ФОТО: HUNGRYBILD/SHUTTERSTOCK.COMВоспоминания советского посла в Британии Ивана Майского проливают свет на … нынешние события на Украине. В них блестяще описано, что происходит с теми, кто ведёт "странные войны", и в чём заключается единственный рецепт победы.
Многие называют события на Украине, стартовавшие 24 февраля 2022 года, "странной войной". Писал уже об этом и я, использовав термин, вошедший в историю в 1939-1940 годах. Это когда вынужденно объявившие Германии войну Британия и Франция (за исключением столкновений в Норвегии в апреле – июне 1940 года) на суше и в воздухе её почти год практически не вели. Пока Гитлер сам не обрушился на них 10 мая 1940 года.
В результате Франция сенсационно быстро капитулировала, утратив вначале три пятых, а потом и всю свою территорию. А Британия еле унесла ноги из континентальной Европы, бросив в Дюнкерке всё тяжёлое вооружение. Да и то потому, что надеявшийся на мир с Лондоном Гитлер дал тогда британцам уйти. Следующие несколько лет они едва пережили…
Чтобы освежить в памяти драматические события той эпохи, решил перечитать книгу тогдашнего нашего посла в Лондоне Ивана Майского (настоящее имя Ян Ляховецкий) "Воспоминания советского дипломата, 1925-1945". Эта изданная свыше полувека назад книга, несмотря на отдельные откровенно тенденциозные вставки, и сегодня представляет значительный интерес благодаря личности автора, отлично разбиравшегося в том, о чём пишет. Я был потрясён: между той "странной войной" и нынешней на Украине обнаружилось немало общего.
В чём сущность "странной войны"?
Майский блестяще показывает, в чём состояла суть того периода Второй мировой войны и каковы были корни происходившего: "Суть "странной войны" состояла в том, что формально Англия и Франция вели против Германии войну, а фактически они её не вели. И не потому, что Лондон и Париж, готовя какие-либо крупные наступательные операции, вынуждены были мириться с временным затишьем на фронте, а потому, что Лондон и Париж вообще не хотели воевать.
Они рассматривали объявление войны Германии, сделанное ими 3 сентября 1939 г., как горестное недоразумение, навязанное им силой внешних обстоятельств, и всеми мерами стремились поскорее его ликвидировать. Они не допускали, не хотели и допустить мысли, что стоят в самом начале гигантского мирового конфликта, который уже поздно остановить… В этом сказывались их историческая слепота и их настроение, так хорошо выражаемое известным немецким изречением Der Wunsch ist der Vater des Gedankens ("Желание – отец мысли"). Отсюда, естественно, вытекала генеральная линия поведения Лондона и Парижа не делать ничего такого, что могло бы хоть в малейшей степени способствовать обострению и расширению войны. Такова была сущность "странной войны".
Посол СССР, тесно общавшийся с представителями британской элиты и ведущими политиками тех лет, констатирует: "Никто в официальных политических кругах (за весьма немногими исключениями) не думал о серьёзной войне с Германией и не готовился к ней".
Наоборот, – продолжал Майский, – большинство в этих кругах верило, что каким-то чудесным образом война вот-вот кончится, а пока надо соблюдать принцип business as usual ("дела, как обычно")… Печать таких настроений лежала на всех высказываниях и действиях официальных политических кругов.
Имитация, не доводящая до добра
Тем не менее тогдашнему премьеру-"умиротворителю" Невиллу Чемберлену из чувства политического приличия, пишет Майский, "нужно было также показать, что он что-то делает для подготовки к военным операциям и для укрепления вооруженных сил страны", поскольку "широкие массы были настроены антифашистски и ждали от правительства практических дел для борьбы с Германией".
И вот чего дождались. Это почти о нас. Мы даже до этого пока недотягиваем:
Премьер начал с самого легкого: 7 сентября генерал Горт был назначен главнокомандующим британским экспедиционным корпусом во Франции (хотя корпуса этого ещё не существовало), а генерал Айронсайд (полная военная бездарность, но зато ярый противник СССР) – начальником генерального штаба. Самуэль Хор, один из руководящих "мюнхенцев", стал председателем особого комитета по военным делам. Однако всё это были генералы без армии. Нужна была армия, но в создании её правительство проявляло поразительную медлительность и неповоротливость. Общий закон о воинской повинности был издан ещё перед войной (27 апреля 1939 г.). Он долго оставался, в сущности, на бумаге. Теперь было издано постановление, что все мужчины в возрасте от 18 до 41 года подлежат призыву в вооруженные силы страны и в случае надобности могут быть переброшены в любую часть света. Начался и призыв в армию. Происходило это очень медленно, точно правительство ждало, что вот-вот призывники окажутся ненужными и будут распущены по домам. Достаточно сказать, что даже 24-летних молодых людей попросили явиться на призывные пункты только в марте 1940 г., т. е. через полгода после начала войны.
А вот этот пассаж из книги Майского – это просто не в бровь, а в глаз:
В парламенте шли разговоры о необходимости перевода промышленности на военные рельсы, однако сам перевод происходил черепашьим шагом и с постоянной оглядкой на частнособственнические интересы отдельных фирм и концернов. Бесконечные дебаты вызвал вопрос о том, нужно ли создавать министерство военного снабжения, но к определенному решению всё никак не могли прийти. На всех действиях правительства лежал отпечаток крайней медлительности, половинчатости, нежелания вносить какие-либо серьёзные изменения в традиционно сложившийся порядок вещей. Да и не удивительно: дух business as usual, господствовавший в правящих кругах, проникал всюду и на всё оказывал своё тлетворное влияние.
А на фронте между тем продолжала разыгрываться настоящая комедия: "Газеты ежедневно сообщали о "действиях патрулей", о "контактах между разведывательными партиями", о "столкновениях между лазутчиками" и о мелких "артиллерийских перестрелках"... Потерь до поры до времени было очень мало.
Неясные-ясные очертания
Майский назвал происходившее "политическими сумерками", в которых "все вещи и события принимали какие-то неясные, плывущие, неопределенные очертания".
Чемберлен считал, что Гитлер не хочет всерьёз воевать с Англией и что у Англии нет оснований всерьёз воевать с Германией, а всё происходящее на Западе после разгрома Польши – не более чем взаимное маневрирование для получения более выгодных позиций при заключении "разумного компромисса" между обеими сторонами,
– продолжал дипломат.
Советский посол вспоминает свой разговор с сомневавшимся в мудрости правительственной политики и за это вскоре изгнанным из кабинета военным министром Хор-Белишей: "Перспективы войны?.. Ничего хорошего пока я не ожидаю... Мы всегда опаздываем, безнадёжно опаздываем... Вот сейчас мы с гордостью заявляем, что в Англии и империи под ружьём миллион человек. Во-первых, этого мало, а во-вторых, это поздно... Миллион под ружьём надо было иметь два года назад, к нынешнему дню мы имели бы тогда обученную армию в миллион человек, а сейчас наш миллион – просто необученные рекруты... Разве могут они противостоять германской армии?
Хор-Белиша, продолжает Майский, остановился на минуту и затем с горечью продолжил:
Нами управляют старики, которые не понимают обстановки и требований времени. Чем занимается правительство? Сочинением разных, никому не нужных бумажек! Премьер уверяет, что никакой войны не будет и что к весне мы подпишем мир с Германией... Какая нелепость! Мы стоим перед величайшим испытанием в нашей истории, мы должны были бы самым срочным порядком мобилизовать всех боеспособных мужчин, заменить мужчин в промышленности женщинами, вообще приготовиться к длинной и тяжёлой войне, но правительство не хочет об этом и слышать... А я вот всем своим существом чувствую, что Гитлер преподнесёт нам страшный сюрприз, притом в не столь отдалённом будущем.
То же самое заявил Майскому и находившийся в то время в оппозиции Уинстон Черчилль: "Война будет длинной и жестокой. В недалёком будущем Англии придётся сражаться за свою жизнь... Никаких "разумных компромиссов" с Германией не может быть…"
Так и оказалось, и "сюрприз", вернее ,"сюрпризы" со стороны Гитлера не заставили себя долго ждать, хотя, напоминает Майский, "английская правящая верхушка даже через полгода после начала Второй мировой войны всё ещё не хотела всерьёз поверить в войну и продолжала думать о ней как о футбольном матче или партии в крикет". Германия вот-вот захватит Данию с Норвегией, а потом столь же победоносно обрушится на Нидерланды, Бельгию и Францию, а Чемберлен заявляет руководству Консервативной партии:
Сейчас ясно во всяком случае одно: Гитлер опоздал на автобус!
На самом же деле на него опоздали британский и французский премьеры, отправившиеся вскоре на свалку истории. А то, что там же оказался впоследствии и фюрер, это заслуга, прежде всего, СССР, в меньшей степени – США, а также Британии, однако Черчилля, а не Чемберлена.
Эффект дежавю
Уже военная катастрофа в Норвегии вызвала бурные дебаты в британском парламенте, куда частенько заглядывал в качестве наблюдателя Майский. Вот что сказал по этому поводу в его присутствии один из лидеров Лейбористской партии Герберт Моррисон:
Верно ли, что у нас не было единого командования во время этих операций? Верно ли, что мы посылали туда зенитные орудия без вычислителей, пушки без снарядов и пулемёты без запасных стволов? Верно ли, что наши войска в Норвегии оказались без тёплой обуви в снегу и в результате были вынуждены держаться только дорог, где их легко бомбили немецкие самолёты? Верно ли, что в Норвегию направлялись ополченские бригады, даже не прошедшие бригадной тренировки? До и во время войны весь дух, темп и темперамент ряда министров – особенно премьера, министра финансов и министра авиации – совершенно не соответствовали требованиям момента. Им не хватало мужества, инициативы, воображения, психологического понимания, живости и самоуважения. Если эти люди и дальше останутся у власти, мы серьёзно рискуем проиграть войну..
Что с того?
Уважаемый читатель, вам это ничего не напоминает? Тогда это закончилось "побудкой" 10 мая 1940 года – гитлеровским блицкригом и разгромом буквально за несколько недель французской армии, победительницы в Первой мировой войне, считавшейся лучшей в мире. Что касается Британии, то несколько следующих лет её судьба висела на волоске, и она была пару-тройку раз очень близка к поражению. Его не произошло, повторим, во-первых, благодаря России, на которой обломала зубы гитлеровская Германия, во-вторых, США, в-третьих, решительности Черчилля, в-четвёртых – мобилизации общества, всех его слоёв ради победы, в чём верхние слои, когда Британия решила драться, подавали пример нижним.
Встав у руля, Черчилль заявил депутатам парламента, всей Британии и всему миру:
Я скажу палате общин, как уже сказал тем, кто вошёл в правительство: я не могу вам предложить ничего, кроме крови, тяжёлого труда, слёз и пота. Нам предстоят суровые испытания. Перед нами много, много долгих месяцев борьбы и лишений. Вы меня спросите: каков же наш политический курс? Я отвечу: вести войну на море, на суше и в воздухе со всей мощью и силой, дарованной нам Господом, вести войну против чудовищной тирании, равной которой ещё никогда не было в мрачном, горестном списке человеческих преступлений... Вы спросите: какова наша цель? Я отвечу одним словом: победа, победа во что бы то ни стало, победа, несмотря на все ужасы, победа, как бы ни был длинен и тяжёл к ней путь, потому что без победы нам не выжить.
Черчилль, безусловно, был прав. России, всем нам, чтобы победить Запад на Украине, нужно сделать из рассказанной выше истории разумный вывод. Нам ещё вчера надо было браться за ум, готовиться всей страной к тяжёлой войне, чтобы избежать опасных "сюрпризов". Ведь нам, кроме Белоруссии, особенно никто помогать не будет. Ждём поэтому с нетерпением новостей. Будем надеяться, что они будут добрыми.
Свежие комментарии