Как известно, бывшие территории Речи Посполитой после вхождения в состав Российской империи всегда были неспокойным регионом и серьёзным источником проблем для петербургского правительства. На территориях современных Польши, Белоруссии, Западной Украины и Литвы неоднократно вспыхивали восстания, три из которых переросли в полномасштабные войны повстанческих войск против русской регулярной армии, и человек, о котором пойдёт речь в нашем рассказе, лично участвовал в последнем из них («Январском восстании» 1863-1864 гг.).

Юзеф Калиновский родился в 1835 году в Вильно в потомственной дворянской семье. В 1843 году он поступает и в 1850 г. оканчивает Виленский Шляхетский корпус, где его отец преподавал математику; потом 2 года он обучается в Горы-Горецкой агрономической школе недалеко от Орши, а в 1854 году поступает, пройдя по конкурсу с блестящими результатами, в Николаевскую инженерную академию Генерального штаба в Петербурге. В ходе обучения Иосиф Калиновский отлично проявляет себя как военный инженер и топограф-геодезист и выпускается в 1856 году в звании поручика (современный аналог — лейтенант). В течение 3 лет он в качестве военного топографа принимает участие в различных строительных проектах, которые стали активно развиваться в Российской империи, потерпевшей поражение в Крымской войне (1853-1856 гг.) и вступившей на путь индустриализации.

Юзеф (Иосиф) Калиновский — офицер русской императорской армии

В 1860 году молодой офицер назначается на строительство укреплений Брест-Литовска, строя фортификации знаменитой впоследствии Брестской крепости, и становиться «суперинтендантом по фортификации и эксплуатации инженерных сооружений». «За проявленное усердие и безупречную службу» в 1862 году он производится в чин капитана. Однако в начале 1863 года Юзеф Калиновский узнаёт о начале «Январского восстания» и становится перед трудным выбором : долгом чести и присягой он был связан с армией Российской империи, а кровью и верой — со своим народом и своей малой Родиной. После душевных терзаний молодой офицер, которому тогда было 28 лет, принимает судьбоносное для себя решение: чтобы не изменить присяге, он запрашивает отставку и получает её, а потом начинает устанавливать контакт с восставшими.

Позже он напишет: «Слишком явственным было моё внутреннее видение борьбы нашего по сути безоружного народа против силы центрального русского правительства, располагавшего огромной и мощной армией. Носить мундир этой армии в то время, когда моё сердце сжималось при известии о пролитой крови моих собратьев, было невыносимо для меня. И я спрашивал себя: имею ли я право пребывать в бездействии, когда такое количество людей жертвует всем ради этого, пусть и напрасного, дела?..»

В высшей степени человек чести и морали, прекрасно понимая бесполезность кровопролития и обреченность восстания с военной точки зрения, он последовал тому, что ему подсказывала его совесть. Как позже сказал: «Это было восстание, основанное на бездумных миражах; оно было скверно организовано, международная помощь (надежда на которую во многом его спровоцировала) осуществлялась только на словах; во множестве были и лишённые здравого смысла подстрекатели, которые использовали движение народа для собственных целей…» Войдя в контакт с руководителями мятежников, Калиновский пытался убедить ряд подпольных групп не присоединяться к восстанию, но без успеха, и был обвинён ими в трусости и даже в шпионаже в пользу правительственных войск. Однако избежав гибели от рук своих же сотоварищей он, по причине принадлежности к высшей аристократии и как человек, имевший отличное военное образование, был избран в «Национальный совет восстания» и даже выдвинут на пост регионального военного руководителя Виленского края.

Картина Йозефа Хельмонского "Эпизод восстания 1863 года", показывающая рейдовый отряд повстанцев

Иосиф Калиновский согласился принять эту должность, но под одним условием: ему гарантировалось право не подписывать ни единого смертного приговора и право амнистии любого сторонника Петербурга, а все попавшие в плен раненые и больные солдаты и офицеры правительственных сил должны были получать достойное лечение и заботу, а здоровые пленные — свободно отпускаться после принесения ими клятвы не принимать участие в боевых действиях против повстанцев.

Однако, как он и предвидел изначально, восстание было довольно быстро подавлено, а на его народ обрушилась новая волна репрессий, окончательно уничтожившая остатки независимости инкорпорированного в Российскую империю региона. Его биограф очень точно сказал о нём тогда: «Удерживать других от серьёзных ошибок, не принимать никакого участия в их совершении, но потом великодушно согласиться разделить печальные последствия этих деяний, подвергнувшись вместе с другими наказанию и не обвинив при этом никого — вот подлинное лицо Юзефа Калиновского…» Будучи 24 марта 1864 года арестован, он сознательно взял полноту ответственности на себя, постаравшись защитить от обвинений известных ему лиц, и сознательно тем самым пошёл на приговор к смерти, который и был ему вынесен «общим порядком» 28 мая 1864 г.

Однако его репутация человека, лично не замешанного в кровавых преступлениях мятежников, а также заступничество одного важного аристократа, отца его приёмной матери, привели к тому, что приведение приговора в исполнение было приостановлено, а суд высшей инстанции заменил смертный приговор на 10 лет сибирской каторги.

Осуждённые польские мятежники пешим порядком под охраной конвоя следуют на сибирскую каторгу

В июле 1864 года Иосиф Калиновский был отправлен «по этапу» в Сибирь, и в начале марта 1865 года, после 10 месяцев ужасного пути, пройдя через Москву, Нижний Новгород, Казань, Пермь, Тобольск, Томск и Красноярск, бывший капитан Генерального штаба с обритой наполовину головой и в арестантской робе прибыл в Иркутск. Осуждённый Калиновский проехал в начале своего пути по той же железной дороге, которую сам помогал прокладывать и строить. Однако железнодорожный путь скоро закончился и несколько тысяч километров до Прибайкалья арестованные в основном шли пешком. «Необъятные равнины, простиравшиеся за Уралом, превратились в безграничное кладбище для десятков тысяч жертв, отнятых от груди Матери-Родины, и поглощённых Сибирью навсегда…» — позже напишет он об этом.

Первые 3 года своего заключения бывший российский офицер польско-литовского происхождения провёл закованным «в железа» на соляных копях в Усольске недалеко от оз. Байкал, которые стали братской могилой множества бывших повстанцев. Но именно на сибирской каторге произошло его духовное преображение, «метанойя», как говорили древние греки, глубокое обращение души.

И хотя черты его характера, обусловившие подобное изменение, проявлялись и ранее, но именно сибирская каторга оказалась тем местом, где он стал на путь святости. Иосиф Калиновский напишет об этом времени : «…Светский мир смог лишить меня всего, но у меня всегда было недоступное для него убежище : молитва. В ней можно было соединить прошлое и настоящее, а также будущее в виде надежды… Кроме молитвы, я ничего не мог предложить Богу, следовательно считаю её единственным даром. Я не мог соблюдать посты, у меня почти ничего не было, чтобы подать милостыню, не было сил работать, оставалось лишь страдать и молиться. Однако у меня никогда не было более дорогих сокровищ…»

Так один из заметных участников восстания полностью оставил идеи противостояния с Россией, которые и до этого, по сути, не поддерживал, и посвятил свои силы духовной поддержке арестантов (среди его этапа не оказалось ни одного священника), уговаривая их безропотно принимать выпавшие на их долю страдания, ибо они знали, на что шли и принимают должное воздаяние, которое посылает им Бог.

Картина Яцека Мальчевского "Смерть на пересыльном этапе в Сибирь", показывающая бытовые условия осуждённых на каторгу участников "Январского восстания"

Через 3 года заключённому Калиновскому как человеку, зарекомендовавшему себя безупречным поведением, а главное, прекрасно образованному ценному техническому специалисту, каторжный режим была изменён на ссыльное поселение в Иркутске, где его знания с успехом применялись российскими властями. Вскоре, снова благодаря своему смирению, проявлению высокой духовности и прекрасному образованию, бывшему капитану российской армии режим ссылки был ещё более смягчён и он был привлечён в качестве геодезиста-топографа для участия в научно-исследовательских экспедициях в Прибайкалье, в Приамурье и в Уссурийском крае.

Высокая профессиональная компетентность в сочетании с проявленным научным рвением и высокой степенью нелицемерного благочестия, привели к тому, что местные власти предложили не только амнистировать Иосифа Калиновского, но и предоставить ему место если не в военной, то хотя бы в гражданской администрации Забайкалья (тогда катастрофически нуждавшейся в образованных людях). Однако Петербург ответил отказом в досрочной амнистии, разрешив только в 1872 году переменить место ссылки — вместо Прибайкалья бывшего капитана практически так же, как прошлый путь, пешком направили с востока на запад — сначала в Пермскую губернию, а потом на Смоленщину. И только в 1874 году, после отбытия полного срока в 10 лет, 39-летний молодой человек был освобождён, но "поражён в правах", включая запрет на поселение на землях бывшей Речи Посполитой и столичных областях России.

Священник Рафаил Калиновский в своём монастыре на молитве перед образом Богоматери

Впрочем его ходатайство о разрешении на выезд за границу было удовлетворено властями и он эмигрировал в Париж, где получил работу преподавателя. Однако «сибирское преображение» сыграло свою решающую роль: в 1877 году Юзеф Калиновский вступает в нищенствующий монашеский орден Кармелитов, где принимает имя Рафаил, и поселяется в монастыре в Австрии. И, вступив на путь монашеского служения, бывший российский капитан Генерального Штаба 30 лет ведёт подвижническую жизнь, по единодушным свидетельствам современников отдавая все силы в деле помощи нуждающимся.

С наибольшим усердием отец Рафаил Калиновский проявляет заботу о находящихся в заключении выходцев из Речи Посполитой — как в тюрьмах на территории стран Восточной Европы, так и на территории Российской империи. Одной из своих целей бывший российский офицер, ставший католическим священником, провозгласил примирение Европы и России посредством христианской веры, справедливо полагая, что взаимная ненависть народов Европы и России, основанная в том числе и на разделении церквей, ведёт к ослаблению их обоих и торжеству внешних врагов христианства. Он прекрасно понимал, что данная цель крайне мало достижима при его жизни, но он хотел, чтобы хотя бы когда то Россия и Европа, и даже больше — православный и католический миры в целом, наконец смогли жить в братской любви без взаимной вражды.

Образ почитаемого католиками святого Рафаила (Иосифа) Калиновского : бывший офицер русской императорской армии, потом мятежник, затем арестант-каторжанин, впоследствии канонизирован

Слова «главный долг монашества — это личностный разговор с Христом через все наши дела» стали своеобразным девизом Рафаила Калиновского. Ведя аскетическую жизнь, ходя в рубище и босиком даже в холодное время, проявляя усердную заботу о малоимущих, он заражается туберкулёзом и в 1907 году умирает. В 1983 году он причисляется католической церковью к лику блаженных, а в 1991 году канонизирован как святой, хотя его почитание по сути началось уже при его жизни. В среде западных христиан он считается имеющим особую благодать помогать солдатам и офицерам, находящимся в плену, а также подавать помощь в безвыходных жизненных ситуациях.

Частицы мощей этого бывшего офицера армии Российской империи, столь удивительно преобразовавшего свою жизнь, на территории современной России находятся в католической церкви св. Иосифа Обручника (г. Тюмень) и в католическом соборе Непорочного Сердца Божией Матери (г. Иркутск), а с 2002 года в Усолье-Сибирском, где на месте его каторги была основана небольшая женская монашеская община сестёр-кармелиток. Вот таков был необычный земной жизненный путь этого человека, бывшего российского офицера, военного инженера и прекрасного топографа-геодезиста, сначала ставшего мятежником, потом превратившегося в сибирского каторжанина, а в итоге ставшего святым.