оказалось, что две пули попали в его левую ногу. Одна – в район бедра, другая – в икру. К счастью, обе навылет, но кровотечение было очень сильным.
Вот что говорится в представлении старшего сержанта Руслана Грызунова к награждению медалью «За спасение погибавших»:
«Старший сержант Грызунов Р. В. оперативно покинул свое место и совместно со старшим прапорщиком Строковым М. Н. оттащил раненого внутрь грузовой кабины вертолета и наложил кровоостанавливающие повязки, что позволило остановить кровотечение. После вынужденной посадки вертолета эвакуировал раненого в безопасное укрытие, где продолжил оказывать ему медицинскую помощь».
– Я наложил повязки еще в вертолете, но они никуда не годились, – вспоминает Руслан. – Была ужасная тряска, откуда-то лил керосин, весь салон был залит топливом и кровью. Вертолет быстро снижался, пилоты как могли вытягивали его из-под огня, подальше от опасного района. Сесть удалось около какого-то заброшенного села. Мы с Мишей Строковым перетащили раненого в дом, я заново промыл и перебинтовал раны. Морпехи выставили вокруг посты, готовились к нападению боевиков. Но если они собирались напасть, то не успели: где-то минут через 40 прибыл вертолет с резервной спасательной группой и забрал нас.
«Зачем волновать близких»
После этого у старшего сержанта Руслана Грызунова было еще несколько вылетов. Но все они проходили в штатном режиме.
– В тот час, когда пришлось под обстрелом применить все свои навыки, что Вы чувствовали? – спрашиваю я.
– Каких-то особых чувств я не могу припомнить, – подумав, отвечает Руслан. – Точно помню, что не боялся. Вернее, когда по нам стреляли боевики, даже испугаться было некогда. От первой до последней минуты и я, и все, кто там был, решали задачу. Сначала я боролся с кровотечением, потом нес раненого, а потом опять боролся с кровью. Нам пришлось эвакуировать раненого из вертолета в укрытие и обратно. А морпех этот – здоровый парень, с боекомплектом весил, наверное, килограммов под 150.
Супруге об этой переделке Руслан рассказал только по возвращении в Россию. «Зачем волновать близких, пока ты там?» – говорит он. Она, конечно, была в шоке. Но понемногу успокоилась, ужас перерос в гордость за мужа. И сын, которому уже десять лет, тоже гордится отцом.
– А Вы пытались узнать, что стало с тем морпехом? – спрашиваю я напоследок.
– Через несколько дней я пошел в госпиталь, мне сказали, что его прооперировали и отправили в Россию. А потом его товарищи рассказали, что он вылечился и вернулся в часть, в Дагестан, где служил. Я очень рад, что он жив и здоров.
Владимир Демченко
Свежие комментарии