Но, вплоть до начала 1917 г., непропорционально малочисленная русская тяжелая артиллерия недостаточно влияла на ход войны. Организационно она к тому же не была связана с полевыми соединениями. И даже дивизионами придавалась армейским корпусам эпизодически – для участия в крупных операциях.

Обычной ситуацией было по-батарейное дробление дивизионов – и батареи «путешествовали» по армиям и корпусам. Так, активный участник Наступления Юго-Западного фронта 1916 г. - 17-й армейский корпус – был усилен Брест-Литовским тяжелым артдивизионом лишь в районе Броды - Радзивиллов. Дивизион поддерживал корпус лишь 2 недели - до овладения г. Броды. Т. о., с 22 мая и до середины июля ударное соединение воевало без поддержки тяжелой артиллерии.

Но удельный вес русской тяжелой полевой артиллерии к 1917 г. заметно вырос. Кроме вышеупомянутых типов орудий, появляются на ее вооружении 105-мм японская и 120-мм французская пушки, 150-мм германская и 152-мм английская гаубицы.

Тяжелое орудие «тракторной» батареи движется на фронт, 1916 г. Отечественная артиллерия за 600 лет. М., 1986. Из библиотеки автора

С 1916 г. тяжелая артиллерия усиливается «тракторными» 203-мм и 228-мм гаубицами (системы Виккерса) - приспособленными для перевозки гусеничными тракторами. 6-дюймовые пушки Канэ (система, ценная дальностью огня - до 15 - 16 километров) также были приспособлены для передвижения на тракторах и на железнодорожных платформах. При Запасной Тяжелой артиллерийской бригаде была создана специальная школа тракторной артиллерии – ее были обязаны закончить все офицеры и старшие фейерверкеры тяжелой артиллерии (по ускоренной программе).

Тракторные батареи были отлично снабжены легковыми машинами и мотоциклами (часть из них - с коляской). Для командования над каждой группой из 8 машин назначался специальный офицер-техник, которому в помощь придавался технический мастер. Всем офицерам и фейерверкерам давалось по верховой лошади. Команда разведчиков и телефонистов имела 40 верховых лошадей. Для перевозки снарядов тракторная батарея располагала 8 трехтонными грузовиками, а для горючего - 2 цистернами (на 5 и на 3 тонн). Командиру тракторной батареи полагалась легковая машина, а для других офицеров батареи – еще 2 автомобиля. И, как отмечал очевидец: «С уверенностью можно и должно сказать, что такого богатого оборудования не имела ни одна армия!».

203-мм буксируемая гаубица системы Виккерса. Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970. W-wa, 1975. Из библиотеки автора

Когда к весне 1915 г. на фронте появились 6-ти дюймовые пушки Канэ - сложность и громоздкость установки этих орудий впоследствии была учтена при организации ТАОН.

Организация второго вида тяжелой артиллерии - позиционной вылилась в создание отдельных позиционных дивизионов и батарей большой мощности.

Тяжелое орудие на позиции, Северный фронт. Картины войны. Вып. 1. М., 1917. Из библиотеки автора

И, наконец, появился корпус тяжелой артиллерии особого назначения – ТАОН. В его состав были включены орудия 120 - 305-мм калибров (включая 12-дюймовую «обуховку» и вышеуказанные орудия тракторной артиллерии). Как вспоминал генерал В. И. Гурко, не менее трех четвертых всей русской тяжелой артиллерии, вступившей в строй зимой с 1916 на 1917 г., отправлялось на фронт для участия в масштабном наступлении кампании 1917 года. Вскоре из этой артиллерии был сформирован 48-й армейский корпус под командованием генерала Шейдемана - особенность соединения заключалась в том, что его боевые части были исключительно артиллерийскими.

Т. о. - появилось соединение тяжелой артиллерии оперативно-стратегического назначения. А кандидатура его командира - генерал-лейтенанта Г. М. Шейдемана, артиллериста-академика, была подобрана идеально. Всего к весне 1917 г. ТАОН насчитывал 338 артиллерийских стволов. Тракторная артиллерия и крупнокалиберные гаубицы из состава ТАОН активно и эффективно проявили себя в ходе Летнего наступления Юго-Западного фронта 1917 г. (но наиболее серьезно был насыщен тяжелой артиллерией Северный фронт – чему способствовали коммуникационные линии, эшелонированный характер обороны противников и важность прикрываемого направления).


Г. М. Шейдеман

Т. о., в вопросе создания артиллерии прорыва Россия занимала ведущее место среди прочих государств-участниц войны.

ТАОН стал мощным огневым ресурсом – огневым резервом Ставки. Ведь если тяжелая полевая артиллерия входила в состав армейских соединений, подчиняясь командованию последних и своей мощью восполняя деятельность полевой легкой артиллерии при прорыве укрепленных полос вражеской обороны, то ТАОН стал мощным средством оперативно-стратегического усиления ударных объединений - когда требовалось создание могучего огневого кулака. В ходе стратегических наступательных операций ТАОН придавался ударным корпусам и армиям – его орудия объединялись в артиллерийские группы, подчиненные своим начальникам, начальникам артиллерии и инспекторам соединений. Мощность калибров ТАОНа и его организационная независимость предполагали применение тяжелой артиллерии только в качестве мощного огневого молота. Исключалось и ненормальное ослабление артиллерийской группировки за счет не ударных боевых участков.

На сентябрь 1917 г. тяжелая артиллерия русской Действующей армии имела следующее количество стволов: 1203 пушки (в т. ч. 196 - 107-мм пушек, 32 - 120-мм пушки системы Обуховского завода, 101 - 120-мм французская пушка и 558 - 152-мм пушек различных систем) и 743 (в т. ч. 32 - 305-мм гаубицы системы Обуховского завода и 559 - 152-мм гаубиц разных систем) гаубицы.

Пушками наиболее сильно был насыщен Северный фронт – 304 орудия (132 – Западный, 128 – Юго-Западный, 136 – Румынский, 94 – Кавказский, еще 240 – в тылу и 169 – на формировании), а гаубицами – Румынский фронт - 138 орудий (по 136 – Западный и Юго-Западный, 90 – Северный, 34 – Кавказский, еще 130 – в тылу и 79 – на формировании).

Можно с уверенностью утверждать, что, если бы российская армия имела в самом начале Первой мировой войны хотя бы равное с Германией количество орудий тяжелой артиллерии, то ход войны и вся история России были бы иными. Э. фон Людендорф не зря подчеркивал значение наличия тяжелой артиллерии для успехов полевых войск - и практически во всех операциях германцев мы отмечаем присутствие тяжелых и очень тяжелых орудий. Так, даже ландштурм, входивший в состав 8-й армии во время операции у Танненберга, имел орудия крепостной артиллерии. Э. фон Людендорф справедливо указывал, что к началу войны ни одна из воюющих наций, кроме немецкой, не сумела правильно оценить преимущества от концентрации артиллерийского огня. Причем германская армия пользовалась и тяжелыми австрийскими 305-мм гаубицами, а также (учтя опыт боевых действий) с конца 1916 г., по настоянию императора Вильгельма II стала получать дальнобойные орудия с настильной траекторией стрельбы, взятые с бездействующих кораблей.

У. Черчилль также подчеркивал особую значимость тяжелой артиллерии: «Я очень интересовался судьбой огромной массы тяжелой артиллерии, которую я, как министр вооружений, заготовил ... Это оружие, на изготовление которого требуется полтора года. Но для армии, как для наступления, так и для обороны, очень важно иметь в своем распоряжении большое количество батарей. Я вспоминаю борьбу, которую Ллойд-Джордж в 1914 году вел с военным министерством...». Дальше, в своем письме к премьер-министру от 10. 9. 1939 года он писал: «...в экспедиционном корпусе больше всего недостает тяжелой артиллерии. Если окажется, что не хватает тяжелых батарей, то это вызовет справедливую критику».

Говоря о преимуществах германской тяжелой артиллерии, немецкий историк Х. Риттер отмечал: «В Первую мировую войну материальная часть тяжелой артиллерии была образцовой. Ее большая численность в начале войны давала перевес в решительных боях и была делом рук лично графа Шлиффена».

Была достойна внимания и тяга немцев к навесной стрельбе - то есть к тяжелым полевым гаубицам.

Недочеты в вопросе недооценки тяжелой артиллерии (особенно полевой) другим воюющим армиям пришлось преодолевать в ходе боевых действий – неся неоправданно высокие потери в важнейших операциях мировой войны.

Таким образом, русская армия вышла на войну с недостаточным количеством орудий тяжелой артиллерии – что резко контрастировало с ситуацией в рядах противника. Как вспоминал генерал А. С. Лукомский: «Помимо недостатка снарядов для нашей артиллерии, сильно влиявшего на моральное состояние бойцов, мы встретили у противника в полевых боях артиллерию крупного калибра, которая эффектом своего действия еще более ухудшала положение. Явилась новая потребность — срочно дать полевой армии артиллерию крупного калибра, которая могла бы уравнять наши шансы с шансами противника и дала бы нам возможность обеспечить в будущем успех борьбы за укрепленные позиции».

Другой очевидец вспоминал: «Я отлично помню ту радость, почти восторг, с каким в первых боях в Восточной Пруссии был встречен подошедший тяжелый дивизион. В одном из армейских корпусов в ответ на жалобы командиров полевых легких батарей, что неприятель буквально засыпает их тяжелыми снарядами, тогда как они бессильны бороться с неприятельскими тяжелыми батареями, находящимися вне предела досягаемости наших 3-дюймовых пушек, Инспектор артиллерии корпуса дал совет выдвинуть наши легкие батареи так, чтобы снаряды этих батарей могли поражать тяжелые батареи противника. Конечно, никто из командиров легких батарей этому совету не последовал, некоторые же из них с раздражением замечали, что для этого им пришлось бы выбирать позиции впереди своей пехоты. Несомненно, что наличие у нас тяжелых батарей всегда повышало дух войск, тогда как их отсутствие действовало на войска в обратном смысле».

Просчетом являлось и отсутствие интеграции имевшихся частей тяжелой артиллерии в структуру полевых войск.

Эти упущения, как отмечалось, были свойственны не только русской армии.

И они были преодолены.

В ходе войны численность тяжелой артиллерии возросла многократно, а в ее структуре имелись 2 тяжелых артиллерийских полка, свыше 100 тяжелых артиллерийских дивизионов (72 отдельных, 5 сибирских и т. д.), осадные артиллерийские бригады и полки, тракторные тяжелые дивизионы, а также масса отдельных тяжелых и тяжелых позиционных батарей. И летом 1917 г. грохот орудий мощной русской артиллерии сровнял с землей укрепления противника. Но императорской пехоты, закаленной в боях трех кампаний, пехоты, которая в полной мере подхватила бы успех доселе невиданной демонстрации огневой мощи, - уже не было. Митингующая и демократизирующаяся армия отказывалась воевать.

Формирование и насыщение новой материальной частью шло полным ходом и набирающими обороты темпами - и когда к началу кампании 1917 г. русская Действующая имела, наконец-таки, мощную тяжелую артиллерию, а весенне-летнего наступления союзников по Антанте австро-германцы боялись как огня - враги внутренние и внешние свалили нашу Державу и ввергли ее в пучину хаоса. Мифические «свободы» оказались важнее победы в мировой войне – и вся последующая история отомстила русскому народу за отсутствие выдержки на пороге Победы. Победы - важнейшим фактором которой становилась мощная тяжелая артиллерия Русской Императорской Армии, прошедшая сквозь горнило небывалой войны.