«Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток». Приказ №227.
Пожалуй, эта тема — самая главная тема в истории СССР. Это тема, которая по своей значимости резко превосходит большинство других вопросов. Тема, которую в отечественной историографии исследовали очень и очень многие (с разной степенью достоверности). Тема, которая ярко и катастрофично отображена в сотнях фильмах и тысячах книг. Июнь 41. И вся жизнь СССР чётко делится на два отрезка: до и после. Тот самый июнь имел столь далеко идущие и столь катастрофические последствия, что во многом изменил наше восприятие мира и даже в какой-то мере национальную психологию.
И долгие годы не прекращаются попытки дать убедительное объяснение тому, что произошло в том страшном июне 1941, и почему летом этого года Красная Армия потерпела столь чудовищные поражения, поставившие всё государство на грань гибели. Просто потому что уже с первых месяцев той самой войны у народов СССР стали появляться вопросы к руководству страны и армии. Слишком уж не соответствовали ход и результаты летних сражений предвоенной пропаганде. Слишком велика оказалась разница между суровыми реалиями войны с нацистами и полной уверенностью советского народа в абсолютной непобедимости Красной Армии.
Вот обычно в ответ на это любят отвечать, что в конце концов враг был наголову разгромлен, и война закончилась в Берлине. Так-то оно так, вот только путь к Зееловским высотам был уж слишком долгим и кровавым. Как то не любят наши историки анализировать в целом кампанию 1941-1942 годов, которую по факту СССР блистательно проиграл. Да, был Сталин, была дисциплина, была индустриализация (СССР уже не был «крестьянской страной»), был настрой на победу. Вот только любое другое государство, типа даже США, потерпев подобные поражения, неизбежно бы вышло из войны. Слишком тяжело, дорого и бесперспективно.
Просто вся история 41-42 годов — это практически непрерывная цепь катастроф, отступлений и поражений. И возразить тут что-то очень сложно. Тому, кто упомянёт о «разгроме немцев под Москвой», предлагаю внимательно ознакомиться с тем, что творилось до и что творилось после этого «разгрома». Это своего рода «светлое пятно» на очень тёмном фоне. И генерал Власов (не худший, кстати, из сталинских генералов и под Москвой себя проявил) попал в плен и пошёл на сотрудничество с врагом, возможно просто «сломавшись психологически». С начала войны только бесконечные поражения, отступления, окружения. К лету 1942 военный профессионал мог просто разуверится в возможности не только решительной победы над врагом, но и в возможностях Красной Армии в целом. Это его, конечно, не оправдывает, но хоть что-то объясняет.
Обычно приводят сразу несколько «ходовых» объяснений вот этой самой катастрофе. И первое из них — внезапность нападения и неготовность СССР к войне. Вот, дескать, эти самые внезапность и неготовность и послужили причиной полного разгрома. Тут можно не просто что-то возразить, тут возразить можно очень и очень многое. Весь сталинский период правления, начиная с 1927 года, — это подготовка к войне, большой войне. Всё советское общество было насквозь милитаризовано. Индустриализация носила прежде всего военный характер. Ускоренными темпами строятся артиллерийские, танковые, авиазаводы. ОСОАВИАХИМ (предшественник ДОСААФа) — это тоже из той эпохи, как и ГТО.
Вот мы так к этому привыкли, что воспринимаем как должное, но «внезапная», буквально в течение 12 лет, индустриализация и милитаризация СССР — это явление, имеющие мало аналогов в мировой истории. Все сферы жизни, включая кино и литературу, тоже выполняли данный «социальный заказ». А, простите, что это, если не подготовка к войне? К большой войне. Вот надо сказать, что в царской России никто так к Первой мировой не готовился и готовиться не собирался. И не планировал даже, и не мечтал, что характерно. И тем не менее катастроф, подобных катастрофам Второй мировой не наблюдалось. Поражения были, тяжёлые поражения, как у Самсонова, но не катастрофы.
Российская промышленность 1914 года к войне была не готова абсолютно, но, тем не менее, катастроф на фронте удалось избежать, в отличие от 1941 года, когда всё, до последнего заводика, работало на армию. Парадокс? Если уж говорить о «внезапности и неготовности», то для 1914 она характерна куда больше. Как раз ПМВ выявила полную и категорическую неготовность Российской империи к крупномасштабным боевым действиям такого размаха. Не хватало и винтовок, и снарядов, и пулемётов. И тем не менее: катастроф не было. Вот не принято как-то в отечественной историографии сравнивать 1941 и 1914. Не принято по вполне понятным причинам: оно в пользу РИ и не в пользу СССР.
Обидно, да, понимаю. И тем не менее. Все, кто любит клясть царскую Россию за отсталость и неповоротливость, как-то избегают вспоминать отсутствие в 1914-1915 годах катастроф, подобных тем, что произошли спустя 27 лет. Можно встретить подробные и красочные описания того, как всё было плохо и неорганизованно в той, «старой» России, но это не отменяет того факта, что фронт не рушился раз за разом и армии многократно не бежали на восток, как это случалось при «идеологически правильном» руководстве. Неприятный такой парадокс.
В ПМВ Германия воевала на два фронта? Оно конечно так, но в ПМВ Россия была вынуждена воевать ещё и с Османской, и с Австро-Венгерской империями. Это если кто не помнит. Уже в том самом 1914 году. Немцы, австрияки и турки — немцы были всех сильней, но это не отменяет двух других империй, они тоже воевали, а Австро-Венгрия была вполне себе великой державой. Не будем это забывать. И даже в момент 1915 года и решительного немецкого наступления на восток катастроф избежать удавалось. Поражения и отступления имели место быть. Но военных катастроф не было.
И тут кто-то (самый эрудированный) скажет: «Так ведь танки!» Танки, вперёд! И самолёты, соответственно, вверх! Вот они-то (Ю-87/88 и Т- III/IV) и стали теми «чудо-девайсами», которые переломили хребет кадровой Красной Армии. Вынужден возразить: как раз по танкам и самолётам Красная Армия по качеству была на уровне, а по количеству резко превосходила Вермахт. Тема хорошо проработана на данный момент, и влазить в неё не вижу смысла, только хочу отметить, что если Рейхсхеер однозначно в большинстве областей технически превосходил Русскую императорскую армию, то в техническом противостоянии Вермахт vs. Красная Армия всё во многом было с точностью до наоборот.
Просто так много было написано о якобы невнимательности Сталина к автоматам (пистолетам-пулемётам) и миномётам, что это проникло в массовое сознание и там застряло. Сейчас мы уже знаем правду, но в подсознании осталось, что «немец давил техникой». А вот немцы, как раз, были неприятно поражены технической оснащённостью той самой Красной Армии в июне 1941. Хотя бы тем же количеством минометов и пистолет-пулемётов (Эйке Миддельдорф. Русская кампания: тактика и вооружение). Но, как ни странно, Красную Армию от разгрома это не спасло.
Вот понимаете, на первый взгляд, попытка понять причины «катастрофы 1941-го» заводит нас в глухой тупик. Не понятно ничего. Аномалия какая-то. В таких случаях сразу возникает нехорошее подозрение, что нам не всё рассказывают. Просто когда мозаика упорно не складывается — возможно не хватает каких-то кусочков? Просто данная тема — очень нервная и политическая. И в СССР это было громадной проблемой: с одной стороны, 1941-1945 — центральный элемент советской пропаганды (в хорошем смысле пропаганды), с другой стороны, вот этот самый 1941, да и 1942 «украсить» СССР и Советскую армию не могли никак. А общество наше было глубоко идеологизировано. И это был глубочайший «затык» для наших идеологов: если СССР — это так здорово и перспективно, то почему случился такой вот военный апокалипсис?
Тема 1941-1942 годов вставала просто «поперёк горла» нашим историкам. Большая война (самая большая), рассказывать надо обязательно. А ничего хорошего рассказать нельзя. Вот такая вот засада. Если бы это случилось при царе Николае II! Как бы они оттоптались на теме! Но при Николае II, милостью Божией Императоре Всероссийском, подобного позора не случалось. Ни в русско-японскую, ни в Первую мировую… Именно так, при нём, родимом, Россия ни разу не вставала на грань гибели. И только при большевиках… Всё это «счастье» случилось в период правления той самой партии. Именно поэтому рассказы о начале войны у нас носят кликушески-истеричный характер: «немецко-фашистские захватчики совершили вероломное нападение…». Долго рассказывают о том, каким гадом был Гитлер и какой он плохой, фашизм…
Много тут эмоций наворочено, много фильмов снято, много книг написано… И каждый раз война изображается в качестве ужасной, неконтролируемой катастрофы. Именно так и никак иначе. Дескать, «злобный враг» наступает, мы отбиваемся (отмахиваемся) из последних сил, одной винтовкой на троих против гитлеровской армии, «уснащённой самой современной техникой». Картина поистине апокалипсическая. Любимый сюжет в наших книгах и фильмах «про войну». Бой с гораздо более сильным врагом. Одним из достижений СССР считается достижение безопасности от массовой гибели в войне с более сильным противником. Якобы достигли. Пример, с которым сравнивают, — как раз нападение Гитлера на тот самый СССР.
Дескать, тогда не смогли, зато сейчас (после той большой войны и в эпоху ЯО) можем. Мы так удачно «отвоевали с Гитлером», что любимой присказкой до 90-х годов 20-го века у нас в стране было: «Лишь бы не было войны…». Такие вот мы были «миролюбивые». В Российской империи такой «присказки» не было (видимо, все, включая чёрное и белое духовенство, были отъявленными милитаристами). Именно шок от немецкого вторжения и от полной неспособности Красной Армии его достойно встретить, возможно, и привёл к созданию 50 тысяч танков в мирное время к 80-м годам. Что, в свою очередь, создало кучу экономических проблем СССР. Вспоминают, что, когда начался конфликт на Даманском и доложили «наверх», проблема была как раз в том, что Брежнев страшно боялся войны.
Нет, мне, с одной стороны, нравится миролюбие отечественных политических лидеров, с другой стороны, откуда такая «водобоязнь»? Нет, я не за то, чтобы действовать по американским лекалам и чуть что на кого-то нападать, но вот такой откровенный «страх перед войной» наводит на нехорошие размышления. Всё дело в том, что Брежнев в той самой далёкой войне участвовал (в отличие от большинства тех, кто про него рассказывал смешные истории). И трусом он не был, но то, что он увидел на фронте, ему отнюдь не понравилось. Не понравилось настолько, что много позже, возглавляя супердержаву с самой сильной сухопутной армией планеты, он боялся воевать.
Всё дело в том, что СССР-1941 тоже был военной супердержавой. Если судить по списочному составу техники в армии и авиации — то это так. Уровень и качество этой техники, с учётом того, как недавно были созданы заводы для её производства, были вполне достойными. Советские пулемёты, миномёты, пушки, танки и самолёты в целом были на уровне требований момента. На эту тему можно долго (бесконечно долго) спекулировать и написать сотни интересных статей, но факт остаётся фактом: в данном разделе мы были не хуже немцев. Да, культура производства на немецких заводах была выше. Естественно. Но по материальной части РККА Вермахту никак не уступала, даже превосходила. Особенно по количеству этой самой матчасти.
Подготовка красноармейцев тоже была вполне достойной. Воспоминаний море, все пишут примерно одно. Про разброд, шатания и ржавые танки никто не пишет. Пишут про запредельные нагрузки, невероятно строгую дисциплину и поступление новой техники. И про то, что все понимали: это неспроста. Грядут большие события. Война будет. Поэтому готовились, серьезно готовились. На всех уровнях. Вообще, почитайте литературу той эпохи: вооружённые силы и флот пользовались вниманием, любовью и уважением, быть офицером было весьма и весьма почётно. Просто почитайте книжки, написанные в 30-е годы. Интересная, кстати, была эпоха. Необычная, с особым, специфическим характером. После войны всё было уже немного не то. Перепахала война страну.
А в 30-е годы СССР был на подъеме: и люди смотрели вперёд с оптимизмом, и врага никто не боялся. Вот не соответствует эта вся предвоенная литература официальному объяснению про «внезапность германского нападения». Слишком много тогда было написано, начиная с «Тимура и его команды» или «Коменданта снежной крепости». Там интересные, кстати, есть пассажи про армию, хотя книги вроде совсем не о том. Я читал в детстве и удивлялся. Детская (и не только, просто в детской это откровенней!) литература 30-х — это совсем другой мир, который (если вчитаться) выглядит достаточно странно для послевоенного советского человека. Тогда войны никто не боялся, более того, все были уверены в нашей неминуемой победе. И как это ни странно, те самые жители СССР 30-х годов не выглядят наивными дурачками.
Вот возникает определённый зазор, неровность при попытке «состыковать» до и послевоенную литературу. И вроде и там СССР, и там СССР… И там Сталин, и там Сталин. И даже Лаврентий присутствует на обоих фото! Но, увы, это две очень разные страны. Все легенды о том, что Сталин «ужасно боялся Гитлера», разбиваются вдребезги просто при ознакомлении с тем, что было написано до войны. Тогда, когда ещё никто не знал, как конкретно развернётся эта самая война и к чему она приведёт. А писали много и писали откровенно. СССР активно проводил внешнюю политику, активно строил промышленность, ускоренными темпами перевооружал армию. СССР участвовал во многих локальных конфликтах от Испании до Халхин-Гола. И это всё было отражено в литературе и журналистике. И вымарать из истории это невозможно никак. Но читать это после Харькова и Сталинграда достаточно странно.
Вообще, совместить довоенную и послевоенную патриотическую литературу фактически не возможно. Такое складывается впечатление, что там (в 30-е) совсем другие люди пишут о совсем других вещах, с последующим развитием СССР никак не связанных. Случился какой-то чудовищный «облом», который изменил само течение времени. Парадокс как раз в этом — в отличие от периода до Первой мировой, войну ждали в СССР все, но не готов к ней оказался никто. И армия в первую очередь, как ни странно.
Так что это ни в коем случае не была страна, которая, в ужасе забившись в угол/под диван, ждёт неминуемого вторжения. Это была сильная, растущая, уверенная в себе держава. А потом случилась катастрофа, типа вымирания динозавров. Причём эта самая катастрофа никак из предыдущего развития СССР не следовала. Кстати, тов. Резун умело использовал данный парадокс, выпустив целую серию необыкновенно захватывающих книг (пойдя при этом по стопам Эриха фон Деникена и как бы предвосхищая Эрнеста Мулдашева). В этих книгах рассматривается фантастическая версия событий из параллельной реальности. Самое смешное — его очень долго разоблачали. Нет, печатать Резуна безусловно надо: великолепное боевое фэнтэзи! (А кто не смог всё сразу разложить по полочкам, будучи профессиональным историком, — тот «сам дурак» и обижаться может только на самого себя).
Но и после разоблачения несчастного эмигранта парадокс остался. Это ж не я поднял этот вопрос, этот вопрос поднимает практически каждый историк и публицист, который пишет об этой кровавой эпохе. И все задаются вопросом: «Почему?». Нет ответа. Вот такой вот исторический парадокс, вот такой вот «Бермудский треугольник» отечественной истории. Вопросы есть, ответов нет. Именно такие «места» в теории и практике всегда служат источником многочисленных легенд и мифов. Нам долгие годы рассказывали, что идеологически зашоренные лидеры СССР видели в автоматах (на самом деле пистолет-пулемётах) только гангстерско-полицейское оружие, а потом пришли кровожадные немецкие автоматчики и перестреляли всех храбрых, но беззащитных красноармейцев, вооружённых устаревшими винтовками Мосина. В массовом сознании у многих до сих пор винтовка (ржавая и неудобная) против сияющего автомата, который почему-то обзывают «Шмайсером».
Также нам долго рассказывали о тупых советских командирах-кавалеристах, ненавидевших танки. Нет, прямо никто не утверждал, что в СССР танков не было, но как бы намекалось, что с одной стороны «гениальный Гудериан» (шустрый Гейнц!), а с другой — тупые рубаки в будёновках, зацикленные на кавалерийских атаках. При этом достаточно часто пытаются перетянуть на родную почву легенду о кавалеристах, в конном строю атакующих панцеры… А заунывные песни о том, насколько И-16 был хуже Ме-109 и насколько советский пилот уступал немецкому? После чего было принято многозначительно качать головой и цокать языком. Вот вся эта наша «истерическая литература» очень сильно напоминает какую-то «операцию прикрытия». Только, конечно, не «вторжения в Европу 6 июля 1941 на автострадных танках». Но что-то тут от нас прячут — это несомненно. В этом пункте Резун безусловно прав.
Вообще забавно глядеть на советских и постсоветских пропагандистов: они вынуждены решать две взаимоисключающие задачи одновременно: с одной стороны, Гитлер и нацизм — это очень плохо и достойно всякого осуждения (полный отстой!), с другой стороны, им надо как-то объяснить невероятные неудачи Красной Армии в противостоянии тому самому гадкому Вермахту. Они, бедные, и мучаются, и крутятся как уж на сковороде. Всё дело в том, что им надо «совместить несовместимое» и «впихнуть невпихуемое». И Гитлера воспевать нельзя, и РККА обливать грязью нельзя, и как-то надо логично объяснить разгром 1941-42, и что-то писать про войну, и как-то воспитывать тех самых патриотов из подрастающего поколения.
Задача прямо скажем, не детская. Поэтому у нас в стране сложилась «мозаично-эмоциональная» система изложения материала о Великой Отечественной. Тут вам расскажут и о битве под Москвой, и о Сталинградском сражении… и о штурме Берлина, и о блокаде города Ленина расскажут. Расскажут об ярких подвигах советских солдат в ходе войны. О преступлениях нацистов расскажут. И пока вот это всё даётся на уровне детей, домохозяек и крестьян: «Страшная война была…», тяжёлый вздох — всё хорошо и здорово. Как только мы начинаем вникать в детали и задавать вопросы — картинка рассыпается на отдельные элементы и её уже не собрать.
Почему я об этом пишу: просто действительно тема Второй мировой в нашем сознании — тема номер один (если говорить о военном деле), и мы имеем бесконечное число книг, фильмов, журнальных статей, телепередач. Но в цельную картину они складываться отказываются, категорически. Вот когда по телевизору рассказывают 9 мая про эту войну, то обязательно упоминают, что якобы этот конфликт не имеет аналогов по ожесточённости и продолжительности. Тожественно так произносят, с придыханием. Вынужден огорчить отечественных дикторов: имеет. Увы и ах. Этот конфликт имеет аналоги по ожесточённости и продолжительности.
Вторая мировая имеет очевидный аналог в виде Первой мировой. Вот нравится это кому то или не нравится. Имеет. Просто про Первую мировую, вследствие очевидных политико-идеологических причин, у нас не принято вспоминать. Не любят у нас в России вспоминать про Первую мировую, совсем не любят. А если и вспоминают, то в разряде исторических казусов, типа итальяно-эфиопского конфликта. Дескать, что тут вспоминать? И обозвали даже эту войну — Империалистической. Вот как! Выходит на полях Первой мировой русские солдаты гибли не за Родину, а за неких неведомых никому «империалистов»… Кстати да, подобную пропаганду в ходе Второй мировой войны вели немцы на территории оккупированной ими Франции. У нас в стране десятилетиями ставилась задача героизировать ВМВ и вымарать из массового сознания ПМВ. Прям как в книге «1984». Один в один. История такова, какой мы вам её расскажем.
Всё дело в том, что Первую мировую мы к 1917 году уже фактически выиграли, а большевики фактически украли у нас эту победу, заключив Брестский мир. Именно так, к 1917 году Россия уже понесла большие жертвы на алтарь победы и к этому этапу центральные державы уже стояли на краю пропасти. Фишка в том, что 70 последующих лет те самые большевики были у власти, и признавать данный факт им было категорически невыгодно. Они и не признавали. Отсюда замечательный в своём идиотизме лозунг: « Превратим войну империалистическую в войну гражданскую!» Якобы народ устал от войны, и тут приходят бесконечно добрые большевики и войну заканчивают.
«Декрет о мире», говорите? Нет, если бы Ульянов был императором галактики, то он мог бы издавать такие декреты, но в текущей реальности была капитуляция перед немцами. Вот этот самый, категорически неприятный факт и создавал кучу проблем отечественным историкам и продолжает, кстати, создавать. Сколько не придумывай «героических легенд», те, кто возглавлял тогда Россию и подписывал документы, выглядят предателями, а их действия выглядят капитуляцией перед врагом в ходе войны. Именно поэтому тех, кто защищал Россию в ту войну, было принято обливать грязью или просто замалчивать их подвиги. И была придумана весьма мутная легенда, что была некая империалистическая бойня, а Ульянов-Ленин её остановил и открыл новую эпоху в истории человечества (типа второй Будда-Сиддхартха-Гаутама).
Красиво конечно, но это неправда. И когда в ноябре 1918 большевики денонсировали Брестский мир (заключённый в марте 1918!), то никакого понимания у победителей в Первой мировой это не встретило: «Ты кто такой? Давай, до свидания!» Большевики, конечно, исполнили своё обещание и превратили «империалистическую войну» в войну гражданскую (в которой погибли миллионы, и разрушения были на порядок больше, чем в ПМВ), но также они превратили Россию из страны-победительницы в ПМВ в страну-проигравшую в страну-лузера и международного изгоя. Просто сравните статус России летом 1917 и статус СССР по окончании гражданской войны (а также экономическую ситуацию и численность населения). И ради чего всё?
В такой вот грязной ситуации у большевиков были виноваты буквально все (кроме них, понятно): царское правительство, союзники, министры-капиталисты, помещики и буржуи, зажиточное крестьянство и банкиры. А они все в белом, они героически спасают страну от разных негодяев (как Порошенко с Турчиновым). Самое смешное, что, выиграв Первую мировую (что мы фактически уже сделали в 1917), можно было всё устроить так, что война с Германией через 30 лет становилась невозможной. Просто дипломатическими методами. Послевоенный мир устраивают победители. Знаете: Венский конгресс 1815 года (который танцует), Ялтинский мир (1945-1991) … Так вот, в 1918 в Версале вполне могла заседать русская делегация и наряду с англо-французами определять будущее послевоенного мира. И сделать немецкий реванш невозможным (по крайней мере лет на 50 вперёд).
Но большевикам была не нужна победа в «империалистической войне». Её у нас и не стало. Так что все рассуждения на тему, что благодаря большевикам мы победили во Второй мировой, можно парировать тем, что благодаря им же мы проиграли в Первой мировой, что и сделало возможным германское вторжение в июне 1941. Так что «штык в землю» в 1917 означал не «эпоху вечного мира» (как результат ленинского «Декрета о мире»), а массовую гибель под танками в 1941. Да-да, именно те люди, которые призывали в 1917 бежать с фронта, в 1941 готовы были всех положить под танковые гусеницы. Я знаю, что мне возразят: «Это разные вещи, их нельзя сравнивать». Забавный такой парадокс, избирательный такой гуманизм. Это не считая гражданской войны, красного террора и коллективизации с индустриализацией, которые нам тоже дорого стоили.
Окончание следует…
Свежие комментарии