В предыдущей статье мы разбирали среднекалиберные орудия ПВО, установленные на линкоре «Марат» в ходе многочисленных межвоенных модернизаций. Коротко напомню, что сперва линкор получил шесть 76,2-мм артсистем Лендера, которые для начала 20-х годов представлялись не столь уж и плохой зенитной пушкой. Впоследствии они были заменены на 10 более современных орудий того же калибра, размещенных в шести одноорудийных и двух двухорудийных установках 34-К и 81-К. Эти пушки были сравнительно неплохими зенитками, сделанными по образцу и подобию сухопутных орудий того же калибра 3-К, которые, в свою очередь, представляли собой отечественный вариант германской 75-мм зенитки, разработанной в конце 20-х годов и купленной СССР в 1930 г., которую вермахт, правда, так и не принял на вооружение.
В целом артсистема была неплоха и отличалась хорошими баллистическими качествами, но для стрельбы на большие дистанции ей очевидно не хватало могущества снаряда, а обстрел близколетящих целей затруднялся малыми скоростями горизонтальной и вертикальной наводки. Кроме того, 10 таких пушек на линкор, пусть и некрупный по меркам межвоенного периода, выглядели явно недостаточно.
Положение усугублялось примитивностью управления огнем. Конечно, неоспоримым плюсом было то, что на обслуживание 76,2-мм артиллерии были задействованы дальномеры с трехметровой базой, по одному на батарею (всего – два дальномера), но судя по имеющимся у автора данным ПУАЗО «Планшет», которыми управлялись 76,2-мм артсистемы, были чрезвычайно примитивны. В них, по всей видимости, отсутствовали счетно-решающие устройства, позволяющие рассчитать углы вертикальной и горизонтальной наводки, то есть подобные параметры управляющий зенитным огнем должен был рассчитывать вручную, на основе таблиц.
Схожим образом обстояли дела и на «Октябрьской революции» — в 1934 г, когда линкор завершил модернизацию, его носовую и кормовую башни украсили 6 «трехдюймовок» Лендера. Интересно, что изначально планами модернизации предусматривалась установка 37-мм автоматов 11-К (четыре установки), но, в связи с их неготовностью, пришлось обходиться Лендером. Соответственно, в 1940 г. шесть орудий Лендера были заменены на такое же количество 34-К, а затем, в 1941 г., на корабль были установлены две «спарки» 81-К. Расположение орудий полностью повторяло «Марат».
Что же до систем управления огнем, то с ними опять неясность. Дело в том, что А. Васильев в своей монографии «Первые линкоры Красного флота» указывает, что «Октябрьская революция» получила на вооружение два поста управления зенитным огнем, каждый из которых был оборудован комплектом импортных ПУАЗО «Вест-5» обр. 1939 г. При этом уважаемый автор отмечает, что связь между постами управления зенитной стрельбой и орудиями осуществлялась «добрым старым» «Гейслер и К», то есть ПУАЗО не комплектовались средствами передачи информации к орудиям.
В то же время А.В. Платонов, который в своих работах всегда уделял большое внимание описаниям систем управления огнем, ни о каких «Вестах-пять» на линкоре «Октябрьская революция» или вне его не упоминал. По мнению А.В. Платонова централизованное управление зенитным огнем на линкоре осуществлялось посредством усовершенствованных приборов управления стрельбой «Гейслер и К».
Попытка автора настоящей статьи как-то во всем этом разобраться потерпела полное фиаско. Как уже говорилось ранее, по данным А. Васильева на «Марате» были установлены ПУАЗО «Планшет» в 1932 г, но что это такое, понять невозможно, так как подобная система не упоминается в известной автору специальной литературе.
В комментариях к предыдущей статье один из уважаемых читателей сделал интересное предположение, что «Планшет» представлял собой «оморяченный» прибор Крузе. Это был достаточно простой и примитивный прибор, способный рассчитывать данные для стрельбы, основываясь на гипотезе прямолинейного равномерного и горизонтального движения цели. Фактически, к 1932 г. это был единственный ПУАЗО, созданный и производящийся в СССР и, как таковой, вполне мог быть установлен на «Марат». Далее, увы, начинаются сплошные догадки. Дело в том, что в различных источниках советские приборы управления зенитным огнем именуются по-разному. В одном случае это прибор Крузе, «Вест» и т.д., во втором их указывают просто по номерам: ПУАЗО-1, ПУАЗО-2 и т.д. Так вот, можно предположить, что приборы Крузе – это ПУАЗО-1, а созданный в 1934 г. ПУАЗО-2 представляет собой усовершенствованный прибор Крузе и имеет собственное название «Вест». Возможно, на «Октябрьскую революцию» был установлен этот прибор, или какая-то его модификация с порядковым номером «5»? Однако ни о чем таком ни один источник не сообщает. Кроме того, «Вест» — отечественная, а не импортная разработка, в то время как А. Васильев указывает на иностранное происхождение приборов, установленных на линкор. И, опять же, по всей видимости, «Вест» был разработан не в 1939 г., а на пять лет раньше.
Зато в 1939 г. началось серийное производство нового прибора, называемого ПУАЗО-3. В отличие от предыдущих, он делался на основе импортного, чешского ПУАЗО SP. Таким образом, у ПУАЗО-3 имеется ощутимое сходство с приборами, которые упоминает А. Васильев – он может (с натяжкой!) считаться импортным, и произведен в 1939 г., но к «Весту» он явно никакого отношения не имеет – это прибор совершенно иной конструкции.
Надо отметить, что ПУАЗО-3 оказался достаточно удачной системой и вполне успешно корректировал огонь советских 85-мм зениток в годы Великой Отечественной войны. Но вот о его применении на кораблях не удалось найти ничего совершенно. В общем, получается сплошная путаница, а мнение автора настоящей статьи таково.
Надо сказать, что и ПУАЗО Крузе, и его усовершенствованная версия «Вест» отличались одной особенностью конструкции, которая была совершенно несущественной на суше, но имела принципиальное значение на море. Дело в том, что оба этих ПУАЗО требовали стабильного положения относительно земли. То есть при установке их в полевых условиях, производилась специальная настройка для того, чтобы приборы эти располагались параллельно поверхности земли – но в море, с его качкой, очевидно, это было сделать невозможно. Для того, чтобы обеспечить работу ПУАЗО Крузе или «Вест», требовалось либо вносить революционные изменения в их конструкцию, либо же создавать под них стабилизированный пост, но в СССР таких делать еще не умели.
Соответственно, предположение автора состоит в том, что на линкоры «Марат» и «Октябрьская революция» планировали установить «оморяченные» версии ПУАЗО Крузе, а также «Вест», или, быть может, ПУАЗО-3. Но приспособить их для работы в условиях качки не удалось, а возможно, что к этим работам даже и не приступали, и стабилизированных постов для них не было, так что в конечном итоге эти приборы на линкоры так и не установили, ограничившись модернизацией систем «Гейслер и К».
А вот с «Парижской коммуной», к счастью, подобных ребусов разгадывать не приходится. С точки зрения количества артиллерийских стволов, ее средняя зенитная артиллерия была самой слабой – шесть 76,2-мм орудий Лендера было заменено тем же количеством одноорудийных 34-К. Как уже говорилось выше, на «Марате» и «Октябрьской революции» была уменьшена численность противоминной артиллерии, чтобы расположить в корме по две двухорудийных установки 81-К, но на «Парижской коммуне» этого делать не стали. Кроме того, изменилось и расположение орудий, их на «Парижанке» установили не на башни, а на носовую и кормовую надстройки, по три орудия соответственно.
Но зато управление огнем этих орудий должно было существенно превзойти то, что имелось на остальных линкорах. Измерение расстояний до воздушных целей должны были осуществлять два дальномера с трехметровой базой, как и на «Марате» с «Октябрьской революцией», но вот обрабатывать полученные данные и выдавать решения для стрельбы должны были МПУАЗО «СОМ» — приборы, специально спроектированные с учетом корабельной специфики ПВО. МПУАЗО «СОМ» имели, хотя бы и примитивное, счетно-решающее устройство, а кроме того — два стабилизированных визирных поста СВП-1, размещенных на тех же площадках, что и КДП главного калибра.
СВП-1 представляли собой открытую площадку, смонтированную в кардановом подвесе. На этой площадке располагался «трехметровый» дальномер, а на нем уже были закреплены визиры поста. С помощью этих визиров определялись курсовой угол на цель, и угол места цели. Таким образом, можно говорить о том, что «Парижская коммуна» из всех трех линкоров получила полноценную систему управления зенитным огнем. Увы, первый блин оказался немножко комом. Дело в том, что стабилизация поста СВП-1 производилась… вручную. Для этого был придуман прибор ВС-СВП, который обслуживали два человека. Он представлял собой два визира в одном корпусе, расположенные под углом друг к другу 90 град. Таким образом, каждый визирщик, наблюдая горизонт в свой визир, мог «подкручивать» СВП-1 так, чтобы добиться его ровного положения, наступавшего при совмещении визирной линии с линией горизонта. В случае, если горизонт не был виден, можно было использовать так называемый авиагоризонт, или же обычный пузырьковый кренометр.
В теории все это должно было работать хорошо, но на практике как следует не функционировало – визирщикам приходилось прикладывать слишком большие усилия на штурвалах (похоже, что электромоторов там не было, и СВП-1 стабилизировался вручную!), но все равно не успевали, и отклонения от горизонтальной плоскости получались слишком большими. Всего было изготовлено только три поста СВП-1, два из которых украсили «Парижскую коммуну», а еще один установили на эсминце «Способный». По неподтвержденным данным (на это указывает А. Васильев, а он, увы, в деле описания систем управления огнем не всегда точен) оба СВП-1 были демонтированы на «Парижской коммуне» еще до окончания войны, хотя, опять же, неясно, случилось это до того, как наши войска вытеснили противника за пределы черноморского региона или после этого. Во всяком случае, достоверно известно, что в дальнейшем на кораблях советского флота устанавливали более совершенные посты.
Безусловно, что наличие пусть даже простого, но механического вычислителя и пускай не слишком хорошо работающих, но все же способных выдавать курсовой угол и угол места цели постов давало «Парижской коммуне» несомненные преимущества перед «Маратом» и «Октябрьской революцией». На последних, как предполагает автор, централизованное управление зенитным огнем осуществлялось следующим образом: дальномерщик измерял дальность до цели, и сообщал ее управляющему стрельбой, а тот, при помощи обычного бинокля, или чего-то ненамного лучшего, прикидывал «на глазок» параметры ее движения, после чего, при помощи таблиц, опять же «на глазок» и вручную определял упреждение до цели, каковое и сообщал расчетам зенитных орудий. Впрочем, не исключено, что какое-то счетно-решающее устройство у него все же было, но и в этом случае исходные данные для расчетов приходилось определять все на тот же «глазок» и вводить вручную.
Однако же преимущества МПУАЗО «Парижской коммуны» в значительной мере нивелировались крайней малочисленностью среднего зенитного калибра – всего лишь шесть 76,2-мм орудий 34-К. У многих крейсеров эпохи Второй мировой войны средний зенитный калибр был значительно сильнее. Конечно, советские адмиралы вполне понимали слабость такого состава вооружения, и по первоначальному проекту «Парижская коммуна» должна была получить не 76,2-мм, а 100-мм зенитки. Но они оказались слишком тяжелы для размещения на башнях главного калибра или на надстройках линкора и по этой причине от них отказались.
Первым советским линкором, получившим на вооружение малокалиберную зенитную артиллерию, стала «Октябрьская революция». В ходе модернизации 1934 г. на нее были установлены наряду с шестью 76,2-мм орудиями Лендера четыре 45-мм полуавтоматических пушки 21-К и столько же счетверенных 7,62-мм пулеметов «Максим».
Обычно историю появления на флоте универсальной пушки 21-К рассказывают так. В СССР, отлично понимая необходимость малокалиберной скорострельной артиллерии, но не имея опыта в ее проектировании, закупили у германской фирмы «Рейнметалл» вполне замечательные 20-мм и 37-мм автоматические пушки. Но, на свою беду, доверили их освоение и серийное производство заводу №8, расположенному в подмосковных Подлипках, чьи сотрудники в силу низкой инженерной и технической культуры это задание полностью провалили. В результате флот не получил от завода №8 ни 20-мм 2-К, ни 37-мм 4-К, на которые очень рассчитывал и более того – остался совершенно без малокалиберного автоматического оружия. Но хоть какую-то зенитку на корабли ставить было нужно, и ничего не оставалось делать, как принять на вооружение 45-мм эрзац-зенитку, сделанную на основе противотанковой 45-мм пушки 19-К обр. 1932 года…
На самом деле история с германскими "автопушками" вовсе не столь проста, как может показаться на первый взгляд, но более подробно мы ее рассмотрим, когда доберемся до отечественных 37-мм зенитных автоматов 70-К. Сейчас же отметим только, что германские артсистемы действительно не удалось довести до серийного производства, и что военно-морские силы Страны Советов действительно в начале 30-х годов оказались совершенно без малокалиберной артиллерии. Все это сделало принятие на вооружение «универсальной полуавтоматической» 21-К безальтернативным вариантом.
Что можно сказать об этой артсистеме хорошего? Она имела достаточно скромный вес 507 кг, что позволяло устанавливать ее даже на небольших катерах, и обладала не самой плохой для своего временим баллистикой, отправляя в полет 1,45 кг снаряд с начальной скоростью 760 м/сек. На этом ее достоинства, в общем-то, заканчивались.
До 1935 г. 21-К были не «полу-», а, как тогда выражались, «четвертьавтоматическими»: вся их «автоматика» сводилась к тому, что затвор автоматически закрывался после досылки снаряда. По всей видимости, именно такие пушки и получила на вооружение «Октябрьская революция». А вот «полуавтоматики», при которой затвор не только закрывался после досылки снаряда, но и автоматически открывался после выстрела, удалось добиться только в 1935 г. Расчет орудия составлял 3 человека, скорострельность не превышала 20-25 выстрелов в минуту (по другим данным – до 30), да и то неясно, как долго мог поддерживать расчет такой темп стрельбы. В боекомплект входили осколочный, осколочно-трассирующий и бронебойный снаряды, причем осколочных снарядов было два – один весом 1,45, а второй (О-240) 2,41 кг. Но рассуждать о возросшей мощи снаряда будет совершенно неуместно, потому что боеприпасы 21-К не имели дистанционной трубки. Соответственно, для того, чтобы сбить вражеский самолет, требовалось прямое попадание в него, а подобное при такой «плотности» огня могло произойти разве что случайно. Очевидно, что 45-мм орудие представляло собой средство ближнего боя, для которого важна, помимо скорострельности, еще и скорость вертикальной/горизонтальной наводки. Увы, данные о 21-К дают очень большой разброс этих параметров, обычно указывается 10-20 и 10-18 град. соответственно. Впрочем, такой весьма авторитетный источник, как справочник «Морская артиллерия Военно-морского флота», дает именно верхние значения, то есть 20 и 18 град., что, вообще говоря, вполне приемлемо и тоже может быть записано в немногочисленные достоинства этой артсистемы.
Тем не менее, толку от подобного ПВО в годы Великой Отечественной было совершенно немного – по сути своей, орудия эти годились только для того, чтобы экипаж корабля не чувствовал себя безоружным, а атакующие самолеты вынуждены были принимать во внимание видимость зенитного огня по ним.
И то же самое можно сказать и о 7,62-мм «счетверенках» «Максим».
Вне всякого сомнения, «Максим» был для своего времени замечательным пулеметом, к тому же его водяное охлаждение (а в море воды много) позволяло поддерживать стрельбу достаточно продолжительное время. Но пулемет винтовочного калибра как средство ПВО безоговорочно устарел в конце 20-х, начале 30-х годов. А потому неудивительно, что малокалиберная зенитная артиллерия «Октябрьской революции» еще до войны была кардинально усилена, и, вместо описанных выше артсистем линкор получил на вооружение 37-мм автоматы 70-К и 12,7-мм пулеметы ДШК.
Продолжение следует…
В целом артсистема была неплоха и отличалась хорошими баллистическими качествами, но для стрельбы на большие дистанции ей очевидно не хватало могущества снаряда, а обстрел близколетящих целей затруднялся малыми скоростями горизонтальной и вертикальной наводки. Кроме того, 10 таких пушек на линкор, пусть и некрупный по меркам межвоенного периода, выглядели явно недостаточно.
Положение усугублялось примитивностью управления огнем. Конечно, неоспоримым плюсом было то, что на обслуживание 76,2-мм артиллерии были задействованы дальномеры с трехметровой базой, по одному на батарею (всего – два дальномера), но судя по имеющимся у автора данным ПУАЗО «Планшет», которыми управлялись 76,2-мм артсистемы, были чрезвычайно примитивны. В них, по всей видимости, отсутствовали счетно-решающие устройства, позволяющие рассчитать углы вертикальной и горизонтальной наводки, то есть подобные параметры управляющий зенитным огнем должен был рассчитывать вручную, на основе таблиц.
Схожим образом обстояли дела и на «Октябрьской революции» — в 1934 г, когда линкор завершил модернизацию, его носовую и кормовую башни украсили 6 «трехдюймовок» Лендера. Интересно, что изначально планами модернизации предусматривалась установка 37-мм автоматов 11-К (четыре установки), но, в связи с их неготовностью, пришлось обходиться Лендером. Соответственно, в 1940 г. шесть орудий Лендера были заменены на такое же количество 34-К, а затем, в 1941 г., на корабль были установлены две «спарки» 81-К. Расположение орудий полностью повторяло «Марат».
ПУАЗО "Октябрьской революции"
Что же до систем управления огнем, то с ними опять неясность. Дело в том, что А. Васильев в своей монографии «Первые линкоры Красного флота» указывает, что «Октябрьская революция» получила на вооружение два поста управления зенитным огнем, каждый из которых был оборудован комплектом импортных ПУАЗО «Вест-5» обр. 1939 г. При этом уважаемый автор отмечает, что связь между постами управления зенитной стрельбой и орудиями осуществлялась «добрым старым» «Гейслер и К», то есть ПУАЗО не комплектовались средствами передачи информации к орудиям.
В то же время А.В. Платонов, который в своих работах всегда уделял большое внимание описаниям систем управления огнем, ни о каких «Вестах-пять» на линкоре «Октябрьская революция» или вне его не упоминал. По мнению А.В. Платонова централизованное управление зенитным огнем на линкоре осуществлялось посредством усовершенствованных приборов управления стрельбой «Гейслер и К».
Попытка автора настоящей статьи как-то во всем этом разобраться потерпела полное фиаско. Как уже говорилось ранее, по данным А. Васильева на «Марате» были установлены ПУАЗО «Планшет» в 1932 г, но что это такое, понять невозможно, так как подобная система не упоминается в известной автору специальной литературе.
В комментариях к предыдущей статье один из уважаемых читателей сделал интересное предположение, что «Планшет» представлял собой «оморяченный» прибор Крузе. Это был достаточно простой и примитивный прибор, способный рассчитывать данные для стрельбы, основываясь на гипотезе прямолинейного равномерного и горизонтального движения цели. Фактически, к 1932 г. это был единственный ПУАЗО, созданный и производящийся в СССР и, как таковой, вполне мог быть установлен на «Марат». Далее, увы, начинаются сплошные догадки. Дело в том, что в различных источниках советские приборы управления зенитным огнем именуются по-разному. В одном случае это прибор Крузе, «Вест» и т.д., во втором их указывают просто по номерам: ПУАЗО-1, ПУАЗО-2 и т.д. Так вот, можно предположить, что приборы Крузе – это ПУАЗО-1, а созданный в 1934 г. ПУАЗО-2 представляет собой усовершенствованный прибор Крузе и имеет собственное название «Вест». Возможно, на «Октябрьскую революцию» был установлен этот прибор, или какая-то его модификация с порядковым номером «5»? Однако ни о чем таком ни один источник не сообщает. Кроме того, «Вест» — отечественная, а не импортная разработка, в то время как А. Васильев указывает на иностранное происхождение приборов, установленных на линкор. И, опять же, по всей видимости, «Вест» был разработан не в 1939 г., а на пять лет раньше.
Зато в 1939 г. началось серийное производство нового прибора, называемого ПУАЗО-3. В отличие от предыдущих, он делался на основе импортного, чешского ПУАЗО SP. Таким образом, у ПУАЗО-3 имеется ощутимое сходство с приборами, которые упоминает А. Васильев – он может (с натяжкой!) считаться импортным, и произведен в 1939 г., но к «Весту» он явно никакого отношения не имеет – это прибор совершенно иной конструкции.
ПУАЗО-3
Надо отметить, что ПУАЗО-3 оказался достаточно удачной системой и вполне успешно корректировал огонь советских 85-мм зениток в годы Великой Отечественной войны. Но вот о его применении на кораблях не удалось найти ничего совершенно. В общем, получается сплошная путаница, а мнение автора настоящей статьи таково.
Надо сказать, что и ПУАЗО Крузе, и его усовершенствованная версия «Вест» отличались одной особенностью конструкции, которая была совершенно несущественной на суше, но имела принципиальное значение на море. Дело в том, что оба этих ПУАЗО требовали стабильного положения относительно земли. То есть при установке их в полевых условиях, производилась специальная настройка для того, чтобы приборы эти располагались параллельно поверхности земли – но в море, с его качкой, очевидно, это было сделать невозможно. Для того, чтобы обеспечить работу ПУАЗО Крузе или «Вест», требовалось либо вносить революционные изменения в их конструкцию, либо же создавать под них стабилизированный пост, но в СССР таких делать еще не умели.
Соответственно, предположение автора состоит в том, что на линкоры «Марат» и «Октябрьская революция» планировали установить «оморяченные» версии ПУАЗО Крузе, а также «Вест», или, быть может, ПУАЗО-3. Но приспособить их для работы в условиях качки не удалось, а возможно, что к этим работам даже и не приступали, и стабилизированных постов для них не было, так что в конечном итоге эти приборы на линкоры так и не установили, ограничившись модернизацией систем «Гейслер и К».
Средний зенитный калибр и МПУАЗО "Парижской коммуны"
А вот с «Парижской коммуной», к счастью, подобных ребусов разгадывать не приходится. С точки зрения количества артиллерийских стволов, ее средняя зенитная артиллерия была самой слабой – шесть 76,2-мм орудий Лендера было заменено тем же количеством одноорудийных 34-К. Как уже говорилось выше, на «Марате» и «Октябрьской революции» была уменьшена численность противоминной артиллерии, чтобы расположить в корме по две двухорудийных установки 81-К, но на «Парижской коммуне» этого делать не стали. Кроме того, изменилось и расположение орудий, их на «Парижанке» установили не на башни, а на носовую и кормовую надстройки, по три орудия соответственно.
Но зато управление огнем этих орудий должно было существенно превзойти то, что имелось на остальных линкорах. Измерение расстояний до воздушных целей должны были осуществлять два дальномера с трехметровой базой, как и на «Марате» с «Октябрьской революцией», но вот обрабатывать полученные данные и выдавать решения для стрельбы должны были МПУАЗО «СОМ» — приборы, специально спроектированные с учетом корабельной специфики ПВО. МПУАЗО «СОМ» имели, хотя бы и примитивное, счетно-решающее устройство, а кроме того — два стабилизированных визирных поста СВП-1, размещенных на тех же площадках, что и КДП главного калибра.
СВП-1 представляли собой открытую площадку, смонтированную в кардановом подвесе. На этой площадке располагался «трехметровый» дальномер, а на нем уже были закреплены визиры поста. С помощью этих визиров определялись курсовой угол на цель, и угол места цели. Таким образом, можно говорить о том, что «Парижская коммуна» из всех трех линкоров получила полноценную систему управления зенитным огнем. Увы, первый блин оказался немножко комом. Дело в том, что стабилизация поста СВП-1 производилась… вручную. Для этого был придуман прибор ВС-СВП, который обслуживали два человека. Он представлял собой два визира в одном корпусе, расположенные под углом друг к другу 90 град. Таким образом, каждый визирщик, наблюдая горизонт в свой визир, мог «подкручивать» СВП-1 так, чтобы добиться его ровного положения, наступавшего при совмещении визирной линии с линией горизонта. В случае, если горизонт не был виден, можно было использовать так называемый авиагоризонт, или же обычный пузырьковый кренометр.
В теории все это должно было работать хорошо, но на практике как следует не функционировало – визирщикам приходилось прикладывать слишком большие усилия на штурвалах (похоже, что электромоторов там не было, и СВП-1 стабилизировался вручную!), но все равно не успевали, и отклонения от горизонтальной плоскости получались слишком большими. Всего было изготовлено только три поста СВП-1, два из которых украсили «Парижскую коммуну», а еще один установили на эсминце «Способный». По неподтвержденным данным (на это указывает А. Васильев, а он, увы, в деле описания систем управления огнем не всегда точен) оба СВП-1 были демонтированы на «Парижской коммуне» еще до окончания войны, хотя, опять же, неясно, случилось это до того, как наши войска вытеснили противника за пределы черноморского региона или после этого. Во всяком случае, достоверно известно, что в дальнейшем на кораблях советского флота устанавливали более совершенные посты.
Безусловно, что наличие пусть даже простого, но механического вычислителя и пускай не слишком хорошо работающих, но все же способных выдавать курсовой угол и угол места цели постов давало «Парижской коммуне» несомненные преимущества перед «Маратом» и «Октябрьской революцией». На последних, как предполагает автор, централизованное управление зенитным огнем осуществлялось следующим образом: дальномерщик измерял дальность до цели, и сообщал ее управляющему стрельбой, а тот, при помощи обычного бинокля, или чего-то ненамного лучшего, прикидывал «на глазок» параметры ее движения, после чего, при помощи таблиц, опять же «на глазок» и вручную определял упреждение до цели, каковое и сообщал расчетам зенитных орудий. Впрочем, не исключено, что какое-то счетно-решающее устройство у него все же было, но и в этом случае исходные данные для расчетов приходилось определять все на тот же «глазок» и вводить вручную.
Однако же преимущества МПУАЗО «Парижской коммуны» в значительной мере нивелировались крайней малочисленностью среднего зенитного калибра – всего лишь шесть 76,2-мм орудий 34-К. У многих крейсеров эпохи Второй мировой войны средний зенитный калибр был значительно сильнее. Конечно, советские адмиралы вполне понимали слабость такого состава вооружения, и по первоначальному проекту «Парижская коммуна» должна была получить не 76,2-мм, а 100-мм зенитки. Но они оказались слишком тяжелы для размещения на башнях главного калибра или на надстройках линкора и по этой причине от них отказались.
Малокалиберная зенитная артиллерия
Первым советским линкором, получившим на вооружение малокалиберную зенитную артиллерию, стала «Октябрьская революция». В ходе модернизации 1934 г. на нее были установлены наряду с шестью 76,2-мм орудиями Лендера четыре 45-мм полуавтоматических пушки 21-К и столько же счетверенных 7,62-мм пулеметов «Максим».
Обычно историю появления на флоте универсальной пушки 21-К рассказывают так. В СССР, отлично понимая необходимость малокалиберной скорострельной артиллерии, но не имея опыта в ее проектировании, закупили у германской фирмы «Рейнметалл» вполне замечательные 20-мм и 37-мм автоматические пушки. Но, на свою беду, доверили их освоение и серийное производство заводу №8, расположенному в подмосковных Подлипках, чьи сотрудники в силу низкой инженерной и технической культуры это задание полностью провалили. В результате флот не получил от завода №8 ни 20-мм 2-К, ни 37-мм 4-К, на которые очень рассчитывал и более того – остался совершенно без малокалиберного автоматического оружия. Но хоть какую-то зенитку на корабли ставить было нужно, и ничего не оставалось делать, как принять на вооружение 45-мм эрзац-зенитку, сделанную на основе противотанковой 45-мм пушки 19-К обр. 1932 года…
На самом деле история с германскими "автопушками" вовсе не столь проста, как может показаться на первый взгляд, но более подробно мы ее рассмотрим, когда доберемся до отечественных 37-мм зенитных автоматов 70-К. Сейчас же отметим только, что германские артсистемы действительно не удалось довести до серийного производства, и что военно-морские силы Страны Советов действительно в начале 30-х годов оказались совершенно без малокалиберной артиллерии. Все это сделало принятие на вооружение «универсальной полуавтоматической» 21-К безальтернативным вариантом.
Что можно сказать об этой артсистеме хорошего? Она имела достаточно скромный вес 507 кг, что позволяло устанавливать ее даже на небольших катерах, и обладала не самой плохой для своего временим баллистикой, отправляя в полет 1,45 кг снаряд с начальной скоростью 760 м/сек. На этом ее достоинства, в общем-то, заканчивались.
До 1935 г. 21-К были не «полу-», а, как тогда выражались, «четвертьавтоматическими»: вся их «автоматика» сводилась к тому, что затвор автоматически закрывался после досылки снаряда. По всей видимости, именно такие пушки и получила на вооружение «Октябрьская революция». А вот «полуавтоматики», при которой затвор не только закрывался после досылки снаряда, но и автоматически открывался после выстрела, удалось добиться только в 1935 г. Расчет орудия составлял 3 человека, скорострельность не превышала 20-25 выстрелов в минуту (по другим данным – до 30), да и то неясно, как долго мог поддерживать расчет такой темп стрельбы. В боекомплект входили осколочный, осколочно-трассирующий и бронебойный снаряды, причем осколочных снарядов было два – один весом 1,45, а второй (О-240) 2,41 кг. Но рассуждать о возросшей мощи снаряда будет совершенно неуместно, потому что боеприпасы 21-К не имели дистанционной трубки. Соответственно, для того, чтобы сбить вражеский самолет, требовалось прямое попадание в него, а подобное при такой «плотности» огня могло произойти разве что случайно. Очевидно, что 45-мм орудие представляло собой средство ближнего боя, для которого важна, помимо скорострельности, еще и скорость вертикальной/горизонтальной наводки. Увы, данные о 21-К дают очень большой разброс этих параметров, обычно указывается 10-20 и 10-18 град. соответственно. Впрочем, такой весьма авторитетный источник, как справочник «Морская артиллерия Военно-морского флота», дает именно верхние значения, то есть 20 и 18 град., что, вообще говоря, вполне приемлемо и тоже может быть записано в немногочисленные достоинства этой артсистемы.
Тем не менее, толку от подобного ПВО в годы Великой Отечественной было совершенно немного – по сути своей, орудия эти годились только для того, чтобы экипаж корабля не чувствовал себя безоружным, а атакующие самолеты вынуждены были принимать во внимание видимость зенитного огня по ним.
И то же самое можно сказать и о 7,62-мм «счетверенках» «Максим».
Весьма вероятно, что на фото — установка, расположенная на "Октябрьской революции", но это не точно
Вне всякого сомнения, «Максим» был для своего времени замечательным пулеметом, к тому же его водяное охлаждение (а в море воды много) позволяло поддерживать стрельбу достаточно продолжительное время. Но пулемет винтовочного калибра как средство ПВО безоговорочно устарел в конце 20-х, начале 30-х годов. А потому неудивительно, что малокалиберная зенитная артиллерия «Октябрьской революции» еще до войны была кардинально усилена, и, вместо описанных выше артсистем линкор получил на вооружение 37-мм автоматы 70-К и 12,7-мм пулеметы ДШК.
Продолжение следует…
Свежие комментарии