Боярин А. Л. Ордин-Нащокин. Неизвестный художник
Внешнеполитическое противостояние является всегда процессом комплексным. В нем тесно переплетены, дополняя друг друга, острота и крепость железа, скрупулезная отточенность дипломатического письменного слога и виртуозное устное фехтование. Когда останавливаются утомленные колонны пехоты, перестает пылить изможденная конница и замолкает бесконечный скрип обозных телег, противоборствующие государи предаются думам и сопутствующим сомнениям. Безрадостный вид пустых зевов еще недавно полных сундуков, преисполненные горечью, искренней или фальшивой, доклады придворных и приближенных. Потери, утраты и, конечно же, долги. Без счета пролитая кровь и сожженный порох ставят очередную запятую в истории. Войну – победоносную или проигранную – надо рано или поздно заканчивать, и тогда в дело вступают те, кому полагается молчать, когда говорят пушки. Сражения и походы сменяются битвами дипломатическими, порою по упорству, накалу и безжалостности не уступающими обычной войне.
Итальянские корни в русской земле
Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, ближний боярин и воевода, был одной из самых ярких, значительных и, главное, талантливых фигур среди русских политических и военных деятелей непростого для России XVII века. Бурно и порывисто продвигалось это столетие по просторам отечественной истории. Раз за разом с западных рубежей накатывались волны польской интервенции, принося вместе с собой панское буйство и выплескивая из мутной воды очередного «чудесно спасшегося» царевича. Деловитые шведы по-хозяйски распоряжались в Ижорской земле, а на юге яркими кострами татарских набегов то и дело полыхала Дикая Степь. В такой непростой внешнеполитической обстановке и появился на свет предположительно в 1605 году Афанасий Ордин-Нащокин. Будущий государственный деятель родился в скромной семье мелкого помещика в Пскове. Род Ординых-Нащокиных к тому времени считался захудалым, однако имел свою любопытную семейную легенду. По преданию их корни уходили в не близкий от Руси Апеннинский полуостров. Считалось, что их предок выехал из Италии и поступил на службу к великому князю Тверскому – Александру Михайловичу – в конце XIII века. В крещении его звали Дмитрий, и прозывали Красным.
Его сын Дмитрий Дмитриевич, ставший боярином при дворе великого князя, принял живейшее участие в восстании против посла Золотой Орды Шевкала, произошедшем в 1327 г. Боярин Дмитрий Дмитриевич во время этого события был ранен в щеку в бою с татарами, за что получил прозвище Нащока. Дальше он перебрался в Москву, где поступил на службу к великому князю Московскому, Симеону Иоанновичу Гордому. С той поры и появилась фамилия Нащокиных. Один из потомков Дмитрия Дмитриевича, Андрей Филиппович погиб в сражении под Оршей 8 сентября 1514 г. во время русско-польской войны 1512–1522 гг. Он имел прозвище Орда. И род стал называться Ордиными-Нащокиными.
Ордины-Нащокины продолжили свою службу московским князьям, однако особых заслуг за ними не числилось, выдвинуться в верхние эшелоны власти не получилось, и они затерялись среди мелкого городового дворянства. Единственным представителем рода, занимающим более-менее значительный пост, был Иван Иванович Ордин-Нащокин, бывший в 1584–1585 гг. наместником крепости Белой.
Несмотря на то, что семья не отличалась ни родовитостью, ни обширностью поместий, ни нажитыми богатствами, отец будущего дипломата дал Афанасию основательное образование. Очевидно, родитель справедливо полагал, что его сыну в сложной обстановке едва вышедшего из периода длительной Смуты государства придется рассчитывать только на свои личные качества. Не мог юноша положиться на длину бород и густоту бобровых шапок могущественной родни – за отсутствием таковой. В провинциальном Пскове молодой Ордин-Нащокин обучился чтению, письму и математике. Изучил в совершенстве латынь и немецкий. Грамоте мальчика обучил священник, в лингвистике оказал большую помощь образованный служилый поляк. Необходимо заметить, что Псков был в тот исторический период городом приграничным с сильным культурным влиянием из-за рубежа. С юных лет Афанасий уже хорошо разбирался не только в языках, но и во многих западных обычаях и традициях. Впоследствии, будучи уже дипломатом и неоднократно контактируя с подданными Речи Посполитой, он в дополнение ко всему выучит еще и польский.
Когда юноше исполнилось 15 лет, отец в Пскове записал его в полк. Так началась государева служба Афанасия Ордина-Нащокина. Карьера его поначалу развивалась неспешно, и для ее более успешного развития требовалось быть поближе к трону. В начале 30-х гг. молодой человек женился на дочери псковского дворянина Василия Колобова. В браке у него родились двое сыновей – Василий и Воин. Россия всегда испытывала потребность в образованных людях, и в начале 40-х гг. Ордину-Нащокину удается переехать в Москву. В столице через родственников супруги он был представлен влиятельному на тот момент боярину Федору Ивановичу Шереметеву, занимавшему в то время пост товарища начальника Большой казны.
Однако выбился в люди Афанасий благодаря своей образованности, знаниям и характеру, настойчивому и вдумчивому. На знающего иностранные языки и «немецкие» обычаи молодого дворянина вскоре обратили внимание, и в 1642 г. он был направлен на шведскую границу для инспекции и исправления линии государственной границы по рекам Пижве и Меузице. Требовалось разобраться на месте с землями, незаконно захваченными шведами после Столбовского мира, заключенного по итогам русско-шведской войны в 1617 году. Ордин-Нащокин подошел к делу скрупулезно и основательно. Были тщательно опрошены местные жители и чиновники. Изучены переписные и писцовые книги и другая служебная документация. Афанасию Лаврентьевичу удалось предоставить усердно разыгрывавшим непонимание соседям неопровержимые доказательства их неправоты. Спорные территории были возвращены России. Свое первое ответственное поручение он выполнил отлично.
Тем временем обострилась ситуация на юге России. Отношения с Османской империей впали в состояние кризиса, а это подразумевало и закономерные проблемы с Крымским ханством. Как человека, хорошо показавшего себя в деле, Ордина-Нащокина отправляют с разведывательно-дипломатической миссией в Молдавию. Целью ее являлось выяснить по возможности намерения турецкой стороны и следует ли ожидать сближения Стамбула и Варшавы в вопросе антирусской политики. Дело в том, что еще в 1637 г. отряд донских казаков овладел турецкой крепостью Азов, что дало повод долгому политическому кризису между двумя странами. В 1641 г. большая османская армия попыталась отбить Азов, однако потерпела неудачу. Россия оказалась в прямой перспективе большой войны с Османской империей – казаки просили принять крепость в подданство царю.
В октябре 1642 г. Ордин-Нащокин и несколько сопровождавших его лиц выехали из Москвы в столицу Молдавии Яссы. Молдавское княжество находилось в вассальной зависимости от Османской империи. Княжество было невелико, но имело важное географическое положение: тут пересекались интересы Порты, Речи Посполитой и Священной Римской империи. Русские посланники были благожелательно приняты молдавским господарем Василе Лупу, и после обмена любезностями и подарками Ордину-Нащокину и его спутникам была отведена отдельная резиденция. Дипломат-разведчик приступил к сбору информации, благо для этого существовала благоприятная среда. Ему удалось получить сведения о глубоких противоречиях внутри польского сейма по поводу взаимоотношений с Россией, а также о том, что в намерения Османской империи не входит пока что экспансия в сторону Москвы. Соседство с Речью Посполитой принимало все более напряженный характер. Несмотря на полученные сведения, Михаил Федорович не хотел ввязываться в большую войну, и на следующий, 1643 год, Ордин-Нащокин был направлен в Стамбул в составе посольства боярина И. Д. Милославского, которому и предстояло улаживать «азовский кризис». Договор с турками был подписан, и Азов снова стал турецким. Взамен Россия приобретала некоторую стабильность на своих южных рубежах в условиях постепенного нарастания противоречий с Речью Посполитой.
Такого непростого и опасного соседа нельзя было оставлять без присмотра, и в 1644 г. Ордина-Нащокина направили с разведывательной миссией на западную границу и в саму Польшу. Требовалось проверить поступившую информацию о якобы готовящемся польско-датском вторжении в Россию. Дело в том, что датский принц Вольдемар посватался к сестре царя Ирине Михайловне и получил отказ, который огорчил многих в Копенгагене, а кое-кто хотел значительно увеличить масштаб и последствия сердечной неурядицы принца.
Установив прочный контакт с представителями православного духовенства в восточных регионах Речи Посполитой, в частности с архимандритом Духова монастыря в Вильно Никодимом, Афанасий Лаврентьевич приступил к сбору необходимых сведений. Чтобы расширить диапазон источников информации, Ординым-Нащокиным были специально снаряжены и отправлены в Литву купцы, занимавшиеся на самом деле разведкой. Полученные данные оказались важными и в целом успокоительными. Речь Посполитая была охвачена внутренней смутой и беспорядками, и сейм никоим образом не позволил бы королю Владиславу играть в какие-то военные игры пограничного характера. Что до Дании, то она была поглощена противостоянием со Швецией и ни о каких вторжениях не помышляла. Однако слухи, распущенные польской агентурой о якобы грядущей войне вызвали состояние, близкое к тихой панике, в приграничных с Речью Посполитой регионах, и Ордину-Нащокину пришлось энергично наводить порядок и успокаивать крестьян.
Пока он тщательно выполнял возложенную на него миссию, в Москве сменилась власть. Вместо Михаила Федоровича престол занял молодой царь Алексей Михайлович. Вслед за этим произошли многочисленные кадровые перестановки. Место покровительствовавшего Ордину-Нащокину Федора Шереметева занял боярин Борис Иванович Морозов, один из крупнейших землевладельцев и по совместительству воспитатель молодого царя. В карьере дворянина наступила пауза, поскольку он не был близок к выдвинувшимся при воцарении Алексея Михайловича людям. Афанасий Лаврентьевич оказался не у дел и уехал в свое псковское поместье. И так бы, возможно, и коротал свой век Ордин-Нащокин обычным провинциальным помещиком, если бы не события, случившиеся в Пскове в 1650 году, и их последствия.
За год до этого, в 1649-м, со Швецией было заключено соглашение, предусматривающее выплату Стокгольму денежной компенсации за всех многочисленных перебежчиков на русскую сторону. Причем часть средств Россия обязалась выплатить хлебом, продаваемым государству по рыночной цене. Узнав про это обстоятельство, псковские торговцы путем спекуляций взвинтили цены на хлеб. Это вызвало закономерное недовольство псковичей, которое вылилось 28 февраля 1650 г. в открытое восстание. Управление городом властями было потеряно, ситуация вышла из-под контроля. В первую очередь гнев населения был обращен на торговцев и лиц иностранного происхождения. Части жителей пришлось покинуть Псков, в том числе и Ордину-Нащокину. Он возглавил всех тех, кто старался урегулировать конфликт, пытаясь избежать кровопролития. Афанасий Лаврентьевич, собрав все возможные сведения о сложившейся обстановке, по собственной инициативе в начале марта 1650 г. выехал в Москву. Там ему удалось посвятить молодого Алексея Михайловича в детали восстания и высказать свои соображения по его урегулированию.
Царь отметил усердие и способности Афанасия Лаврентьевича, и тот вновь вскоре оказался на государевой службе. Дворянина прикомандировали к отряду И. Н. Хованского, направленного на усмирение псковского бунта, для оказания помощи. Используя свои дипломатические способности, Ордин-Нащокин занимался увещеванием восставших, стремясь свести жертвы к минимуму. Хованский был высокого мнения о деятельности своего помощника, и так началось возвращение от неторопливой помещичьей жизни к государственной деятельности. Уже в 1652 году Ордина-Нащокина вновь отправляют на границу со Швецией – улаживать возникшие территориальные споры.
Войны и переговоры
В середине XVII столетия все более сильным резонансом в России стал отзываться возникший в Речи Посполитой малороссийский кризис. Неоднократные призывы лидера восставших казаков гетмана Богдана Хмельницкого о помощи и принятии в русское подданство были, наконец, услышаны в Москве. Положительное решение по данному вопросу, несомненно, означало войну с Польшей. Как и множество других служилых дворян, Ордин-Нащокин не мог оказаться в стороне от столь масштабных событий – ему пришлось послужить Отечеству не только в качестве разведчика и дипломата, но и принять непосредственное участие в боевых действиях.
В сентябре 1654 г. он уговаривал жителей захваченного поляками Витебска сдать город русской армии без боя и принести присягу царю. В октябре того же года вместе с отрядом псковского воеводы И. И.Салтыкова участвовал в осадах и штурмах городов в среднем течении Западной Двины. В феврале 1655 г. его назначают воеводой в Друе, недавно отбитом у поляков небольшом городке Полоцкого воеводства недалеко от шведской границы. Успокоив напуганных русской военной активностью шведов, Ордин-Нащокин вместе с отрядом из 700 человек предпринял с одобрения царя поход на Динабург в Южной Ливонии, но из-за чванливости его вышестоящего командира И. И. Салтыкова, посчитавшего себя слишком родовитым и знатным, чтобы помочь какому-то захудалому дворянчику, осада Динабурга была снята.
В 1656 г., заключив предварительно перемирие с Речью Посполитой, Россия начала войну со Швецией, поскольку видела в ее действиях угрозу для своих завоеваний в Польше. Инициативностью, а также административными способностями Ордин-Нащокин в очередной раз обратил на себя внимание Алексея Михайловича во время похода на Ригу. Именно он собрал детальную информацию о положении дел в Прибалтике, численности и расположении шведских войск, состоянии дорог и городских укреплений. Во время рижского похода Ордин-Нащокин выполнил важную дипломатическую миссию, осуществив визит в Митаву, где находилась резиденция Великого герцога Курляндского Якоба Кетлера. Дипломату удалось договориться о подписании 9 сентября 1656 г. договора о дружбе и сотрудничестве между Россией и Курляндией.
Схема Кокенгаузена 1625 г.
После того как у противника был отбит город Кокенгаузен, переименованный в Царевичев-Дмитриев, Ордин-Нащокин был переведен туда из Друи воеводой, что было несомненным повышением и признанием его заслуг. Вскоре Афанасий Лаврентьевич получает очередное повышение – ему предписано быть распорядителем, фактически губернатором, всей очищенной от шведов Лифляндии. Тут пригодилось и знание не только иностранных языков, но и обычаев. Воевода стремился сделать местное население лояльным: возвращал несправедливо отнятое имущество, оставил практически без изменения традиционное для этих мест Магдебургское право в городах, поддерживал торговлю и ремесла.
Ордин-Нащокин не был только простым и усердным проводником царской воли. У него имелась к тому времени собственная внешнеполитическая и экономическая программа для Русского государства. Он считал чрезвычайно важным для России иметь торговые гавани на Балтике, чтобы беспрепятственно осуществлять экономические контакт с богатыми странами Западной Европы. Приоритетной целью называлось создание коалиции государств против сильной на тот момент Швеции. Речь Посполитую планировалось склонить к союзу и совместным действиям в отношении Стокгольма. При этом с Польшей «мириться в меру», не жертвуя собственными интересами. Вся проблема заключалась в том, что перед Россией стояли сразу две важные внешнеполитические задачи. С одной стороны, надо было вернуть земли, захваченные Речью Посполитой, а с другой – заполучить выход к Балтике, и сил на одновременное решение этих сложных вопросов не было.
Швеция была более могущественным врагом, и одолеть ее можно было в коалиции с другими государствами и в первую очередь с Речью Посполитой. В то время против Стокгольма кроме поляков выступили Бранденбург и Дания. Лифляндский губернатор настойчиво слал в Москву послание за посланием, настаивая на замирении с Речью Посполитой, с которой можно было разобраться и позже, чтобы выступить единым фронтом против главного, по его мнению, врага – Швеции. Момент был весьма благоприятным: к антишведской коалиции присоединилась Голландия, видящая ущемление своих интересов на Балтике, шведские прибалтийские провинции охватила моровая язва, жертвой которой стал самый способный военачальник противника Магнус Делагарди.
Ордин-Нащокин находился в постоянной переписке с Алексеем Михайловичем, который между тем не принимал политической программы своего корреспондента, но ценил его способности и ум. Пять лет пребывал лифляндским губернатором Афанасий Лаврентьевич в Царевичеве-Дмитриеве, управляясь с хлопотными прибалтийскими делами. Благодаря его усилиям эта еще недавно разоренная войной область начала снабжать хлебом не только собственную территорию и расположенные на ней войска, но и прилегающие регионы. В 1658 г. ему было пожаловано звание думного дворянина.
В том же году Афанасия Лаврентьевича привлекли к секретным переговорам со шведской стороной. Москву все более поглощали малороссийские и польские дела, и она старалась как можно быстрее сбросить со своих плеч груз войны со Стокгольмом. Со смертью Богдана Хмельницкого гетманом стал прозападно настроенный Иван Выговский, в столице сильны были позиции антипольской группировки. Ордин-Нащокин был введен в состав делегации не случайно. Официально ее возглавлял родовитый князь Прозоровский, но непосредственное ведение переговоров было возложено на Афанасия Лаврентьевича, как человека знающего обычаи и нравы противоположной стороны и не один год проведшего в Лифляндии.
Шведы находились в весьма стесненных внешнеполитических обстоятельствах и нуждались в мире, однако пытались сохранить лицо и уступок не делали. Тогда Ордин-Нащокин пошел на хитрость и настоял на том, чтобы армия боярина Хованского, дислоцирующаяся у Пскова, получила приказ выдвинуться к Нарве, где самим фактом своего присутствия могла унять шведскую неуступчивость. Однако вышла заминка – знатный Хованский заместничал и отказался выполнить приказ. Дело дошло до Алексея Михайловича, который прислал строптивцу грамоту с соответствующими внушениями, и тот вынужден был подчиниться. Ничто так не улучшает атмосферу на переговорах, как близость большого войска – 1 декабря 1658 г. в Валиесари было подписано перемирие между Швецией и Россией. В течение трех лет все земли, завоеванные ранее, оставались в России, а потом будет подписан окончательный мир. Условия могли быть и получше, но Москва, переживающая эскалацию с Речью Посполитой, спешила.
Последствия не заставили себя ждать: преисполненный воинственного рвения король Карл X скончался, и на престол вступил его более миролюбивый преемник, Карл XI, который при посредничестве Франции заключил в мае 1660 г. мир с противостоящей коалицией, что развязывало Швеции руки в отношении России. Боевые действия против Речи Посполитой складывались на тот момент весьма неудачно. В 1659 г. войско Трубецкого потерпело неудачу у Конотопа, и Москва оказалась в еще менее выгодных условиях, чем два года назад. И Стокгольм не мог этим не воспользоваться. 21 июня 1661 г. в Кардисе был подписан окончательный мир, по которому Россия возвращала своему уже бывшему противнику всю ранее завоеванную Лифляндию. Планы Ордина-Нащокина в отношении Швеции были сломаны, однако он рассчитывал вновь вернуться к балтийской проблеме после завершения войны с Речью Посполитой.
Польский узел
По условиям мира Ордин-Нащокин передал шведам Царевичев-Дмитриев, предварительно вывезя из него все оружие и боеприпасы, и вместе с гарнизоном направился в русские пределы. В январе 1662 г. думный дворянин был принят царем в Москве и включен в состав посольства под руководством Никиты Одоевского, отбывающего под Смоленск на переговоры с поляками. Однако эмиссары Речи Посполитой не спешили на встречу, и Ордин-Нащокин уговорил царя отправить его во главе специальной делегации непосредственно в саму Речь Посполитую. При обсуждении протокола будущих переговоров думному дворянину удалось остудить горячие головы, требовавшие предоставления права на польский королевский престол для Алексея Михайловича. Это бы не принесло России выгод, а только настроило бы против нее большинство близлежащих стран Европы.
Осенью 1662 г. комиссия прибыла в Речь Посполитую и приступила к переговорам. Поляки держались нагло и уверенно. Все настойчивые попытки Ордина-Нащокина и его коллег разъяснить им полезность заключения антишведского союза были высокомерно отвергнуты. Переговоры не задались, но Афанасию Лаврентьевичу удалось добиться согласия на ответный визит польского уполномоченного в Москву для дальнейших переговоров. Военная кампания 1663 г. под руководством короля Яна Казимира оказалась для поляков неудачной, что в значительной степени стабилизировало их гонор.
Весной 1664 г. начались предварительные мирные переговоры под Смоленском. Русское посольство возглавляли бояре Одоевский и Долгорукий. Хватало и представителей других именитых фамилий. Ордин-Нащокин был тоже включен в его состав. Переговорный процесс был трудным. С одной стороны, удручали царские воеводы с неудачами под Витебском, с другой – «бобровые шапки» были разозлены тем, что среди них затесался безродный дворянин-выскочка, впрочем, превосходивший их во всем, кроме знатности. Получалось, что Ордину-Нащокину приходилось выдерживать натиск не совсем адекватно ощущавших реальность поляков и в то же время бороться с бронелобностью, упрямством и откровенным саботажем собственных коллег. Царю пришлось своими грамотами постоянно мирить собственных послов, но время было упущено, и соглашения в 1664 г. достигнуть не удалось.
Однако консультации по дипломатическому направлению продолжались, поскольку оба государства были истощены длительной войной, и силы Речи Посполитой, ослабленной внутренней неурядицей и пустой казной, убывали быстрее. Переговоры были продолжены в 1666 г., и им предшествовали длительные споры и прения. Одна придворная группировка требовала выжать из противника по максимуму, отобрать все земли, утерянные в результате Смутного времени и получить всю Малороссию. Ордин-Нащокин, получив к этому времени чин окольничего, настаивал на более гибкой и взвешенной стратегии: согласиться на более мягкие условия и оставить Правобережье полякам в обмен на союз против Швеции. Эта идея была одобрена лишь частично – на антишведском альянсе предполагалось внимание не заострять, поскольку на тот момент обострилась ситуация в отношениях с Крымским ханством и Портой. Таким образом, стратегический выход к Балтике был вновь отложен на неопределенный срок.
Восьмимесячная дипломатическая битва завершилась, наконец, 13 января 1667 г. подписанием долгожданного для обеих сторон Андрусовского мира. Поступившись Южной Ливонией, Ордину-Нащокину удалось добиться возвращения Смоленска, ряда других территорий и всей Левобережной Малороссии по Днепр. Киев должен был остаться под русским управлением на два года. Были достигнуты договоренности о совместном противодействии татарской угрозе. Соглашение было подписано на 13 лет с дальнейшим продлением. Подписание этого соглашения являлось во многом эпохальным – заканчивалась длительная борьба за западную Россию, слабеющая Речь Посполитая уже не являлась больше потенциальной угрозой. Москва теперь могла заняться решением иных внешнеполитических задач.
Успешное подписание Андрусовского мира выдвинуло Ордина-Нащокина в число наиболее приближенных к царю политических деятелей. Вскоре, 2 февраля 1667 года, он, наконец, был пожалован в бояре, а в июне 1667 г. под его управление был отдан посольский приказ и несколько других учреждений, например, малороссийский приказ, вяземская таможня, управление железными заводами. Ордин-Нащокин сосредоточил в своих руках не только всю внешнюю, но и многие направления внутренней политики, и фактически стал главой правительства. Боярину, не снискавшему на долгой и успешной службе отечеству никаких особых богатств, кроме имевшегося у него собственного небольшого псковского поместья, царь пожаловал Порецкую волость под Смоленском и оклад в 500 рублей. Кроме того ему была подарена атласная шуба в 200 рублей.
Реформы и планы
Заняв столь высокий пост, Ордин-Нащокин, которого многие знавшие его европейцы называли «русским Ришелье», приступил к осуществлению своих замыслов и преобразований. Уже в апреле 1667 г. он обнародовал новый Новоторговый устав, поощряющий отечественную торговлю и ограничивающий иностранную, в первую очередь европейскую. Восточные купцы получали право вести дела только в Астрахани, таким образом, русское купечество становилось посредником между Востоком и Западом, имея в этом свою выгоду. Боярин совершенно справедливо считал, что сила и процветание государства неизменно напрямую зависит от уровня благосостояния населения.
Фрегат «Орел» с флотилией на рейде Астрахани. Гравюра Конраада Деккера
Ордин-Нащокин был последовательным сторонником создания собственного военно-морского флота. Еще во время своего воеводства в Лифляндии им была сформирована небольшая флотилия на Западной Двине. После подписания Андрусовского мира решено было организовать судоходство по Волге и Каспию. Для его защиты к концу 1668 г. был построен фрегат «Орел» и несколько мелких кораблей. Всеми вопросами кораблестроения ведал непосредственно Ордин-Нащокин. Это была первая попытка создания собственного регулярного флота, не увенчавшаяся, к сожалению, успехом – «Орел», стоящий в Астрахани, был сожжен в 1670 г. по приказу Степана Разина.
Инок Антоний, постриженик «пустыни Крыпецкой Св. Евангелиста и Богослова Иоанна и преподобного Саввы»
Многие начинания боярина-реформатора с глухой злобой откровенно саботировались придворной оппозицией, так и не смирившейся с возвышением незнатного «чужака». Доносы и жалобы щедрой рекой текли в руки царя, а не свойственная многим представителям традиционных дворянских родов резкость суждений и прямолинейность только увеличивали количество различных кляуз. Определенную роль тут играли и все усиливающие противоречия с самим Алексеем Михайловичем в вопросах ведения внешней политики. Вполне возможно, что этот, обладающий глубоким и динамичным умом, государственный деятель опередил свою эпоху и был бы более подходящим для стремительного времени Петра I, чем для царствования все более «Тишайшего» Алексея Михайловича.
В 1670 г. Андрусовский мир был успешно подтвержден, а в апреле 1671 г. Ордин-Нащокин был уволен от управления посольским приказом с назначением его в утешение ближним боярином. Однако чуждая ему столичная жизнь претила Афанасию Лаврентьевичу и, покинув Москву, он в феврале 1672 г. постригся в монахи под именем Антония. Инок Антоний устроил в Пскове богадельню, на содержание которой шли доходы от его поместья. Алексей Михайлович и сменивший его Федор Алексеевич поддерживали отношения с бывшим боярином, а в 1679 г. его вновь вызвали в Москву как консультанта по вопросам переговоров с польскими послами. После возвращения в монастырь он скончался в 1680 г. Так закончилась жизнь одного из самых ярких государственных деятелей России XVII столетия, во многом опередившего своими делами и замыслами время, в котором ему пришлось жить и служить Отечеству. Многие идеи Ордина-Нащокина нашли свое воплощение лишь в царствование Петра I, эпоха которого стояла уже на пороге.
Автор: Денис Бриг
Свежие комментарии