Один из депутатов Крымского парламента рассказывал, как в бытность нахождения полуострова в составе Украины он путешествовал по Львовской области. Его внимание привлек ухоженный курган с крестом на вершине. Сопровождающий пояснил, что это «могила запорожца». На вопрос, откуда в Галиции, жители которой во времена войн казаков с поляками были всегда на польской стороне, появилось казачье захоронение, очевидно, почитаемое, «гид» пояснил, что это «инсталляция», что в кургане, который насыпали год назад, никто не похоронен.
По мнению депутата, подобный «арт-объект» является своего рода символом украинской историографии, «насыпанной», как лже-курган, на пустом месте.
Отметим, что в ее основе положена безудержная эксплуатация «казачьего прошлого» Украины. На чем, в свою очередь, возводятся политические построения.
Так, например, на днях в Верховной раде Украины зарегистрирован законопроект о переименовании Днепропетровской области в Сечеславскую (Сичеславську). Данная инновация предполагается в рамках закона о декоммунизации, «восстановления исторической справедливости» и обозначения «роли наших предков — запорожцев в строительстве украинской государственности».
Однако «исторической справедливости» ради отметим, что запорожцы не занимались строительством «украинской государственности», а современные украинцы не являются их потомками.
Отметим, что до сих пор не утихает спор, кем являются казаки: сословием, субэтносом или этносом. Не вдаваясь в специфику этого непростого спора, отметим, что запорожцы и вообще все днепровские казаки в те времена, когда они жили на территории современной Украины, не считали остальных жителей Малороссии себе ровней или своими собратьями по крови. Себя казаки называли «черкасами», а не «украинцами» или «малороссами».
Николай Гоголь в своем бессмертном «Тарасе Бульбе» довольно подробно описал процедуру приема новоприбывших в Запорожской сечи: «В Бога веруешь, в Пресвятую Троицу веруешь, а ну, перекрестись и ступай в какой сам знаешь курень».
Однако таким образом в Сечь принимали казаков днепровских или донских. Всех остальных ждал иной прием. Так, иностранца-католика или протестанта (а приходили и такие) могли принять только после принятия православия. И то только в том случае, если он был «военный человек», представляющий интерес для сечи: артиллерист, инженер, оружейник или закаленный воин.
Сбежавшему же от пана крестьянину предлагалось стать «холопом войска». Ему дозволялось селиться на землях Сечи, пользоваться ее защитой и арендовать сельхозугодья. За что он должен был платить оброк в казну сечи. Ни о каком приеме в казачье «товарищество» речи не было.
Ситуация изменилась после начала войн с Польшей, которые велись казаками отнюдь не ради построения «украинской государственности», а в защиту православия и своих «рыцарских прав», постоянно нарушаемых королевскими чиновниками и магнатами.
В силу больших потерь личного состава и общей неразберихи у некоторых малороссийских крестьян появился шанс забраться на более высокую ступень социальной лестницы, присоединиться к сообществу привилегированных воинов и «оказачиться».
Однако это «вливание» не изменило ни уклада, ни традиций ни самоощущения казаков.
Упразднением Екатериной Великой Сечи начался процесс переселения запорожцев и днепровских казаков на Кубань, Терек, на территории других казачьих войск России, который продолжался до середины 19-го столетия.
Запорожцы, не согласные с ликвидацией Сечи и ушедшие на турецкую территорию, тоже возвратились из эмиграции и поселились главным образом на Кубани.
То есть абсолютное большинство запорожцев и днепровских казаков переселились на Кубань, перенеся сюда регалии и традиции Сечи, а отчасти и ее структуру. До сих пор значительная часть кубанских станиц носит имена запорожских куреней.
Те, кто остался на Украине, казаками быть перестали и в юридическом, и в профессиональном и в конце концов в этническом плане.
Примечательно также и то, что кубанская балачка, на которой разговаривают в черноморских станицах Кубани, — вовсе не «наречие украинского языка», которого, собственно говоря, и не было еще в конце XVIII века (его начали создавать из разных племенных диалектов только в конце следующего ХIХ столетия), а диалект русского языка.
Царское правительство, заинтересованное в быстрейшем хозяйственном освоении Кубанского края, которое серьезно тормозилось из-за того, что все силы казаков были скованы войной с горцами и участием в заграничных походах русской армии, стало селить на Кубань и крестьян. В том числе и из Малороссии. Но крестьяне из Черниговской и Полтавской губерний вовсе не рассматривались казаками, переселившимися оттуда раньше, как «земляки». Их именовали «иногородними» и «хохлами», и статус их был аналогичным тому, что имели «холопы войска» в Сечи. Породниться с «иногородними» было для казака позором.
Неслучайно во время гражданской войны именно «иногородние» стали главной опорой большевиков и злейшими врагами казачества. Они стали одними из самых активных участников расказачивания.
К этому добавилась еще и кампания насильственной украинизации, которая проводилась на Кубани в 20-30-е годы ХХ столетия, когда все делопроизводство и школьное образование в крае было переведено на «украинский» язык. И этой украинизации казаки сопротивлялись всеми силами.
Кубанские казаки считают своими соплеменниками вовсе не украинцев, а донских, терских и других казаков.
Примечательно, что потомки «иногородних» на Кубани в наши дни чаще всего позиционируют себя как потомки казаков (благо что малороссийские и казачьи фамилии часто совпадают) и участвуют в возрождении казачества.
Об отношении кубанцев, единственных наследников запорожского войска и днепровских казаков, к «украинской государственности» свидетельствует тот факт, что в годы Гражданской войны они громили банды петлюровцев, а в наши дни они сыграли одну из главных ролей в «крымской весне». Многие кубанцы сражались и сражаются с ВСУ и нацбатами вместе с братьями-донцами за свободу Донбасса. И немало бойцов сложило в этой борьбе головы.
Иными словами, они являются единственными наследниками Запорожской сечи и днепровского казачества, их славы и традиций. И все претензии киевских идеологов на казачьи корни и наследие несостоятельны. Тем более что от главных достижений днепровских казаков, сохранения православия на юго-западных русских земелях и их воссоединения с остальной Россией, «свидомые» украинцы отреклись.
Автор: Борис Джерелиевский
Свежие комментарии