Афганский дневник радиоминера

Провинция Забуль, зона ответственности 173-го отдельного отряда специального назначения. Начало весны. Год1986.

Группа второй роты во время боевого выхода в уезде Шахри — Сафа, выдвинувшись к месту организации засады, обнаружила сторожевую заставу неприятеля: окопы в полный профиль, блиндажи, щели. Продолжая досмотр, на дне ущелья, находящегося внутри изогнутого подковой хребта, разведчики увидели хозяйственную постройку. Возле нее тлел костер, рядом лежали охапки дров, за ветку раскидистого деревца была подвешена освежеванная туша барана. Внутри строения лежали съестные припасы, рассчитанные на несколько десятков человек. Все говорило о том, что хозяева оставили это место в спешке. При этом спецназовцы заняли район скрытно и были уверены, что их появление не являлось причиной исчезновения мятежников.

Это было несомненной удачей. Обнаружь душманы группу на марше, последствия для разведчиков стали бы непоправимыми. Преимущество их позиции было неоспоримым.

Сторожевой пост входил в систему обороны мощного укрепленного района, находящегося в ущелье горного массива Апушела. Крупномасштабная плановая операция, проводимая силами базирующейся в Кандагарском гарнизоне 70-й отдельной мотострелковой бригады, началась за несколько часов до подхода группы. Огневой удар, наносимый по большой площади сразу в нескольких районах, привлек внимание бойцов сторожевого поста, находившегося в стороне от «боевых действий». С началом огневого налета душманы, встревоженные тем, что происходит в долине на подходах к Апушеле и где находятся их основные силы и командование, оставили позиции и отправились вниз. Именно в этот момент разведгруппа по обратному склону горы заняла район. Командир разведчиков, чувствуя, что противник рядом, поставил первоочередную задачу наблюдать за местностью.

Вскоре владельцы этого прекрасного местечка были обнаружены. Возвращаясь на базу, растянувшись в колонну по одному, два десятка душманов размеренно и спокойно поднимались в гору. Не дойдя трехсот метров до позиций притаившихся спецназовцев, их головной дозор остановился, развернулся и двинулся обратно. Быстро передвигаясь, моджахеды вскоре покинули сектор наблюдения. Почему мятежники прекратили подъем, для разведчиков осталось загадкой. Командир группы немедленно связался с командованием батальона, доложил обстановку.

Во время совещания в штабе кандагарского батальона специального назначения командир роты минирования капитан Кочкин предложил скрытно десантировать к разведчикам подгруппу минирования, чтобы перекрыть подходы к району минами и усилить огневую мощь группы. Расчет минера был прост: когда «духи» вернутся на базу, то минное поле облегчит выполнение задачи по их уничтожению. Оставшиеся заряды будут установлены в долговременных огневых точках при покидании разведгруппой горы. Это станет неприятным сюрпризом для противника и отобьет у него охоту использовать заставу.

Для того чтобы лишить неприятеля возможности разминировать объект, решено было использовать систему «Охота». Это неконтактное электронное взрывное устройство — новинка инженерного вооружения. Оно состояло из командного блока и сейсмического датчика. К блоку возможно подключение до пяти зарядов одновременно. Датчик считывает сигналы при колебании поверхности, распознает их и подает команду на подрыв только той мины, в зоне поражения которой находится противник. Снять его практически невозможно.

Также командир подрывников предложил установить мины направленного действия на обочину дороги, проходящей вдоль одного из отрогов хребта, используя подрывную радиолинию ПД-430.

ПОДГОТОВКА И ДЕСАНТИРОВАНИЕ

Такой шанс — провести комплексное минирование района, а также проверить в деле радиолинию — подрывникам предоставлялся впервые. Капитан решил возглавить подгруппу сам.

К выходу готовятся три спецназовца: офицер и два разведчика-минера. Я — разведчик-радиоминер, мой напарник — сержант Сергей Травкин, москвич, опытный боец, имеющий твердые познания в подрывном деле. За плечами у него год войны.

Инженерный склад уже открыт, площадка перед ним заставлена ящиками с минами. Оценив объем, принимаем решение для переноски груза использовать рюкзаки, которые имелись на ротном складе. Это обыкновенные туристические мешки с одним большим отделением и двумя наружными накладными карманами, подходящие для переноски объемного оборудования, поэтому в отряде чаще других их используют радисты.

Уместить предстояло немало. Три комплекта «Охота», а это, не считая трех командных блоков, пятнадцать мин ОЗМ-72 весом в пять килограммов каждая. Два десятка противопехотных мин нажимного действия — ПМН. Четыре мины МОН-50, приборы радиолинии ПД- 430, две радиостанции, запасной комплект питания к ним, ночной бинокль. Кучу детонаторов, хотя и легких, но требующих деликатного обращения при транспортировке. В них используется взрывчатое вещество повышенной мощности ТЭН и ТНРС, способное детонировать от сильного удара.

Помимо инженерного оборудования, берем боекомплект к личному оружию. А также нам нужно уложить и доставить воду, сухой паек, предметы, обеспечивающие нашу жизнедеятельность во время «дневки», спальные мешки, одеяла, маскировочную сеть. Одним словом, наши рюкзаки мы набили под завязку. Двигаться с ним за плечами я мог только рывками, широко расставив ноги, лямки мешка при этом предательски трещали. А мы еще не вышли в горы!
На все сборы у нас ушло не более двух часов, и вот мы уже находимся у КПП Кандагарского аэродрома. Короткая проверка документов, шлагбаум поднят, и «Голубой мул» — трофейный ЗиЛ-130 голубого цвета, используемый для доставки групп на аэродром, подвозит нас к стоянке вертолетов.

Полчаса полета. Идем на малой высоте. Вскоре «восьмерка», сбавив скорость, подсаживается. Ротный, поднявшись с откидного сиденья, расположенного в проходе в кабину экипажа, подает команду готовиться. Мы просовываем руки в лямки рюкзаков, помогаем друг другу встать. Капитан за ручку тянет в сторону дверь. Ждет, когда командир выровняет машину в метре от земли. Командует: «Вперед!»

Спрыгиваю с обреза двери. Мне удается устоять на ногах. Стресс добавляет сил. Раскачиваясь из стороны в сторону от тяжести груза, бегу несколько метров вперед в высохшее русло и падаю на колени в небольшую выемку в обрывистом берегу.

Гул удаляющихся вертушек стихает. Наступает тишина. Я изготовил оружие к бою. Тревожно осматриваюсь. Уповаю, что высадка прошла успешно, незаметно для противника. Слышу, как рядом зашелестела радиостанция командира. Отделение разведгруппы, ожидающее наше прибытие и встречающее нас, предупреждает о своем приближении. По распадку разведчики выходят к площадке приземления. Они помогают нам подняться и уводят к ущелью.

Райский уголок

Двигаясь за разведчиками, мы входим в расщелину, которая, закручиваясь улиткой, расширяется в ущелье и заканчивается большой площадкой. С воздуха она не просматривается. Кругом полно зелени, несколько деревьев раскинули свои ветви. И здесь есть вода! Из скалы струится горный ключ, ручьем пересекает площадку и скрывается в камнях. Я поднимаю взгляд вверх, отвесные скалы высотой метров триста упираются в небо. В центре площадки под кроной раскидистого дерева вижу постройку. Стены без окон сложены из плоских камней бежевого цвета. Крыша — плотные ряды веток, поверх которых насыпана земля. Размер строения три на пять метров. Внутри в углу на земляном полу стоят мешки с провизией, на одном из них я с удивлением читаю надпись на кириллице: «сахар». Воистину неисповедимы пути Господни!

Днем разведчики находятся здесь, оставив на вершинах лишь боевое охранение. Сейчас кто-то из них, разведя огонь и используя хозяйскую утварь, печет оладьи из трофейной муки. Продуктов много, их никто не бережет: спецназ уже приступил к уничтожению базы противника! Обращаю внимание, что на куче хвороста разбросаны разорванные и целые пачки галет из сухого пайка спецназовцев, оставленные за ненадобностью. Последовать примеру и выкинуть свои «волчьи пряники» не поднимается рука.

После трапезы, ожидая, когда стемнеет, готовимся к ночной вылазке. Расстелив одеяло, разувшись и усевшись на него, мы обсуждаем схему установки мин у дороги. Снаряжаем приборы радиолинии, вставляем в них питание, устанавливаем блоки, шифрующие передаваемый сигнал. Взяв кусок детонирующего шнура, надеваю на его конец детонатор. Чувствую, что шнур вставлен до конца, уперся в чашечку, зубами аккуратно прихватываю край гильзы. Делать это положено специальным обжимом, но я сознательно нарушаю инструкцию. Зубами я лучше контролирую степень обжатия, аккуратно повторяю операцию с другой стороны. Все, участковый отрезок ДШ готов. С его помощью мы, соединив две мины направленного действия, сможем поднять их одновременно одним сигналом.

Начинает смеркаться, зацокали цикады. Выложив из мешков груды зарядов, укладываем только оборудование, необходимое сейчас. С минами не забываю положить пяток снаряженных магазинов к автомату. Плюс к магазинам, размещенным в моем нагруднике, с десяток пачек патронов засовываю в карманы рюкзака. Боеприпасов много не бывает!

Помимо штатного автомата, я вооружен АПБ, очень удобным в применении, двадцатизарядным автоматическим пистолетом Стечкина, снабженным насадкой для бесшумной стрельбы и проволочным прикладом. Легкое и тихое, с большой для пистолета (100–150 метров) прицельной дальностью стрельбы, с хорошим останавливающим эффектом и малой отдачей — идеальное вспомогательное оружие для дозорного или подрывника. Мне приходится часто действовать в отрыве от разведгруппы, под носом у неприятеля, когда рассчитывать приходится только на себя.

Вперед, на вылазку

На ущелье наваливается ночь, мы подходим к выходу на равнину. Дальше крадемся по распадку и утыкаемся в высокую насыпь. Поверхность грунтовой дороги сильно спрессована. Отлично, будет меньше следов. Осмотревшись в ночник, пересекаем ее. С противоположной стороны вдоль обочины тянется стена соседнего хребта. Найдя подходящую груду камней, мы затаились за ними.

Готовимся к установке. Снимаю с себя мешок. Отпускаю ремень автомата на полную длину, надеваю его на шею и забрасываю оружие за спину. АПС засовываю за лямки нагрудника. Отрезки ДШ размещаю в накладных набедренных карманах. Беру в руки мины, по две штуки в каждую. Сергей подсоединяет детонатор к прибору радиолинии.

Не разгибаясь в полный рост, крадемся из-за глыб и приступаем к установке. Зажав пластиковый корпус мины между колен, быстро раздвигаю металлические ножки для установки. Теперь очередь оставшихся трех зарядов. Расставляю МОН- 50, растянув их в одну линию, полумесяцем от себя. Стараюсь ими перекрыть как можно больший сектор. Отработанным движением соединяю их детонирующим шнуром.

Теперь время Сергея. Он размещает прибор, на который при необходимости подрыва придет радиосигнал. Электродетонатор вворачивает в гнездо мины. Ложусь на живот за зарядами. Работая кистями от себя к себе, выстраиваю угол наклона. Одну за другой направляю мины.

Травкин аккуратно сверху опускает на «куст» маскировочную сеть, мелкими камнями прижимаем ее края. Теперь можно, находясь на удалении в километр от места установки, подать радиосигнал и произвести подрыв. Время прохождения сигнала пара секунд.

Уходим! Забрав рюкзаки, быстро пересекаем дорогу, сползаем с насыпи и укрываемся в распадке. Быстрым шагом возвращаемся в нашу расщелину.
Нас уже ждут. На ночь всем, кто днем отдыхал внизу, необходимо подняться на хребет. Ротный торопит, все заряды придется забрать с собой.

Трудности на марше

Вначале поднимаемся по нахоженной тропе. Темно так, что не видно спины впереди идущего солдата. Но разведчиков хорошо слышно, ориентируюсь по звуку. Я не знаю маршрут движения, поэтому стараюсь не отстать от идущих впереди спецназовцев. Утыкаемся в отвесную стену, медленно, прижимаясь всем телом к скале, по узкому карнизу огибаем ее. Подниматься очень тяжело. Ужасно темно. Двигаюсь ощупью. Догоняю группу, остановились отдышаться. Прижимаюсь рюкзаком к склону, чтобы компенсировать вес. Сесть не решаюсь, я не уверен, что смогу подняться без посторонней помощи.

Не слышу издаваемых звуков от ротного и Травкина, следующих за мной. Это настораживает. Если группа продолжит движение, мы потеряем ее. Через минуту меня охватывает тревога. Принимаю решение искать напарников. Оставляю рюкзак. Предупреждаю ближнего ко мне разведчика и начинаю спуск.
Вновь огибаю скальник, натыкаюсь на Сергея. Он без мешка, торопливо ползет вверх. Узнав меня, встревожено выпаливает:
— Кочкину плохо!

Мы резво спускаемся еще десяток метров. Капитан лежит на спине, на склоне огромного валуна. Склоняюсь над ним, дыхания не слышно. Даже в такой кромешной темноте умудряюсь разглядеть смертельную бледность его лица. Серега от бессилия чуть не плачет, топчется за моей спиной. Обхватив шею офицера под подбородком, пытаюсь нащупать пульс. В этот момент он глубоко вздыхает, издает протяжный стон. Начав дышать, открывает глаза: «Ребята, только не бросайте меня». Мы оторопели…

Поднимаюсь с колен, поправляю ремень автомата, рукавом «песочки» утираю пот со лба.

Сергей пытается успокоить командира. Я торопливо полез в гору. Вот и группа. Ложусь на спину, вставляю руки в лямки мешка. Затем медленно переворачиваюсь на живот. Подтягиваю колени к груди. С великим трудом поднимаюсь на ноги.

Поднимаемся на макушку горы. Наталкиваюсь на большое углубление, успеваю избежать падения в него, сползаю по краю. Оставляю мешок. Иду искать офицера.

Он с отделением разведчиков расположился в соседнем окопе. Докладываю о происшествии. Тот тревожно вслушивается в новость. Приказывает, если понадобится помощь, связаться с вершиной по рации.

Знакомым маршрутом отправляюсь вниз. Кругом мрак и давящая тишина.

Вот и мои. Капитан Кочкин пришел в себя. Сергей помогает мне надеть свой рюкзак. Я забираю автомат, Травкин — ранец командира. Он подставляет ему плечо. Тот уже может идти сам. Медленно, шаг за шагом, помогая друг другу, часто останавливаясь, мы вползаем на гору.

Спускаемся в наше убежище, надуваем сделанный из прорезиненной ткани «Дождь», сооружаем постель для офицера. Его начинает знобить, тело охватывает дрожь. Укрываем его одеялом. С двух боков ложимся вдоль него, дополнительно теплом своих тел пытаемся согреть. Он успокаивается. Перестает стонать, затихает, заснув. Мы, по очереди дежуря, коротаем ночь.

В ожидании противника

С рассветом могу рассмотреть местность сверху. Наш хребет — довольно протяженный, узкий, скалистый кряж, господствующий по высоте — изгибается в форме подковы, с двух сторон в своих окончаниях увенчанной вершинами. Разделяются они глубоким разломом, переходящим в небольшое внутреннее ущелье. Сверху мне видны лишь небольшая часть и вход в него. Вершины, являющиеся ключевыми узлами обороны, оборудованы огневыми точками. На нашей вершине два узких, но длинных окопа полного профиля. На противоположной высоте устроены блиндажи. Там находится часть группы специального назначения, и именно до них вчера не дошли «духи».

Наружный склон нашей части хребта отвесный, забраться без специального снаряжения на него сложно. Подняться в укрытия можно только изнутри, проникнув во внутреннее ущелье. Вход же в него простреливается с наших позиций.

Система обороны района продумана до мелочей. Все спланировано грамотно, воплощение же вызывает уважение. Отмечаю про себя, что десяток бойцов могут сдержать роту. Разведчикам несказанно повезло занять без боя так хорошо укрепленную заставу.

Снаружи внизу отчетливо видна дорога, на обочине которой установили мины. Она проходит под нами по дну каньона, отделяющего наш отрог от соседнего, более низкого хребта. Путь тянется вдоль края «подковы», затем отворачивает и теряется в сопках. За ним на удалении до десяти километров виден крупный горный массив, где находится укрепрайон Апушела.

Укрытие, в котором мы расположились, не рукотворное. Это воронка, оставленная, судя по ее размерам, бомбой большого калибра. Поверхность вершины вокруг нас густо усеяна осколками. Повсюду торчат куски рваного метала, только на одном квадратном метре я насчитал три хвостовика от НУРС. Мое внимание привлекает неразорвавшийся НАР С-5, калибром 55 миллиметров, лежащий возле края воронки. Очевидно, эти бомбардировки для мятежников – что мертвому припарки. Выходит, нога «белого» человека ступила сюда впервые.

Пытаюсь в бинокль осмотреть холмы, куда ушли «духи». Видна только часть долины. Мешает вершина, на которой находится вторая часть группы. Высоко над нами в весеннем, нежно-голубом небе парит пара орлов. Нужно поесть. Пока не жарко, в первую очередь съедаю самое калорийное: сало или мясной фарш. Паштет с галетами оставляю на вечер. После еды обильно пью, выпивая за раз больше литра. В этот раз повезло — воду можно не экономить.

Проснулся Кочкин, смог сам сесть, без посторонней помощи. Отхлебнул воды из фляги. Необходимо его спустить вниз, там ему будет удобнее. На вершине для наблюдения остается тройка разведчиков. Вахта по очереди: один отдыхает, двое наблюдают. Оставляем под их охраной инженерные припасы. Берем с собой сухпай, радиостанции. Начинаем спуск. Ротный, несмотря на то, что выглядит неважно, от помощи отказывается, спускается самостоятельно. От нагрузки у него начинает болеть за грудиной. Офицер мужественно пытается перебороть болезнь. Останавливается, садится, восстанавливает дыхание. Снова поднимается, движется дальше. Я отдаю ему свой АПБ, забираю его автомат. Спустились. Выбрав укромное место, готовим ему удобное ложе. Он просит нас не оставлять его одного, быстро засыпает.

В расщелине небольшой скалы, расположенной над входом в ущелье, мы оборудуем наблюдательный пункт. Дно расчищаем от острых камней, выстилаем специальную плащ-накидку «дождь», поверх укладываем одеяло из верблюжьей шерсти, сверху Сергей натягивает маскировочную сеть. Ее цвет сочетается со скалой. Обзор с нашей позиции отличный. Просматривается большая часть дороги, район установки МОН-50.

Начало весны, днем не жарко. Теперь коротаем время так: два часа один из нас отдыхает рядом с командиром, затем меняет напарника на наблюдательном пункте. Для связи используем Р-392.

Кочкин весь день спит, просыпается только под вечер. Пьет, но от еды отказывается. Говорит, что чувствует себя лучше. Докладываем обстановку, он живо интересуется. Его организм выкарабкался.

Наша работа

Темнеет. Настает наш час. Необходимо заменить элементы питания в приборе радиолинии, установленном с минами. Устройство предназначено для приема командного радиосигнала и преобразования его в электроимпульс, нужный для срабатывания электродетонатора. Срок работы батарей — трое суток — сегодня на исходе. Проверяем амуницию.

Затаившись в больших валунах на выходе из нашего ущелья, ждем наступления темноты. Стемнело, тихо пробираемся по распадку.
От места установки мин до нашей ближней позиции не менее пятисот метров. Новолуние. Разведчики не видят нас даже с помощью приборов ночного видения. Не смогут поддержать наш отход огнем, в случае обнаружения нас дозором противника. Придется уповать только на себя. Наш шанс — скрытность передвижения.

Не спешим. Подолгу в ночник рассматриваю местность впереди, пытаюсь найти признаки опасности. Двигаемся тихо, как тени. Вот знакомые камни. Вот и маскировочная сеть. Я, прижав проволочный приклад АПБ к плечу, направляю ствол в темноту, изготавливаюсь для стрельбы с колена. Сергей, убрав с одного края сетки камни, аккуратно откидывает ее, выкручивает детонатор из мины, отключает прибор. Сначала включай взрыватель, затем накручивай на мину — это железное правило минера при работе с электронными взрывными устройствами, подстраховка на случай заводского брака или ошибки. Тогда сработает только детонатор, а не заряд. Свинчивает металлическую крышку с блока, вытряхивает батареи на ладонь. Поспешно убирает их в набедренный карман. Вставляет новые таблетки. Закручивает крышку. Прибор включает, устанавливает на место, вкручивает детонатор. Сверху сетка, камни. Горсть пыли, вперемешку с мелкими камушками, чтобы припорошить все сверху.

Отходим. Я замыкающий, моя задача при контакте с противником при помощи бесшумного оружия уничтожить или задержать его, дать нам фору. Вот и расщелина, пробираемся в нее, распрямляемся в полный рост, торопливо движемся по ущелью.

Спецназовцы уже поднялись на гору. Нас встречают наш командир и пулеметчик группы. Ротный в тревоге прождал два часа. На лице капитана видна улыбка, он доволен нашей работой. Дает полчаса отдохнуть.

Три ночи, два дня

Три ночи, два дня. Обычно на такое количество времени уходят в засаду группы в нашем отдельном отряде. Если есть необходимость, командование батальона может эвакуировать их и раньше. Это происходит, если спецназ выполнит поставленную задачу: обнаружит и уничтожит караван противника; а также, если разведчики раскрыты. И худший вариант: группа ведет бой, ей нужна помощь.

Три ночи, два дня. На этот срок рассчитывается количество питания и объем воды, которые разведчик берет с собой. Спецназ использует сухпай «эталон № 5». В его состав, помимо мясных консервов, входят сахар, сгущенное молоко и шоколад. А также «горный» паек, разработанный специально для действий в высокогорье. «Горный» делится на летний и зимний. Летний паек отличается меньшей калорийностью, в нем больше жидких продуктов. Только в его составе есть концентрированный фруктовый сок и суп из чернослива.

В засаде, поджидая противника, мы находимся уже четвертые сутки. Хорошо, что нет проблем с водой. С питанием плохо, трофейные продукты уничтожены в течение первых суток. Завершающий сухпай съеден вчера. На куче хвороста, где, как мусор, валялись пачки галет, сейчас я не вижу ни одной галеты. Все ветки перевернуты, подобраны даже крошки. Время тянется медленно. Ночью со своей вершины наблюдаем фейерверки разрывов. Вновь активизировалась артиллерия 70-й бригады и без особого результата долбит по Апушеле. «Духи» из ущелий в ответ огрызаются, забрасывают в долину реактивные снаряды. В нашем районе признаков противника не наблюдается. Командование батальона не может выбросить нам питание. Все вертушки задействованы на «большой войне». Остается голодать.

Хотя отсутствует физическая активность, силы стремительно покидают наши тела. Движения даются с трудом. Все мысли о еде. Во время несения вахты все труднее концентрировать внимание на наблюдении. Спасает, что мы с Сергеем теперь дежурим вместе. Только на нашего командира голодовка действует положительно, с каждым днем силы возвращаются к нему.

Утром вертушки к входу в ущелье забросили нам провизию. По одной сутодаче на брата. При этом командование ставит новую задачу: продержаться еще двое суток. Прошла информация, что «духи» могут вернуться. Нужно терпеть. Погода меняется, накрапывает дождь.

Питание в радиолинии село, мы использовали весь запас. Нужно снимать мины с обочины. Решаем сделать это днем. Из разведчиков мало кто верит, что в нашем районе боевики активизируются. Это опасно. Не ленюсь, поднимаюсь на гору. Прошу дозорных сверху прикрыть нас.

Наш командир роты настаивает, чтобы нам выделили прикрытие. Два пулеметчика идут с нами. Передвигаемся от укрытия к укрытию, прикрывая друг друга. Доходим до места установки. При дневном свете могу оценить маскировку мин. Снимаем заряды. По привычке уничтожаю следы на месте нахождения. Все камни возвращаю на прежние места. Быстро отваливаем.

Игра. Начало

В поисках пищи перешли на подножный корм. В ручье Травкин обнаруживает местных членистоногих. Возможно, это — личинки цикад, на вкус вполне съедобны. Сергей собирает на поверхности водоросли, пробует. Есть можно, ряска помогает заглушить чувство голода, отвлечься от навязчивых мыслей о еде.

В группе наблюдаются голодные обмороки. Командир просит об эвакуации. Из батальона получено добро.

Вот и подходит к концу наша миссия. Надо заминировать район. Сергей остается разбираться с нашим пристанищем. Мы с Кочкиным поднимаемся к блиндажам.

На вершине в стене отрытого окопа вижу лаз, который уходит в гору. Через метр ход поворачивает на девяносто градусов, дальше колено тянется еще метр и переходит в помещение. Нора большая, в десять квадратных метров. Часть потолка изготовлена из бревен в три наката, каждый просыпан слоем земли. Бревна одним концом вставлены под скальный камень, который является продолжением кровли. Сверху поверх земли вся площадь крыши блиндажа внахлест перекрыта плитами камней.

Ниже скальника вершины идет пологий склон. Это единственный возможный маршрут подъема со стороны долины. Поступаем просто, откос делим пополам сверху вниз, и на каждой из частей готовим к установке по одной «Охоте». Разносим десять мин ОЗМ-72 к местам установки. Это самая мощная из противопехотных мин, находящихся на вооружении. При срабатывании заряд выпрыгивает над поверхностью земли на высоту шестьдесят — восемьдесят сантиметров и взрывается. Две тысячи четыреста готовых осколков в виде шариков, роликов, разрываемые семьюстами граммами тротила, выкашивают все живое в радиусе двадцати пяти метров.

Массивным ножом разведчика, используя его толстый вороненый клинок как маленький ломик, споро откапываем лунки под заряды. Все готово, остается подключить командный блок, сейсмодатчик, вкрутить взрыватели на мины, закопать и замаскировать систему. Время замедления постановки взрывного устройства в боевое положение двадцать пять минут. За это время мы должны успеть покинуть зону его срабатывания. Поэтому откладываем запуск и, поднявшись на вершину, занимаемся устройством «сюрпризов» в окопах.

Для того чтобы результативно установить противопехотную мину нажимного действия, срабатывающую при нажатии на нее, нужно поставить себя на место противника и представить, как он перемещается в районе. Чем неожиданнее будет решение, тем лучше. После первого подрыва, а при таком массированном минировании, я уверен, он будет не один, начнут борьбу уже профессионалы: тот, кто будет разминировать, и мы, надеюсь, находящиеся за много километров, но еще не выбывшие из игры.

Особое внимание уделяю блиндажу. Используя особенности его строения, размещаю заряды там, где враг не сможет предугадать их местонахождение. Чтобы попасть в нору, необходимо согнуться и переступить через толстый, до полуметра порог. Для ноги остается небольшая площадка, перешагиваю несколько раз, нахожу оптимальную точку и именно туда устанавливаю ПМН. В самом же помещении в дальнем углу закапываю ОЗМ, обрывную линию укладываю по потолку и стенам. В низком темном помещении сосредоточенный на поверхности «дух» не заметит тонкую проволоку, свисающую вниз, зацепит ее, для обрыва достаточно усилия в двадцать грамм. Снять взрыватель с мины невозможно. При отклонении электронного устройства больше чем на десять градусов произойдет срабатывание. Мой сюрприз будет находиться в рабочем состоянии до трех месяцев. Когда батареи сядут, произойдет самоликвидация — клинкер поднимет мину.

Группа, начавшая спуск с момента минирования, уже находится внизу. Командир, связавшись с Кочкиным, сообщает планируемое время прибытия вертолетов. Капитан торопит, мы маскируем на склоне уже подключенную «Охоту». Прячем провода в прочерченные ножами в земле канавки, засыпая их сверху песком. Поднимаясь наверх, за собой уничтожаем следы.

ВТОРОЙ ТАЙМ

Травкин связался с нами по радиостанции и доложил, что работу закончил и находится с группой. Начинаем спуск, движемся по нахоженной горной тропе. Настроение приподнятое. Прямо на тропе стоит огромный пятиметровый валун, расколотый пополам. Протискиваюсь между камней, делаю два шага, останавливаюсь. Оборачиваюсь, чтобы ответить. Капитан преодолевает щель. Я отчетливо вижу: за его спиной, как в замедленной киносъемке, поднимается разрыв. Реагируем мгновенно, залегли по обе стороны валуна. Докатывается звук раската, в расщелину вниз по тропе свистят осколки. Облако из гари и пыли, клубясь, накрывает нас. Сверху начинают падать камни, куски грунта.

Открываю глаза. Медленно, оторвав от поверхности только голову, через плечо смотрю назад. Вновь встречаю взгляд командира, он лежит в такой позе, как я. Минуту мы неподвижны. А потом, подчиняясь какому-то внутреннему сигналу, не сговариваясь, одновременно очень аккуратно приподнимаемся и от камня к камню ползем вниз. Через тридцать метров встаем и поспешно спускаемся. Немота проходит, начинаем издавать звуки. Из-за груды камней появляется бегущее к нам отделение разведчиков. Видя нас целыми и невредимыми, они останавливаются.

Все ожидали эвакуации, знали, что уже идут вертушки. Ждали, когда закончат и спустятся минеры. Группа не имела с нами зрительной связи, тропа просматривалась только до середины. Не видя, что мы начали спуск, услышали мощный разрыв на месте минирования. Радиосвязь с нами пропала, от падения отказала станция. Слава богу, все обошлось.

Сейчас нет времени анализировать и разбирать, что произошло на горе.

Наступила важная фаза боевого выхода — возвращение домой. С трудом, на пределе сил спецназ вышел из ущелья в распадок. Разведчиков, которым совсем плохо, оставили в центре, укрыв за камнями, остальные заняли круговую оборону.

Ми-24 с рокотом проходят над нашим хребтом. Есть разрешение на посадку «восьмеркам». «Крокодилы» встают в круг над массивом. Командир группы обозначает наземным сигнальным патроном оранжевого дыма площадку приземления.

Транспортные вертолеты проворно садятся. Экипаж с нетерпением ожидает посадки десанта. Начинаем грузиться, самостоятельно перемещаться могут не все. Разведчики, способные двигаться, заносят обессилевших товарищей в вертолет. Командир «восьмерки» отрывает колеса от грунта, наклоняет нос машины к земле, задрав хвост, начинает разгон. Секунда, вторая, третья. В метре под нами проносятся камни, кусты, колючки, край распадка. Предметы мелькают все быстрее, быстрее, с перегрузкой машина взмывает вверх. Быстро набирает высоту.

Построившись в боевой порядок, четыре вертолета спешат на базу, на Кандагарский аэродром. Мы возвращаемся в наш нынешний дом, в 173-й отдельный отряд специального назначения.