Покойный Александр Ильич Шумилин и сам я — оба инвалиды войны. Хотя мне лично довелось отвоевать на передовой "лишь" до четырех месяцев, т.е. чуть не в десять раз (!) меньше, чем А. И. Шумилину, но и мой скромный опыт дает основания сказать со всей убежденностью, что значимость воспоминаний Александра Ильича трудно переоценить. Это подлинная, кровоточащая, подчас "непристойная" правда о войне: с непогребенными трупами наших солдат, со вшами, с голодными рационами, "самострелами", стукачами, с так называемыми ППЖ (походно-полевыми женами) и тому подобными реалиями. Это — правда, может быть, впервые сказанная столь откровенно, без лакированных "красивостей". Но героизм и трусость, жертвенность и казнокрадство — все вперемешку. При этом неколебимый патриотизм автора неизменен.
Пришлось мне и самому за время участия в боях в составе нашей 62 гв. дивизии быть свидетелем того, как стрелковые роты фактически дважды с октября по декабрь 1943 г. были "выбиты" буквально до нескольких бойцов. При том наш бессменный комдив герой Советского Союза (еще за бои на оз. Хасан в 1938 г.) полковник Мошляк, "незримо" и невредимо пребывая в штабных тылах, прошел, а вернее, проехал, весь боевой путь дивизии до самой Праги. В своих же "парадных" мемуарах («Вспомним мы пехоту») об упомянутых и иных потерях своих бойцов-пехотинцев он как раз и не сподобился "вспомнить", не говоря уж о численности их потерь.
То, что Александр Ильич Шумилин почти все время на передовой, хотя и с многими ранениями и контузией, провоевал чуть не три года (!), пока его не изувечило на противотанковой мине, это по времени просто сверхъестественное "везение", мистика! Приходит на ум, что сам Господь Бог или, иначе, судьба, для того и сохраняли его, проведя через все круги военного ада, чтобы он оставил свою потрясающую, пропахшую порохом, махоркой, портянками и водкой безыскусственную память о войне.
* * *
По ходу чтения воспоминаний А .И .Шумилина, между тем, невозможно отрешиться от неотступно маячащего вопроса: "Кто виноват?" Виноват в катастрофической небоеспособности Красной Армии в начале войны, в наших чудовищных, несравненных людских потерях.
Полновластным, несменяемым правителем страны, как известно, в ту пору был Сталин. Личность, несомненно, исторического масштаба, хотя история еще и не вынесла своего вердикта об истинном месте в ней Сталина. Впрочем, исторические оценки часто и не столь однозначно "черные" или "белые". По количеству загубленных душ Сталину нет равных в истории, но ведь и другие строители империй — и Александр Македонский, и Чингисхан, и Наполеон, — тоже были "успешными" душегубами.
Для меня же лично Сталин — не история, а часть и вектор моей собственной жизни, чуть не треть которой я был его современником. И со своей "колокольни" скажу по-грибоедовски:
Минуй нас пуще всех печалей
И сталинский террор, и сталинский фурор!
Известно, пагубные долговременные последствия от так называемого "построения социализма в отдельно взятой стране", а также от военных потерь под беспощадной эгидой Сталина мы испытываем и доныне. И в демографии, и в экономике, и даже в укоренившейся в нас идейно-политической ментальности. Язвы сталинщины все еще гноятся, еще не зарубцевались, чтобы судить о них хладнокровно.
Но обратимся к самой теме войны, победа в которой многими и до сих пор приписывается военному гению Сталина.
Руководил ли верховный главнокомандующий Сталин реально военными действиями? Компетентно, может быть, могли бы ответить на этот вопрос военные историки, но их капитальные оценки на этот счет мне не известны. Логически же совершенно очевидно, что ни чисто физически — в режиме неотрывного полновластного, самодержавного управления всей страной, ни профессионально, — отнюдь не будучи сколько-нибудь военным специалистом, Сталин практически не мог лично быть подлинным автором и руководителем войсковых операций. Несомненно, что, например, известные так называемые "десять сталинских ударов" (в конце войны) были "сталинскими" только в чисто пропагандистском, "ритуальном" смысле. Для подготовки же и проведения таких масштабных операций существовал целый высокопрофессиональный к тому времени Генеральный штаб и целая плеяда боевых маршалов.
А Сталин? Основной была, очевидно, его естественная роль главноуказующего, погоняльщика, карателя и, разумеется, — роль священного и непогрешимого вождя-символа. И в этих своих качествах он, конечно, немало потрудился, причем не в последнюю очередь и для спасения самого себя, ибо при поражении удел его был бы трагичен. А себя, к слову, он весьма берег, ни разу не приблизившись даже и к самым глубоким фронтовым тылам.
С одной стороны, за густым елеем и фимиамом трудно разглядеть всю реально позитивную работу Сталина для победы. С другой стороны, вполне прозрачно и ясно видны, увы, неискупимые грехи и преступная вина Сталина за позорные поражения и колоссальные потери нашей армии и народа.
1. Гитлер за считанные годы перед началом им войны обеспечил полное перевооружение и модернизацию всей немецкой армии на самом высшем уровне. А что делал Сталин в эти же годы? Он маниакально одержим был укреплением своей личной диктатуры, коварно устраняя всех возможных конкурентов себе во власти, прежде всего практически вырубив под корень всю прежнюю т. н. ленинскую гвардию, проводя непрерывные кровавые чистки, показные сфальсифицированные судилища. Массовый террор, тотальная слежка, в частности посредством т. н. партинформаторов (стукачей), были нормой жизни.
Перед самой войной вместо перевооружения Красной Армии Сталин из боязни военной себе оппозиции кардинально "вычистил" высший командный состав, следствием чего в начале войны стало, что полками и дивизиями командовали (по уровню квалификации) лейтенанты и капитаны!
Сталина, как свидетельствует сама история, не занимало благополучие народа, реальное укрепление обороноспособности страны. Власть была его паранойей, а универсальным инструментом власти был террор, всегда: до, во время и после войны. Сталин и умер в 1953 г., не успев завершить своего очередного массакра — «дела врачей».
2. Сталин был непревзойденный мастер навешивания ярлыков во "вредительстве" на всех своих политических потенциальных противников, автоматически превращавшихся во "врагов народа". Но самым подлинным вредительством оказался последовательно проводимый самим Сталиным еще и задолго до войны настоящий социальный геноцид — ликвидация целых "враждебных" социальных классов и, в особенности, самого массового класса крестьян — кормильцев страны, по существу, буквально закрепощенных им в качестве колхозных батраков. Дело рук его и "Гладомор". В результате фатально подорвана была продовольственная безопасность страны (причем и на всю последующую советскую эпоху!), а заодно сорвано было и обеспечение армии провиантом. До того как стали поступать ленд-лизовские союзнические поставки военного снаряжения, включая и продовольствие (консервы тушенки, фасоли, мука, яичный порошок и т.п.), солдаты наши (разительное отличие от сытых немцев!) буквально голодали: пайка черного хлеба и пустая баланда раз в день! А то и не каждый день.
3. Оказавшееся для "провидца" Сталина "нелепой неожиданностью" нападение Германии на Советский Союз застало Красную Армию врасплох, дезорганизованной. Огромные массы военно необученных людей, с винтовками еще из царских арсеналов, с малограмотными командирами, без боеспособных танков, самолетов, артиллерии. Вооруженные существенно лишь генетически неистребимым патриотизмом, сверхчеловеческой русской выносливостью и долготерпением.
4. Безжалостное по сталинским приказам, буквально паническое "расходование" солдатских жизней («Ни шагу назад», «Вперед на врага!»), без авиа- и артподдержки, в лоб против пулеметов, минометов, пушек. Известный сталинский приказ «Ни шагу назад» — это для солдатиков на передовой. А вот для самого Сталина и для его верного т. н. аппарата заранее была подготовлена за Волгой, в Куйбышеве (Самара) запасная база для отсидки на случай взятия немцами Москвы.
5. Миллионы (!) наших пленных, окруженных немцами в Вяземском, Киевском и других "котлах" — результат бездарной сталинской "стратегии". А по возвращении из плена они еще и отправлялись на каторгу.
6. Наши непомерные людские потери в войне намного, в разы превышали немецкие потери. Преступная вина за огромную часть потерь, несомненно, лежит лично на Сталине. Народ, люди, солдаты были для Сталина не более чем "винтиками" (Сталин откровенно отводил народу, людям роль лишь полезно-необходимых "винтиков" (см. тост Сталина на торжественном приеме в честь Победы 24 июня 1945 г.), таким же расходным материалом, как патроны, снаряды, горючее и т. п.
* * *
За все преступления Сталина (не будь он неприкасаемым узурпатором власти) надлежало бы после войны, по справедливости, судить, а не прославлять! Не он выиграл войну, а миллионы наших безжалостно и безрассудно гнавшихся на убой солдат, в чем и был весь сталинский полководческий "гений"! Победили мы не благодаря Сталину, но вопреки всему его преступно-халатному, изуверскому правлению.
В 2015-м, юбилейном году Победы повсеместно состоялись масштабные шествия так называемого "Бессмертного полка" с портретами погибших воинов (а это лишь малейшая часть миллионов павших...!). По-человечески подобные поминовения должны были бы проходить еще с 1945 года (как, между прочим, и было в иных формах и в иных странах). Но тогда у нас, на всех демонстрациях, повсюду, торжествовал и реял лишь один лик, одна "икона" — великого генералиссимуса…
* * *
Наверное, найдутся и люди, которые воспримут воспоминания А. И. Шумилина, да и мои комментарии, как некий неприятный диссонанс уже сложившемуся в их сознании идеалу Великой Победы.
И где, скажут, был раньше этот Шумилин со своими "неприличными" воспоминаниями? Однако мало кто теперь знает, что на этой войне негласно запрещены были любые дневники, а после войны Сталин не допускал и публикаций каких-либо (по горячим следам) воспоминаний о войне (см.: А. М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1973, с. 6.; да и на сегодня воспоминания А. И. Шумилина, кажется, полностью не смогли еще быть опубликованы в печати). Взамен весь мощный советский пропагандистский аппарат был нацелен на создание, особо средствами кино, лучезарного мифа о славной, "увитой розами" Победе под мудрым руководством "вождя всех времен и народов"! Кто сомневается, может посмотреть "образцовый" культовый фильм 1949 года «Падение Берлина». Мораль фильма предельно проста и вразумительна: войну по сути якобы выиграл лично мудрый, добрый отец народа Сталин (а контрастом служит параллельно изображаемый в фильме "бесноватый" фюрер Гитлер).
Миф этот, несмотря ни на что, жив и до сих пор. То там, то тут всплывают, к примеру, попытки восстановить памятники Сталину. Что же касается Хрущева (реальной заслугой которого, пожалуй, было как раз поистине "геройское" развенчание так называемого "культа личности", сиречь Сталина), то его пытаются теперь изображать каким-то коварным чуть ли не "мстителем" Сталину! С чего бы это? Хрущев сам был как раз выдвиженцем и прилежным "учеником" Сталина. Слава Богу, далеко не столь "гениально" циничным и свирепым, как сам "учитель".
В чем же, однако, секрет живучести неосталинизма?
Есть в современной социологии понятие так называемой "константы массовой ментальности". Народ, народная "масса", как показывает огромный исторический опыт, не склонен воспринимать и долго сохранять слишком резкие социально-политические изменения своего устоявшегося, исторически сложившегося быта, своих политических идеалов и предпочтений.
Мы, русские, многие столетия и до конца советской эпохи жили в условиях самодержавия, строго иерархичного, сверху вниз управления всем и вся. "Вот приедет барин, барин нас рассудит!.." Идеал пусть и жесткой, но сильной руки, обеспечивающей прежде всего стабильный быт, идеал этот подспудно еще сидит, увы, в каждом из нас. В демократию (к которой на Западе шли веками) из автократии так просто не впрыгнешь... В этом ракурсе сталинизм по сути и был своего рода реставрацией традиционного для России самодержавия, причем в самом его всеобъемлющем воплощении. "Самодержавие плюс террор" — вот формула сталинизма.
Куда приятнее, разумеется, было бы гордиться своей славной историей, нежели признавать, что история-то эта была во многом прямо постыдной. Чего стоит, хотя бы, многовековое крепостничество — позорное порабощение собственного (!) народа. Кстати, исторически крепостничество — явление еще совсем недавнее, как, между прочим, и самодержавная традиция. А именно на этих основах и укоренилась наша национальная ментальность, которая не воспринимает (в отличие, например, от английского или американского менталитета) и самой возможности победы над врагом без авторитарного монарха, вождя, великого полководца.
Этим, по-видимому, и объясняется своего рода самочинный "идейный заказ" воссоздания образа национального вождя-победителя в лице Сталина (ведь он действительно был вождем!). Беда, однако, в том, что объективно слишком одиозна и зловеще преступна эта фигура. Не уйти и от того обстоятельства, что следствием именно его руководства страной являлись неоправданно чудовищные людские потери, в том числе и в Отечественной войне.
* * *
Еще мотив для критики. В воспоминаниях А. И. Шумилина кое-где сквозит и нескрываемая антипатия к парикмахерам, сапожникам (евреям), постоянно встречавшимся ему в штабных тылах, но никогда на передовой. Так он действительно видел. Не очень жаловал он, между прочим, и православных богомольцев. Но "из песни слова не выкинешь".
Евреи, разумеется, тоже воевали, но очевидно, не там и не так, как А. И. Шумилин. Надо при том еще иметь в виду: во-первых, доля евреев в общем населении страны была, помнится, лишь ок. 2%, естественно, что они реже встречались и на фронтах; во-вторых, основная масса штабных приспособленцев была, очевидно, все же из самих же русских. И об этом Шумилин тоже не молчит; в-третьих и в главных: обвальная эмиграция евреев из СССР после войны, особенно в Израиль, явственно свидетельствует, что огромная часть наших евреев (но далеко не всех) в душе, увы, не воспринимала Россию, Украину в качестве своей доброй родины, и в этом нет ничего предосудительного. Естественное постоянство национального самосознания. И неосновательно поэтому было бы ожидать от многих евреев точно такого же патриотизма, как и наш собственный, так сказать, почвенный.
Неполиткорректно? Да. Но воспоминания Шумилина целиком, насквозь неполиткорректны! Где ведущая и вдохновляющая роль нашей славной компартии? Где сердечная дружба народов? Где клики: "За Родину, за Сталина!"? Вместо всего этого — завшивевшие, голодные, плохо вооруженные и безрассудно губившиеся солдаты. Увы, иногда совсем не «победительные». Получается, что уже закрепившаяся в нашем сознании прекрасная, радостная картинка победоносной войны "искажена" и "охаяна". Прямо-таки святотатство!
Нам, тогда еще безусым юнцам, искренним патриотам — солдатам, уцелевшим в мясорубке войны, не дано было, конечно, знать и понимать всю правду, причины страшных потерь и страданий народа. Да и после войны, и доныне все мы еще питаемся не суровой правдой тех лет, а представлениями о войне в основном лишь в ее героико-развлекательных киноверсиях. Оно и понятно, ибо и востребовано, и патриотично. Вместе с тем тому, кто ищет истину, она теперь доступна. И пора бы, во всяком случае в серьезной историографии и в воспитательно-образовательных государственных программах, честно и последовательно обозначать, кто были подлинные творцы победы (жертвовавшие свои жизни солдаты), а кто был главным виновником наших неоправдываемых бедствий и преступно непомерных жертв.
* * *
К сожалению, о личности и судьбе автора воспоминаний, Александра Ильича Шумилина, нам мало что известно. В своих записках он тщательно обходит стороной личную тему, но тем не менее, волей-неволей из его воспоминаний встает живой образ этого одаренного, поистине во всем глубоко честного человека.
Он окончил "элитное", по советским временам, двухгодичное училище так называемых кремлевских курсантов. И надо отдать должное то ли качеству этого образования, то ли очевидным способностям самого Шумилина, но из его действий на фронте явственно видно, что он был прекрасно подготовленным офицером. Знал и быстро умел применять многие боевые решения и приемы. Чего стоит, например, непростая стрельба из пулемета с закрытых позиций! Прекрасно знал пулемет "Максим" и все его возможные свойства и столь же возможные неисправности. Был умелым снайпером. Отлично ориентировался на местности по топографическим картам, что тоже не всегда просто. Знал и берег своих солдат, разделяя с ними все опасности, в том числе и в разведке. А "брать языка" — всегда смертельный риск. Кроме чистого "везения", конечно же, и его отличная воинская подготовка помогала и ему, и его солдатам выживать среди повседневных фатальных рисков.
Автор в своих воспоминаниях подчеркнуто избегает выдвигать себя на передний план, но сами его поступки свидетельствуют, что был он мужественным и достойнейшим во всех отношениях солдатом и человеком, не кривившим душой и перед начальственными погонами. Многие, казалось бы, оправдываемые во фронтовой обстановке грехи и грешки никак не прилипали к нему.
Был он явно от природы человеком смелым во всем, и в боях, и в иных жизненных обстоятельствах. Так, будучи после контузии комиссован и направлен обратно в свою фронтовую часть, решается он самовольно "попутно завернуть" в Москву на недельку, домой, повидать мать и, можно догадываться, любимую девушку Августу, будущую его жену. Надо знать, что в воюющих тогда армиях, в том числе в немецкой, были узаконенные отпуска домой для солдат-фронтовиков. Но не у нас. У нас с передовой было два нормальных пути: смерть или инвалидность по ранению. Поступок Александра Ильича поэтому по тогдашним меркам был риском, пожалуй, побольше, нежели разведка в тылу врага. Ему грозили обвинение в дезертирстве, военно-полевой суд, штрафная рота…
Смельчаком остается Шумилин и тогда, когда "режет правду-матку" в своих воспоминаниях, не сползая на проторенную дорожку слащавой героизации войны.
Думается, нет смысла много и далее говорить о том образе автора, который сам собой возникает из его же воспоминаний. Читатель и сам разберется.
Исключительно в художественном аспекте (я не литературовед, а просто читатель) могу лишь удивляться и восхищаться. Ведь Шумилин совсем не профессиональный писатель! Читаются же воспоминания с неотрывным интересом, увлекательнее иного детектива! Даже и обычно мало впечатляющие описания пейзажа, природы воспринимаются у Шумилина мастерскими. Достигается вообще редкий эффект как бы личного соприсутствия читателя в описываемом автором пространстве. И приложенное к воспоминаниям стихотворение Шумилина безупречно содержательно, эмоционально заряжено, свидетельствуя о многогранности его дарования. Был он к тому же и щедро наделен вдобавок художественным талантом.
Поздно все мы узнали об Александре Ильиче Шумилине, редкостно одаренном, исключительно правдивом человеке, искреннем патриоте. Настоящий "пахарь" войны, нашедший в себе силы и мужество запечатлеть ее в не столь героической, сколь в глубоко трагической ипостаси. Сам же Александр Ильич останется, должен остаться в ее истории подлинным героем.
* * *
Воспоминания Шумилина истинно бесценны, они не только живое свидетельство войны, но и в целом всей эпохи. Это хорошее противоядие и от бытующего неосталинизма. Без преувеличения, это подлинно уникальный, исторический документ, гораздо более драгоценный, чем выспренние, более похожие на архивные справки, заказные мемуары иных тогдашних военачальников.
Это и истинный патриотический подвиг. Надо всем нам и потомкам нашим знать и помнить правду, всю правду, какой бы она ни была. В этом и есть настоящий патриотизм: сопереживание, сострадание, самопожертвование, а не просто гордыня. Знакомство с воспоминаниями полезно было бы включать в наши образовательные программы наряду, к примеру, с произведениями А. И. Солженицына, с воспоминаниями Николая Никулина.
* * *
Примечание. К тому, что выше написано, подвигнуло меня более всего то обстоятельство, что на сегодня совсем мало осталось в живых соратников А. И. Шумилина — окопников, которые действительно вправе свидетельствовать об истинности, безупречной подлинности описания им правды войны. Но свидетельство бывшего солдата не могло быть совсем отстраненно беспристрастным, и, естественно, оказалось в нем много моих собственных политических, исторических и т. п. суждений и оценок.
Автор: Г. М. Вельяминов, бывш. сержант 62 гв. дивизии, инвалид ВОВ, доктор юр. наук, профессор
Свежие комментарии