сегодня начинаю добавлять новую книгу кранца. тираж небольшой- всего 3 тыс. экземпляров. так что желаю приятного и познавательного чтения.
Глава 1. КТО ВЫ, ДРУЗЬЯ ГЕРМАНИИ?
Это произошло в один из тех солнечных дней, которыми так славится аргентинская весна. Я сидел на веранде старого дома моего отца и перебирал бумаги, доставшиеся мне в наследство. Ну, из того самого металлического сейфа. Честно говоря, я их видел и держал в руках уже много раз. Пожелтевшие страницы, давно выцветшие чернила, или закругленные буквы машинописного шрифта… Мне было просто приятно перебирать их, ведь это — жизнь моего отца, а значит, частичка моей жизни. Просто приятно. Иногда ведь можно расслабиться и позволить себе чуть-чуть отдохнуть, правда?
Не знаю, как вы ответите на этот вопрос, дорогой читатель, но я после того дня отвечаю на него строго отрицательно. Нет мне в этой жизни отдыха! Не бывать этому. Потому что именно в этот блаженный миг, когда я наслаждался покоем и тишиной и находился в полной гармонии с собой и с окружающим миром, мне на глаза попался документ, в очередной раз перевернувший все мои представления об этой жизни.
Пожелтевший листок бумаги выглядел просто и неброско. Наверное, именно поэтому он проходил через мои руки уже раз десять, а я так ничего и не заметил. Сверху — замысловатый вензель, ниже — крупная машинописная надпись:
Сертификат гранта на 50 тысяч марок. Выдается на исследование, представляющее большое научное значение для германской расы.
Ниже, выцветшими чернилами, было написано:
Генриху фон Кранцу. Исследование рунических символов Шварцвальда.
Еще ниже — пара подписей, дата — 31 мая 1937 года — и причудливые буквы, складывавшиеся в надпись «Фонд „Аненэрбе“». А еще ниже… еще ниже я не опускал глаза.
До этого самого дня.
А теперь мой взгляд соскользнул вниз… и я увидел то, чего раньше не замечал. В самом низу страницы мелкими буквами было написано «Фонд „Аненэрбе“». Чикаго, США».
Наверное, если бы мне сообщили, что я последние двадцать лет находился в наркотическом трансе, а на нашей планете уже давно правит раса разумных хомячков, я испытал бы меньший шок. Я просто отказывался верить своим глазам. Снова и снова перечитывал я название города и страны. Сомнений быть не могло — речь идет именно о том самом Чикаго в тех самых Соединенных Штатах. Черт, а разве были какие-то другие?
Впрочем, решение пришло достаточно быстро. Видимо, мой покойный отец с друзьями по молодости решили развлечься и вообразили, что весь мир уже захвачен Третьим рейхом и штаб-квартира «Аненэрбе» уже перенесена в Чикаго. Действительно, кто из нас не баловался подобными штуками?
Я, например, в детстве выписывал себе игрушечное удостоверение суперагента за подписью Президента Аргентины… Вот…
Только, помнится, вместо реальной подписи Президента Аргентины там стояла какая-то закорючка. А на документе, который лежал передо мной, была выведена самая настоящая подпись Рудольфа Гесса. Подделка? Надо проверить. Тем более что среди моих знакомых есть неплохие графологи.
А пока попытаемся выяснить, что за фонд «Аненэрбе» мог находиться в Соединенных Штатах в 1937 году. Все равно делать мне было нечего — очередное расследование только что завершилось, и я решил сделать небольшой перерыв. И заодно позаниматься делами своей фирмы, которые я, к стыду моему, давно и основательно забросил. В общем-то, фирма от этого не особенно страдала — бизнес, слава богу, катился по хорошо накатанным рельсам, а особого желания рвать себе нервы ради миллиардных счетов в швейцарских банках у меня не было — но для порядка дать пару руководящих указаний никогда не помешает…
Но добраться до офиса мне в очередной раз не удалось. Вместо этого я занялся старательным изучением материалов, которые были связаны с финансированием «Наследия предков». Честно говоря, никакого американского фонда с таким названием я не помнил. Откуда ему вообще было взяться? На этот счет у меня была не одна, а целых две версии.
Во-первых, не исключено, что фонд регистрировался в США исходя из каких-то финансовых соображений. Ну, нацисты ведь держали деньги в швейцарских банках! Может быть, деньги фонда инвестировались в американскую экономику и позволяли кому-то из нацистских бонз получать неплохие барыши? Это более чем вероятно, если вспомнить, что многие высокопоставленные нацисты — например Геринг — заботились о наполнении собственного кармана не меньше, чем о торжестве арийской расы. Фонд «Аненэрбе» мог служить эдакой подставной фирмой для реализации чьих-то «серых схем».
Возможен и второй вариант. Не секрет, что в Соединенных Штатах жило много немцев, которые помнили о своей прежней родине и горячо любили ее. Они вполне могли создать фонд, поддерживавший научные исследования, касавшиеся Германии. Вот так работы моего отца и удостоились американского гранта. Почему нет? Нацисты были очень заинтересованы в притоке валюты из-за рубежа, и не так уж важно, откуда эта валюта поступала.
Поиск принес вполне ожидаемые результаты: никаких сведений о фонде «Аненэрбе», расположенном в Чикаго, мне обнаружить не удалось. Да и обе мои версии при ближайшем рассмотрении рассыпались как карточный домик. Если Геринг или кто-то еще хотел получать прибыли, вкладывая деньги в Штаты, на кой ему «Аненэрбе»? С другой стороны, исследования, проводившиеся в рамках института, были окружены завесой секретности и добрые грантодатели из США вряд ли смогли бы озолотить моего отца, поскольку просто не знали бы, чем он занимается… К тому же, будь фонд «Аненэрбе» невинным заведением, откуда на документе взялась бы подпись Гесса? И почему я не могу найти о нем никакой информации?
В общем, я уже окончательно счел документ юношеской проделкой моего отца, но… тут, как в плохом детективе, пришли данные графологической экспертизы.
Подпись Гесса на документе была подлинной.
Дело «А-4051»
На следующий день я уже смотрел через иллюминатор самолета на проносящиеся мимо пушистые облака. Огромный лайнер нес меня и еще добрую сотню пассажиров из Буэнос-Айреса во Франкфурт-на-Майне. Мне предстояло в очередной раз порыться в немецких архивных документах. Потому что если подпись Гесса не была подделкой, то не был подделкой и сам документ. А значит, американский фонд «Аненэрбе» действительно существовал. Ведь трудно представить, что один из самых высокопоставленных нацистов будет участвовать в юношеских проказах молодого историка, которого он, скорее всего, даже не знал в лицо!
Честно говоря, я слабо представлял себе, какой именно архив мне нужен. Фондов СС в современной Германии почти не осталось — они все захвачены победителями. Центральный научный архив? Да, наверное, туда мне и дорога.
В Центральном научном архиве в Берлине я провел неделю. Каждый день я сидел там как проклятый, с утра и до закрытия, чтобы потом, в тишине какого-нибудь маленького кафе, за бокалом пива осмыслить все прочитанное. На первый взгляд, осмыслять было нечего. Я нашел кучу документов — в том числе касавшихся исторических изысканий «Наследия предков». Некоторые из них были весьма любопытными и могли бы лечь в основу новой книги. Но я не находил того главного, за чем приехал сюда. Ни одного упоминания о фонде «Аненэрбе».
Уже почти потеряв всякую надежду, я решил расспросить сотрудников архива. В конечном счете, никто не знает свои фонды лучше, чем они! В последнее время в немецких архивах происходит довольно печальная вещь — старых сотрудников в массовом порядке отправляют на пенсию, а вместо них берут молодых мальчиков и девочек, только что окончивших университет. Таким способом федеральное правительство, видите ли, борется с безработицей среди молодежи. Разумеется, власти совершенно не смущает факт, что такая девочка куда удачнее выступила бы в роли официантки в кафе или секретарши в офисе, чем архивного работника, которому нужны какие-никакие знания и опыт.
К счастью, до Центрального научного архива нововведения еще не докатились. На восьмой день моих бесплодных поисков на дежурство в читальном зале заступил сутулый старичок в больших круглых очках: настоящий книжный червь — в лучшем смысле этого слова. Более удачный объект для моих расспросов трудно было бы найти. Полистав очередное дело, я подошел к почтенному архивариусу и спросил его напрямую:
— Скажите, вы ничего не знаете о фонде «Аненэрбе»?
— «Аненэрбе»… «Наследие предков»… — медленно проговорил старичок после долгой паузы, подняв на меня круглые стекла. — Это же эсэсовский институт, да? Мне кажется, вы пришли немного не по адресу…
— Нет-нет, что вы! Это одноименный фонд, который существовал в 30-е годы и финансировал исследования, посвященные прошлому германцев. Он был американским.
— Гм… Ничего о таком не слышал. Может, вам стоит обратиться в архивы Соединенных Штатов, молодой человек?
Молодым человеком меня последний раз называли лет пять назад. Нет, мне, конечно, лестно, что меня кто-то считает молодым. Но я пришел сюда не для того чтобы выслушивать невольные комплименты. Что ж, придется применить запрещенный прием — задеть его самолюбие. К счастью, я прекрасно знал, как это сделать.
— Увы, — вздохнул я. — Я рассчитывал, что мне помогут в моей родной стране. Жаль, что это нереально. Но, может, вы просто не изучали соответствующие фонды?
Это был двойной удар, причем ниже пояса. В одной фразе я обвинил несчастного старичка в отсутствии патриотизма и в некомпетентности. И он взвился на дыбы, как хороший боевой конь.
— Молодой человек! — Глаза из-под очков сверкнули так, что я побоялся за целостность стекол, не говоря уж о своей скромной персоне, которая вполне могла превратиться в пепел. — Никто лучше меня не знает эти фонды. Я занимаюсь ими уже пятьдесят пять — пятьдесят пять! — лет. И я знаю, о чем говорю. В нашем архиве нет того, что вам нужно. Поищите у американцев. В конце концов, это они чистили наши коллекции…
— В каком смысле? — изумился я.
— В самом прямом. Вы не заметили, что номера дел идут не по порядку? Думаете, это случайность? Я тоже так считал, когда пришел сюда работать. Но случайностей в нашем деле не бывает. Старые сотрудники, — и архивариус энергично ткнул пальцем вверх, в сторону небес, где, очевидно, сейчас пребывали эти самые «старые сотрудники», — рассказывали мне, что после войны американцы очень много времени провели в нашем архиве. Здесь два года работала большая комиссия. Документы вывозились грузовиками. Грузовиками!
— А что это были за документы?
— Понятия не имею! Самые разные — видимо, касавшиеся наших новейших исследований.
Я поблагодарил старичка и вернулся на свое место. Насчет «новейших исследований» — это он, конечно, хватил через край. Итоги новейших исследований не пылятся в архивах — они находятся в лабораториях, где эти исследования, собственно говоря, и проводятся. Разумеется, кое-что можно было найти и здесь, но грузовики бумаг…
Впрочем, найти ответ на интересующий меня вопрос не так и сложно. Как правило, дела с похожим содержанием хранятся вместе и номера им даются тоже близкие. Нужно посмотреть, какие номера в архиве пропущены, и по содержанию соседних дел можно будет предположить, что именно исчезло…
…На первую же пропажу я наткнулся через десять минут после начала поисков. Сразу за делом «А-4050» шло дело «А-4052». Оба они были посвящены финансированию немецкой науки в 30-е годы. Дело «А-4051» отсутствовало.
Что интересного для американцев, шерстивших архив, могло быть в этом деле? Ровным счетом ничего — оно представляло чисто исторический интерес. Забирать его имело смысл только в том случае, если янки хотели скрыть что-то неприятное для себя. Но что именно?
Я шагал по вечернему Берлину, светившемуся огнями витрин. Меня обгоняли трамваи, спешили куда-то поздние прохожие. В американские архивы обращаться бесполезно, это было ясно даже младенцу. Раз они почистили немецкие фонды, то из своих весь компромат убрали и подавно. Нужно было найти какой-то архив, куда янки добраться не смогли. Такой мог быть только в одном городе мира. В Москве.
Свежие комментарии