Иногда по какой-то неизвестной причине энергия и напор создателей передаются их произведениям. Может быть, поэтому мы до сих пор спорим о картинах, зданиях, автомобилях, самолетах и прочих вещах, созданных человеческой энергией. Не миновала чаша сия и советские бронеавтомобили, хотите верьте, хотите – нет.

Но, копаясь в истории, мы очень часто находим этому подтверждения.

Речь сегодня пойдет в основном о легком бронеавтомобиле Д-8, созданном на базе автомобиля "ГАЗ-А".



Но справедливости ради начать рассказ следует о человеке. О конструкторе этого броневика Николае Ивановиче Дыренкове. Сын крестьянина из Ярославской губернии, окончивший ремесленную школу при механико-техническом училище Комарова стал одним из ведущих конструкторов автобронетехники СССР.



Наверное, закономерно и то, что его жизнь закончилась так же, как у многих неординарных людей того времени. 13 октября 1937 года он был обвинен в участии в диверсионно-террористической организации и расстрелян на полигоне в "Коммунарке".

Да, большинство проектов Н. И. Дыренкова остались в чертежах, в единичных прототипах, в нескольких десятках машин. Более 50 единиц автомобильной, железнодорожной и гусеничной бронетехники. Существует даже марка брони "Д"! Буква "Д" в названии этой техники и стала памятником этому конструктору...

Николай Дыренков активно работал над созданием бронеавтомобилей. Под его руководством (1929-1932 годы) Опытно-конструкторское и испытательное бюро Управления механизации и моторизации РККА разработало целый ряд интересных машин.

Рассказ о бронеавтомобиле Д-8 начнем с истории, в истинность которой поверить сложно. Однако некоторые действительно серьезные исследователи вроде автора книги "Автомобили России и СССР" Л. М. Шугурова рассказывают именно эту версию. А так как в тиражировании слухов и лжи Лев Михайлович замечен не был, то мы позволим себе повторить за ним.

"…Во время визита на завод одного из заместителей наркома обороны в 1931 году тот, просматривая в кабинете Дыренкова американский журнал «Арми Орднанс», обратил внимание хозяина кабинета на последние модели бронеавтомобилей США. Они имели низкий силуэт и сильно наклонённые броневые листы, способствующие рикошетированию пуль.

Дыренков ответил, что работа над подобной моделью у него уже идёт и завтра он готов её продемонстрировать. После ухода гостя Дыренков распорядился снять легковой кузов со своего служебного автомобиля, вызвал плотника и уже к вечеру на шасси стоял фанерный макет со следами карандаша, которым изобретательный инженер размечал выкройки прямо по листам фанеры.

Затем подогнанный по шасси макет разобрали и по импровизированным фанерным лекалам вырезали из бронелистов панели, собрали из них кузов, установили его на шасси.

Самым трудоёмким оказалась сушка окрашенного масляной краской броневика посредством паяльных ламп. Но к полудню Дыренков смог представить высокому гостю готовый для пробных стрельб корпус Д-8, смонтированный на шасси ГАЗ-А…"

Версия, конечно, интересная. Романтическая. Однако верится в неё слабо. Армия и армейская боевая техника — вещи достаточно серьёзные. И шутки в этой среде редкость. Особенно в те времена. Да и бронеавтомобиль не кокарда на фуражке, а достаточно сложная техника.

Гораздо более достоверна версия М. Коломийца, изложенная в книге "Броня на колесах. История советского бронеавтомобиля 1925-1945".

Понимание того, что армии необходимы легкие разведывательные бронемашины пришло ещё во времена Гражданской войны. Ведущие армии мира пересаживались на автомобили, танки, транспортеры всех типов. Будущая война рисовалась достаточно мобильной, скоростной.

Можно долго и муторно пенять тем же Ворошилову и Буденному на некую отсталость, но то что товарищи прекрасно отдавали себе отчет в полезности механизации армии – факт, который будут оспаривать совсем уж господа, которые нам не товарищи.

Но вернемся к нашим… американцам.

Имея достаточно развитое автомобилестроение, американцы, естественно, стали разрабатывать бронеавтомобили на имеющихся шасси. Армии (любой, не только американской) были необходимы небольшие, легкие, но достаточно скоростные автомобили, которые могли бы вести разведку и выполнять функции автомобилей связи.

Именно поэтому уже в 1930 году были разработаны сразу три легких броневика. Т-8 (Шевроле), Т-9 (Плимут), Т-10 (Оверланд-Уиппет). Машины были фактически близнецами, так как бронекорпуса были унифицированы для всех шасси. Однако использование коммерческих автомобилей имело и свои недостатки.



Бронелисты и вооружение резко увеличивали вес автомобиля, а использование башни уменьшало устойчивость. Так что, ходовые качества "американцев", мягко говоря, были посредственными.

СССР же не мог похвастаться наличием большого количества исходных моделей шасси. Фактически мы выпускали единственный легковой автомобиль ГАЗ-А, фактически копию Форд-А. Естественно, что этот автомобиль было решено использовать как шасси для советского легкого бронеавтомобиля.

Итак, уже в августе-сентябре 1930 года начальник УММ РККА Иннокентий Андреевич Халепский несколько раз обсуждал идею советского легкого броневика с начальником Опытно-конструкторского и испытательного бюро Дыренковым. Итогом таких обсуждений стало задание лично Дыренкову в кратчайшие сроки подготовить проект в сентябре 1930 года.




Проект новой машины был готов через месяц. Уже в октябре ОКИБ представили Халепскому готовые чертежи. После рассмотрения проекта, начальник УММ дал указание (25 декабря) на производство двух опытных образцов. Будущие бронеавтомобили отличались вооружением.

Первый имел на вооружении один пулемет. Второй был дополнен зенитной турелью на крыше автомобиля.



Неиссякаемая энергия Дыренкова позволила ему изготовить опытные образцы машин в кратчайшие сроки. Уже 9 февраля 1931 года машины были готовы "в металле". Названия они получили тоже лично от Дыренкова: первый вариант Д-8р, второй — Д-12р.

Тут необходимо привести цитату, которая, наверное, полностью "убивает" романтическую версию создания этих броневиков:

«На основании полученного от Вас задания мною разработаны и построены следующие образцы бронирования:
1. На легковом шасси «Форд-А» разведывательный двухместный бронеавтомобиль при одном пулемете действующем, одном запасном и четырех огневых точках. Обозначение Д-8р.
2. На таком же шасси при таком же вооружении, но с несколько удлиненным кузовом и добавленной установкой стандартной зенитной авиатурели. Обозначение Д-12р».

Конструктивно обе модификации были весьма похожи. Корпуса прототипов собирались из незакалённой броневой стали толщиной от 3 до 7 мм. Пытаясь повысить пулестойкость корпуса, Дыренков установил лобовые и кормовой бронелисты под большими углами наклона.



По каждому борту имелись двери для посадки экипажа из двух человек (водителя и командира). В крыше был сделан люк для наблюдения.

Вооружение бронемашины состояло из одного 7,62-мм пулемета ДТ, стрельба из которого могла вестись через четыре шаровые установки в лобовом, кормовом и бортовых листах корпуса. Боекомплект состоял из 43 магазинов (2709 патронов), уложенных по бортам.



Ходовая часть Д-8р, вместе с двигателем, трансмиссией и другими элементами, полностью переходила от грузового автомобиля Форд-А. Колеса не имели какой-либо защиты, а шины были обычными, пневматическими.



Вообще, если внимательно посмотреть на эти бронеавтомобили, возникает ощущение что смотришь на механическую, легкобронированную тачанку. Представить Д-8 или Д-12 ведущий огонь в наступлении сложновато. А вот убегающим от догоняющего противника и отстреливающегося из пулемета — легко.

Или стоящий бронеавтомобиль на фланге обороны и обстреливающий наступающего противника как мобильная пулеметная точка. Вполне себе нормальное тактическое решение.



Что это? Опыт гражданской войны или требования верхушки РККА, которая к тому времени состояла из "кавалеристов"? Ответа на этот вопрос нет. Только домыслы и мнения...

Весной 1931 года Д-8р и Д-12р, после некоторых доработок, предъявили на испытания. В составленном комиссией НТК УММ РККА отчете от 27 мая говорилось следующее:

«1. «Форд-А» (Д-8, Д-12). Имеющиеся на машинах установки для ДТ расположены без учета возможности ведения из них огня. Установка пулемета у водителя вследствие невозможности приведения пулемета до горизонтального положения, так как голова стрелка упирается в крышу и отсутствие угла снижения допускает возможность ведения пулеметного огня только по высоким целям.

Стрельба из боковых установок также невозможна ввиду трудности приспособления стрелка к этим установкам. Если стрелять с левой установки, то мешает задняя стенка машины и спина водителя. При стрельбе из правой установки можно стрелять прямо перед собой. При этом стрелку приходится втискиваться между водителем и задней стенкой корпуса.

Сектора обстрела при стрельбе из правой и левой установок совершенно отсутствуют. Такое же положение и при стрельбе из задней установки, имеющей те же недостатки, что и бортовые.

Установка турели на Д-12 не оправдывает своего назначения, так как она имеет недостаточный угол возвышения и не защищает стрелка от поражения с воздуха (турель авиационного типа).

Перестановка пулемета из одного гнезда в другое в бою на ходу совершенно невозможна, так как пулемет после стрельбы сильно перегревается и взять его голыми руками совершенно невозможно.

Если иметь не один, а 2-3 пулемета, установленных в имеющихся установках, то они делают совершенно невозможным ведение огня из машины вследствие стесненности стрелка. Условия наблюдения для командира машины (он же стрелок) совершенно не отвечают тактическим требованиям».

Итак, судя по отзыву комиссии, автомобили "не получились". Причем "довести их до ума" было достаточно сложно. Но предложить что-то более подходящее ни автомобильная промышленность, ни конструкторское бюро Дыренкова не могли. Халепский вынужден был отдать приказ о принятии легкий бронеавтомобилей на вооружение. Серийные машины назывались просто — Д-8 и Д-12.



Рассказывать об эксплуатации этих машин в войсках можно долго. Первые машины были направлены в разведывательные подразделения. Однако, уже первые месяцы эксплуатации выявили множество недостатков этих автомобилей. От машин стали отказываться. Всеми правдами и неправдами их передавали в учебные подразделения.

Точно так же не сложилась у Д-8 авиадесантная служба. В силу ряда причин, легкий вес, отсутствие альтернативных вариантов техники, прочности конструкции, Д-8 решили ввести в состав авиадесантных частей. Правда до выброски парашютным способом дело не дошло. Машины предполагалось десантировать посадочным способом.



Под фюзеляжем тяжелого бомбардировщика ТБ-3 подвешивался Д-8. Десантирование даже было показано иностранным военным советникам на Больших Киевских маневрах 1935 года. Но даже такое использование Д-8 не спасло машины от отправки в учебные подразделения...



Для того чтобы понять претензии военных, необходимо вернуться в 1931 год. В журнале НТК УММ №26 от 27 июня 1931 года есть следующая запись. Понятно, что она не включает в себя всех претензий военных к данному автомобилю, но выглядит достаточно серьезно:

«…2. Опытные бронемашины Д-8 и Д-12. Признать, что Д-8 и Д-12 не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к легким разведывательным автомобилям ввиду неудобства пользования вооружением, плохой видимости для водителя и перегрузки передней оси (300 кг). Необходимо внести следующие изменения и дополнения:

1. Сохранение бронирования моторной будки до передней стенки броневого корпуса;

2. Для улучшения видимости водителя переднюю стенку броневика перенести назад;

3. Для улучшения наблюдения при поворотах срезать выступающий мыс передней стенки автомобиля;

4. Все шаровые установки упразднить;

5. Установить вооружение в один пулемет ДТ, пулеметная установка должна обеспечить круговой обстрел поверх кузова как по земным, так и по воздушным целям;

6. Конфигурацию изменить в соответствии с пунктом 5;

7. Прорезать в корме люк для наблюдения при движении задним ходом».

Наша задача не оценить автомобиль, а ознакомиться с его устройством.

Цельносварной, полностью закрытый безбашенный корпус бронемашины выполнялся из 4-7-мм листов катаной стали, обеспечивавшей противопульную защиту — бронировка выдерживала попадание обычных пуль, выпущенных с расстояния 80-100 м.

Бронелисты приваривались к каркасу с рациональными углами наклона, величина которых была особенно значительной в передней и кормовой частях корпуса. Под наклоном была расположена даже крыша корпуса, оборудованная люком, через который можно было вести наблюдение за местностью, а при необходимости и покинуть машину.



Для посадки экипажа, состоявшего из двух человек, в бортах корпуса имелись прямоугольные двери с небольшими окнами, прикрытыми бронекрышками со смотровыми щелями. Двери крепились на наружных шарнирных петлях и открывались вперед, по направлению движения.

Перед дверями на специальных кронштейнах к бортам корпуса крепились запасные колеса.

Слева в отделении управления, совмещенном с боевым, размещался водитель, справа — командир бронемашины, выполнявший обязанности пулеметчика, — ему приходилось обслуживать 7,62-мм пулемет ДТ, смонтированный в шаровой установке в лобовом листе корпуса.

Из запасного пулемета можно было вести огонь через одну из двух амбразур, симметрично расположенных в задней стенке корпуса.

Обзор водителю и командиру обеспечивали лобовые окна, оборудованные бронекрышками со смотровыми щелями и смотровые щели в бортовых дверях.

В моторном отсеке, расположенном в передней части корпуса, был установлен 29,4-киловаттный (40 л. с.) четырехцилиндровый карбюраторный двигатель жидкостного охлаждения «ГАЗ-А», позволявший полуторатонному броневику развивать на дорогах с твердым покрытием максимальную скорость 85 км/ч. При полной заправке топливом запас хода Д-8 составлял 190 км.



В ходовой части с подвеской на полуэллиптических листовых рессорах использовались односкатные колеса на спицах с пулестойкими шинами. Над передними и задними колесами имелись крылья обтекаемой формы, которые внизу смыкались с подножками, образуя с ними единое целое. На передних крыльях были установлены фары в полусферических корпусах обеспечивавшие движение в темное время суток.

Вроде бы, при всех недостатках данного бронеавтомобиля, говорить о какой-то военной судьбе глупо. Никто не будет использовать заведомо плохие машины в бою. Это конечно логично. Но есть и другая логика. Плохая машина, с кучей недостатков все равно лучше, чем полное отсутствие бронемашин...



Именно по этой банальной причине Д-8 участвовали в Зимней войне. Пусть и немногочисленные, буквально штучные экземпляры были в составе 9-й армии в Карелии, в 177-м разведбате 163-й стрелковой дивизии, в 114 разведбате 84 СД.

Судьба большинства машин была трагической. Они были либо потеряны в следствии боев, либо в следствии поломок. За исключением, наверное, Д-8 114-го батальона.

Точно так же можно сказать и об использовании Д-8 в период Великой Отечественной войны. Малочисленные сохранившиеся Д-8 были на фронте. Работали они как машины связи. По крайней мере до конца 1942 года.

Трагедия этих машин ещё и в том, что в период отступления в 1941 году даже те немногочисленные автомобили, что находились в частях западных округов (по некоторым данным начало войны 45 единиц, 19 из которых требовали ремонта) были попросту брошены отступающими.

Тактико-технические характеристики Д-8:

Боевая масса: 1,6 т.
Экипаж — 2 человека.
Габаритные размеры:
длина — 3500 мм;
ширина — 1700 мм;
высота — 1600 мм;
клиренс — 224 мм.

Вооружение: два 7,62-мм пулемета ДТ (боекомплект — 2079 патронов).

Толщина брони: 3-7 мм.

Двигатель: Ford. Тип — 4-х цилиндровый карбюраторный, мощность — 40 л.с.
Максимальная скорость движения: 85 км/ч.
Запас хода по шоссе: 225 км.
Преодолеваемые препятствий:
стенка — 0,15 м;
ров — 0,7 м.

В 1933 году на базе Д-8 были созданы легкие броневые дрезины. При помощи специального домкрата Д-8 переоборудовался в железнодорожный вариант. При установке бронеавтомобиля на рельсы при помощи бандажей на выходе получалась автодрезина, способная разгоняться до скорости в 100 км/ч.



Переход на рельсы силами экипажа занимал не более 10 мин. Броневые дрезины в целом получили высокую оценку, но в массовое производство не пошли.

Насколько был плох этот блин? Скажем так, от возможностей советской инженерии и промышленности на тот момент было взято все. Но эти машины – только начало большого пути.

Вообще, когда мы смотрим на профпригодность той или иной техники, мы судим по тому, как она использовалась у наших врагов. Это лучший показатель.

Финские войска захватили несколько броневиков и относясь к любой трофейной технике весьма бережливо, отремонтировали и долгое время продолжали использовать вплоть до 1943 года.



В целом же можно сказать вот что: мысль советских конструкторов зачастую опережала возможности промышленности, что и порождало несколько сомнительные проекты.

Однако это было только начало, повторимся, начало долгого пути, итогом которого стала та советская оборонная промышленность, которой мы пользуемся и по сей день.



Такой же неоспоримый факт, как и то, что Д-8 стал кирпичиком в стене, которую до сих пор никто не пробил.

Автор:

Александр Ставер, Роман Скоморохов