Русская армия в поисках пристанища. Часть 2

Конфликт командования Русской армии с оккупационными властями окончательно прояснил, что западные державы более не намерены поддерживать белых в борьбе с большевиками. Туманны были и перспективы антибольшевистской борьбы. Чтобы найти выход из тупиковой ситуации в начале апреля 1921 года на Балканский полуостров выехала миссия во главе с начальником штаба Русской армии Павлом Шатиловым. Генерал должен был провести переговоры с главами балканских государств, чтобы найти пристанище для армии. При переговорах ставилось два основных условия. Во-первых, воинская организация должна была сохраниться. Во-вторых, для обеспечения существования армии предлагалось использовать её для массовых общественных или частных работ. Наибольшие надежды командование Русской армии возлагало на Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС) и Болгарию, короля Александра и царя Бориса. Кроме того, генерал Кусонский вёл переговоры в Греции, генерал Леонтьев – в Чехословакии, а фон Лампе – в Венгрии.

6 апреля Шатилов прибыл в Белград, в Болгарии изучить обстановку должен был генерал Вязьмитинов. Позиция Болгарии, а это была страна входившая в лагерь побежденных в Первой мировой войне, во многом зависела от мнения Белграда. Приехавшие с Шатиловым в сербскую столицу политики Львов, Хрипунов, генералы Богаевский и Науменко начали обрабатывать общественное мнение, чтобы сербы благосклонно восприняли предложения командования Русской армии. 10 – 16 апреля делегацию приняли председатель Скупщины, глава правительства Пашич, военный министр Иованович и король Александр. Переговоры в целом завершились успешно. Королевство соглашалось принять командование армии, 5-7 тыс. русских в пограничную стражу и 5 тыс. на общественные работы. Королевство сербов, хорватов и словенцев соглашалось принять и другие русские контингенты, но на условии самообеспечения.

Надо сказать, что Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года Королевство Югославия) было редким исключением в общем море отрицательного или равнодушного отношения к русским эмигрантам. К началу 1921 года Королевство приняло уже примерно 70 тыс. русских эмигрантов. Сербия имели сильные традиционные связи с Россией и к русским здесь относились хорошо. Россию и Сербию связывала общая религия, близость языков и культурных традиций. Король Александр получил образование в Российской империи, в Пажеском корпусе, его сестры Милица и Анастасия были замужем за великими князьями Николаем Николаевичем и Петром Николаевичем. В отличие от других стран, в Королевстве остались действительными все русские дипломы об образовании и учёной степени. Необходимо учесть и практические интересы Королевства: это было молодое государство, которое нуждалось тысячах квалифицированных специалистов. Королевству очень пригодились русские учёные, врачи, преподаватели, инженеры, агрономы, военные специалисты. Кроме того, правительство Королевства учитывало и ещё один важный фактор – военный. Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев образовалось по итогам Первой мировой войны, когда объединилось два государства-победителя – Сербия и Черногория, и к ним были присоединены ряд областей, которые изъяли из потерпевших поражение Австро-Венгрии и Болгарии. Поэтому страна имела ряд пограничных споров с соседями, которые могли привести к конфликтам. К тому же все ключевые посты в стране заняли сербы, что не устраивало хорватов, словенцев и другие народности, которые оказались в положении «проигравших». Теперь король и правительство могло рассчитывать, что в случае конфликта с соседями или сепаратистами, тысячи русских воинов поддержат власть. Само наличие тысяч русских профессиональных военных было сдерживающим фактором.

17 апреля русская миссия выехала в Софию. Здесь русских принял болгарский царь Борис, начальник штаба армии и министр общественных работ. Кроме того, русских поддержала болгарская православная церковь и прорусски настроенный французский посол. В целом болгарское правительство было готово принять несколько тысяч русских, которых собирались использовать для строительства и ремонта шоссейных дорог. Одновременно болгары были готовы принять и некоторый воинский контингент, но он был должен жить за свой счёт. Однако в Болгарии права царя были ограничены конституцией, и окончательное решение зависело от лидера земледельческой партии, главы правительства Стамболийского. Из-за его болезни переговоры задерживались.

Переговоры с болгарами пришлось прервать. Врангель срочно вызвал Шатилова в Константинополь. 7 апреля советское правительство пообещало амнистию всем солдатам, казакам, крестьянам, мобилизованным в армию Врангеля, и мелким чиновникам. Французское правительство использовало это обращение как повод, чтобы избавиться от армии Врангеля. Амнистия позволяла снять все обязательства Франции по отношению к русским беженцам, т. к. им теперь ничего не угрожало. 18 апреля правительство Франции выступило с нотой, в которой Врангеля обвиняли в создании русского правительства и армии, что было противно международному праву и опасно для мира и спокойствия в Константинополе и его окрестностях, где за порядок отвечает оккупационная администрация. К тому же сообщалось, что не предусмотрено никаких кредитов для удовлетворения нужд русской армии. Французские власти «освобождали» эвакуированных из Крыма русских от воздействия генерала Врангеля. Беженцам предоставлялась полная свобода: они могли вернуться в Россию, или найти себе место в других странах, в частности, в Бразилии. Объявлялось, что армия больше не существует и штаб Врангеля больше не имеет права распоряжаться русскими, которые располагались в различным лагерях. Франция объявляла себя свободной от каких-либо обязательств в отношении беженцев, их снабжения.

Однако армия Врангеля продолжала существовать. Люди сохранили прежние структуры и продолжали повиноваться вышестоящему начальству. Штаб же армии был вынужден ускорить переговоры по эвакуации армии на Балканский полуостров, поиску денег на переезд, обустройство, содержание людей, пока они не найдут место для работы. В Париже Русскую армию поддержал бывший командующий Северной армией генерал Миллер, который сохранил некоторые связи ещё со времёни Первой мировой войны когда он был представителем Ставки в Бельгии и Италии. Во французскую столицу был послан Шатилов, который при посредничестве Миллера, встретился с французским главнокомандующим Вейганом. Шатилов изложил просьбы по отсрочке остановки снабжения, об указаниях оккупационным властям Константинополя не оказывать давление на армию и не препятствовать эвакуации войск в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, и Болгарию. Вейган пообещал оказать содействие. Армию не сняли с довольствия, хотя и в очередной раз сократили выдачи.

Частично был решен и вопрос с финансированием белой армии. Генерал Миллер также смог получить для армии Врангеля 600 тыс. долларов от русского посла в Вашингтоне, который имел в своём распоряжении средства царского и Временного правительств, и правительства Колчака. Один миллион франков был получен от русского агента в Токио, он был переведён черед Земско-городской союз. Было принято также решение о продаже невостребованных ценностей Петроградской ссудной кассы.

Успешно были завершены и переговоры с Болгарией, которые после отъезда Шатилова продолжил Вязьмитинов. Болгарское правительство было готово принять белогвардейцев. Болгары выставили два условия, чтобы русские пребывали организованными командами со своими командирами и что верховное командование поручиться за их благонадежность. Облегчал прибытие войск тот факт, что болгарская армия была сильно сокращена, после поражения в Первой мировой войне, имелись пустые казармы и излишки обмундирования. Договорённость с Болгарией была очень важна и для командования белой армии, стоимость жизни в Болгарии была даже дешевле, чем в Сербии.

В июле в Галлиполи прошел рад торжеств. 12 июля юнкеров произвели в офицеры, а 16 июля был торжественно открыт памятник умершим здесь русским воинам и братским могилам русских военнопленных прошлых войн. По приказу Кутепова каждый военнослужащий возложил на место памятника камень весом не менее 10 кг, в результате был образован курган из тысяч камней (надо сказать, что это соответствовало древним русским традициям, ещё со времен Скифской державы). Курган был увенчан мраморным крестом, на котором была надпись на русском, французском, греческом и турецком языках: «Первый корпус Русской армии своим братьям-воинам, в борьбе за честь Родины нашедшим вечный приют на чужбине в 1920-1921 годах и 1845-1855 годах и памяти своих предков-запорожцев, умерших в турецком плену». Эти торжества были своего рода прощанием с Галлиполи.


Генерал Кутепов у памятника русским воинам в Галлиполи.

Вскоре началась переброска войск на Балканы. Несколько нанятых пароходов начали перевозку воинских соединений. В августе 1921 г. уехали кавалеристы Барбовича (около 4 тыс. человек) и первый эшелон пехоты. Кавалеристы предназначались для службы в пограничной страже Королевства, а технический полк в 1,5 тыс. человек направлялся на строительство железных и шоссейных дорог. На строительные работы также направили и 3 тыс. отряд кубанцев и донцев генерала Фостикова. 4,5-тыс. бригаду донцов Гусельщикова отправляли на работы в Болгарию. 8,3 тыс. группа войск из 1-го корпуса под началом Витковского, размещалась за счёт средств армии. Вторым эшелоном предполагали отправить три кадетских корпуса, училища, лазареты, семьи военных.

Правда, оккупационные власти и при перевозке войск ставили палки в колеса. Так, условием свободной посадки на суда поставили разоружение Русской армии. Назревал новый конфликт. Тогда Шатилов придумал хитрость. Он приказал сдать неисправное оружие, а исправное грузили на пароходы тайно. Понятно, что французские офицеры вскоре обнаружили обман, но шуметь не стали, так как формальности были соблюдены. Когда в Салоники прибыли первые два парохода с 5 тыс. русскими воинами, которые должны были по железной дороге проследовать в Сербию, генерал Шарпи, сославшись на то, что должны были приехать не более 3 тыс. человек, приказал не пускать на берег «лишних». Однако русские решительно выгрузились и проследовали на железнодорожные станции, греки благоразумно не препятствовали проезду русских.

К осени в Галлиполи оставалось ещё около 10 тыс. русских военных. Правда, вторую зиму пережить им было уже легче. Люди уже имели опыт первой трудной зимовки, подготовили землянки, заготавливали топливо. К тому же можно было использовать вещи уже уехавших людей. Положительно влияло на дух людей и отсутствие неопределённости их будущего. Осталось только дождаться своей очереди на переезд. В ноябре из Турции в Болгарию были вывезены остатки штаба пехотной дивизии, Марковский и Корниловский полки, военные училища, офицерские школы и госпитали. 8 декабря 1921 г. через Салоники в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев уехали Николаевское кавалерийское училище, часть Технического полка, и передвижной отряд Красного Креста. В середине декабря в Болгарию уехал штаб корпуса во главе с Кутеповым и последними его частями.

Надо отметить, что советское правительство проводило систематическую работу по возвращению эмигрантов в Росси и часть белых вернулась на Родину. Их судьба была различной, часть была репрессирована (сразу или позднее, после нескольких лет мирной жизни), другие жили спокойно. Так, в годовщину взятия Крымского полуострова и в честь четырехлетней годовщины Октябрьской революции ВЦИК РСФСР объявил полную амнистию участникам Белого движения. Среди приявших её был блестящий белый генерал Яков Слащев. Он пользовался большим авторитетом в войсках, отличался бесстрашием, но вступил в конфликт с Врангелем, подвергнув резкой критике ряд действий командования. В Константинополе Слащев вел беспорядочный образ жизни. В декабре он со своими сторонниками принял предложение советского правительства и вернулся в Россию, заявив, что вынужден уехать «с целью борьбы с политикой Запада, который распродает Россию». Прибыв в Советскую Россию, Слащев выступил с рядом заявлений, призвав всех русских солдат и офицеров признать советскую власть и вернуться на Родину. Слащев с 1922 года был преподавателем тактики школы комсостава «Выстрел». Его блестящие лекции всегда привлекали повышенное внимание. Слащева 11 января 1929 года убил Лазарь Коленберг. Его признали невменяемым, считалось, что убийство вызвано репрессиями по отношению к евреям и ко всем, заподозренным в сочувствии революционному движению в городе Николаев, среди пострадавших был брат Коленберга.

26 февраля 1922 года с последним эшелоном выехал в Сербию Врангель. Перед отъездом генерал, несмотря на запрет оккупационных властей, посетил Галлиполи и выступил перед ещё остающимися войсками. Генерал выразил признательность воинам за их подвиг: «Спасибо вам за вашу службу, преданность, твердость и непоколебимость. Спасибо вам и низкий поклон». Командованием был утверждён знак «В память пребывания Русской армии в военных лагерях на чужбине» - чёрные самодельные кресты с надписями «Галлиполи», «Лемнос», «Бизерта» и др. Из-за нехватки средств, в Галлиполи был временно оставлены учебно-офицерский кавалерийский полк, часть технического батальона, они были сведены в «Отряд Русской армии в Галлиполи» под началом генерал-майора З. А. Мартынова. В течение 1922 года остатки армии небольшими партиями были переправлены в Венгрию. Последние русские воины покинули Галлиполи в мае 1923 года. Они прибыли в Сербию.