Вопрос о строительстве авианесущих кораблей для нашего флота остро не стоял: считали, главное – сохранить то, что осталось, и достроить то, что строилось. Но подписание Вашингтонского морского соглашения в 1922 году практически подтолкнуло к строительству таких кораблей.

По условиям соглашения России отводилась квота в 75 000 т для постройки авианосцев; впрочем, вследствие малого представления о возможности этих кораблей для русской делегации эта тема стояла на втором месте, поэтому Россия приняла ее без обсуждения. Однако после того как информация о таком положении ушла в штаб морских сил, это вызвало переполох: необходимо было обозначить свои намеренья по кораблям такого класса.

Строить авианосцы Россия тогда не могла, и даже самые отчаянные головы понимали, что еще лет 10 такая возможность не появится (на стапелях возились с двумя оставшимися ЛКр типа «Измаил», которые во что бы то ни стало хотели сохранить, и с 5 недостроенными легкими крейсерами). Переоборудовать гражданские суда также не очень желали из-за их низкой боевой устойчивости (в России воспринимали авианосцы как полноценные боевые корабли, которые могут выдержать артиллерийский бой хотя бы с легкими крейсерами). Оставалось только переоборудовать списываемые корабли, благо проект соглашения это позволял. В течение недели была создана комиссия, которая должна была обозначить переоборудуемые корабли до окончательного подписания соглашения.

Условно все корабли разделили на 3 группы:

– До-дредноуты;
– Броненосные крейсера типа «Рюрик»;
– Небоеспособные линкоры «Полтава» и поднятая «Императрица Мария», которая получила название «Демократия».
Первую группу отмели сразу из-за небольшой скорости и достаточно малого размера.

Дредноуты также не очень впечатляли. «Полтаву» можно было отремонтировать в течение года, но стоимость и затраты на перестройку «Демократии» практически равнялись постройке специализированного авианосца.

Оставались крейсера, которые в документах конференции упрямо именовались линейными (кстати, это в конце концов узаконили и в России) – их и выбрали. Причин было несколько:

– длина этих кораблей составляла 171,2 м, при ширине 23 – это было не намного меньше размеров «Полтавы» («Демократия» к тому же проигрывала по длине);

– кроме того, по предварительным подсчётам общее водоизмещение новых авианосцев составит 33 000 тонн против 40 000 при переоборудовании любых других кораблей, что позволяло иметь больший лимит для постройки новых кораблей этого класса;

– немаловажен был и тот факт, что «Рюрики» были элементарно быстрее (правда ненамного).

В общем, за неделю до окончания конференции глава делегации Крылов сообщил о намерении Российского государства перестроить в авианесущие корабли (именно такой классификации придерживалась наша страна) два линейных крейсера (в морском ведомстве просто махнули рукой на этот термин – все равно выводить из состава флота) «Адмирал Макаров» и «Баян».

Корабли тихо вывели из состава флота практически сразу после подписания соглашения, но проекта, как и технического задания на производство переоборудования, пока не было. В план работ на 1922 год поставили только снятие орудий ГК. Кстати, работы впервые в истории решили производить прямо на Дальнем Востоке:

Во-первых, это могло дать дополнительный толчок к развитию региона, притом в событиях 1917-1919 годов местное население показало лояльность действующей власти.

Во-вторых, помощь в перестройке кораблей согласились предоставить несколько американских верфей, а проведение работ во Владивостоке позволяло сократить транспортные издержки.

Из минусов: недостаточное оснащение только что созданного из различных мастерских «Дальсудзавода», недостаток классифицированных кадров и, как следствие, более длительный срок постройки.

Весь 1922 год группа, в состав которой также входили генерал флота Крылов, инженер В.П. Костенко, а также представители штаба, прорабатывала техзадание под имеющиеся «коробки». Наконец в декабре того же года сформировали требования.

По предварительному проекту крейсера должны стать авианесущими кораблями с развитой надстройкой-островом (флотоводцы наотрез отказались принимать проект, где мостик где-то там под палубой). Авиационная группа должна была составлять 18–20 самолетов (равное количество истребителей и разведчиков-бомбардировщиков).

Много вопросов вызвала артиллерия. Изначально планировалась установить две облегченные башни со списываемых линкоров – додредноутов «Андрей Первозванный» с двумя 203-мм орудиями, но тогда согласно договору количество орудий было ограничено; тогда решили, что 130-мм орудий вполне хватит, но их должно быть много. В конечном варианте их установили вместо бывших казематных 120-мм (7 с правого борта и 9 с левого); кроме того, специально для этих кораблей спроектировали двухорудийные башни, которые установили спереди и сзади от острова. Кстати, на Сибирской флотилии они стали стандартными и для крейсеров. Главный броневой пояс, как и остальное бронирование, оставшееся от «линейного» прошлого, также было решено демонтировать; вместо него борт (включая ангар), боевая рубка, башни и палуба должны быть прикрыты броней толщиной от 50 до 75 мм (этого посчитали достаточным для защиты от артиллерии ЭМ и легких крейсеров с большого расстояния).

Было решено, что один корабль останется в составе флотилии, а один будет действовать на Средиземном или Чёрном морях. Но тут скрывалась одна проблема: формально ограничений на проход авианосцев в Босфоре не было, но они не указывались и в договоре о проливах, что могло послужить поводом заявить о его нарушении. Поэтому пошли следующим путем – в классификации Российского флота официально авианосцев не было, они классифицировались как крейсера с авиационным вооружением, в то же время по Вашингтонскому соглашению они проходили как авианосцы. Турция которая усилинно развивала отношения с нашей страной, согласилась на российский подход, обозначив в дополнительной статье договора о проливах данные условия.

Полностью проект, который разрабатывался коллективом во главе с В.П. Костенко, был готов к весне 1923 года. Правда, полномасштабные работы смогли начаться только в следующем году, поскольку производственные мощности были заняты переоборудованием в учебный корабль крейсера «Рюрик». Все же за 1923 г. смогли окончить демонтаж ненужного вооружения и оборудования.

Работы начались в апреле 1924, но закончились только в 1927. Причин для этого оказалось много: и недостаток финансирования из-за блокирования ряда программ парламентом, и недостаток производственных мощностей на Дальнем Востоке.

Также, несмотря на все ухищрения, кораблям пришлось все-таки проходить докование сроком по полгода; а поскольку док такого размера был пока один, они проходили его по очереди, что также затянуло процедуру вступления в строй.

Переоборудование заключалось в следующем.

С правого борта установили новую надстройку шириной всего 6 м и объединённые дымовые трубы (количество котлов за счет перевода оставшихся на нефтяное отопление сократилось до 20). Для частичной компенсации дополнительного веса полетная палуба была несколько вынесена с помощью пиллерсов на левый борт.

Установка пиллерсов на авианосце «Контр-адмирал Можайский» (видна уже сформированная передняя стенка ангара), июнь 1926 г.

В средней части корпуса сформировали ангар размером 120×16 м и высотой 6 метров. По сути это было два ангара (истребительный и ударный), разделенные в районе «острова» подъемником размером 12×12 метров; еще один размером 12×10,5 м стоял позади ангара, выход к нему шел через ворота.

Кроме уже описанного выше вооружения установили 4 зенитные пушки Лендера на оконечностях и два новых 37-мм автомата.

Для сокращения пробега при содействии американской стороны установили 7 аэрофинишеров. Установку катапульты даже не рассматривали, так же как изначально не предусматривали продольные тросы; опытные пилоты притирали свои аппараты без каких-либо проблем, хотя между островом и краем палубы было всего 19 м, но когда стали готовить молодых пилотов – в 1929 в течение двух месяцев в остров впечатались три самолета У-2 которые использовались в качестве учебных, слава богу без жертв; в итоге 8 таких тросов все таки ввели.

Надо заметить, что корабли поменяли свое название: авианосцы получили вполне летабельные «Профессор Жуковский» и «Контр-адмирал Можайский».

Сложнее было с авиагруппой. Старт программы развития палубной авиации был дан только в начале 1926, но к моменту вступления в строй удалось получить только истребители И-4К, а вот специализированные ударные машины ШОН пришлось ждать еще 2 года. Впрочем, в качестве разведчиков и легких бомбардировщиков пытались использовать цельнометаллический разведчик Р-3, но полностью палубными они так и не стали. Для подготовки летчиков будущих торпедоносцев использовали два старых британских H.P.19 Hanley, правда уже в 1929 они пришли в полную негодность.

Авианесущий крейсер «Контр-адмирал Можайский» в 1931 г.

Для обработки палубного базирования использовали еще один корабль – бывшую нефтеналивную баржу «Самсон», поверх которой постелили 120-м палубу. На такое авиационно-опытовое судно даже поставили дизель, чтобы оно могло само ползать, но самое интересное, что моря оно никогда и не видело – все полеты происходили с акватории Амурского лимана; можно сказать, что это был единственный речной авианосец.

Как уже говорилось, «Жуковский» в составе судов обеспечения перешел осенью 1928 года на Черноморский флот, где он базировался главным образом в Средиземном море. За все 10 лет службы на главную базу флота в Севастополе он заходил только 5 раз. В один из таких визитов в 1934 году он прошел модернизацию с заменой казематных 130-мм на 6 двуствольных 100-мм лицензионных универсальных установок. В отличие от итальянских орудий российские универсалки имели длину ствола в 56 кал., но из-за большой массы такой установки, которая ограничивала скорость наведения, в дальнейшем использовали только одиночные пушки. На Дальнем Востоке подобную же операцию провели и с «Можайским». Одновременно поменяли авиагруппу: с 1933 года на палубе базировались оморяченные И-15, а с 1936 новый торпедоносец ШОН-2.

Посадка истребителя И-15 на палубу АвКр «Профессор Жуковский».

В 1937 году корабли снова поставили на модернизацию, в результате которой увеличили кормовой подъемник, а в носовой части поставили 50-м катапульту 3К-1П, правда ее использовали крайне редко. В принципе на этом все модернизации прекратились (за исключением усиления МЗА в годы войны и установки РЛС «Редут-К»), поскольку уже в начале 1939 году в состав Южного флота (так с 1936 года стали называть ЧФ) вступил новый авианосец «Пересвет», а «Жуковский» отбыл к новому месту базирования – ВМБ Мурманск.

К началу войны оба авианосца серьезно устарели, использование новых палубных самолетов ДГ-60 было затруднено, в авиагруппу обычно входили только 6 самолетов этого типа, а остальными ударниками были старые добрые ШОН-2. Впрочем, истребители Поликарпова на палубе прижились лучше.

В итоге «Жуковский» собирались списать к 1943 году, когда вместо него должен был войти в строй авианосец типа «улучшенный Пересвет» проекта 71У; он был заложен на Новом Адмиралтействе летом 1939 года, но уже спущенный на воду корпус серьезно повредила немецкая бомбардировочная авиация и после войны его разобрали. «Можайский» собирались оставить в строю дольше для использования в качестве учебного, ТОФ негласно стал «кузницей» кадров для палубной авиации. Кстати, в 1939 году на Тихом океане уже был новый авианосец «Победа».

Но война скорректировала эти планы.

«Жуковский» начал сопровождать конвои уже с августа 1941 года; в принципе его действия были успешными до июля 1942 года, когда он в сопровождении крейсера «Адмирал Эссен» и дивизиона ЭМ вышел на поиски кораблей печально известного конвоя PQ-17. Отряд, двигаясь на север в 200 милях от побережья о. Новая земля, обнаружил и законвоировал транспорт «Олопана», но на советских кораблях не знали о том, что его практически сутки преследовала ПЛ U-255; командир лодки поменял цель и в 1:05 8 июля произвел двух торпедный залп. Одна из них попала в носовую оконечность «Жуковского», вызвав обширные затопления, вторая повредила рулевое отделение. Попытка закрыть пробоину мало что дала: как только корабль давал ход, поступление воды увеличивалось, и к утру было принято решение для спасения корабля посадить его на мель юго-восточнее мыса Северный Гусиный Нос. В Мурманск корабль после заделки пробоин отбуксировали только в августе, но все оказалось напрасным: при осмотре в доке выяснилось, что от взрыва торпеды были серьезно повреждены шпангоуты с 6 по 11, и полноценный ремонт в условиях военного времени и Севера занял бы не менее года. Поэтому его восстановление признали нецелесообразным, и до 1951 года он оставался в составе флота в качестве несамоходного судна на вторых ролях. Всего за год боевых действий пилоты с этого корабля сбили 11 самолетов противника, а ударные самолеты потопили одну и повредили 2 ПЛ противника.

Авианесущий крейсер «Профессор Жуковский» в состава СФ, 1941 г.

Частично проблему потери столь ценного корабля помогли решить американцы, передав по программе ленд-лиза в ноябре 1942 эскортный авианосец «Nassau» типа «Bogue»; вместе с ним также поступили 26 истребителей F4F Wildcat (еще 12 оказались на вооружении тихоокеанской «Победы»). Американское приобретение в составе флота получило название «Штабс-капитан Нестеров».

Что касается «Можайского», то ему также пришлось повоевать на Севере. В состав экспедиции особого назначения (ЭОН-18) вместе с крейсером «Енисей» и двумя ЭМ 7 проекта он совершил переход из Владивостока до пролива Югорский Шар, тем самым став одним из первых боевых кораблей, совершивших переход Северным морским путём с востока на запад. 24 октября 1942 г. он был официально зачислен в состав СФ.

Во время Великой Отечественной войны «Можайский» сопровождал союзные конвои, участвовал в набеговых операциях на коммуникации противника. После войны он оставался авианосцем вплоть до 1951 года, когда ему на смену пришел новый корабль, затем какое-то время использовался в качестве опытового судна, а затем, 18 апреля 1956 года разоружён и переоборудован в плавказарму.

Бывший авианосец «Контр-адмирал Можайский» в 1954 г. (башни ГК уже сняты).

30 июля 1960 года старый авианосец наконец был исключён из списков флота, а затем разобран на металл.

ТТХ на 1930 г.

Водоизмещение полное – 17 700 тонн. Длина × ширина × осадка – 171,2×25×8,75 м. Бронирование – пояс, башни и броневая палуба до 50–75 мм. Двигатели – 2 ПТ мощностью 28 000 л.с., 20 универсальных котлов «Ярроу — Вулкан». Скорость – 25 уз. Дальность плавания – 5000 морских миль (на 16 узлах). Вооружение – 20×130/55 АУ (2×2 в башнях, 16 одиночные в казематах), 4×76,2 Лендера, 2×37-мм ЗА обр.1928 г, 4 пулем. Авиагруппа – 18 самолетов (8 И-15К и 10 ШОН).

ТТХ на 1939 г.

Водоизмещение полное – 17 650 тонн. Длина × ширина × осадка – 171,2×25×8,75 м. Бронирование – пояс, башни и броневая палуба до 50–75 мм. Двигатели – 2 ПТ мощностью 28 000 л.с., 20 универсальных котлов «Ярроу — Вулкан». Скорость – 25 уз. Дальность плавания – 5000 морских миль (на 16 узлах). Вооружение – 2×2 130/55 АУ, 6×2 100/56 Б-30, 5×37-мм ЗА, 4 пулем. ДШК. Авиагруппа – 20 самолетов (10 И-15К и 10 ШОН-2).

ТТХ на 1943 г. ("Контр-адмирал Можайский").

Водоизмещение полное – 17 750 тонн. Длина × ширина × осадка – 171,2×25×8,75 м. Бронирование – пояс, башни и броневая палуба до 50–75 мм. Двигатели – 2 ПТ мощностью 28 000 л.с, 20 универсальных котлов «Ярроу — Вулкан». Скорость – 24,5 уз. Дальность плавания – 5000 морских миль (на 16 узлах). Вооружение – 2×2 130/55 АУ, 6×2 100/56 Б-30, 4×45 мм, 7×37-мм ЗА, 4 пулем. Авиагруппа – 22 самолета (11 По-3 или F4F Wildcat и 11 ШОН-2 или ДГ-60).