На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

БАЗА 211- ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ

74 289 подписчиков

Свежие комментарии

  • Z Muliphein
    У меня муж плохо ходит и почти ничего не видит. Инвалид. Но 80 кг веса. Я вешу 58 кг. Я не представляю, какой рюкзак ...ЕСЛИ ПОПАЛ ПОД ОБ...
  • Владимир Петров
    Человек  - легенда,даже не верится ,что один человек совершил столько подвигов и на военном поприще и на гражданском...Ученый, трижды не...

Непрофессионализм комсостава войск СС – причина их высоких потерь

Не хватало основательной подготовки и опыта

Словосочетание «войска СС» известно каждому, интересующемуся историей второй мировой войны (нем. SS, сокр. от нем. Schutzstaffel — «отряд охраны», в 1933—1945 гг. — военизированные формирования Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП). Войска СС иначе ваффен-СС — военные формирования СС).

Кто же не читал про дивизии «Викинг» и «Мертвая голова», «Великая Германия» и «Рейх». Запоминающаяся форма, эсэсовские «молнии» в петлицах у отборного личного состава, готового на все – и на фронте сражаться, и мирное население уничтожать. Этакое всесокрушающее элитное зверье Гитлера.

Вот только в первые годы войны имело это элитное зверье огромный недостаток – воевать командный состав еще толком обучен не был, как ни странно это покажется на первый взгляд.

Дивизия «Мертвая голова» имела колоссальные потери

Относительно эсэсовцев на фронте и их высоких потерь есть чрезвычайно любопытное свидетельство генерал – фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Под его командованием летом 1941 года некоторое время воевала дивизия СС «Тотенкопф» («Мертвая голова»). Тогда это была дивизия моторизованная, позже ее в танковую превратили. Вот как манера воевать эсэсовцев «Мертвой головы» выглядела с точки зрения потомственного профессионального военного Манштейна:

«Более сносные условия местности, но и сильную укрепленную линию встретила дивизия СС «Тотенкопф», наступавшая на Себеж. Но здесь сказалась слабость, присущая неизбежно войскам, командному составу которых не хватает основательной подготовки и опыта.

Что касается дисциплины и солдатской выдержки, то дивизия производила, несомненно, хорошее впечатление. Я даже имел случай отметить ее особенно хорошую дисциплину на марше — важнейшую предпосылку для четкого движения моторизованных соединений.

Дивизия также всегда атаковала с большой смелостью и показала упорство в обороне. Позже не раз эта дивизия была в составе моих войск, и я полагаю, что она была лучшей из всех дивизий СС, которые мне приходилось иметь. Ее бывший командир был храбрым солдатом, однако он вскоре был ранен, а позже убит (Теодор Эйке – М.К.). Но все эти качества не могли возместить отсутствующей военной подготовки командного состава. Дивизия имела колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились. Эти потери, а также и недостаточный опыт приводили в свою очередь к тому, что она упускала благоприятные возможности и неизбежно должна была вести новые бои. Ибо нет ничего труднее, как научиться пользоваться моментом, когда ослабление силы сопротивления противника дает наступающему наилучший шанс на решающий успех. В ходе боев я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возраставших потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два.

Как бы храбро ни сражались всегда дивизии войск СС, каких бы прекрасных успехов они ни достигали, все же не подлежит никакому сомнению, что создание этих особых военных формирований было непростительной ошибкой. Отличное пополнение, которое могло бы в армии занять должности унтер-офицеров, в войсках СС так быстро выбывало из строя, что с этим никак нельзя было примириться. Пролитая ими кровь ни в коей мере не окупалась достигнутыми успехами. Понятно, что нельзя в этом упрекать войска. Вину за эти ненужные потери несут те, кто формировал эти особые соединения из политических соображений вопреки возражениям всех авторитетных инстанций сухопутной армии».

После 10 дней боев три полка в два сводить – летом 1941 года для немецкого генерала это было еще в диковинку. Понятно, почему «Мертвая голова» «имела колоссальные потери». Когда у командного состава военная подготовка слаба, и учиться воевать приходится на ходу, иначе просто и быть не может. Командный состав, подобранный из «своих» кадров СС, конечно, не мог воевать с малыми потерями.

Сформирована «Мертвая голова» была осенью 1939 года в учебном лагере СС в Дахау. Первым командиром ее стал инспектор концлагерей Теодор Эйке. И личный состав был соответствующий, из охраны концлагерей…

Даже и странно было бы от инспектора концлагерей и его сподвижников ждать глубоких военных знаний. Откуда им взяться–то было? Имелся у Эйке опыт унтер-офицера первой мировой войны. Но для того, чтобы моторизованной дивизией в 1941 году командовать, этого было явно недостаточно.

Пулемет работал, как хорошо налаженная молотилка

Любопытно, что советский писатель–фронтовик Виктор Курочкин сделал описание эсэсовской манеры воевать в 1941 году, которое может послужить прекрасным подтверждением правоты мнения Манштейна об эсэсовцах той поры. Курочкин известен, прежде всего, как автор замечательной книги о самоходчиках «На войне как на войне», по которой был снят удачный фильм.

Вот как в другом своем произведении – «Железный дождь» он описал эсэсовскую манеру атаковать в 1941 году:

«А потом появились они, и не обычно, не так, как всегда. Обычно появлялись первыми мотоциклы. Они неслись на бешеной скорости, стреляя на ходу куда попало. Когда же по ним открывали огонь, мотоциклы поворачивали и с такой же бешеной скоростью неслись назад. И тогда выдвигались танки. На этот раз немцы, видимо, решили угостить новинкой. Вперед они пустили бронетранспортеры… Выстрел сорокапятки прозвучал так, как будто хлопнул детский пугач. Однако транспортер остановился. Водитель выскочил из кабины, из кузова посыпались солдаты и, сбежав с дороги, ныряли в картофельную ботву. На правом фланге роты, там, где находился Колбаско, заработал «максим»…Второй транспортер сам остановился, выбросил из своего чрева солдат и, развернувшись, пошел назад. Третий попытался высадить десант в непосредственной близости от позиции роты, но был тоже остановлен пушкой. Снаряд попал ему в ходовую часть, транспортер развернуло, и он стал поперек дороги! Автоматчики не успели выброситься, как второй снаряд прошил бронетранспортеру борт. Остальные бронетранспортеры еще раньше выбросили десанты и ушли».

«Расчет «максима» заслуживал всяческой похвалы. Пулемет работал, как хорошо налаженная молотилка. Немцы несли огромные потери, но продолжали атаку. Бежали, стреляли, падали, вскакивали и опять бежали. Уже отчетливо были видны их черные мундиры, растрепанные волосы и искаженные злобой лица».

Несмотря на потери, даже под умелым пулеметным огнем эсэсовцы смогли добежать до обороняющихся красноармейцев. Началась рукопашная, к которой эсэсовцы оказались вполне готовыми: «Схватка длилась всего пять-шесть минут. Еще минута-две, и от роты младшего политрука не осталось бы ни одного человека».

Но тут раздалось «Ура» - к советским бойцам подоспела подмога. Ее не командование прислало – управление войсками было плохо организовано, ее привела местная женщина, у которой был фронтовой блиц-роман с одним из участников рукопашной.

Только после этого эсэсовцы морально «сломались»: «Принять еще такой бой? Это было сверх человеческих сил. И немцы повернули назад по картофельному полю».

Все получается согласно Манштейну – эсэсовцы для начала несут потери еще в бронетранспортерах от советского артиллерийского огня. Догадаться организовать перед атакой разведку, затем артподготовку некому было?

Затем они идут в молодецкую атаку под огонь неподавленного пулемета со всеми вытекающими из этого результатами. Офицеры вермахта могли бы на этом примере лекцию прочесть о том, как не надо воевать.

Манштейн пишет о «колоссальных потерях», Курочкин об «огромных». Поразительное совпадение мнений немецкого генерал – фельдмаршала и советского писателя-фронтовика.

Конечно, комсостав СС учился на ошибках, и в последующие годы наращивал военный профессионализм. Многие эсэсовские дивизии стали очень грозной силой. Но чрезвычайно своеобразное отношение к потерям их офицеры сохраняли.

Они даже гордились своими потерями

Просто поразительный пример такого отношения приведен в воспоминаниях офицера вермахта (противотанковая артиллерия) Бруно Винцера:

«Офицеры войск СС импонировали мне, и не мне одному, своей уверенностью и решительностью. Но вместе с тем мы относились к ним отрицательно, потому что они говорили как бы не на нашем языке, у них была собственная терминология, а также иные критерии, чем у нас.

Например, для меня было просто непостижимо то, что офицер СС, рассказывая о какой-либо боевой операции, так расписывал собственные потери, словно взятие какой-либо высоты лишь в том случае заслуживает упоминания, если это было сопряжено с достаточно большим числом убитых и раненых. Я беседовал об этом с одним штурмбаннфюрером (звание в СС, соответствующее майору вермахта – М.К.) дивизии СС «Викинг»; он мне ответил:

— Вы подходите к вещам слишком по-школярски. Для офицеров вермахта война — претворение в жизнь того, чему они долгие годы обучались. Они это называют военным искусством. Для нас же война на востоке — это идеологический поход. Мы убеждены в своем превосходстве над русскими и всеми славянами, и в сознании этого мы приступаем к делу. Те из нас, кто принес себя в жертву, служат для нас примером. Ведь вы тоже национал-социалист, так что понимаете, что я имею в виду?

Он мог бы воздержаться от того, чтобы ставить мне примитивную ловушку. Но этот прием меня побудил к спору, хотя и не в области идеологии. Я был еще очень далек от этого. Я возразил:

— Мы считаем несправедливостью и психологической ошибкой то, что войска СС имеют преимущества в вооружениях и снабжении. Когда попадаешь в «котел», это особенно бросается в глаза. Дивизия СС получила зимние маскировочные жилеты задолго до того, как мы вообще осмелились думать о чем-либо подобном. Гиммлер позаботился даже о том, чтобы эсэсовцы получили особое питание на рождество, между тем как мы по-прежнему жрали суп из конины. Такие вещи раздражают и нас и солдат.

— Но ведь мы именно и являемся элитой. Нас лучше снабжают, потому что от нас ждут особых достижений. Разве вам не бросалось в глаза, что всегда, когда где-либо дело дрянь, туда бросают дивизии СС, чтобы они выправили положение?

— Естественно, но в этом нет ничего необыкновенного. Того же можно было бы достичь и с помощью армейской дивизии, если ее соответственно снарядить, дать ей новейшие танки и орудия, обеспечить в избытке боеприпасами.

— В этом вы, пожалуй, правы. Но солдаты войск CG отличаются совершенно особым воодушевлением. Всякий знает, в чем тут дело. Ведь наши парни воплощают тот дух, которого фюрер ждет от своих солдат.

— Позвольте еще одно замечание, штурмбаннфюрер! Я занимал позиции в «котле» рядом с войсками СС. Я должен был находиться в тесном взаимодействии с вашими противотанковыми частями. У вас были те же орудия, что у нас, и пять человек в расчете. Но у вас были отборные люди. Каждый из них мог бы исполнять у меня обязанности унтер-офицера и даже офицера. У вас их расходовали как солдат, а у нас не хватало смены для унтер-офицерского состава.

— Дорогой, считайте, что я не расслышал слова «расходовали». Наши солдаты — люди иного склада, они все состояли в гитлеровском союзе молодежи и предпочитают быть солдатами в войсках СС, нежели унтер-офицерами в какой-нибудь дивизии вермахта. Мы есть и остаемся избранной частью народа.

С этим эсэсовцем невозможно было найти общий язык. Он не хотел или не мог понять мои доводы. Мне надо было быть осторожным; этакий твердолобый офицер из войск СС в два счета мог бы донести на «камрада» из вермахта. Стоило ли рисковать и портить немногие свободные часы, затевая бесплодные споры?».

В том, что импонирующий своей «уверенностью и решительностью» офицер СС запросто мог донести на собеседника, сомневаться не приходится. В том, что особое снабжение эсэсовцев раздражало солдат и офицеров вермахта, тоже.

А вот утверждение о том, что эсэсовцы расписывают собственные потери, едва ли не хвастаясь этим, кажется поначалу странным. Ведь разговор с эсэсовцем у Винцера состоялся не в 1941-м, а в 1943 году. Пора было бы и поумнеть, изменить отношение к собственным потерям, перестать ими хвастаться. Но штурмбаннфюрер из дивизии «Викинг» ссылался на то, что те, кто приносит себя в жертву, являются для них примером.

Остается лишь порадоваться тому, что при формировании войск СС в основу подбора офицерского состава был положен принцип «берем своих, не думая о военном профессионализме», обеспечивший отборному личному составу высокие и неоправданные потери. Можно сказать большое человеческое спасибо тому, кто до этого додумался.

Максим Кустов


Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/36712

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх