Михаил Мошкин
«Не изменяем традициям!». Так украинские морпехи объяснили свой бунт против замены черных беретов на сине-зеленые. Очередная «гениальная идея» Петра Порошенко не такой уж пустяк, а протест военных, которым предписано «освобождать» Донбасс, далеко не надуман. Конфликт между советской и украинской военной символикой и традицией обнажает реальное состояние умов в ВСУ.
«Петр Порошенко создал украинскую морскую пехоту», – такие заголовки появились в среду не только в украинской, но и в российской прессе. Украинский президент, как и во многих других случаях, высосал информповод из пальца. На самом деле морская пехота ВМС Украины существует столько же, сколько и сама Незалежная. Морпехов передавали от флота к Нацгвардии и обратно; они потеряли базы и большую часть состава после воссоединения Крыма с Россией, но не исчезли. О планах сколачивания корпуса морской пехоты по американскому образцу в украинском минобороны рассказывали еще в январе. Этот процесс явно не завершен.
На самом же деле Порошенко в среду занялся не военной реформой, а очередным ребрендингом. Он объявил 23 мая днем морской пехоты. А также поменял цвет беретов морских пехотинцев с черного на сине-зеленый. «Оттенок морской волны, как штормовое Черное и Азовское море, – написал украинский президент в своем микроблоге. – Сохраняя черные береты на почетных местах дома и в музеях, освобождать Украину в ходе операции Объединенных сил морская пехота отныне будет в новом мундире».
Для штатских граждан это может показаться не столь уж важной деталью, не имеющей отношения к обороноспособности страны. Но у украинских морпехов перемена цветов вызвала шторм возмущения. Группа бойцов 1-го Феодосийского отдельного батальона морской пехоты (который после потери Крыма перебазировали в Николаев) вышла на плац и в знак протеста выстроилась в черных беретах. «Морские пехотинцы не изменяют традициям!» – так объяснил поступок товарищей отставной морской пехотинец. Что ж, надо полагать, традиции советского времени для этих людей оказались важнее украинской карьеры?
«Бунт», конечно, связан и с общим состоянием ВСУ, которое вряд ли можно поправить многочисленными переименованиями. Но и измена традиции имеет значение. Черный берет морского пехотинца, так же как и голубой берет десантника и краповый берет бойца внутренних войск, – символы, доставшиеся всем республикам бывшего Союза после его распада. Для каждого рода войск и для каждой конкретной воинской части они символизируют преемственность, героическую традицию, напоминают о том, за что и как умирали предыдущие поколения десантников, значит, воспитывают современных воинов, дают им мотивацию воевать. Да только умирать за современную Украину совсем не то, что умирать за советскую власть, и поэтому во многих постсоветских странах по мере сил боролись с этим «имперским наследием».
Порошенко не только не создатель «новой морской пехоты», но и не первый «десоветизатор» украинской армии. «Ко времени событий в Крыму украинские военные уже носили форму, которая полностью отличалась от советской. Трезубцы, погоны другие... Они ориентировались на натовскую форму, а разговаривать старались по-украински», – рассказал газете ВЗГЛЯД бывший начальник штаба Черноморского флота ВМФ России вице-адмирал Петр Святашов.
Но эта украинизация не помешала тому, что в марте 2014 года в Крыму российские флаги были подняты над 54 из 67 кораблей ВМС Украины. Да и вообще, как известно, никаких сложностей с украинскими военными не возникло, за исключением авиабазы Бельбек и, к слову, Феодосийской базы морпехов. В том, что операция прошла вежливо, большую роль сыграла и общая память, и, что важно, советская форма.
«В Севастополе офицеры запаса, которые служили на Черноморском флоте и на других флотах, надевали советскую форму и ходили к украинским командирам.
Говорили: чтобы избежать кровопролития, переходите на сторону России или выезжайте на Украину. Это сыграло колоссальную роль в мирном исходе», – рассказал вице-адмирал Святашов.
Нынешний киевский лидер ставит себе в заслугу создание принципиально новой армии, не имеющей ничего общего с «советско-российской идеологией». Если не по содержанию, то хотя бы по форме ВСУ должны походить на армии НАТО, да и вообще максимально отличаться от армии «страны-агрессора». Доходит и до копирования символики настоящих агрессоров. Вспомним эмблему полка «Азов», копирующую символ дивизии СС «Дас Райх». Да и то, что новые погоны ВСУ похожи на погоны вермахта и петлицы СС, вряд ли случайно.
«В мундирах выпушки, погончики, петлички» – все это издавна имело для профессиональных военнослужащих серьезную семантическую, смысловую нагрузку. «Сегодня полевая форма перестала быть главным критерием распознавания «свой–чужой». Такая форма у всех, в общем, одинаковая – она призвана скрыть бойца на местности. Но парадная форма по-прежнему играет очень большую идеологическую роль с точки зрения формирования идентичности», – сказал газете ВЗГЛЯД кандидат военных наук, член Геральдического совета при президенте Александр Деревщиков.
«Возьмите, например, форму морской пехоты США. Она, по современным понятиям, никак ни к чему не годится, но это исторически сложившаяся символика», – указал эксперт. В России, по его мнению, также есть удачные примеры такого использования отсылок к славному прошлому. Например, это форма Центрального военного оркестраМинобороны и кавалерийского эскадрона Президентского полка.
Отметим, что парадные формы этих подразделений – вариация на тему мундиров времен Отечественной войны 1812 года. «Про день Бородина» не только помнит вся Россия, но и относится к этой победе русского оружия однозначно положительно, вне зависимости от политических предпочтений. Поэтому и форма Суворовских училищ не сильно изменилась с 1943 года – а тогда за основу было взято обмундирование дореволюционных кадетских корпусов. Присущее военным стремление блюсти традиции оказывается сильнее смены идеологических установок.
Именно поэтому в 1996 году, в разгар запугивания «коммунистическим реваншем», Борис Ельцин подписал указ о Знамени Победы – красном флаге со звездой. Красная звезда наряду с двуглавым орлом присутствует на современном знамени Вооруженных сил России. И именно поэтому замена красной звезды на бело-сине-красную вызвала критику не только у специалистов по геральдике, но и у военных.
Итак, армейская символика сама по себе – символ преемственности традиций и определенного консерватизма. «Слом традиции и замена одной на другую также начинается со смены символов. Поэтому, когда на Украине вводят кепи-«мазепинки» по образу и подобию бандеровских, это значит, украинские власти хотят, чтобы ВСУ были похожи на УПА», – отмечает Александр Деревщиков. «Для них УПА – это герои», – подчеркивает собеседник.
«Напротив, например, в Армении парадная форма напоминает советскую», – отметил Деревщиков. Добавим, что «парадка» белорусских офицеров похожа, скорее, на российскую образца 90-х годов, с фуражками с высокой тульей. То же можно сказать об армиях других стран – партнеров России по ОДКБ, например, Киргизии и Таджикистана. Зато, например, в азербайджанской офицерской форме можно усмотреть много схожего с турецкой.
Форма диктуется содержанием – идеологическим, историческим и геополитическим. Украинский президент, который «по первой профессии» медиаолигарх и, следовательно, специалист по формированию имиджа, вполне это понимает. А украинским десантникам придется смириться с разрывом символических связей с тем героическим советским прошлым, которое им, как оказалось, по-прежнему дорого. Может быть, это и хорошо – вряд ли советские морские десантники, герои Великой Отечественной, сильно обрадовались, узнав, во что превратилась современная Украина и каким символам она служит.
Свежие комментарии