В предыдущих номерах газеты («НВО» № 12 от 3 апреля и № 16 от 8 мая с.г.) мы рассказали о зарождении внешней разведки органов государственной безопасности нашей страны, отмечающей в декабре 95-летие, и ее становлении в 1930-е годы. На этот раз речь пойдет о деятельности советской внешней разведки непосредственно накануне нападения гитлеровских захватчиков на нашу территорию.
РЕАНИМАТОР ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ
Обрушившиеся на страну в середине 1930-х годов массовые необоснованные репрессии затронули и кадры внешней разведки. В результате внешняя разведка была обезглавлена, некоторые ее заграничные аппараты разгромлены и в течение нескольких месяцев не действовали.
Здесь уместно, на наш взгляд, напомнить, что в мае 1935 года один из активных руководителей Иностранного отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Артур Артузов был освобожден от обязанностей начальника внешней разведки и переведен на работу в военную разведку. А уже в августе 1937 года он, возвращенный в НКВД, и еще шестеро видных чекистов-разведчиков, которые ранее работали с ним в Иностранном отделе, были расстреляны. Все они обвинялись по зловещей 58-й статье, точнее, по тому из ее пунктов, где говорилось о «контрреволюционных преступлениях» и «шпионаже», а также в принадлежности к «антисоветской организации правых», якобы действовавшей в НКВД.
Возглавивший разведку после Артузова комиссар госбезопасности 2-го ранга Абрам Слуцкий 17 февраля 1938 года скоропостижно скончался в кабинете первого заместителя наркома внутренних дел Михаила Фриновского. А уже в апреле того же года его посмертно исключили из партии как «врага народа».
После смерти Слуцкого исполняющим обязанности начальника внешней разведки был назначен майор госбезопасности Сергей Шпигельглас. Но и он продержался в этой должности менее четырех месяцев. 9 июня 1938 года его сменил старший майор госбезопасности Зельман Пассов. А судьба Шпигельгласа была решена: 2 ноября 1938 года он был арестован, а 12 февраля 1940 года – расстрелян. Пассова эта же участь постигла спустя три дня – 15 февраля.
В это же время было подвергнуто репрессии и большое число ведущих разведчиков. Среди них резиденты в Лондоне Адольф Чапский, Григорий Графпен и Теодор Малли, в Париже Станислав Глинский и Гаоргий Косенко, в Риме – Моисей Аксельрод, в Берлине – Борис Гордон, в Нью-Йорке – Петр Гутцайт, выдающиеся разведчики-нелегалы Борис Базаров, Григорий Сыроежкин и многие другие.
Были арестованы и брошены в тюрьмы Дмитрий Быстролетов, Ян Буйкис, Игорь Лебединский, Яков Серебрянский, Иван Каминский, Петр Зубов и сотни других разведчиков. Некоторым из них удалось все же выйти из заключения и успешно работать в годы Великой Отечественной войны.
Как отмечал в своем исследовании историк советских органов государственной безопасности Дмитрий Прохоров, «в результате так называемых чисток в 1937–1938 годах из 450 сотрудников внешней разведки (включая загранаппарат) были репрессированы 275 человек, то есть более половины личного состава».
Этот разгром разведки привел к печальным последствиям. В результате со многими ценными агентами была прервана связь, восстановить которую удавалось далеко не всегда. Более того, в 1938 году в течение 127 дней кряду из центрального аппарата внешней разведки руководству страны не докладывалось вообще никакой информации. Случалось, что сообщения на имя Сталина некому было подписывать, и они отправлялись за подписью рядовых сотрудников аппарата разведки.
Лишь к весне 1939 года «чистки» среди сотрудников советских спецслужб, ставшие частью печально известной ежовщины, пошли на убыль.
Перед руководством страны остро встал вопрос о пополнении внешней разведки молодыми сотрудниками и руководящими кадрами, имевшими высшее образование. Именно тогда, 13 мая 1939 года, по решению Политбюро ЦК ВКП (б) начальником 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР, как тогда называлась разведка, был назначен новый молодой руководитель.
Павел Михайлович Фитин родился 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Ялуторовского уезда Тобольской губернии в крестьянской семье. В 1920 году окончил начальную школу и пошел работать в созданную в родном селе сельскохозяйственную коммуну. Там был принят в комсомол и получил направление в среднюю школу. После получения среднего образования он поступил на инженерный факультет Сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. Окончив академию в 1932 году, Фитин работал заведующим редакцией Сельскохозяйственного государственного издательства. В 1934–1935 годах служил в Красной армии, а затем вновь трудился в том же издательстве заместителем главного редактора.
В марте 1938 года Павел Фитин по партийному набору был направлен на работу в НКВД. После окончания специальных ускоренных курсов в Школе особого назначения (ШОН) наркомата, готовившей кадры для внешней разведки, в октябре того же года он направляется стажером в 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР. Уже через месяц Фитин становится оперативным уполномоченным, в декабре 1938 года – заместителем начальника отдела, а с мая 1939 года возглавляет этот отдел. Новому начальнику внешней разведки НКВД в ту пору было всего 32 года, и он еще не знал, что ему предстоит руководить ею все годы военного лихолетья.
Фитину пришлось начинать свою работу с чистого листа. Прежде всего он занялся реанимацией как легальных, так и нелегальных резидентур за границей. Вскоре ему удалось воссоздать 40 из них, в том числе в Германии, Англии, США, Италии, Китае и в некоторых других странах. На работу за кордон было направлено более 200 разведчиков.
ПЛАН «БАРБАРОССА»
Сегодня, когда после Великой Победы Красной армии и советского народа над немецко-фашистскими захватчиками прошло уже семь десятилетий и мы знаем практически все о том, как начиналась и чем закончилась Великая Отечественная война, не мешало бы вспомнить, что было известно о предстоящей войне советской внешней разведке и, следовательно, высшему руководству нашей страны.
Это тем более необходимо, что в последнее время в некоторых средствах массовой информации можно было встретить безапелляционные утверждения о том, что, дескать, Сталин из донесений разведки и сообщений своих дипломатов из-за границы знал все подробности плана «Барбаросса» и даже точную дату нападения Гитлера на Советский Союз, которую ему якобы сообщил военный разведчик-нелегал Рихард Зорге. Однако он доверился Гитлеру, которому удалось обвести советского руководителя вокруг пальца.
Вместе с тем анализ документов внешней разведки, рассекреченных ею еще в 1995 году, свидетельствует несколько об ином.
Как мы уже отмечали ранее, 18 декабря 1940 года Гитлер подписал Директиву № 21, получившую название план «Барбаросса». В директиве нашли отражение методы и средства ведения агрессивной войны фашистской Германии против Советского Союза.
Разработка плана началась по распоряжению Гитлера 21 июля 1940 года и была окончена к 18 декабря того же года. В разработке участвовали Вальтер фон Браухич, Вильгельм Кейтель и Фридрих Паулюс.
Первое предварительное обсуждение плана «Барбаросса» состоялось 5 декабря 1940 года. Он предусматривал закончить подготовку к нападению на Советский Союз к 15 мая 1941 года.
Главная цель плана – полный разгром и ликвидация СССР, выселение коренного населения за Урал, замена его немецкими колонистами. Предполагалось нанести внезапные массированные удары в направлении Москвы, Ленинграда, Украины, Северного Кавказа, захватить жизненно важные центры СССР, выйти на линию Волга– Архангельск, за которой, по мнению немецкого командования, организованного сопротивления со стороны Красной армии уже не будет.
Войну планировалось закончить до зимы 1941 года.
31 января 1941 года в дополнение к Директиве № 21 была издана «Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск», которая конкретизировала и уточняла задачи и способы действий вооруженных сил. Одновременно в ней уточнялись требования по материально-техническому обеспечению, подготовке театра военных действий, маскировке и дезинформации.
Конечную цель всех этих детально разработанных многостраничных документов можно сегодня сформулировать несколькими словами, произнесенными в середине июня 1941 года на одном из совещаний Альфредом Розенбергом – будущим имперским министром по делам оккупированных восточных территорий: «Понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты».
Разведка НКВД, ослабленная предвоенными репрессиями, план «Барбаросса» получить не сумела. Не смогли его также получить британская и американская разведки, имевшие, как они утверждали, «своих людей» в окружении Гитлера.
ПОЗИЦИЯ АНГЛИИ
Лондон узнал из радиоперехвата о готовности Гитлера напасть на СССР только в середине апреля 1941 года. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль направил телеграмму Сталину, сообщив о концентрации трех немецких танковых армий в Польше, однако Сталин не придал этой информации большого значения в связи с тем, что он не доверял Англии: в начале мая 1941 года в Лондон перелетел заместитель Гитлера по нацистской партии (НСДАП) Рудольф Гесс, который вел переговоры с англичанами о заключении сепаратного мира. Кроме того, из донесений разведки ему было известно и о том, что Англия через свои спецслужбы натравливала Гитлера на Советский Союз, чтобы избежать вторжения Германии на Британские острова.
Следует подчеркнуть, что основания не доверять англичанам у Сталина действительно имелись, причем весьма веские. Так, в марте 1941 года член «Кембриджской пятерки» Ким Филби проинформировал Центр об антисоветской фальшивке, состряпанной британской разведкой. В частности, в его сообщении говорилось, что в начале 1941 года сотрудник МИ-6 Хайд Монтгомери по заданию британской разведки подбросил в германское посольство в Вашингтоне материалы, в которых указывалось: «От в высшей степени надежного источника стало известно, что СССР намерен совершить военную агрессию в тот момент, когда Германия предпримет какие-либо крупные военные операции».
Кстати, парадокс заключался в том, что такого «в высшей степени надежного источника» у англичан в СССР просто не было. Впрочем, у немцев тоже.
Эта фальшивка с соответствующими комментариями была доложена разведкой Сталину, который расценил ее как попытку Лондона спровоцировать Германию к нападению на СССР. В свете поступившей от Черчилля информации о том, что в случае такого нападения его страна «не займет в отношении СССР враждебной позиции», Сталин сделал вывод о двойной игре Лондона и с недоверием отнесся к политике Уайт-холла.
Характерно, что британские спецслужбы еще раз использовали эту фальшивку, но уже в наше время. Отдел активных мероприятий британской разведки МИ-6 разработал целый «сценарий» мнимого плана нападения СССР на Германию в предвоенные годы и от имени предателя из ГРУ Владимира Резуна, принявшего псевдоним Виктор Суворов, опубликовал на Западе и у нас в стране лживую книгу под названием «Ледокол», где эта утка, подхваченная российской прессой прозападной ориентации, обрела новую жизнь. Тем самым британские спецслужбы в очередной раз попытались отвлечь внимание российской и мировой общественности от предательской «мюнхенской» политики английского истеблишмента накануне Второй мировой войны и равной ответственности Лондона и Берлина за ее развязывание.
СБОР ИНФОРМАЦИИ ПО ГЕССУ
Недоверие Сталина к политике Англии объяснялось еще и тем, что из донесений того же Кима Филби ему было известно содержание допросов заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса, перелетевшего 10 мая 1941 года на самолете в Шотландию и интернированного британскими властями.
Естественно, что перелет немца такого уровня в Великобританию к противнику во время войны должен был вызвать и, конечно же, вызвал сенсацию. Повышенное внимание к новостям из Лондона в этой связи проявили и в Кремле. Советское руководство прекрасно понимало, что отчаянное положение Англии на Ближнем Востоке, где судьба Британской империи висела на волоске, открывало немцам возможность начать с англичанами переговоры «с позиции силы», результатом которых могла стать сделка за счет СССР.
Шифровка, составленная на основании сведений на этот счет, полученных от Кима Филби, поступила из лондонской резидентуры в Центр 14 мая. В ней сообщалось, что Гесс прибыл в Англию для заключения компромиссного мира и добивается создания англо-германского союза в борьбе против СССР.
Центр немедленно разослал телеграфные запросы в свои резидентуры в Вашингтоне, Берлине, Стокгольме и Риме. Вскоре от источника в Госдепартаменте США, находившегося на связи у агента-групповода резидентуры НКВД в Вашингтоне «Звука», в Москву поступило следующее сообщение: «Гесс прибыл в Англию с полного согласия Гитлера, чтобы начать переговоры о перемирии. Поскольку для Гитлера было невозможно предложить перемирие открыто, без ущерба для немецкой морали, он выбрал Гесса в качестве своего тайного эмиссара».
Источник берлинской резидентуры «Юн» сообщал: «Заведующий американским отделом Министерства пропаганды Айзендорф заявил, что Гесс находится в отличном состоянии, вылетел в Англию с определенными заданиями и предложениями от германского правительства».
Другой источник («Франкфурт») докладывал из Берлина: «Акция Гесса является не бегством, а предпринятой с ведома Гитлера миссией с предложением мира Англии».
В информации, полученной берлинской резидентурой от «Экстерна», говорилось: «Гесс послан Гитлером для переговоров о мире, и в случае согласия Англии Германия сразу выступит против СССР».
Несмотря на то что Гитлер отмежевался от Гесса и назвал его сумасшедшим, английский министр иностранных дел Энтони Иден и лорд Бивербрук посетили нацистского эмиссара и провели зондаж его намерений. Хотя консервативный кабинет Черчилля не откликнулся на предложения Гитлера поделить территорию СССР между обеими странами, Сталин не исключал в будущем сговора между ними на антисоветской основе. Он обратил внимание на то, что англичане формально отвергли предложения Берлина, однако не поставили в известность Москву об их сути.
Здесь следует отметить, что интерес к загадочному перелету Гесса через Северное море обозначился и на самом высоком международном уровне. Так, президент США Франклин Рузвельт потребовал от британского премьер-министра Уинстона Черчилля дополнительной информации о перелете видного нацистского руководителя. Министр иностранных дел Италии Галеаццо Чиано в своем дневнике признавал, что «многое остается неясным в этом таинственном деле».
Сегодня, когда мы знаем из рассекреченных материалов Третьего рейха и итогов Нюрнбергского процесса над главными нацистскими преступниками, что Гитлер действительно хотел договориться с Англией о совместном военном походе против СССР, становится ясно, что Сталин не мог доверять Англии, чья предвоенная политика отличалась двуличием и лицемерием. Не доверял он и Черчиллю, который косвенно предупредил Сталина о грядущем германском вторжении, ибо в кабинете британского премьера было немало мюнхенцев, которые ненавидели СССР больше, чем Германию. В этой связи советская разведка упорно продолжала выяснять истинные планы Гитлера в отношении нашей страны.
АМЕРИКА ПРЕДУПРЕЖДАЕТ СОВЕТЫ
В конце января 1941 года торговый атташе США в Берлине Сэм Вудз направил в госдепартамент срочную телеграмму, состоявшую из одной фразы: «Как стало известно из заслуживающих доверия немецких источников, Гитлер планирует нападение на Россию весной этого года». Эти сведения были добыты разведкой Госдепартамента США в Берлине от высокопоставленного германского офицера, знакомого в общих чертах с намерениями Гитлера развязать войну против СССР.
Ознакомившись с этой информацией, госсекретарь США Корделл Хэлл позвонил директору ФБР Эдгару Гуверу, который подтвердил ее достоверность. Тогда Хэлл поручил своему заместителю Самнеру Уоллесу ознакомить посла СССР в Вашингтоне Константина Уманского с этими важными сведениями. 20 марта 1941 года Уоллес пригласил к себе советского посла и сообщил ему информацию, поступившую из Берлина. Как позднее писал Уоллес в своих мемуарах, Уманский побледнел. Некоторое время он молчал, а затем сказал: «Я полностью осознаю серьезность этого сообщения и немедленно доведу до моего правительства содержание нашей беседы».
Под влиянием беседы с заместителем госсекретаря США Уманский проинформировал дипломатический состав посольства в Вашингтоне и генконсульства в Нью-Йорке о предстоящем нападении Германии на СССР, не указав, однако, источник своих сведений. В Москву ушла шифрованная телеграмма с подробным изложением содержания состоявшейся беседы. Однако вскоре в Вашингтон пришел ответ из НКИД СССР за подписью Вячеслава Молотова, в котором советскому послу было дано поручение публично опровергнуть это утверждение как не имеющее под собой никаких оснований и как попытку «некоторых кругов на Западе» спровоцировать войну между СССР и Германией. Здесь явно имелась в виду в первую очередь Англия.
Сигналы о готовящемся нападении Германии поступили и от советского посла в Стокгольме Александры Михайловны Коллонтай, которая направила в Москву с соответствующим докладом резидента НКВД Ивана Чичаева буквально за несколько дней до начала войны. Накануне его отъезда она послала в Москву телеграмму следующего содержания: «Нападение Германии на СССР – дело не ближайшего времени, а считанных часов».
Казалось, у Сталина были все основания принять соответствующие меры по приведению советских ВС в состояние повышенной боевой готовности, однако он медлил, полагая, что Германия, подписавшая с СССР Пакт о ненападении, не рискнет начать агрессию, пока не закончит войну против Англии.
РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ КРЕМЛЬ
Как уже отмечалось, советская разведка не смогла получить план «Барбаросса». Тем не менее ей удалось вскрыть мероприятия по подготовке Гитлера к нападению на Советский Союз и регулярно информировать об этом руководство страны. Только с января 1941 года из разведки НКВД на имя Сталина поступило свыше 100 сообщений на этот счет. Из этих сообщений однозначно вытекало, что очередной жертвой гитлеровской агрессии может стать наша страна,
К концу 1930-х годов разведке НКВД удалось воссоздать в Западной Европе и на Дальнем Востоке мощный агентурный аппарат, располагавший более чем 300 источниками информации. Особая роль в этом принадлежала нелегальной разведке. Так, в Англии на идейной основе активно действовала «Кембриджская пятерка» в составе Кима Филби, Энтони Бланта, Дональда Маклина, Джона Кернкросса и Гая Берджеса. В 1939 году шанхайской резидентурой была установлена связь с ценным агентом Вальтером Стеннесом (Друг), в прошлом командовавшим отрядами штурмовиков и входившим в руководящие эшелоны нацистов. Разведка имела прочные позиции в правящих кругах Франции, Италии, США и других стран. Из донесений разведки следовало: война начнется в первой половине 1941 года. Однако Сталин требовал «не поддаваться на провокации» и перепроверять информацию.
Не произвела на Сталина впечатления и информация, содержавшаяся в телеграмме японского генконсула в Вене в свой МИД от 9 мая 1941 года, перехваченная и расшифрованная англичанами. Она была получена от члена «Кембриджской пятерки» Энтони Бланта и немедленно направлена в Центр. В телеграмме, в частности, говорилось: «Германские руководители понимают сейчас, что для обеспечения Германии сырьевыми материалами для длительной войны необходимо захватить Украину и Кавказ. Они ускоряют свои приготовления с тем, чтобы спровоцировать конфликт, вероятно, во второй половине июня, до уборки урожая, и надеются закончить всю кампанию в 6–8 недель. В этой связи немцы откладывают вторжение в Англию».
В связи с ширящимися слухами о неизбежности войны с Германией СССР вынужден был опубликовать 14 июня 1941 года Заявление ТАСС, содержавшее прозрачные упреки в отношении соблюдения Германией Пакта о ненападении и фактически призывавшее Германию приступить к новым переговорам по вопросам двусторонних отношений.
Характерно, что первоначально Заявление ТАСС было распространено 6 июня в Германии, а в Советском Союзе опубликовано лишь спустя восемь дней. Советское руководство рассчитывало побудить Германию выступить с ответным заявлением, подтверждающим ее верность договору о ненападении и ее миролюбивые намерения в отношении СССР.
Однако Гитлер сделал совсем иные выводы из Заявления ТАСС. Он окончательно убедился в том, что СССР не собирается нападать на Германию и что Сталин к войне не готов. 15 июня 1941 года Гитлер отдал приказ армии быть готовой к нападению на СССР к 22 июня по общему сигналу «Дортмунд».
Как мы уже отмечали выше, сведения разведки о дате начала войны носили подчас противоречивый характер. Позже историки разведки подсчитали, что таких дат было названо девять. А ведь Сталину было известно и о том, что Гитлер под различными предлогами откладывал нападение на Францию 38 раз! Резидентура разведки в Лондоне и Нью-Йорке сообщала, что вопрос о нападении Германии на СССР зависит от тайной договоренности немцев с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта они не в состоянии. И это было логично: в результате военных действий на два фронта в годы Первой мировой войны Германия потерпела поражение. Кроме того, от резидента в Нью-Йорке Гайка Овакимяна поступило сообщение о том, что британские агенты распространяют в США слухи о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом, причем СССР якобы намерен нанести превентивный удар в Южной Польше.
Мы уже говорили и о том, что Сталин проигнорировал предупреждения Черчилля и Хэлла относительно грядущего нападения Германии на СССР. Тем более что предполагаемый ранее срок начала войны, весной 1941 года, не подтвердился. Сегодня мы знаем, что перенос срока агрессии Германии против СССР, первоначально намеченной на май 1941 года, был вызван народным восстанием в Югославии, свергнувшим прогерманский режим. Гитлер повернул острие агрессии против этой страны, что дало Советскому Союзу передышку в полтора месяца. Стремление избежать войны превратилось у Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать угрозу нападения в 1941 году мирным путем. Надеясь на искусство дипломатов и свой авторитет у Гитлера, он не разобрался в коварной тактике, планах фюрера и не отреагировал должным образом на предупреждения разведки на этот счет.
16 июня 1941 года из Берлина поступила телеграмма, основанная на сообщениях надежных источников «Старшины» и «Корсиканца», в которой говорилось о том, что война может разразиться со дня на день:
«Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время.
В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах.
Произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений будущих округов оккупированной территории СССР.
Для общего руководства хозяйственным управлением оккупированных территорий СССР назначен Шлотерер – начальник иностранного отдела министерства хозяйства».
Анализ этого сообщения и сведений, поступивших из штаба авиации Геринга, показывает, что они носили исчерпывающий характер. В той ситуации берлинская резидентура сделала все, что было в ее возможностях. Она однозначно предупредила Москву о том, что нападение Германии произойдет в 20-х числах июня.
19 июня сотрудник берлинской резидентуры Борис Журавлев направил по линии посольства телеграмму, основанную на информации «Брайтенбаха» (надежный агент, ответственный сотрудник германской контрразведки). В ней говорилось о том, что в ближайшее время Германия нападет на СССР.
Об этом также предупреждали источники советской внешней разведки в Хельсинки, Риме, Шанхае, «столице» оккупированной Франции Виши и в ряде других городов. Однако ни в одном сообщении не была названа точная дата начала войны. Она стала известна в Москве из информации того же «Брайтенбаха» только 21 июня, когда Гитлер отдал окончательный приказ о нападении на СССР и отменить его уже никто не мог.
Автор Владимир Антонов
Первоисточник http://nvo.ng.ru/spforces/2015-06-19/14_hitler.html
Свежие комментарии