Ходили мы походами

Эпизод первый. Афганский вопрос

В итоге, в январе 1929 года, англичане с помощью Ибрагим-бека приводят в Кабуле к власти свою марионетку под именем Хабибула-гази. Новый правитель сразу же сворачивает реформы, зато даёт ряд преференций британскому капиталу и Ибрагим-беку. С таким трудом подавленное басмаческое движение грозило полыхнуть вновь. И не только грозило – эмиссары бека всерьёз подняли восстание в городе Гарм и прилегающей области. Его быстро подавили, но иллюзий не было:


Врага надо было бить на его территории. Тем более по договору между СССР и Афганистаном право у нас такое было. События, стартовавшие в апреле 1929 года, принято связывать с именем Виталия Примакова, но также действовал и отряд Петрова, будущего генерала и героя Советского Союза. Как бы там ни было, 15 апреля, снеся афганскую погранзаставу ударом с воздуха, отряд из добровольцев РККА, переодетый в афганцев, вторгся в Афганистан и начал наступление на Мазари-Шариф. Параллельно Аманулла-хан выступает из Кандагара на Кабул. Как видим, никаких экспортов революции – простая и понятная цель – обеспечить спокойствие на границах и восстановить лояльного правителя у соседей.

Мазари-Шариф мы взяли уже 22 апреля, а вот Аманулла-хан не смог войти в Кабул и бежал в Европу. Пришлось вывести и советские войска, брать Кабул своими силами (а это было реально) никто не собирался. Результаты похода двойственные – с одной стороны, Ибрагим-бек понёс жестокие потери, а угроза массированных атак на территорию СССР была отложена. С другой же – власть Амануллы восстановить не удалось. Но в октябре того же года правителем Афганистана становится вполне лояльный Москве Надир-хан, который начинает борьбу с басмачами.

А в 1930 году РККА повторяет Афганский рейд, цель – уничтожение тыловой базы басмачества, только на этот раз с одобрения властей Афганистана. Рейд результата не дал – басмачи попросту бежали в горы, но в 1931 году афганцы сами вытеснили остатки воинства Ибрагим-бека в СССР, где он был пленён, судим и расстрелян. Собственно говоря, если смотреть на оба афганских рейда и борьбу с басмачеством в целом, то все задачи в Афганистане Москва выполнила – на границах СССР сохранилось лояльное нам государство, тыловая база басмачей на севере Афганистана была уничтожена, само движение ликвидировано. Вполне прагматичная политика, без создания компартий и красных флагов. И политика успешная – проблема была решена на долгие десятилетия. И только в 1979 году, когда Брежнев решил, что Афганистан надо не замирить, а советизировать, обрушилось всё в тартары. При ином же подходе СССР мог остаться единственной сверхдержавой, вошедшей в Афганистан и не потерпевшей поражения.

Эпизод второй. Китайские походы

В 1934 году обстановка обострилась в Синцьзян-Уйгурии. Китай в то время представлял собой арену бесконечной гражданской войны, где Гоминьдан воевал с коммунистами, генералы-сепаратисты строили свои удельные княжества, японские агенты натравливали своих марионеток на Россию и марионеток США, Британии и Франции, самому Гоминьдану помогали немцы и СССР... Даже на фоне этого бедлама на пожаре Уйгурия выделялась. Китайский регион, населённый мусульманами, ненавидящими китайцев, во главе с дубанем Шен Шицаем (китайцем), да и вдобавок с большим количеством русских – белых, проигравших Гражданскую войну, и казахов, бежавших от коллективизации.

Политика СССР в отношении Китая была интересной – в течение 20-х годов мы поочерёдно поддерживали Гоминьдан, коммунистов, отдельных дубаней, а время от времени, как в 1929 году на КВЖД, этих самых китайцев давили танками, когда они за японские деньги начинали путать берега и бросаться на СССР. Противником нашим, строго говоря, был не Китай, им была Япония, но так как граничили мы с Китаем, то безопасность границ надо было обеспечить. А это участие в китайских событиях.

Возвращаясь к уйгурам – ситуация там держалась за счёт русских. С белоэмигрантов дубань создал полк китайской армии, самую боеспособную часть в регионе, которая во многом и сдерживала местных от бунта. Бунт был не нужен и СССР, потому как мусульмане, среди которых множество казахов, пронизанные японской агентурой, после победы ударили бы по территории СССР. Вот и сложился интересный союз китайского дубаня, белогвардейцев и СССР. Какое-то время это работало, но Чан Кайши ввёл в регион 36 дивизию армии Гоминьдана, личный состав которой был укомплектован мусульманами. Дивизия сразу же начала наступать на столицу Синьцзяна Урумчи, которую обороняли белые, и осадила её. Шен Шицай обратился за помощью к СССР.

7000 красноармейцев, с танками, самолетами и артиллерией, одели форму с погонами и под видом белогвардейцев (Алтайская добровольческая армия) вошли в Синьцзян. Остались воспоминания «белогвардейца», будущего генерала и героя Советского Союза Полынина:


Русские красные вместе с русскими белыми раскатали китайских мусульман Гоминьдана, служащих за японские деньги, и, оставив кавполк и советников (среди них был будущий маршал Рыбалко) в Урумчи, вернулись на Родину. Проблема не была окончательно решена – 36 дивизия отступила на Юг провинции и в 1937 году снова попыталась атаковать Урумчи. В этот раз на территорию провинции вошли сразу четыре полка РККА, снова одетые под белогвардейцев... С 1941 года в Урумчи начинает работать авиазавод, собирающий истребители И-16 для Гоминьдана. А для его охраны в регион ввели конвойный батальон войск НКВД, уже традиционно ряженный под белогвардейцев и носящий старые дореволюционные звания. Опубликован один из приказов по батальону, звучащий как анекдот:


Примечательный момент – дубань сам просился в компартию, сам хотел вступления Уйгурии в СССР, но получал отказы. Точнее, партбилет ему дали, но тайно, а о УйгССР все разговоры отвергались. Ушли мы оттуда только после победы Мао.

А в целом – СССР защищал свою Среднюю Азию, и защищал эффективно, как говорили в те годы – «Малой кровью и на чужой территории», причём в тех местах это было не лозунгом, а руководством к действию. Никаких поползновений к советизации и Мировой революции там не было, обычная в этом мире поддержка лояльных режимов, даже если они идеологически Москве были неприятны. Реалполитик есть реалполитик, и в 30-е годы именно это было в основе, что на Востоке, что в других местах. Другой вопрос, что многим это неприятно по причине той же идеологии – у части людей мир вращается вокруг идей, а сама мысль о по сути единой политике России императорской и России советской на Востоке вызывает неприятие.