Последние месяцы стали сравнительно урожайными на новости о перспективах и различных проектах перспективных российских авианосцев. При этом, что интересно, речь идет о совершенно разных кораблях: до недавнего времени всему миру гордо демонстрировалась модель авианосца проекта 23000 «Шторм», водоизмещением под 100 тыс. тонн, который мог оснащаться как атомной, так и обычной энергетической установкой, и тут же — сведения о сравнительно легком и исключительно неатомном корабле порядка 40 000 т, но зато – с нетрадиционной ориентацией на «полукатамаранную» конструкцию корпуса, и т.д. Как видно, «разброс» в предложениях чрезвычайно широк, и возникает естественное желание систематизировать сведения о разработке авианосцев в Российской Федерации, по возможности, оценить существующие сегодня концепты, и понять, куда же двигается сегодня военная и конструкторская мысль по части авианесущих кораблей.
Однако для того, чтобы это сделать, необходимо увидеть базис, точку отсчета, с которых начиналось проектирование авианосцев в постсоветской РФ.
Как известно, на закате СССР отечественная промышленность приступила к созданию атомного авианосца «Ульяновск», по тогдашней классификации числившегося в тяжелых авианесущих крейсерах. Увы, достроить его не успели, и корпус гигантского корабля был разобран на ставшей «самостийной» Украине.
Но, конечно же, многочисленные наработки по этому кораблю сохранились: тут и расчеты, и комплекты чертежей, и результаты многочисленных научно-исследовательских работ по тем или иным узлам, вооружениям, агрегатам и проч., а также тактические наработки военных по использованию этого корабля, и многое другое. К тому, что сохранилось в бумаге и металле, добавился практический опыт эксплуатации первого и единственного в отечественном флоте авианесущего корабля, способного обеспечивать полеты реактивных истребителей горизонтального взлета и посадки. Речь, разумеется, идет о ТАКР проекта 1143.5 «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».
Об истории разработки и эксплуатации последнего автор уже рассказывал в соответствующем цикле статей, и повторяться не имеет смысла. Стоит лишь напомнить о том, что сама по себе концепция «Кузнецова», то есть неатомного ТАКР, располагающего одним лишь трамплином без катапульт с авиагруппой ограниченного размера, никогда не была тем, к чему стремился флот.
Как известно, цикл создания нового типа вооружения начинается с осознания задач, которые необходимо решать в рамках общей стратегии, но которые не могут быть эффективно решены имеющимися в распоряжении вооруженных сил средствами. Определив такие задачи, военные способны определить средство для их решения и сформулировать тактико-техническое задание (ТТЗ) к такому средству. А дальше уже работа конструкторов и промышленности по проектированию и созданию новых вооружений. Хотя, конечно, бывает и так, что ТТЗ оказывается неисполнимым и, если не удается достичь компромисса между желаниями военных и текущими возможностями, проект может быть прекращен. Таким образом, при правильном порядке создания, новейшая система вооружений всегда должна представлять собой, если так можно выразиться, осознанную потребность военных, воплощенную в металле.
Увы, с «Кузнецовым» ничего такого не происходило. Тактико-технические характеристики и особенности этого ТАКР определили не потребности флота, а вынужденный компромисс между ними и позицией министра обороны СССР Д.Ф. Устинова. Флот желал катапультные и атомные авианесущие корабли водоизмещением по меньшей мере 65-70 тыс. тонн., а лучше – больше. Но Д.Ф. Устинов, веря в светлое будущее самолетов СВВП, соглашался только на неатомный корабль в 45 000 т: с большим трудом удалось убедить его разрешить увеличить водоизмещение хотя бы до 55 000 т, а о катапультах он и слышать не хотел.
В результате в виде ТАКР 1143.5 флот получил совершенно не то, что хотел получить, и в чем испытывал потребность, но лишь то, что промышленность могла ему дать в пределах разрешенного всесильным на тот момент министром обороны. Таким образом, «Кузнецов» не мог стать, и не стал адекватным ответом на задачи, стоявшие перед авианесущими кораблями СССР и РФ.
Уважаемые читатели наверняка вспомнят, что автор неоднократно уже позволял себе упрекать Д.Ф. Устинова в волюнтаризме по отношению к вопросам авианесущих кораблей флота. Поэтому считаю своим долгом напомнить также и о том, что заслуги Дмитрия Федоровича Устинова перед страной безмерны в буквальном смысле этого слова: не придумали еще такого мерила… Став по рекомендации Лаврентия Павловича Берии (а от него нелегко было заслужить рекомендацию) наркомом вооружения СССР 9 июня 1941 г., он был одним из организаторов эвакуации промышленного потенциала СССР на восток. И можно смело говорить о том, что в хаосе первого года войны ему и его соратникам удалось буквально невозможное. После войны он служил министром вооружения и приложил массу усилий для создания и становления ракетной отрасли СССР. Его служба в оборонно-промышленном комплексе ознаменовалась множеством достижений и побед, его заслуга в становлении послевоенных вооруженных сил СССР огромна. Вне всяких сомнений, Дмитрий Федорович Устинов был великим человеком… но все же, всего только человеком, которому, как известно, свойственно ошибаться. В свое время С.О. Макаров совершенно справедливо заметил, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, а Д.Ф. Устинов делал для своей страны чрезвычайно много. И приверженность СВВП, по мнению автора настоящей статьи, была одной из не столь уж многочисленных ошибок этого во всяком отношении выдающегося государственного деятеля.
Как известно, Дмитрий Федорович безвременно скончался 20 декабря 1984 г. И в тот же месяц Невскому ПКБ было поручено проектирование атомного ТАКР большого водоизмещения и с увеличенным авиакрылом. К этому времени будущий «Кузнецов» находился на стапеле уже 2 года и 4 месяца, и до его спуска на воду оставалось еще почти 3 года, и почти год оставался до начала работ на однотипном ему ТАКР 1143.6, ставшем впоследствии китайским «Ляонином». ТТЗ на атомный ТАКР был утвержден главкомом ВМФ С.Г. Горшковым. Но процесс проектирования не был простым, и рассмотрение эскизного проекта состоялось только в апреле 1986 г. Проект был утвержден адмиралом флота В.Н. Чернавиным и министром судостроительной промышленности И.С. Белоусовым, а в июле того же года Невское ПКБ получило приказ о подготовке и утверждении технического проекта к марту 1987г. При этом Черноморскому судостроительному заводу (ЧСЗ), где создавались наши ТАКР-ы, разрешалось начать работы еще до утверждения техпроекта, и обеспечить безусловную закладку корабля в 1988 г. Что и было исполнено: официальная закладка корабля состоялась 25 ноября 1988 г.
Как видим, процедура проектирования атомного ТАКР в СССР оказалась весьма небыстрой, и, несмотря на весь набранный «багаж» знаний, опыт разработки и строительства неатомных ТАКР проектов 1143.1-1143.5 и множество ранних проработок атомных катапультных авианесущих кораблей, закладка АТАКР «Ульяновск» состоялась спустя 4 года после начала работ по этому кораблю. Надо учитывать конечно и то, что ЧСЗ для закладки «Ульяновска» пришлось серьезно модернизировать: была осуществлена реконструкция стапелей, построены новая достроечная набережная и ряд дополнительных производств, что обошлось примерно в 180 млн. руб. по курсу 1991 г. На ЧСЗ поступала современная лазерная и плазменная техника, монтировались новейшие японские станки по обработке крупногабаритных листов металла, а также шведская сборно-сварочная линия «ЭСАБ». Завод освоил ряд новых производств, включая негорючие пластики и бортовые самолетоподъемники, но главное – получил возможность осуществлять крупноблочное строительство. «Ульяновск» был «разбит» на 29 блоков, каждый из которых имел массу до 1 700 т (спусковой вес ТАКР-а составлял порядка 32 000 т), а монтаж готовых блоков осуществлялся при помощи двух 900-тонных кранов шведского производства, каждый из которых имел собственную массу без груза 3 500 т и ширину пролета 140 м.
Иными словами, ЧСЗ превратился в первоклассный завод по строительству крупнотоннажных боевых кораблей, да еще и новейшим, «блочным» способом.
Основными задачами для АТАКР, согласно проектному заданию были:
1. Придание боевой устойчивости соединениям надводных кораблей, ракетным подводным лодкам стратегического назначения, морской ракетоносной авиации в районах боевого предназначения.
2. Отражение ударов палубной авиации противника и завоевание превосходства в воздухе.
3. Уничтожение соединений кораблей и подводных лодок противника.
Кроме того, перечислялись и вспомогательные задачи АТАКР:
1. Обеспечение высадки морских десантов.
2. Перекрытие ракетных залпов противника самолетами РЭБ.
3. Обеспечение дальнего радиолокационного обнаружения и целеуказания для разнородных сил флота.
Собственно говоря, уже из вышеназванных задач очевидна разница в подходе к строительству авианесущих кораблей в США и СССР. Америка создавала ударные (в полном смысле этого слова!) авианосцы, основной задачей которых являлось нанесение ударов по берегу, в том числе – ядерным вооружением. Разумеется, ударные авианосцы США должны были также заниматься уничтожением вражеского военно-морского флота, включая его надводную, подводную и воздушную компоненты, однако эта задача, в сущности, рассматривалась лишь как необходимый этап для того, чтобы приступить к «работе» по береговым целям. Таким образом, основной формой боевых действий ВМФ американцы все-таки видели «флот против берега».
В то же время советский АТАКР изначально создавался под совершенно иные задачи. В сущности, «Ульяновск» можно рассматривать как авианосец ПВО/ПЛО, но в первую очередь — ПВО. Американцы полагали, что в войне на море будет править бал палубная авиация, и видели в ней основное средство уничтожения воздушных, надводных и подводных сил неприятеля. В СССР же основой флота (не считая РПКСН) виделись надводные и подводные корабли, оснащенные дальнобойными ПКР, и морская ракетоносная авиация сухопутного базирования, состоявшая на тот момент из ракетоносцев Ту-16 и Ту-22 различных модификаций, включая наиболее совершенную Ту-22М3. Таким образом, в концепции США авианосцу принадлежала ключевая роль в морской войне, а вот в СССР АТАКР должен был выполнять, в сущности, обеспечивающую функцию прикрытия с воздуха группировки разнородных сил, которая и должна была разгромить главные силы флота противника, и тем решить исход войны на море. К этому тезису мы еще вернемся, а пока давайте рассмотрим конструкцию советского корабля.
«Ульяновск» стал крупнейшим боевым кораблем, заложенным в СССР. Его стандартное водоизмещение составляло 65 800 т., полное – 74 900 т, наибольшее – 79 000 т. Данные приведены на момент утверждения ЦК КПСС и Советом министров СССР проектных ТТЭ корабля, состоявшегося 28 октября 1987 г., впоследствии они могли незначительно изменяться. Максимальная длина корабля составляла 321,2 м, по КВЛ – 274 м, максимальная ширина – 83,9 м, по КВЛ – 40 м. Осадка достигала 10,6 м.
Энергетическая установка была четырехвальной, предусматривала установку четырех реакторов и представляла собой, по сути, модернизированную ЭУ тяжелых атомных ракетных крейсеров типа «Киров». Скорость полного хода составляла 29,5 уз., экономического – 18 уз, но имелись также и вспомогательные, резервные котлы, работавшие на неядерном топливе, мощности которых было достаточно для обеспечения скорости в 10 уз.
Корабль получил весьма серьезную конструктивную защиту, как надводную, так и подводную. Насколько можно понять из источников, основу надводной защиты представляла собой разнесенная броня, прикрывающая ангар и погреба с вооружением и авиатопливом: то есть сперва шел экран, предназначенный для того, чтобы заставить сработать взрыватель, а в 3,5 метрах за ним – основной слой брони. Впервые подобное бронирование было применено на ТАКР «Баку», причем там его вес составлял 1 700 т.
Что же до ПТЗ, то ее ширина достигала 5 м в наиболее «толстых» местах. Надо сказать, что конструкция этой защиты в ходе проектирования корабля стала объектом многих споров, и не факт, что по итогам «ведомственных склок» было выбрано оптимальное решение. Во всяком случае известно одно – противоторпедная защита рассчитывалась на противостояние подрыву боеприпасов, эквивалентных 400 кг ТНТ, и это в полтора раза меньше, чем на американских атомных авианосцах типа «Нимиц», ПТЗ которых должна была защищать от 600 кг ТНТ.
Очень часто указывается, что советские ТАКР, в отличие от иностранных авианосцев, имели очень мощную систему ПВО. Однако это неверное утверждение: дело в том, что, начиная с «Баку» на наши авианесущие корабли не устанавливались ЗРК не то, что большой, но даже и средней дальности, без которых говорить о развитой ПВО корабля в общем-то нельзя. А вот чего у советских ТАКР было не отнять, так это сильнейшей противоракетной обороны, ориентированной, конечно, на уничтожение не баллистических, а противокрабельных ракет и иных боеприпасов, направленных непосредственно на корабль. И вот в этом вопросе «Ульяновск» действительно оставлял позади любой авианосец мира.
Основу его ПВО составлял ЗРК малой дальности «Кинжал», чьи ракеты могли поражать воздушные цели, идущие на скорости до 700 м/сек (то есть до 2 520 км/ч) на дальности не свыше 12 км и по высоте – 6 км. Вроде бы не так много, но вполне достаточно для поражения любой ПКР или управляемой авиабомбы. При этом комплекс работал полностью автоматически и имел сравнительно малое время реакции – порядка 8 сек по низколетящей цели. На практике это должно было означать, что к моменту подлета ПКР на предельную дальность огня, ЗРК уже должен был располагать готовым «решением» по ее поражению и находился в полной готовности к применению ЗУР. При этом «Ульяновск» располагал 4 радиолокационными станциями управления огнем, каждая из которых способна была «руководить» обстрелом 8 ракетами 4 целей в секторе 60х60 град., а общий боекомплект ЗУР составлял 192 ракеты в 24 вертикальных пусковых установках, сгруппированных в 4 пакета по 6 ПУ.
Помимо «Кинжала», на «Ульяновск» планировалось установить 8 ЗРАК «Кортик», чьи ракеты имели досягаемость по дальности 8 км и высоте – 3,5 км, а скорострельные 30-мм пушки – 4 и 3 км соответственно. Особенностью проекта было то, что «Кинжалы» и «Кортики» должны были находиться под управлением единой БИУС, контролирующей состояние целей и распределяющей цели ПВО между ними.
Конечно, современные средства ПВО не создают над кораблем «непробиваемого купола» — в реальности уничтожение воздушных целей корабельными средствами, это чрезвычайно сложный процесс, в силу скоротечности воздушной атаки, малой заметности и сравнительно высокой скорости даже дозвуковых ракет. Так, например, британский ЗРК «Си Вулф», создававшийся под аналогичные «Кинжалу» задачи, на учениях без проблем сбивал 114-мм снаряды, но на практике, во время Фолклендского конфликта, показал примерно 40% эффективность по значительно более крупным и хорошо наблюдаемым целям наподобие дозвуковых штурмовиков "Скайхок". Но нет никаких сомнений, что возможности «Кинжалов» и «Кортиков» «Ульяновска» на порядок превосходят 3 ЗРК «Си Спэрроу» и 3 20-мм «Вулкан-Фаланкса», установленных на авианосце «Нимиц».
Кроме противовоздушных средств, «Ульяновск» оборудовался также и противоторпедным комплексом «Удав», представлявший собой 10-трубный реактивный бомбомет, снабженный специальными противоторпедными боеприпасами различных типов, причем для обнаружения целей использовалась отдельная высокочастотная ГАС. По замыслу создателей, сперва атакующая торпеда должна столкнуться с ловушками и отклониться от них, а если этого не произошло – войти в импровизированную завесу-минное поле, созданное «Удавом» на пути движения торпеды. Предполагалось, что модернизированная версия «Удав-1М» способна сорвать атаку прямоидущей неуправляемой торпеды с вероятностью 0,9, а управляемой – с вероятностью 0,76. Возможно, и даже очень вероятно, что в боевых условиях реальная эффективность комплекса оказалась бы много ниже, но, во всяком случае, наличие активной противоторпедной защиты, пусть даже и несовершенной, заметно лучше ее отсутствия.
На «Ульяновск» планировалось ставить систему помех и радиоэлектронной борьбы «Созвездие-БР». Это была новейшая система, принятая на вооружение в 1987 г., и особое внимание при ее создании и адаптации к «Ульяновску» было уделено интегрированию в единый контур вместе с прочими системами защиты корабля от воздушного нападения. Точные ТТХ «Созвездия-БР» автору, к сожалению, неизвестны, но она должна была в автоматическом режиме обнаруживать облучение корабля, классифицировать его и самостоятельно выбирать необходимое оборудование и режимы противодействия возникшей угрозе. Кроме того, огромное внимание уделялось совместимости различной радиоаппаратуры корабля: флот уже столкнулся с проблемой, когда множество установленных на одном корабле РЛС, средств связи и проч. попросту мешали работе друг друга и не могли функционировать одновременно. Этого недостатка на «Ульяновске» не должно было быть.
В части радиолокационного изначально предполагалось оснащение «Ульяновска» системой «Марс-Пассат» с фазированной РЛС, но с учетом того, что на ТАРК «Варяг» она была демонтирована, вероятнее всего то же произошло бы и на «Ульяновске». В этом случае АТАКР с высокой долей вероятности получил бы новый на тот момент радиолокационный комплекс «Форум 2», основу которого составляли 2 РЛС «Подберезовик». Эти РЛС вполне эффективно работали на дальности до 500 км, и, в отличие от «Марс-Пассат» не требовали специализированной РЛС обнаружения низколетящих целей «Подкат».
Что же до подводной обстановки, то «Ульяновск» планировалось оснастить ГАК «Звезда», но, судя по фотографиям корпуса в постройке, не исключено, что АТАКР получил бы «старый добрый» «Полином».
Здесь мы сделаем паузу в описании конструкции «Ульяновска»: возможностям его авиакрыла, обслуживанию самолетов, катапультах, ангаре и ударном вооружении будет посвящен следующий материал. А пока – попытаемся сделать некоторые выводы из вышеизложенного.
Из всех советских боевых кораблей, советский АТАКР по своему водоизмещению оказался наиболее близок к американскому суперавианосцу «Нимиц». Однако разная концепция применения кораблей очевидно сказалась на составе оборудования и конструктивных особенностях этих кораблей.
Сегодня при обсуждении полезности авианосцев в современном морском бою постоянно всплывают два утверждения, касающихся авианесущих кораблей. Первое заключается в том, что авианосец не самодостаточен и в условиях войны с более-менее соответствующим по уровню противником требует значительного эскорта, корабли которого приходится отрывать от их прямых задач. Второе – что отечественные ТАКР эскорта не требуют, поскольку вполне могут защитить себя сами. Надо сказать, что оба этих утверждения ошибочны, но оба содержат в себе зерна истины.
Утверждение о необходимости многочисленного эскорта верно только для ударных авианосцев «американского» типа, представляющих собой, по сути, наилучший плавучий аэродром, который только можно получить в размере под 100 тыс. тонн, но и только. Однако же это вполне оправдано в рамках американской концепции господства палубной авиации, которой доверяется решение основных задач «флота против флота» и «флота против берега». Иными словами, американцы предполагают решать задачи именно палубной авиацией: в таких концепциях отдельные группы, составленные из надводных кораблей и не имеющие в своем составе авианосца, могут формироваться лишь для решения каких-то второстепенных задач. То есть отдельные соединения ракетных крейсеров и/или эсминцев ВМС США не слишком-то и нужны. Авианосные ударные группы, подводные лодки, необходимые в первую очередь для парирования подводной угрозы, фрегаты для конвойной службы – вот, собственно, и все, в чем испытывает потребность американский флот. Конечно, есть еще амфибийные десантные соединения, но они действуют под плотной «опекой» АУГ. Таким образом, ВМС США не «отрывают» эсминцы и крейсера на эскорт авианосцев, они строят крейсера и эсминцы для обеспечения работы палубной авиации, которая решает в том числе и те задачи, что в нашем флоте возлагались на крейсера и эсминцы.
При этом, безусловно, многочисленный эскорт является неотъемлемым атрибутом ударного авианосца, если последнему противостоит более-менее равноценный противник.
В то же время отечественные ТАРКР-ы, включая «Ульяновск», являются представителями совершенно иной концепции, они – всего только корабли обеспечения действия главных сил флота. ВМФ СССР не собирался строить океанский флот вокруг палубной авиации, он собирался обеспечивать палубной авиацией действия своего океанского (и не только) флота. Поэтому, если в рамках американской концепции авианесущих кораблей, эсминцы и крейсера, обеспечивающие действия авианосца, выполняют свою основную задачу, ради которой их, собственно, и строили, то в рамках советской концепции, корабли, обеспечивающие безопасность ТАКР, действительно тем самым отвлекаются от своих основных задач.
При этом американский авианосец призван решать больший спектр задач, чем советский ТАКР или даже АТАКР. Последний должен был либо обеспечить зональное господство в воздухе, либо ПВО ударного соединения, а также ПЛО, а вот палубная авиация американского «супера» должна была решать также и ударные задачи. По сути дела, исключив «ударную» функцию (она на советских ТАКР была сугубо вспомогательной), наши адмиралы и конструкторы получили возможность создавать меньшие по размерам корабли, или же лучше защищенные, или же и то и другое вместе. Собственно говоря, именно это мы и видим в «Ульяновске».
Его полное водоизмещение более чем на 22% уступало «Нимицу», но активные средства ПВО были значительно сильнее. На «Ульяновске» стояла система противодействия торпедам (насколько эффективная – это уже другой вопрос, но стояла же!), а «Нимиц» ничего подобного не имел, кроме того, советский корабль располагал весьма мощной конструктивной защитой. Увы, сравнить ее с той, которой располагал «Нимиц», невозможно в связи с засекреченностью последней, но все же надо отметить, что ПТЗ американского корабля, по всей видимости, все-таки оказалась лучше.
Что же до установки мощного гидроакустического комплекса, то это весьма спорный вопрос. С одной стороны, конечно, оборудование ГАК «Полином» весило под 800 тонн, которые можно было бы использовать для увеличения количества авиакрыла корабля, или же качества его использования. Но с другой стороны, наличие мощного ГАК на АТАКР значительно повышало его ситуационную осведомленность и тем самым уменьшало количество кораблей, необходимых для его непосредственного эскорта, а значит – высвобождало дополнительные корабли для решения боевых задач.
При этом совершенно неправильно было бы рассматривать отечественный ТАКР или АТАКР эпохи СССР как корабль, способный вести боевые действия совершенно самостоятельно. Во-первых, он просто не предназначен для этого, потому что его роль – это ПВО и ПЛО, но не самостоятельное уничтожение надводных корабельных групп противника, впрочем, этот вопрос будет более подробно рассмотрен только в следующей статье. А во-вторых, он все же нуждается в эскорте – другой вопрос, что благодаря сильной (хотя и не имеющей «длинной руки») ПВО, мощной РЭБ и проч. его эскорт может быть значительно менее многочисленным, чем у американского авианосца.
Продолжение следует…
Однако для того, чтобы это сделать, необходимо увидеть базис, точку отсчета, с которых начиналось проектирование авианосцев в постсоветской РФ.
Немного истории
Как известно, на закате СССР отечественная промышленность приступила к созданию атомного авианосца «Ульяновск», по тогдашней классификации числившегося в тяжелых авианесущих крейсерах. Увы, достроить его не успели, и корпус гигантского корабля был разобран на ставшей «самостийной» Украине.
Но, конечно же, многочисленные наработки по этому кораблю сохранились: тут и расчеты, и комплекты чертежей, и результаты многочисленных научно-исследовательских работ по тем или иным узлам, вооружениям, агрегатам и проч., а также тактические наработки военных по использованию этого корабля, и многое другое. К тому, что сохранилось в бумаге и металле, добавился практический опыт эксплуатации первого и единственного в отечественном флоте авианесущего корабля, способного обеспечивать полеты реактивных истребителей горизонтального взлета и посадки. Речь, разумеется, идет о ТАКР проекта 1143.5 «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».
Об истории разработки и эксплуатации последнего автор уже рассказывал в соответствующем цикле статей, и повторяться не имеет смысла. Стоит лишь напомнить о том, что сама по себе концепция «Кузнецова», то есть неатомного ТАКР, располагающего одним лишь трамплином без катапульт с авиагруппой ограниченного размера, никогда не была тем, к чему стремился флот.
Как известно, цикл создания нового типа вооружения начинается с осознания задач, которые необходимо решать в рамках общей стратегии, но которые не могут быть эффективно решены имеющимися в распоряжении вооруженных сил средствами. Определив такие задачи, военные способны определить средство для их решения и сформулировать тактико-техническое задание (ТТЗ) к такому средству. А дальше уже работа конструкторов и промышленности по проектированию и созданию новых вооружений. Хотя, конечно, бывает и так, что ТТЗ оказывается неисполнимым и, если не удается достичь компромисса между желаниями военных и текущими возможностями, проект может быть прекращен. Таким образом, при правильном порядке создания, новейшая система вооружений всегда должна представлять собой, если так можно выразиться, осознанную потребность военных, воплощенную в металле.
Увы, с «Кузнецовым» ничего такого не происходило. Тактико-технические характеристики и особенности этого ТАКР определили не потребности флота, а вынужденный компромисс между ними и позицией министра обороны СССР Д.Ф. Устинова. Флот желал катапультные и атомные авианесущие корабли водоизмещением по меньшей мере 65-70 тыс. тонн., а лучше – больше. Но Д.Ф. Устинов, веря в светлое будущее самолетов СВВП, соглашался только на неатомный корабль в 45 000 т: с большим трудом удалось убедить его разрешить увеличить водоизмещение хотя бы до 55 000 т, а о катапультах он и слышать не хотел.
В результате в виде ТАКР 1143.5 флот получил совершенно не то, что хотел получить, и в чем испытывал потребность, но лишь то, что промышленность могла ему дать в пределах разрешенного всесильным на тот момент министром обороны. Таким образом, «Кузнецов» не мог стать, и не стал адекватным ответом на задачи, стоявшие перед авианесущими кораблями СССР и РФ.
Уважаемые читатели наверняка вспомнят, что автор неоднократно уже позволял себе упрекать Д.Ф. Устинова в волюнтаризме по отношению к вопросам авианесущих кораблей флота. Поэтому считаю своим долгом напомнить также и о том, что заслуги Дмитрия Федоровича Устинова перед страной безмерны в буквальном смысле этого слова: не придумали еще такого мерила… Став по рекомендации Лаврентия Павловича Берии (а от него нелегко было заслужить рекомендацию) наркомом вооружения СССР 9 июня 1941 г., он был одним из организаторов эвакуации промышленного потенциала СССР на восток. И можно смело говорить о том, что в хаосе первого года войны ему и его соратникам удалось буквально невозможное. После войны он служил министром вооружения и приложил массу усилий для создания и становления ракетной отрасли СССР. Его служба в оборонно-промышленном комплексе ознаменовалась множеством достижений и побед, его заслуга в становлении послевоенных вооруженных сил СССР огромна. Вне всяких сомнений, Дмитрий Федорович Устинов был великим человеком… но все же, всего только человеком, которому, как известно, свойственно ошибаться. В свое время С.О. Макаров совершенно справедливо заметил, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, а Д.Ф. Устинов делал для своей страны чрезвычайно много. И приверженность СВВП, по мнению автора настоящей статьи, была одной из не столь уж многочисленных ошибок этого во всяком отношении выдающегося государственного деятеля.
Как известно, Дмитрий Федорович безвременно скончался 20 декабря 1984 г. И в тот же месяц Невскому ПКБ было поручено проектирование атомного ТАКР большого водоизмещения и с увеличенным авиакрылом. К этому времени будущий «Кузнецов» находился на стапеле уже 2 года и 4 месяца, и до его спуска на воду оставалось еще почти 3 года, и почти год оставался до начала работ на однотипном ему ТАКР 1143.6, ставшем впоследствии китайским «Ляонином». ТТЗ на атомный ТАКР был утвержден главкомом ВМФ С.Г. Горшковым. Но процесс проектирования не был простым, и рассмотрение эскизного проекта состоялось только в апреле 1986 г. Проект был утвержден адмиралом флота В.Н. Чернавиным и министром судостроительной промышленности И.С. Белоусовым, а в июле того же года Невское ПКБ получило приказ о подготовке и утверждении технического проекта к марту 1987г. При этом Черноморскому судостроительному заводу (ЧСЗ), где создавались наши ТАКР-ы, разрешалось начать работы еще до утверждения техпроекта, и обеспечить безусловную закладку корабля в 1988 г. Что и было исполнено: официальная закладка корабля состоялась 25 ноября 1988 г.
Как видим, процедура проектирования атомного ТАКР в СССР оказалась весьма небыстрой, и, несмотря на весь набранный «багаж» знаний, опыт разработки и строительства неатомных ТАКР проектов 1143.1-1143.5 и множество ранних проработок атомных катапультных авианесущих кораблей, закладка АТАКР «Ульяновск» состоялась спустя 4 года после начала работ по этому кораблю. Надо учитывать конечно и то, что ЧСЗ для закладки «Ульяновска» пришлось серьезно модернизировать: была осуществлена реконструкция стапелей, построены новая достроечная набережная и ряд дополнительных производств, что обошлось примерно в 180 млн. руб. по курсу 1991 г. На ЧСЗ поступала современная лазерная и плазменная техника, монтировались новейшие японские станки по обработке крупногабаритных листов металла, а также шведская сборно-сварочная линия «ЭСАБ». Завод освоил ряд новых производств, включая негорючие пластики и бортовые самолетоподъемники, но главное – получил возможность осуществлять крупноблочное строительство. «Ульяновск» был «разбит» на 29 блоков, каждый из которых имел массу до 1 700 т (спусковой вес ТАКР-а составлял порядка 32 000 т), а монтаж готовых блоков осуществлялся при помощи двух 900-тонных кранов шведского производства, каждый из которых имел собственную массу без груза 3 500 т и ширину пролета 140 м.
Те самые краны
Иными словами, ЧСЗ превратился в первоклассный завод по строительству крупнотоннажных боевых кораблей, да еще и новейшим, «блочным» способом.
Для чего вообще строился «Ульяновск»?
Основными задачами для АТАКР, согласно проектному заданию были:
1. Придание боевой устойчивости соединениям надводных кораблей, ракетным подводным лодкам стратегического назначения, морской ракетоносной авиации в районах боевого предназначения.
2. Отражение ударов палубной авиации противника и завоевание превосходства в воздухе.
3. Уничтожение соединений кораблей и подводных лодок противника.
Кроме того, перечислялись и вспомогательные задачи АТАКР:
1. Обеспечение высадки морских десантов.
2. Перекрытие ракетных залпов противника самолетами РЭБ.
3. Обеспечение дальнего радиолокационного обнаружения и целеуказания для разнородных сил флота.
АТАКР и ударный авианосец — концептуальные различия
Собственно говоря, уже из вышеназванных задач очевидна разница в подходе к строительству авианесущих кораблей в США и СССР. Америка создавала ударные (в полном смысле этого слова!) авианосцы, основной задачей которых являлось нанесение ударов по берегу, в том числе – ядерным вооружением. Разумеется, ударные авианосцы США должны были также заниматься уничтожением вражеского военно-морского флота, включая его надводную, подводную и воздушную компоненты, однако эта задача, в сущности, рассматривалась лишь как необходимый этап для того, чтобы приступить к «работе» по береговым целям. Таким образом, основной формой боевых действий ВМФ американцы все-таки видели «флот против берега».
В то же время советский АТАКР изначально создавался под совершенно иные задачи. В сущности, «Ульяновск» можно рассматривать как авианосец ПВО/ПЛО, но в первую очередь — ПВО. Американцы полагали, что в войне на море будет править бал палубная авиация, и видели в ней основное средство уничтожения воздушных, надводных и подводных сил неприятеля. В СССР же основой флота (не считая РПКСН) виделись надводные и подводные корабли, оснащенные дальнобойными ПКР, и морская ракетоносная авиация сухопутного базирования, состоявшая на тот момент из ракетоносцев Ту-16 и Ту-22 различных модификаций, включая наиболее совершенную Ту-22М3. Таким образом, в концепции США авианосцу принадлежала ключевая роль в морской войне, а вот в СССР АТАКР должен был выполнять, в сущности, обеспечивающую функцию прикрытия с воздуха группировки разнородных сил, которая и должна была разгромить главные силы флота противника, и тем решить исход войны на море. К этому тезису мы еще вернемся, а пока давайте рассмотрим конструкцию советского корабля.
Что же получилось у наших конструкторов и корабелов?
«Ульяновск» стал крупнейшим боевым кораблем, заложенным в СССР. Его стандартное водоизмещение составляло 65 800 т., полное – 74 900 т, наибольшее – 79 000 т. Данные приведены на момент утверждения ЦК КПСС и Советом министров СССР проектных ТТЭ корабля, состоявшегося 28 октября 1987 г., впоследствии они могли незначительно изменяться. Максимальная длина корабля составляла 321,2 м, по КВЛ – 274 м, максимальная ширина – 83,9 м, по КВЛ – 40 м. Осадка достигала 10,6 м.
Энергетическая установка была четырехвальной, предусматривала установку четырех реакторов и представляла собой, по сути, модернизированную ЭУ тяжелых атомных ракетных крейсеров типа «Киров». Скорость полного хода составляла 29,5 уз., экономического – 18 уз, но имелись также и вспомогательные, резервные котлы, работавшие на неядерном топливе, мощности которых было достаточно для обеспечения скорости в 10 уз.
Конструктивная защита
Корабль получил весьма серьезную конструктивную защиту, как надводную, так и подводную. Насколько можно понять из источников, основу надводной защиты представляла собой разнесенная броня, прикрывающая ангар и погреба с вооружением и авиатопливом: то есть сперва шел экран, предназначенный для того, чтобы заставить сработать взрыватель, а в 3,5 метрах за ним – основной слой брони. Впервые подобное бронирование было применено на ТАКР «Баку», причем там его вес составлял 1 700 т.
Что же до ПТЗ, то ее ширина достигала 5 м в наиболее «толстых» местах. Надо сказать, что конструкция этой защиты в ходе проектирования корабля стала объектом многих споров, и не факт, что по итогам «ведомственных склок» было выбрано оптимальное решение. Во всяком случае известно одно – противоторпедная защита рассчитывалась на противостояние подрыву боеприпасов, эквивалентных 400 кг ТНТ, и это в полтора раза меньше, чем на американских атомных авианосцах типа «Нимиц», ПТЗ которых должна была защищать от 600 кг ТНТ.
Активная защита
Очень часто указывается, что советские ТАКР, в отличие от иностранных авианосцев, имели очень мощную систему ПВО. Однако это неверное утверждение: дело в том, что, начиная с «Баку» на наши авианесущие корабли не устанавливались ЗРК не то, что большой, но даже и средней дальности, без которых говорить о развитой ПВО корабля в общем-то нельзя. А вот чего у советских ТАКР было не отнять, так это сильнейшей противоракетной обороны, ориентированной, конечно, на уничтожение не баллистических, а противокрабельных ракет и иных боеприпасов, направленных непосредственно на корабль. И вот в этом вопросе «Ульяновск» действительно оставлял позади любой авианосец мира.
Модель "Ульяновска"
Основу его ПВО составлял ЗРК малой дальности «Кинжал», чьи ракеты могли поражать воздушные цели, идущие на скорости до 700 м/сек (то есть до 2 520 км/ч) на дальности не свыше 12 км и по высоте – 6 км. Вроде бы не так много, но вполне достаточно для поражения любой ПКР или управляемой авиабомбы. При этом комплекс работал полностью автоматически и имел сравнительно малое время реакции – порядка 8 сек по низколетящей цели. На практике это должно было означать, что к моменту подлета ПКР на предельную дальность огня, ЗРК уже должен был располагать готовым «решением» по ее поражению и находился в полной готовности к применению ЗУР. При этом «Ульяновск» располагал 4 радиолокационными станциями управления огнем, каждая из которых способна была «руководить» обстрелом 8 ракетами 4 целей в секторе 60х60 град., а общий боекомплект ЗУР составлял 192 ракеты в 24 вертикальных пусковых установках, сгруппированных в 4 пакета по 6 ПУ.
Помимо «Кинжала», на «Ульяновск» планировалось установить 8 ЗРАК «Кортик», чьи ракеты имели досягаемость по дальности 8 км и высоте – 3,5 км, а скорострельные 30-мм пушки – 4 и 3 км соответственно. Особенностью проекта было то, что «Кинжалы» и «Кортики» должны были находиться под управлением единой БИУС, контролирующей состояние целей и распределяющей цели ПВО между ними.
Конечно, современные средства ПВО не создают над кораблем «непробиваемого купола» — в реальности уничтожение воздушных целей корабельными средствами, это чрезвычайно сложный процесс, в силу скоротечности воздушной атаки, малой заметности и сравнительно высокой скорости даже дозвуковых ракет. Так, например, британский ЗРК «Си Вулф», создававшийся под аналогичные «Кинжалу» задачи, на учениях без проблем сбивал 114-мм снаряды, но на практике, во время Фолклендского конфликта, показал примерно 40% эффективность по значительно более крупным и хорошо наблюдаемым целям наподобие дозвуковых штурмовиков "Скайхок". Но нет никаких сомнений, что возможности «Кинжалов» и «Кортиков» «Ульяновска» на порядок превосходят 3 ЗРК «Си Спэрроу» и 3 20-мм «Вулкан-Фаланкса», установленных на авианосце «Нимиц».
Кроме противовоздушных средств, «Ульяновск» оборудовался также и противоторпедным комплексом «Удав», представлявший собой 10-трубный реактивный бомбомет, снабженный специальными противоторпедными боеприпасами различных типов, причем для обнаружения целей использовалась отдельная высокочастотная ГАС. По замыслу создателей, сперва атакующая торпеда должна столкнуться с ловушками и отклониться от них, а если этого не произошло – войти в импровизированную завесу-минное поле, созданное «Удавом» на пути движения торпеды. Предполагалось, что модернизированная версия «Удав-1М» способна сорвать атаку прямоидущей неуправляемой торпеды с вероятностью 0,9, а управляемой – с вероятностью 0,76. Возможно, и даже очень вероятно, что в боевых условиях реальная эффективность комплекса оказалась бы много ниже, но, во всяком случае, наличие активной противоторпедной защиты, пусть даже и несовершенной, заметно лучше ее отсутствия.
Средства РЭБ
На «Ульяновск» планировалось ставить систему помех и радиоэлектронной борьбы «Созвездие-БР». Это была новейшая система, принятая на вооружение в 1987 г., и особое внимание при ее создании и адаптации к «Ульяновску» было уделено интегрированию в единый контур вместе с прочими системами защиты корабля от воздушного нападения. Точные ТТХ «Созвездия-БР» автору, к сожалению, неизвестны, но она должна была в автоматическом режиме обнаруживать облучение корабля, классифицировать его и самостоятельно выбирать необходимое оборудование и режимы противодействия возникшей угрозе. Кроме того, огромное внимание уделялось совместимости различной радиоаппаратуры корабля: флот уже столкнулся с проблемой, когда множество установленных на одном корабле РЛС, средств связи и проч. попросту мешали работе друг друга и не могли функционировать одновременно. Этого недостатка на «Ульяновске» не должно было быть.
Средства контроля обстановки
В части радиолокационного изначально предполагалось оснащение «Ульяновска» системой «Марс-Пассат» с фазированной РЛС, но с учетом того, что на ТАРК «Варяг» она была демонтирована, вероятнее всего то же произошло бы и на «Ульяновске». В этом случае АТАКР с высокой долей вероятности получил бы новый на тот момент радиолокационный комплекс «Форум 2», основу которого составляли 2 РЛС «Подберезовик». Эти РЛС вполне эффективно работали на дальности до 500 км, и, в отличие от «Марс-Пассат» не требовали специализированной РЛС обнаружения низколетящих целей «Подкат».
Что же до подводной обстановки, то «Ульяновск» планировалось оснастить ГАК «Звезда», но, судя по фотографиям корпуса в постройке, не исключено, что АТАКР получил бы «старый добрый» «Полином».
Здесь мы сделаем паузу в описании конструкции «Ульяновска»: возможностям его авиакрыла, обслуживанию самолетов, катапультах, ангаре и ударном вооружении будет посвящен следующий материал. А пока – попытаемся сделать некоторые выводы из вышеизложенного.
«Ульяновск» и «Нимиц» — сходство и различие
Из всех советских боевых кораблей, советский АТАКР по своему водоизмещению оказался наиболее близок к американскому суперавианосцу «Нимиц». Однако разная концепция применения кораблей очевидно сказалась на составе оборудования и конструктивных особенностях этих кораблей.
Сегодня при обсуждении полезности авианосцев в современном морском бою постоянно всплывают два утверждения, касающихся авианесущих кораблей. Первое заключается в том, что авианосец не самодостаточен и в условиях войны с более-менее соответствующим по уровню противником требует значительного эскорта, корабли которого приходится отрывать от их прямых задач. Второе – что отечественные ТАКР эскорта не требуют, поскольку вполне могут защитить себя сами. Надо сказать, что оба этих утверждения ошибочны, но оба содержат в себе зерна истины.
Утверждение о необходимости многочисленного эскорта верно только для ударных авианосцев «американского» типа, представляющих собой, по сути, наилучший плавучий аэродром, который только можно получить в размере под 100 тыс. тонн, но и только. Однако же это вполне оправдано в рамках американской концепции господства палубной авиации, которой доверяется решение основных задач «флота против флота» и «флота против берега». Иными словами, американцы предполагают решать задачи именно палубной авиацией: в таких концепциях отдельные группы, составленные из надводных кораблей и не имеющие в своем составе авианосца, могут формироваться лишь для решения каких-то второстепенных задач. То есть отдельные соединения ракетных крейсеров и/или эсминцев ВМС США не слишком-то и нужны. Авианосные ударные группы, подводные лодки, необходимые в первую очередь для парирования подводной угрозы, фрегаты для конвойной службы – вот, собственно, и все, в чем испытывает потребность американский флот. Конечно, есть еще амфибийные десантные соединения, но они действуют под плотной «опекой» АУГ. Таким образом, ВМС США не «отрывают» эсминцы и крейсера на эскорт авианосцев, они строят крейсера и эсминцы для обеспечения работы палубной авиации, которая решает в том числе и те задачи, что в нашем флоте возлагались на крейсера и эсминцы.
При этом, безусловно, многочисленный эскорт является неотъемлемым атрибутом ударного авианосца, если последнему противостоит более-менее равноценный противник.
В то же время отечественные ТАРКР-ы, включая «Ульяновск», являются представителями совершенно иной концепции, они – всего только корабли обеспечения действия главных сил флота. ВМФ СССР не собирался строить океанский флот вокруг палубной авиации, он собирался обеспечивать палубной авиацией действия своего океанского (и не только) флота. Поэтому, если в рамках американской концепции авианесущих кораблей, эсминцы и крейсера, обеспечивающие действия авианосца, выполняют свою основную задачу, ради которой их, собственно, и строили, то в рамках советской концепции, корабли, обеспечивающие безопасность ТАКР, действительно тем самым отвлекаются от своих основных задач.
При этом американский авианосец призван решать больший спектр задач, чем советский ТАКР или даже АТАКР. Последний должен был либо обеспечить зональное господство в воздухе, либо ПВО ударного соединения, а также ПЛО, а вот палубная авиация американского «супера» должна была решать также и ударные задачи. По сути дела, исключив «ударную» функцию (она на советских ТАКР была сугубо вспомогательной), наши адмиралы и конструкторы получили возможность создавать меньшие по размерам корабли, или же лучше защищенные, или же и то и другое вместе. Собственно говоря, именно это мы и видим в «Ульяновске».
Его полное водоизмещение более чем на 22% уступало «Нимицу», но активные средства ПВО были значительно сильнее. На «Ульяновске» стояла система противодействия торпедам (насколько эффективная – это уже другой вопрос, но стояла же!), а «Нимиц» ничего подобного не имел, кроме того, советский корабль располагал весьма мощной конструктивной защитой. Увы, сравнить ее с той, которой располагал «Нимиц», невозможно в связи с засекреченностью последней, но все же надо отметить, что ПТЗ американского корабля, по всей видимости, все-таки оказалась лучше.
Что же до установки мощного гидроакустического комплекса, то это весьма спорный вопрос. С одной стороны, конечно, оборудование ГАК «Полином» весило под 800 тонн, которые можно было бы использовать для увеличения количества авиакрыла корабля, или же качества его использования. Но с другой стороны, наличие мощного ГАК на АТАКР значительно повышало его ситуационную осведомленность и тем самым уменьшало количество кораблей, необходимых для его непосредственного эскорта, а значит – высвобождало дополнительные корабли для решения боевых задач.
При этом совершенно неправильно было бы рассматривать отечественный ТАКР или АТАКР эпохи СССР как корабль, способный вести боевые действия совершенно самостоятельно. Во-первых, он просто не предназначен для этого, потому что его роль – это ПВО и ПЛО, но не самостоятельное уничтожение надводных корабельных групп противника, впрочем, этот вопрос будет более подробно рассмотрен только в следующей статье. А во-вторых, он все же нуждается в эскорте – другой вопрос, что благодаря сильной (хотя и не имеющей «длинной руки») ПВО, мощной РЭБ и проч. его эскорт может быть значительно менее многочисленным, чем у американского авианосца.
Продолжение следует…
- Автор:
- Андрей из Челябинска
Свежие комментарии