Обсуждение идеи создания общеевропейских вооруженных сил началось более десяти лет назад. Рядом национальных правительств проект был поначалу встречен без особого энтузиазма – особенно сильно упиралась Великобритания, считавшая Североатлантический альянс исчерпывающим форматом оборонного сотрудничества в рамках европейского пространства. Однако, похоже, все возвращается на круги своя…

Многие уважаемые эксперты, в том числе и в нашей стране, называли проект совершенно бесперспективным. Политологи и журналисты рассуждали о потенциальных сложностях с подчинением европейских военных друг другу, о нехватке у большинства членов Союза финансовых средств на амбициозные оборонные инициативы, о небоеспособности существующих «национальных» вооруженных формирований и о несоотносимости нового формата с НАТО. Во всем этом было свое рациональное зерно (и даже не одно), однако всех событий, способных повлиять на ситуацию в Европе, большинство экспертов предусмотреть не смогли.

2016 год оказался для Северной Атлантики в целом и для ЕС в частности во многом «поворотным». Речь идет, во-первых, о том же решении британцев покинуть Европейский союз, а, во-вторых, – о победе Трампа и о его последующем достаточно неожиданном поведении на президентском посту. Кроме того, именно в 2016 году начался затяжной реванш неолибералов на европейском политическом Олимпе, продолжившийся и в 2017-м. Правые евроскептики не сумели развить ситуационные успехи в Австрии, Голландии и Франции. И уже практически все указывает на то, что немецкие правые консерваторы по итогам осенних выборов могут рассчитывать максимум на место у парламентской трибуны, но не на министерские портфели.

Таким образом, одна из ведущих стран Евросоюза, активнее всего сопротивлявшаяся созданию единой армии – Великобритания, – покидает ЕС.

Политика США в НАТО начала меньше устраивать европейских членов альянса, а перспективы дезинтеграции Европейского союза и налаживания нормальных отношений с Россией стали весьма туманными.

Кроме того, существует объективная реальность миграционного кризиса. Пока что неолиберальным правительствам при поддержке медиа еще удается «маргинализовывать» антимиграционный протест, рассказывая о «хороших гостях» и представляя грабежи, изнасилования и теракты нелепыми случайностями, но до бесконечности это продолжаться не может. Жесткое изгнание мигрантов с территории ЕС может подорвать доверие европейцев в неолиберальную парадигму, поэтому наиболее логичным вариантом действия европейских силовиков по принципу «и овцы целы, и волки сыты» было бы торможение миграционных потоков на дальних подходах к Европе – в самой Африке. Но для этих целей тоже нужны специальные военизированные структуры, а сил отдельно взятых стран здесь может не хватить.

Сочетание всех этих факторов и привело к перемещению вопроса создания «Евроармии» на первый план общеевропейской повестки. И для нас в этом нет ничего хорошего.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения европейцев, похоже, стало турне Дональда Трампа по странам Старого Света, по итогам которого лидеры европейских держав сделали выводы о «ненадежности» нового хозяина Белого дома, о чем недвусмысленно заявила Ангела Меркель.

И вот уже в первых числах июня в прессе всплыли детали прорабатываемых еврочиновниками оборонных планов, рассчитанных на ближайшие 8–9 лет. Они предусматривают три возможных сценария развития событий: добровольное сотрудничество в сфере обороны, сопряженное с эпизодическим проведением совместных операций; создание совместного оборонного фонда и реализация общих военных проектов; тесная интеграция еэсовских армий, согласование позиций по вопросам безопасности, совместные учения и операции; третий сценарий носит название «Совместная оборона и безопасность».

Идею создания «совместной армии» горячо поддержала глава внешнеполитического ведомства ЕС Федерика Могерини, заявившая о том, что в ближайшие несколько месяцев в Европе уже будут развернуты совместные боевые подразделения быстрого реагирования.

Политические указания по данному вопросу сформулировали на майском саммите ЕС министры обороны стран-членов Союза. Средства на содержание евросил быстрого реагирования должны быть найдены уже в самое ближайшее время.

Помимо этого, в ЕС создается специальный оборонный фонд, через который будет осуществляться финансирование технических инноваций в сфере ВПК. Упор пока делают на производство беспилотников.

По информации Euronews, в текущем году Европейский союз выделит на «военные инновации» 90 миллионов евро, а к 2020-му эта сумма возрастет уже до полутора миллиардов.

Вице-президент Еврокомиссии Юрки Катайнен: «Мы будем использовать бюджетные ресурсы Евросоюза для финансирования прототипов. Требуется как минимум три компании, как минимум из двух стран, которые могут использовать эти ресурсы и свои деньги для создания совместных прототипов».

Таким образом начало июня 2017 года стало «звездным часов» для главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера – одного из основных лоббистов единой европейской армии. Выступая в Праге на конференции высокого уровня по вопросам обороны и безопасности, он прямо заявил: «Чувствовать себя в безопасности в своем собственном доме – это одно из самых основополагающих и всеобщих прав. Наш союз должен обеспечить это (...). Одна только мягкая сила недостаточна во все более милитаризированном мире».

События теперь начинают развиваться достаточно динамично. Военный штаб в Брюсселе уже функционирует. Скоро он будет дополнен Центром планирования, занимающимся подготовкой совместных военных миссий. Пока что их три – в Мали, ЦАР и Сомали. Вскоре их количество может резко возрасти. Чтобы пресечь миграционный кризис европейцам нужно будет перекрыть весь Сахель – полосу тропических саванн к югу от Сахары, отделяющую самую большую пустыню в мире от «Черной» Африки. Именно в Сахеле сегодня происходит формирование колонн мигрантов, которые, заплатив берберским вождям и лидерам исламистов, прорываются затем в Италию и Испанию. Европейцы уже пытаются помешать этому, финансируя национальные вооруженные формирования западноафриканских государств (продолжая популярную в конце XIX – начале ХХ века традицию найма «аскеров»), однако в условиях африканской нищеты и коррупции подобные меры не всегда эффективны – без должного присмотра местные «пограничники» могут превратиться в очередное звено коррупционной цепочки. Совместная же работы в Сахеле европейского спецназа и африканских солдат, за услуги которых Брюссель будет платить лидерам местных марионеточных режимов, может быть более ли менее эффективна. Это в Средиземном море под прицелом камер вездесущих журналистов нельзя топить лодки с мигрантами. «Черная» Африка – совсем другое дело...

И все же основной целью «Евроармии», судя по всему, будет не Африка, а Россия и сопредельные с нами страны, в которых компактно проживает значительное количество этнических русских и других народов, связанных своими корнями с нами.

Что особенно неприятно, так это то, что Евросоюз, в отличие от НАТО, не связан с нами никакими, даже сугубо формальными «разграничительными» договорами в военной сфере. США и Североатлантическому альянсу Россия всегда может напомнить об их обязательствах, пытаясь решить противоречия за столом переговоров. С ЕС же международно-правовую базу в данном контексте придется начинать разрабатывать «с нуля». И не факт, что с учетом сложившейся ситуации адекватный разговор получится. Не зря ведь министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен заявила на днях о необходимости разговаривать с Россией с позицией силы. И если кто-то скажет, что «хуже быть и так не может», он будет неправ. Дело в том, что ряд стран-членов ЕС официально в НАТО не входит и пока что сотрудничает с альянсом ограниченно – в рамках отдельных договоров. Речь идет о Швеции, Финляндии, Австрии, Ирландии, Мальте и Кипре. Сегодня неолиберальное лобби и так разжигает в этих государствах русофобские настроения. Стокгольм и Хельсинки недавно резко активизировали двустороннее военное сотрудничество, не скрывая особо того факта, что направлено оно против нас, и активно вооружаются. А на Кипре сейчас чрезвычайно сильны позиции прозападного лобби, звучат призывы к вступлению в НАТО. В случае же начала полноценного функционирования единой европейской армии, без каких-либо сложных согласований на наших северо-западных границах, а также – в Восточном Средиземноморье могут возникнуть новые франко-германские военные базы.

Но и это еще не все.

Начала работы «европейской военной миссии» на территории Украины уже давно добивается Петр Порошенко. Сделать это под эгидой НАТО по вышеперечисленным причинам – достаточно проблематично. А вот того, что на подобный шаг не пойдет руководство ЕС, гарантировать нельзя.

Естественно, это сразу же усложнит ситуации в Донбассе еще больше. Кроме того, гипотетически Киев и Кишинев могут попытаться подключить «европейскую армию» к блокаде Приднестровья. С появлением «европейских касок» найти приемлемые варианты разрешения конфликтов станет гораздо сложнее, чем сегодня. Поэтому, с учетом происходящего, официальной Москве стоило бы в ближайшие несколько месяцев резко активизировать свои дипломатические усилия на данных направлениях.

Что же касается шапкозакидательских настроений, царящих среди некоторых экспертов, насмехающихся над боеспособностью европейских армий, то здесь не стоит впадать в опасные иллюзии. Численность только вооруженных сил Франции составляет около 250 тысяч человек, Италии – 345 тысяч, ФРГ – 165 тысяч, Испании – 127 тысяч, Польши – почти 100 тысяч... Армии части европейских стран прошли «обкатку» в Афганистане, Ираке, Африке.

Мы можем сегодня воочию наблюдать, как Европа, словно в 1812 или 1941 году, снова объединяется, чтобы оказать давление на Россию.

Понятно, что в прошлые разы это закончилось для «объединенной Европы» плачевно, но не нужно забывать и о том, чего это стоило нашему народу. Поэтому для нас очень важно «купировать» любые угрозы «в зародыше» и поддерживать такой уровень боеспособности собственных вооруженных сил, чтобы у потенциальных любителей говорить с нами «с позиции силы» было понимание, что при подобных поползновениях им будет дан адекватный ответ.