Подводя итоги завершившегося в Турции конституционного референдума, западные, и прежде всего американские, СМИ переполнились алармизма. Больше других отличился телеканал CNN, перепугавший соотечественников своим заголовком:«Сегодня в Турции умерла демократия». Обосновывая свой трагический вывод, CNN горячился, что внесение принятых поправок в конституцию сделает страну «менее демократической, более резко разделенной и более религиозной», а главное — для турецких сторонников «демократии, верховенства закона, независимости судей, свободы слова и равенства для всех, дорога вперед теперь стала намного, намного более отвесной».

Демократия с ятаганами

Понять вселенскую печаль скалолазов из CNN несложно. Многие годы турецкая демократия вполне устраивала Соединённые Штаты. Вашингтон успешно контролировал общественные процессы в Турции. Страна эта непростая. Скомпонованная на остатках Османской империи, она впитала в себя турок, курдов, крымских татар, азербайджанцев, албанцев, арабов, черкесов, туркмен — всего представителей более 30 больших этнических групп.

Периодически между элитами этих групп возникало напряжение на почве националистических или религиозных противоречий. Тогда в дело вступали обученные в американских академиях турецкие военные. Между прочим, те ещё демократы. Военные брали власть в свои руки. Жестоко подавляли сопротивление политических групп и их сторонников.

После переворота 1960 года, например, военные повесили свергнутого премьер-министра Аднана Мендереса и его ближайших подвижников — министра финансов Хасана Полаткана и министра иностранных дел Фатина Рюштю Зорлу. Ещё более кровавый путч случился в 1980 году. Ему предшествовало жестокое противостояние турецких правых и левых партий и движений, сопряжённое с массовым террором. Жертвами междоусобицы тогда стали свыше пяти тысяч человек.

По мнению историков, турецкие военные способствовали развитию этого гражданского конфликта, чтобы потом резко вмешаться и «ятаганами навести порядок». В результате переворота 1 миллион 683 тысячи человек попали в «чёрные списки», 230 тысяч были осуждены, 517 из них приговорили к смертной казни, 14 тысяч человек лишили гражданства.

За последние полвека турецкие военные четыре раза отстраняли гражданскую власть силой. Наводили свой порядок. Потом проводили выборы под присмотром армии. Жизнь успокаивалась до следующего переворота. После одного из них, случившегося в 1997 году, нынешний президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, бывший в то время мэром Стамбула, получил тюремный срок «за пропаганду взглядов, разжигающих национальную рознь».

Через четыре года Эрдоган смог вернуться в политику и вскоре поднялся до главы турецкого правительства. На этом посту он не только занялся экономикой страны, но и постарался нейтрализовать генералитет от вмешательства в политические процессы в стране. Вначале по инициативе Реджепа Эрдогана из законодательства страны исключили положения, которые позволяли контролируемому высшими военными чинами Совету национальной безопасности Турции выступать верховным политическим арбитром (полномочия у СНБ были даже повыше, чем у кабинета министров).

После этого был организован судебный процесс над руководителями военного переворота 1980 года. В 2012 году бывшего начальника Генерального штаба Турции Кенана Эврена (занявшего в результате путча пост президента страны) и бывшего командующего ВВС страны Тахсина Шахинкая приговорили к пожизненному заключению. Обоих генералов разжаловали в рядовые.
Вслед за приговором лидерам переворота последовали и другие судебные процессы над турецкими военными. По их результатам более 300 старших офицеров получили по 20 лет лишения свободы. Потому, когда летом прошлого года обескровленная Эрдоганом армия попыталась снова устроить путч, из этой затеи уже ничего толком не вышло. Судебные процессы подорвали былое единство военных.

Куда ведёт воскресный референдум

Впрочем, дело не только в этом. Надо отдать должное, за годы правления Реждепа Эрдогана и его партии Турция значительно усилилась, вошла в число 20 крупнейших экономик мира. Возможно, кто-то воспринимает нашего южного соседа как поставщика томатов и туристических услуг. Напомним по случаю: валовой национальный продукт Турции ещё пару лет назад превзошёл в долларовом эквиваленте ВВП Саудовской Аравии.

В стране хорошо развились химическая, лёгкая, электронная промышленность, машиностроение. На 13 автозаводах Турции выпускается в год почти полтора миллиона автомобилей. Большая их часть экспортируется. Кроме этого на мировом рынке популярны турецкие холодильники, посудомоечные и стиральные машины, микроволновые печи, кондиционеры. Они ежегодно приносят стране более $85 миллиардов.

Сегодня Анкара располагает валютными резервами, превышающими 100 млрд. американских долларов. В турецких запасниках хранится более 400 тонн золота — это двенадцатый показатель среди стран мира. Этим золотым запасом Турция приросла после 2010 года, когда кабинет министров страны взял курс на переформатирование своих резервов.

Все эти позитивные перемены в чём-то изменили уклад жизни Турции, придали ей больше самостоятельности. У страны появились новые политические амбиции. Им не все рады, но такова данность. Её понимают по-разному. Одни считают, что турецкая элита строит неоосманские планы. Другие видят её стремление стать лидером исламского мира. Третьи уже записали турецкого президента в восточные тираны.

Во всех этих версиях есть своя логика. Усилил её прошедший в воскресенье референдум о внесении изменений в конституцию страны. Турция проголосовала за Эрдогана. Проголосовала неуверенно, с перевесом в полтора процента, что делает позицию турецкого президента достаточно шаткой. Ему теперь придётся приложить немало сил, чтобы новые поправки в 2019 году вступили в действие. Главным препятствием на этом пути будет Запад, в особенности, Евросоюз.

Европейские лидеры на сей раз выступили консолидированно, разбившись на «двойки» и «тройки». Совместное заявление, в частности, сделали председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, глава дипломатии ЕС Федерика Могерини и член ЕК по политике соседства Йоханнес Хан. Они призвали Турцию «рассмотреть обеспокоенности и рекомендации Совета Европы, включая чрезвычайное положение. Ввиду небольшой разницы в результате референдума и далеко идущих последствий конституционных поправок мы также призываем турецкие власти искать максимально возможный национальный консенсус в их осуществлении».

Любопытно, что европейские турки поддержали Эрдогана как раз «с большой разницей». Как передала радиостанция Premiere, за конституционные изменения, расширяющие полномочия президента Турции, высказались 77,1% представителей турецкой диаспоры в Бельгии, в Австрии — 73,2%, в Нидерландах — 70,3%, во Франции — 65,2%, в Германии — 63%, в Дании — 60,6%.

Этот феномен ещё ждёт своих исследователей. Первые поверхностные оценки европейских политологов сводятся к тому, что решающим фактором такого голосования стала «ностальгия турок по родине». Тезис спорный. Ведь очевидны другие мотивы. Например, протестный. Так, в Австрии и Нидерландах, давших абсолютную поддержку конституционной реформе, была запрещена агитация за предложенные Эрдоганом изменения. Зато оппозиции дали возможность работать без ограничений.

Нельзя сбрасывать со счетов, что у европейской турецкой диаспоры просто другой взгляд на события, происходящие на исторической родине. Каким он может быть? Думается, именно с Эрдоганом, инициатором референдума, диаспора связывает позитивные перемены (мы их упомянули выше) в Турции. Отсюда — такая серьёзная поддержка.

Другой вопрос — характер предложенных изменений. Если отбросить истерику CNN, можно увидеть, что на референдуме турки по факту проголосовали за американскую форму правления (президент — глава исполнительной власти), приправленную восточной спецификой. Европейская турецкая диаспора должна это прочувствовать. Она уже знакома с политическими правилами и традициями Запада, его «особенностями» — терпимостью к лояльным авторитарным режимам Азии, монархиям Персидского Залива и обструкцией неподконтрольных политических лидеров вроде президента Эрдогана.

Сопоставляя эти факторы, можно, в конце концов, с пониманием отнестись к смыслу новых поправок в конституцию Турции. Похоже, так и случилось. Тем более, что предложенные на референдум изменения в законодательство пусть и усиливают власть турецкого президента, но не делают её абсолютной. Власть будет по-прежнему зависеть от выбора народа.

Не меньше критики слышится и по поводу исламизации турецкого общества, которую принято связывать с Реджепом Эрдоганом. Для постхристианской Европы она воспринимается, как некий возврат в прошлое. Видится террористический ИГИЛ, прочие радикальные и средневековые ужасы. Но в данном-то случае речь идёт о конституционном государстве. Хотя откат и в самом деле просматривается, но он не критический. Это бывает, когда власть для объединения общества не находит новых идеологем и прибегает к старым — традиционным, привычным, проверенным временем.

Так случилось, например, в России. У нас новые общественные скрепы прорастают теперь на поле возрождённых религиозных конфессий. Не исключено, что полиэтнической Турции преодолеть национальные противоречия поможет ислам, ведь даже турецкие курды в массе своей — мусульмане. Так что подлинные итоги воскресного голосования будут зависеть от практической реализации новых конституционных положений, зрелости турецкого общества, его элиты. Их ответственности за судьбу страны.

Что же до внешних сил, от них уместна сдержанность, а не истерика и окрики. В этой связи примечательна оценка, которую высказал RT пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков: «Прошедший референдум — это суверенное дело Турецкой Республики. Мы считаем, что все должны с уважением относиться к волеизъявлению турецкого народа». А это значит, что CNN поторопился хоронить демократию в Турции…