190 лет назад, 20 октября 1827 года, произошло Наваринское сражение. Союзный флот России, Англии и Франции уничтожил турецко-египетский флот. Главную роль в морском сражении сыграла русская эскадра под началом контр-адмирал Л. М. Гейдена и начальника штаба капитана 1 ранга М. П. Лазарева.

Предыстория

Одним из главных вопросов тогдашней мировой и европейской политики был восточный вопрос, вопрос о будущем Османской империи и «турецком наследстве». Турецкая империя стремительно деградировала, подвергалась разрушительным процессам. Её военно-морская мощь значительно ослабла, и Турция, ранее сама угрожавшая безопасности европейских народов, становилась жертвой. Великие державы претендовали на различные части Османской империи. Так, Россия была заинтересована в зоне проливов, Константинополе-Стамбуле и кавказских владениях Турции. В свою очередь, Англия, Франция и Австрия не желали усиления России за счёт Турции и старались не пускать русских на Балканы и Ближний Восток.

Народы, ранее подчиненные военной мощью османов, начинали выходить из подчинения, боролись за независимость. В 1821 году восстала Греция. Несмотря на всю жестокость и террор турецких войск, греки мужественно продолжали свою борьбу. В 1824 году Порта запросила помощи у хедива Египта Мухаммеда Али, только что модернизировавшего армию по западным стандартам. Османское правительство обещало пойти на большие уступки по Сирии, если Али поможет подавить восстание греков. В итоге Мухаммед Али послал египетский флот с войсками и своего приемного сына Ибрагима на помощь Турции.

Турецко-египетские войска жестоко давили восстание. Греки, в рядах которых не было единства, терпели поражение. Греция тонула в крови и превращалась в пустыню. Тысячи людей были убиты и обращены в рабство. Турецкий султан Махмул и египетский правитель Али планировали полностью вырезать население Мореи. Кроме того, в Греции свирепствовали голод и чума, уносившие больше жизней, чем сама война. А уничтожение греческого флота, выполнявшего важные посреднические функции в торговле юга России через проливы, нанесло большой урон всей европейской торговле. Поэтому в европейских странах, особенно в Англии и Франции, и конечно в России, росло сочувствие к греческим патриотам. В Грецию ехали добровольцы, собирались пожертвования. Грекам на помощь были отправлены европейские военные советники.

Новый русский император Николай Павлович, занявший престол в 1825 году, задумался о необходимости унять Турцию. Сделать это он решил в союзе с Англией. Государь Николай надеялся найти общий язык с Англией по поводу раздела Турции на сферы влияния. Петербург хотел получить под свой контроль проливы Босфор и Дарданеллы, что имело огромное военно-стратегическое и экономическое значение для Русской империи. Британцы, с одной стороны, хотели в очередной раз стравить русских с турками, получив от этого максимум выгод, при этом избежать развала Османской империи в интересах России. С другой стороны — Лондон хотел оторвать от Турции Грецию и сделать её своим «партнером» (зависимым государством).

4 апреля 1826 года британский посланник в Петербурге Веллингтон подписал протокол по греческому вопросу. Греция должна была стать особым государством, султан оставался верховным сюзереном, но греки получали своё правительство, законодательство и т. д. Статус вассала Греции выражался в ежегодной дани. Россия и Англия обязались поддерживать друг друга в претворении в жизнь этого плана. Согласно Петербургскому протоколу ни Россия, ни Англия не должны были делать в случае войны с Турцией никаких территориальных приобретений в свою пользу. Париж, обеспокоенный тем, что Лондон и Петербург решают важнейшие европейские дела, без его участия, присоединился к антитурецкому союзу.

Однако Порта продолжала упорствовать и не шла на уступки по греческому вопросу, несмотря на давление великих европейских держав. Греция имела огромное военно-стратегическое значение для Османской империи. Порта надеялась на противоречия между великими державами, британцы, русские и французы имели слишком различные интересы в регионе, чтобы найти общий язык. В итоге великие державы решили оказать военное давление на Стамбул. Чтобы турки стали сговорчивее, к Греции решили отправить союзный флот. В 1827 году в Лондоне была принята конвенция трех держав, поддерживающая независимость Греции. По настоянию русского правительства к этой конвенции прилагались секретные статьи. Они предусматривали посылку союзного флота, чтобы оказать военно-политическое давление на Порту, пресечь доставку в Грецию новых турецко-египетских войск и установить контакт с греческими повстанцами.

Почтовая марка Египта, посвящённая Ибрагим-паше

Союзный флот

Ведя переговоры с правительствами Англии и Франции о совместной борьбе против Турции, Россия еще в 1826 г. начала подготовку к посылке на Средиземное море Балтийской эскадры, в которую были включены наиболее боеспособные корабли Балтийского флота и два новых линейных корабля — «Азов» и «Иезекииль», строившиеся на верфях Архангельска. Командиром «Азова» в феврале 1826 г. был назначен опытный командир, капитан 1 ранга М. П. Лазарев. Одновременно с постройкой «Азова» Лазарев занимался комплектованием корабля личным составом. Он старался отобрать знакомых ему наиболее способных и хорошо знающих свое дело офицеров. Так, он пригласил на свой корабль отлично зарекомендовавших себя по совместной с ним службе лейтенанта П. С. Нахимова, мичманов В. А. Корнилова, В. И. Истомина и других талантливых молодых офицеров, прославившихся позже в Наваринском и Синопском сражениях и в героической обороне Севастополя в Крымскую войну.

10 июня 1827 года Балтийская эскадра под командованием адмирала Д. Н. Сенявина вышла из Кронштадта в Англию. 28 июля эскадра прибыла в главную базу английского флота Портсмут. Здесь Д. Н. Сенявин окончательно определил состав эскадры, которой предстояло совместно с англо-французским флотом вести боевые действия на Средиземном море: четыре линейных корабля, и четыре фрегата. Во главе Средиземноморской эскадры, по личному указанию царя Николая I, был поставлен граф контр-адмирал Л. П. Гейден, а начальником штаба эскадры Д. Н. Сенявин назначил капитана 1 ранга М. П. Лазарева.

8 августа эскадра под командованием контр-адмирала Л. П. Гейдена в составе 4 линейных кораблей, 4 фрегатов, 1 корвета и 4 бригов, выделенная из состава эскадры адмирала Сенявина, вышла из Портсмута в Архипелаг. Остальная часть эскадры Сенявина возвратилась в Балтийское море. 1 октября произошло соединение эскадры Гейдена с английской эскадрой под командой вице-адмирала Кодрингтона и французской эскадрой под командой контр-адмирала де Риньи у острова Занте. Откуда под общим командованием вице-адмирала Кодрингтона, как старшего в чине, соединенный флот в составе направился к Наваринской бухте, где находился турецко-египетский флот под командованием Ибрагим-паши. В Лондоне Кондрингтона считали прозорливым политиком и хорошим флотоводцем. Долгое время он служил под командованием знаменитого адмирала Нельсона. В Трафальгарском сражении командовал 64-пушечным кораблем «Орион».

5 октября 1827 года союзный флот прибыл к Наваринской бухте. Кодрингтон рассчитывал путём демонстрации силы заставить противника принять требования союзников. Британский адмирал, выполняя указания своего правительства, не планировал вести решительные действия против турок в Греции. Командование же русской эскадры в лице Гейдена и Лазарева придерживалось иной точки зрения, которая была предписана им царем Николаем I. Направляя эскадру в Средиземное море, царь вручил графу Гейдену предписание действовать решительно. Под давлением русского командования Кондрингтон 6 октября направил ультиматум турецко-египетскому командованию о немедленном прекращении военных действий против греков. Турецко-египетское командование, уверенное в том, что союзники (и особенно англичане) не решатся вступить в сражение, отказалось принять ультиматум. Тогда на военном совете эскадры союзников, снова под русским давлением, было принято решение, войдя в Наваринскую бухту, стать на якорь против турецкого флота и своим присутствием заставить вражеское командование пойти на уступки. Командующие союзными эскадрами дали «взаимное обещание истребить турецкий флот, если хотя один выстрел будет сделан по союзным кораблям».

Таким образом, в начале октября 1827 года объединенный англо-франко-русский флот под командованием английского вице-адмирала сэра Эдуарда Кодрингтона блокировал турецко-египетский флот под началом Ибрагим-паши в Наваринской бухте. Союзное командование надеялось с помощью силового давления заставить турецкое командование, а затем и правительство, пойти на уступки в греческом вопросе.

Логин Петрович Гейден (1773 — 1850)

Адмирал Михаил Петрович Лазарев (1788 — 1851). С гравюры И. Томсон

Силы сторон

Русская эскадра состояла из 74-пушечных линейных кораблей «Азов», «Иезекииль» и «Александр Невский», 84-пушечного корабля «Гангут», фрегатов «Константин», «Проворный», «Кастор» и «Елена». Всего на русских кораблях и фрегатах было 466 орудий. В состав английской эскадры входили линейные корабли «Азия», «Генуя» и «Альбион», фрегаты «Глазго», «Комбриэн», «Дартмут» и несколько мелких судов. Англичане в общей сложности имели 472 пушки. Французская эскадра состояла из 74-пушечных линейных кораблей «Сципион», «Тридент» и «Бреславль», фрегатов «Сирена», «Армида» и двух мелких судов. Всего на французской эскадре было 362 пушки. Всего в составе союзного флота было десять линейных кораблей, девять фрегатов, один шлюп и семь мелких судов, имевших 1308 пушек и 11 010 человек команды.

Турецко-египетский флот находился под непосредственным командованием Могарем-бея (Мухаррем-бея). Главнокомандующим турецко-египетскими войсками и флотом был Ибрагим-паша. Турецко-египетский флот стоял в Наваринской бухте на двух якорях строем в виде сжатого полумесяца, «рога» которого простирались от Наваринской крепости до батареи острова Сфактерия. В составе флота было три турецких линейных корабля (86-, 84- и 76-пушечных, всего 246 пушек и 2700 человек команды); пять двухпалубных 64-пушечных египетских фрегатов (320 пушек); пятнадцать турецких 50- и 48-пушечных фрегатов (736 пушек); три тунисских 36-пушечных фрегата и 20-пушечный бриг (128 пушек); сорок два 24-пушечных корвета (1008 пушек); четырнадцать 20- и 18-пушечных бригов (252 пушки). Всего в составе турецкого флота было 83 военных судна, более 2690 пушек и 28 675 человек команды. Кроме того, турецко-египетский флот имел десять брандеров и 50 транспортных судов. Линейные корабли (3 единицы) и фрегаты (23 корабля) составляли первую линию, корветы и бриги (57 кораблей) находились во второй и третьей линиях. Пятьдесят транспортов и купеческих судов стояли на якорях под юго-восточным берегом Морей. Вход в бухту шириной около полумили простреливался батареями с Наваринской крепости и острова Сфактерия (165 орудий). Оба фланга прикрывались брандерами (судами, нагруженными горючим и взрывчатыми веществами). Впереди кораблей были установлены бочки с горючей смесью. На возвышенности, с которой просматривалась вся Наваринская бухта, находилась ставка Ибрагим-паши.

Османы имели сильную позицию, прикрытую крепостью, береговыми батареями и брандерами. Слабым место была скученность кораблей и судов, линейных кораблей было мало. Если считать число стволов, то турецко-египетский флот имел на тысячу с лишним пушек больше, но по мощи морской артиллерии превосходство оставалось за союзным флотом, причем значительное. Десять линейных кораблей союзников, вооруженных 36-фунтовыми орудиями, были намного сильнее турецких фрегатов, вооруженных 24-фунтовыми пушками, и особенно корветов. Стоявшие в третьей линии и тем более у берега турецкие суда не могли стрелять из-за больших расстояний и опасения поразить свои же корабли. Ещё одним негативным фактором была слабая выучка турецко-египетских экипажей по сравнению с первоклассным союзным флотом. Однако турецко-египетское командование было убеждено в силе своей позиции, прикрытой береговой артиллерией и брандерам, также в многочисленности кораблей и орудий. Поэтому османы не испугались прибытия союзного флота и не боялись вражеской атаки.

Корабль «Азов» в Наваринском сражении

Сражение

8 (20) октября британский адмирал направил союзный флот в Наваринскую бухту, чтобы продемонстрировать противнику свою силу и заставить пойти на уступки. При этом подчеркивалось: «Ни одна пушка не должна выстрелить без сигнала, разве только турки откроют огонь, тогда те корабли должны быть истреблены немедленно. В случае же сражения советую привести себе на память слова Нельсона: «Чем ближе к неприятелю, тем лучше». Таким образом, Кодрингтон твердо надеялся, что турки уступят, и дело закончится простой демонстрацией силы.

Колонны союзников входили в бухту последовательно. Британский флотоводец посчитал, что входить в тесную бухту двумя колоннами рискованно. Английский адмирал перед входом в гавань был встречен турецким офицером, который сообщил, что якобы находящийся в отсутствии Ибрагим-паша не оставил приказаний касательно дозволения входа союзных эскадр в сей порт, а потому он требует, чтобы они, не заходя дальше, вернулись в открытое море. Кодрингтон ответил, что он пришел не получать, а отдавать приказания, и что он истребит весь их флот, если хотя бы один выстрел будет сделан по союзникам. Английские корабли спокойно, как на маневрах, входили в бухту и по диспозиции становились на шпринг.

Капитану Феллоусу подчинялся отряд мелких судов, предназначавшихся для уничтожения брандеров, которыми прикрывались фланги неприятельского флота. Войдя в порт, он послал лейтенанта Фицроя на один из ближайших брандеров, чтобы отвести его подальше от союзной эскадры. Но турки, посчитав это нападением, открыли ружейный огонь, убили посланного офицера и нескольких матросов. Ближайшие британские фрегаты ответили. По ним открыли огонь с турецких кораблей. Затем началась беспорядочная пальба из ружей и пушек турецкого флота. Через некоторое время к перестрелке подключились и береговые батареи. Произошло это около 14 часов.

Англичане ответили всеми имеющимися орудиями. В этот момент Гейден вводил свою эскадру в уже затянутый дымом порт, и едва «Азов» миновал укрепления, как турки открыли по нему огонь. Адмиралу Кодрингтону в начале сражения пришлось иметь дело не только с двумя турецкими линейными кораблями, но и с судами второй и третьей линий. Его флагман «Азия», попав под сильный огонь, потерял бизань-мачту, с падением которой прекратили стрельбу некоторые кормовые пушки. Английский флагман попал в опасное положение. Но в этот момент в сражение вступил Гейден. Его корабль «Азов», покрытый густым удушливым дымом, осыпаемый картечью, ядрами и пулями, тем не менее быстро достиг своего места, стал от неприятеля на расстоянии пистолетного выстрела и убрал паруса в одну минуту.

По воспоминаниям одного из участников боя: «Тогда положение англичан переменилось, противники их начали слабее и слабее действовать, и господин Кодрингтон, коему помог наш адмирал, сокруша тунисского капитан-бея, сокрушил и Могарема: корабль первого, пронесясь по линии, брошен был на мель, а второго сгорел, суда второй и третьей линии, бившие «Азию» с носу и кормы, — потоплены. Но зато «Азов» обратил на себя общее внимание врага, ярою злобою против него кипевшего, не только ядра, картечь, но даже обломки железа, гвозди и ножи, кои турки в бешенстве клали в пушки, сыпались на него с одного корабля, пяти двухдечных фрегатов, бивших его в корму и в нос, и многих судов второй и третьей линий. Корабль загорался, пробоины увеличивались, рангоут валился. Когда же приспели к местам своим «Гангут», «Иезекииль», «Александр Невский» и «Бреславль», когда полетели и их ядра на вражеские корабли, тогда «Азов» мало-помалу начал выходить из страшного ада, в коем он находился. 24 убитых, 67 раненых, избитый такелаж, паруса, а в особенности рангоут, и более 180 пробоин кроме 7 подводных доказывают истину сказанного».

Несколько часов шёл жестокий бой. Турецкий и египетский адмиралы были убеждены в успехе. Турецкие береговые батареи плотно прикрыли своим огнем единственный выход в море из Наваринской бухты, казалось, что союзный флот попал в западню и будет полностью уничтожен. Двойное превосходство в силе сулило турецко-египетскому флоту победу. Однако всё решило мастерство и решительность командиров и моряков союзного флота.

Архипелагская экспедиция русского флота 1827 г. Наваринское сражение 8 октября 1827 г. Источник: Морской атлас Министерства Обороны СССР. Том III. Военно-исторический. Часть первая

Это был звездный час для русского флота. Шквал огня обрушился на корабли русской и английской эскадр. Флагманскому кораблю «Азов» пришлось сражаться сразу против пяти кораблей противника. Его поддержал французский корабль «Бреславль». Оправившись, «Азов» начал громить из всех орудий флагманский корабль египетской эскадры адмирала Могарем-бея. Вскоре этот корабль загорелся и от взрыва пороховых погребов взлетел на воздух, поджигая другие корабли своей эскадры.

Участник сражение, будущий адмирал Нахимов так описывал начало сражения: «В 3 часа мы положили якорь в назначенном месте и повернули шпрингом вдоль борта неприятельскаго линейнаго корабля и двухдечнаго фрегата под турецким адмиральским флагом и еще одного фрегата. Открыли огонь с правого борта... «Гангут» в дыму немного оттянул линию, потом заштилил и целым часом опоздал придти на свое место. В это время мы выдерживали огонь шести судов и именно всех тех, которые должны были занять наши корабли... Казалось, весь ад развернулся пред нами! Не было места, куда бы не сыпались книпели, ядра и картечь. И ежели бы турки не били нас очень много по рангоуту, а били все в корпус, то я смело уверен, что у нас не осталось бы и половины команды. Надо было драться истинно с особенным мужеством, чтоб выдержать весь этот огонь и разбить противников...».

Флагман «Азов» под командованием капитана 1 ранга Михаила Лазарева стал героем этой битвы. Русский корабль сражаясь с 5 неприятельскими кораблями, уничтожил их: он потопил 2 больших фрегата и 1 корвет, сжег флагманский фрегат под флагом Тахир-паши, вынудил выброситься на мель 80-пушечный линейный корабль, после чего зажег и взорвал его. Кроме того, «Азов» вместе с флагманским кораблем англичан потопил линейный корабль командующего египетским флотом Могарем-бея. Корабль получил до 1800 попаданий, из них 7 ниже ватерлинии. Корабль был полностью отремонтирован и восстановлен только к марту 1828 года. За боевые подвиги в сражении линейному кораблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг.

Самую же высокую оценку заслужил командир «Азова» М. П. Лазарев. В своём донесении Л. П. Гейден писал: «Неустрашимый капитан 1 ранга Лазарев управлял движениями Азова с хладнокровием, искусством и мужеством примерным». П. С. Нахимов о своём командире писал: «Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался. Но у меня не достаёт слов описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».

Отличился также мощный корабль русской эскадры «Гангут» под командой капитана 2 ранга Александра Павловича Авинова, который потопил два турецких судна и один египетский фрегат. Линейный корабль «Александр Невский» захватил в плен турецкий фрегат. Линейный корабль «Иезекииль», содействуя огнем линейному кораблю «Гангут», уничтожил неприятельский брандер. В целом русская эскадра уничтожила весь центр и правый фланг неприятельского флота. Она приняла на себя главный удар противника и уничтожила большую часть его кораблей.

В течение трёх часов турецкий флот, несмотря на упорное сопротивление, был полностью уничтожен. Сказался уровень мастерства союзных командиров, экипажей и артиллеристов. Всего более пятидесяти кораблей противника было уничтожено во время битвы. Уцелевшие суда османы сами утопили на следующий день. В своём донесении о Наваринском бое контр-адмирал граф Гейден писал: «Три союзных флота, соревновали один другому в храбрости. Никогда не видно было столь искреннего единодушия между различными нациями. Взаимные пособия доставлялись с неписанной деятельностью. При Наварине слава английского флота явилась в новом блеске, а на французской эскадре, начиная от адмирала Риньи, все офицеры и служители явили редкие примеры мужества и неустрашимости. Капитаны и прочие офицеры российской эскадры исполняли долг свой с примерным рвением, мужеством и презрением всех опасностей, нижние чины отличились храбростью и повиновением, которые достойны подражания».

Наваринское сражение, Национальный исторический музей, Афины, Греция

Итоги

Союзники не потеряли ни одного корабля. Больше всего в Наваринском сражении пострадали флагман английской эскадры корабль «Азия», который потерял почти все свои паруса и получил множество пробоин, и два русских корабля: «Гангут» и «Азов». На «Азове» были перебиты все мачты, корабль получил десятки пробоин. В живой силе наибольшие потери понесли англичане. Были убиты два парламентера, один офицер и ранены трое, в том числе и сын вице-адмирала Кодрингтона. Из русских офицеров были убиты двое и 18 ранены. Среди французских офицеров только командир корабля «Бреславль» получил легкое ранение. Всего союзники потеряли убитыми 175 и ранеными 487 человек. Турки потеряли практически весь флот — более 60 кораблей и до 7 тыс. человек.

Командир «Азова» М. П. Лазарев за этот бой получил чин контр-адмирала и был награжден одновременно четырьмя орденами — русским, английским, французским и греческим. За мужество, храбрость и морское искусство экипажа линейному кораблю «Азову» — впервые в русской морской истории — было присвоено высшее боевое отличие — кормовой Георгиевский флаг. «Азов» стал первым гвардейским кораблем русского флота. «В честь достохвальных деяний начальников, мужества и храбрости нижних чинов», — говорилось в царском рескрипте. При этом предписывалось «поднимать Георгиевский флаг впредь на всех кораблях, носящих имя «Память Азова». Так родилась морская гвардия.

Русский император Николай I наградил Кодрингтона орденом Святого Георгия 2-й степени, а де Риньи — орденом Святого Александра Невского. Получили ордена и многие русские офицеры. Для нижних чинов на каждый корабль выдали по десять, а на фрегат — по пять Георгиевских крестов. Своеобразной была реакция английского короля: на представлении Кодрингтона к ордену Виктории (а не наградить его монарх просто не мог, учитывая громадный международный резонанс этой битвы), он написал: «Заслуживает веревки, но я вынужден дать ему ленту». В планы Лондона совсем не входило полное уничтожение турецкого флота, поэтому, как только улегся ажиотаж и успокоилась ликующая общественность, Кодрингтона тихо отправили в отставку.

В военном отношении сражение интересно тем, что турецко-египетский флот имел позиционное преимущество и его козырем были береговые батареи с крупнокалиберными орудиями. Просчетом Ибрагим-паши было то, что он пропустил союзников в Наваринскую бухту. Самым удобным для обороны местом был узкий вход в бухту. По всем правилам военно-морского искусства, именно на этом рубеже Ибрагим-паша должен был дать союзникам сражение. Следующий просчет турок заключался в неудовлетворительном применении многочисленной артиллерии. Вместо того чтобы бить по корпусу судна, турки стреляли по рангоуту. В результате этой серьезной ошибки им не удалось потопить ни одного корабля. Корабли противника (особенно крупные) оказывали яростное сопротивление. Однако их огонь был недостаточно эффективен, так как вели его не по корпусу, а по рангоуту. В письме Рейнеке П. С. Нахимов писал: «Не было места, куда бы не сыпались книпеля, ядра и картечь. И ежели бы турки не били нас очень много по рангоуту, а били все в корпус, то я смело уверен, что у нас не осталось бы половины команды... Сами англичане признаются, что при Абукире и Трафальгаре ничего подобного не было...». Русские моряки же наоборот, как и других морских сражениях, действовали на главном направлении — против наиболее сильных кораблей противника. Гибель флагманов парализовала волю к сопротивлению более многочисленного турецко-египетского флота.

Весть о Наваринском сражении привела турок в ужас, а греков — в восторг. Однако и после Наваринского сражения Англия и Франция не пошли на войну с Турцией, которая упорствовала по греческому вопросу. Порта, видя разногласия в рядах великих европейских держав, упорно не хотела давать грекам автономии, и соблюдать соглашения с Россией по поводу свободы торговли через черноморские проливы, а также права русских в делах придунайских княжеств Молдавии и Валахии. Это в 1828 году привело к новой войне между Россией и Турцией.

Таким образом, разгром турецко-египетского флота значительно ослабил военно-морскую мощь Турции, что содействовало победе России в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. Наваринское сражение обеспечило поддержку греческого национально-освободительного движения, результатом которого по Адрианопольскому мирному договору 1829 года стала автономия Греции (де-факто Греция стала независимой).

Морское сражение при Наварине. Картина Айвазовского