Военная медицина прошлого была не слишком щедра. Нехватка лекарств, докторов, почти стопроцентная смертность больных… Судьба раненых чаще всего сводилась к покорному ожиданию кончины. Но потом появился Николай Пирогов.

Всё очень-очень плохо или Крымская война

Турцию в середине XIX века открыто называли «больным человеком европейской политики». Николай I решил «добить больного» и получил 1853 году войну не только с турками, но и с Англией, Францией и примкнувшей к ним Сардинией — при недоброжелательном нейтралитете Австро-Венгрии. Крымская война стала торжеством штуцеров над гладкостволом, паровых приводов английских и французских пороховых заводов над конными приводами русских и вообще оказалась холодным душем для Российской Империи.

С точки же зрения истории медицины всё началось сражением на Альме, после которого осталось 3000 раненых. Их требовалось разместить, а коек в наличии было 1500 в Севастополе и еще 1500 по остальному Крыму.

Значительная часть коек была занята больными, которых в николаевской армии было «весьма много», а порой и «непомерно много». Некомплект же врачей (в мирное время!) составлял порядка 10%. С этой трагической нехваткой ресурсов и прошла вся война.

Россия приглашала иностранных медиков, соблазняя их двойными окладами. Среди прочих приехало два десятка американских врачей, работавших самоотверженно и упорно. Но всё равно не хватало — медиков, телег, лекарств, одеял…

(Фото: Wikimedia Commons)

Чтобы не возвращаться к теме «а как у них», скажу коротко. Плохо. Хуже, чем у нас. Русская армия худо-бедно жила на освоенной территории и хреном на зиму запаслась от цинги. Англичане же полгода строили железную дорогу от Балаклавы до своих позиций(20 км), и добились того, что в окопах люди умирали с голоду и дезертировали к русским. Комендант Балаклавы держал на рейде гружёные суда с припасами… Их некуда было разгружать.

Госпиталь Флоренс Найтингейл (фото: Wikimedia Commons)

Говорят, Флоренс Найтингейл (медсестра, национальная героиня Британии) в двадцать раз снизила смертность в своём госпитале — из чего можно сделать вывод, что это был госпиталь с легкоранеными, где смертность от неорганизованного ухода составляла все 100% (среди раненых, которые сами бы выздоровели в минимально приличных условиях).

Ад, в который прибыл Пирогов

Если в Наполеоновскую войну русские дамы, желавшие принять участие в судьбе раненых, могли только жертвовать деньги и щипать корпию, то в Крымскую войну Крестовоздвиженская община милосердных сестёр поехала непосредственно на театр военных действий. Они начали помогать раненым своим трудом за полгода до британки Флоренс Найтингейл.

Хлопковая вата — дитя науки второй половины XIX века. До этого лучшим вариантом перевязочного материала была корпия (от лат. corpere «щипать») — отдельные волокна льняной или конопляной ткани. Её щипали руками или трепали специальными машинами. Перевязочного материала не хватает на любой большой войне, но при отсутствии организации, нащипанная дамами корпия, как правило, никуда не попадала, являясь попутно патриотически одобренным развлечением. Отсюда появилось переносное значение термина «щипать корпию».

Кадр из фильма «Оборона Севастополя» (1911 г.)

Сёстры не знали, что везут нечто большее: новую эпоху для военной медицины. Врачом общины избрали Николая Ивановича Пирогова. То, что увидел опытный хирург, было ужасно даже по тем временам.

«Вся дорога от Бахчисарая на протяжении 30 вёрст была загромождена транспортами с ранеными, орудиями и фуражом. Дождь лил, как из ведра, больные, и между ними ампутированные, лежали по двое и по трое на подводе, стонали и дрожали от сырости; и люди, и животные едва двигались в грязи по колено…
Поневоле приходилось задуматься о судьбе наших больных; предчувствие было неутешительно. Оно и сбылось».

Всё было настолько неорганизованно, что этого никто не ощущал. Сами по себе существовали перевязочные пункты, госпитали, врачи и транспорты.

«Шоссе» Севастополь — Симферополь — Перекоп (а в те времена этим словом называлась отсыпанная гравием грунтовка) было разбито запредельно, и перегон Симферополь — Севастополь на почтовых занимал полтора дня. Раненых оперировали (по ларреевским канонам, то есть как можно быстрее) и складывали в переполненные госпитали, откуда время от времени отправлялся транспорт на материк. Некомплект подвод составлял около 90%, и раненых везли на обывательских телегах, запряжённых волами (примерно по 5-10 километров в сутки). Прибывали в селения затемно, и не удавалось ни согреть помещения, ни приготовить еду.

Хуже всего бывало, когда сердобольные горожане снабжали больных деньгами, а на пути попадался кабак. Перепивались все: и раненые, и здоровые, а пьяный ослабший человек в промокшей одежде переохладится насмерть и при +15.

В этот ад и прибыл Пирогов.

Рождение новой эпохи

Огромной проблемой для сестринской общины стали её неофициальный характер и запредельный пессимизм главнокомандующего в Крыму князя Меньшикова. Узнав о прибытии женской общины, он сказал: «Вы только при ней сифилитическое отделение открыть не забудьте». Пирогов мог действовать лишь советами, убеждением и личным примером. Впрочем, разумные администраторы издавали приказы, ссылавшиеся на рекомендации Николая Ивановича и делавшие их законом.

Пирогов оперировал. Много оперировал, много гипсовал. Учил врачей. Самое главное, он с характерной пироговской наблюдательностью делал выводы. И наркоз (хлороформ, как более простой и надёжный, временно потеснил эфир), и гипсовые повязки, и резекции вместо ампутаций, и идеи сберегательного лечения, и наблюдения над течением осложнений — всё это уже было у него в голове и в руках. В Крыму же распространились его принципы работы — их, на немецкий манер, было много, но к сегодняшнему дню устарел только один. Процитирую самое важное:

«Война есть травматическая эпидемия.
От администрации, а не от медицины, зависит подавание первой помощи всем раненым без изъятия.
Врач должен действовать сперва административно, а потом медицински».

Удивительно, но сам Пирогов понятие «травматическая эпидемия» разъяснял довольно длинно и сбивчиво — эпидемиология ещё не существовала, но в наши дни эта формула обрела очевидную ясность.

Кадр из фильма «Пирогов» (1947 г.)

Слив воедино медицину и администрацию, Пирогов сделал шаг за горизонт. Он создал практическую основу военной медицины и медицины катастроф. Эта основа просуществовала до наших дней и будет работать в обозримом будущем.