Сейчас, когда российские летчики сражаются в небе Сирии, уместно вспомнить об опыте их предшественников, воевавших на других войнах. В статье «Американские пилоты в бою – оценка нашего аса, сбивавшего их десятками» на основе воспоминаний Героя Советского Союза Евгения Пепеляева дана была оценка боеспособности воздушного противника наших летчиков во время войны в Корее.

Утренний кофе от сухости в горле

На любой войне ее участники не только сражаются. Как был обустроен быт наших летчиков, воевавших в Корее, как они относились к своему участию в войне, какие суеверия они признавали? Мемуары Пепеляева позволяют составить представление и об этом:

«Чтобы понять всю кухню боевой работы истребительного авиаполка днем, я расскажу, как это все происходило и делалось в 196-м авиаполку на аэродроме Андунь в 1951 году.

Система жизни и боевой работы личного состава 196-го иап особенно не отличалась от той жизни и работы, которая существовала и проходила в истребительной авиации ВВС или ПВО на аэродромах в период Великой Отечественной войны. Отличие было только в том, что аэродром, штабы, другие подразделения и объекты авиадивизии не подвергались бомбежкам и обстрелам со стороны противника, так как находились на территории Китая.

Штабы полков и дивизии, служебные и жилые помещения, где размещались личный состав соединения, столовая и другие объекты дивизии, находились на удалении 3–4 км от аэродрома, на окраине китайского города Андунь. Летный и технический состав 176-го гвардейского и 196-го полков размещался в большом двухэтажном здании. Оба полка жили раздельно. Раздельно квартировал летный и технический состав… Летный состав 196-го иап приезжал на аэродром с рассветом. Перед отъездом на аэродром летчики заходили в столовую, где у них был легкий завтрак: выпивали по чашке кофе или какао, чтобы при вылете на задание на голодный желудок не чувствовать сухости в горле от кислорода. Такая сухость наблюдалась у большинства летчиков полка…

По окончании рабочего дня, с наступлением сумерек, летный состав на автомашинах, оборудованных для перевозки людей, уезжал с аэродрома.

По прибытии в гарнизон или, лучше назвать, в жилой городок ужинали в столовой. Занимались питанием, его организацией наши тыловики, привлекая к этому китайских специалистов. Кормили, нужно сказать, по первому разряду. Разнообразное меню, отборные продукты и отличные повара. Всевозможные мясные блюда, рыба и другие морепродукты, отличные молочные продукты. Круглый год свежие овощи, различные фрукты и, конечно, узаконенные 100 граммов водки или коньяка за боевые вылеты. Предпочтение отдавалось коньяку, так как сладостей и фруктов было больше, чем острых закусок.

Нормы питания технического состава и рядовых срочной службы были гораздо выше, чем в Советском Союзе, и выполнялись неукоснительно. Это в какой-то степени повлияло на то, что технический состав 196-го полка без всякого сопротивления, даже с желанием, остался в Китае со своими самолетами на второй срок, с летчиками 16-го авиаполка. Необходимо отметить, что во время ужина спиртным никто не злоупотреблял. Разрешалось больше расслабиться только именинникам, так как на следующий день им предоставлялось право отдыха».

Предрассудок, полезный для именинника

«Узаконенные 100 грамм» за боевой вылет вечером, когда пилотам дневных истребителей не надо ожидать приказа подняться в воздух – это явное сохранение традиций Великой Отечественной. Физически крепким мужчинам, имеющим допуск к полетам, выпитая вечером единственная «соточка» не может служить на следующий день причиной утраты боеспособности.

А вот возможность «больше расслабиться» для именинников, коим на следующий день предоставлялось право отдыха, похоже, была новацией войны в Корее. Во всяком случае, каких-либо упоминаний о такой практике в годы Великой Отечественной в мемуарах пилотов автору этой статьи обнаружить не удалось. В 1941- 45 годах ссылка на то, что летчик–истребитель вчера день рождения отмечал, и потому сегодня ему отдохнуть надо, вряд ли была бы признана командованием уважительной.

Впрочем, под освобождение именинников от полетов подводилась и соответствующая «идеологическая» база – ссылка на предрассудки:

«На задание именинников не брали в приказном порядке, так как по предрассудкам и суеверию большинства авиаторов 13-го числа и в день рождения лучше не летать. Лично у меня есть и другой день, в который я старался не летать сам и другим не давал, — это 28-е число, а 13-е лично для меня было не опасно».

Конечно, тем, кто обеспечивал на земле работу летчиков, приходилось тяжелее. Но ведь и в бой они не летали:
«Надо сказать еще и вот о чем. Если летчики полка убывали с аэродрома до наступления темноты, то инженеры, механики и техники убывали с аэродрома только тогда, когда их самолеты оказывались готовыми к вылету, то есть исправными, заправленными горючим, смазками, боеприпасами, кислородом и т. п., когда был сделан ремонт: заделаны пробоины, заменены неисправные приборы и агрегаты. Только после этого техники и специалисты убывали на отдых. Иногда это было через день, а то и через двое-трое суток».

Надо отметить, что условия, которые были созданы для советских военных, для китайских строителей аэродромов показались бы поистине царскими.

Китайцы работали и обеспечивались в своем стиле: «Китайские строители в одной из ближайших сопок, прилегающих к аэродрому, построили командный пункт (КП) для управления своей авиацией. Странность заключалась в том, что КП был выстроен не на восточном, а на западном склоне горы, и с этого КП не было видно, что делается на аэродроме. Для того, чтобы видеть, что делается на аэродроме, строителям необходимо было снять (срезать) верхушку горы, около 10 метров высотой. Что они и сделали за 20–25 дней. На аэродром прибыло несколько тысяч человек с корзинками и коромыслами, а также сотни повозок, запряженных ослами и мулами. Интенсивно работая с рассвета и до сумерек, люди с корзинками на коромыслах разбросали, растащили верхушку безымянной горы по всему аэродрому, сделав дополнительные стоянки для самолетов и выровняв аэродром. При этом китайцы на завтрак и обед не уходили. Им привозили два раза в день пищу — немного риса и воды».

Мы воюем не за свое Отечество

Особо следует оговорить отношение наших летчиков к своему участию в этой войне. Вот что по этому поводу написал Пепеляев:

«Мои летчики и я прекрасно понимали, что мы воюем не за свое Отечество, не за своих близких, а защищаем наших друзей-товарищей, выполняя приказ командования, своего правительства. Поэтому я не требовал от подчиненных проливать кровь и отдавать жизнь, любой ценой выполняя боевую задачу. Не призывал жертвовать собой ради уничтожения самолетов противника, но мы были полны решимости не давать противнику сбивать своих товарищей, а главное — не дать бомбить обороняемые объекты, вытеснить противника боями из своего района. Тактика наших воздушных боев была больше оборонительной, чем наступательной. Я ставил задачу — после войны всем вернуться домой с победой».
Как-то будут вспоминать свое пребывание в Сирии наши летчики, наземный персонал и другие военные? И как оценят условия, в которых жили и воевали и свою роль на этой войне?

Максим Кустов

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/36380