Экономическая война, которую Запад развернул против Москвы с началом спецоперации на Украине, увенчалась лишь скромным краткосрочным успехом.
26-27 сентября в Школе Флетчера при Университете Тафтса прошел семинар на тему “Глобальные последствия экономической войны России и Запада”. На нем собрались два десятка экспертов, как теоретиков, так и практиков, чтобы обсудить влияние масштабных санкций, которые с начала спецоперации на Украине ввели против России примерно полсотни стран.
Встреча, организованная профессорами Университета Тафтса Кристофером Миллером и Дэниелом Дрезнером, не дала однозначного ответа ни на ключевой вопрос (работают ли санкции?) ни на побочный, из него вытекающий: что делать дальше, отменять их, продолжать, как есть, или ужесточать?
Отчасти это связано с тем, что западные лидеры нечетко определили цели санкций, к тому же меняя их со временем. Первоначальной целью было удержать Россию от ввода войск. Это не сработало. Дальнейшей целью стало обрушить российскую экономику, вызвать банковский крах и обвал рубля в надежде, что российская элита и/или российский народ восстанут против Путина и заставят его свернуть боевые действия. В течение недели или двух казалось, что это работает. Но Центральный банк России ввел строгий контроль, чтобы остановить отток капитала, и отменил конвертируемость рубля. В результате российская экономика выстояла.
Бывший чиновник Министерства финансов США Эдвард Фишман заявил, что цель состояла в том, чтобы “поколебать систему, посеять хаос и заставить российских политиков переключить внимание на события внутри страны”. Но мы недооценили мастерство российских финансовых руководителей и их готовность к санкциям после присоединения Крыма в 2014 году.
Максимилиан Гесс, автор новой книги “Экономическая война: Украина и глобальный конфликт между Россией и Западом”, утверждает, что Путин готовил Россию к экономической войне с Западом с момента принятия так называемого Закона Магнитского в 2012 году, который наложил санкции на лиц, причастных к гибели российского банкира Сергея Магнитского.
Исторически санкции срабатывали не более чем в трети случаев. Успех наступает лишь тогда, когда они по-настоящему многосторонние и охватывают большинство ключевых экономических игроков. В случае с Россией Европа и США проявили неожиданную солидарность, и это больно ударило по Москве, учитывая ее зависимость от экспорта нефти и газа в Старый свет. Однако вне Запада санкции поддержали лишь считанные страны: Япония, Южная Корея, Сингапур, Австралия. Китай, Индия, Турция и другие, наоборот, увеличили товарооборот с Россией, скупая нефть, от которой отказалась Европа.
Несмотря на относительный провал, санкции остаются популярным инструментом во многом потому, что они лучше альтернатив — полного бездействия или, наоборот, развязывания войны. Однако они важнее как способ выразить политическую позицию союзников, а не из-за сугубо экономического воздействия. Бывший чиновник Совета национальной безопасности Питер Харрелл назвал санкции “быстрорастущей отраслью”: за последние 20 лет, начиная с администрации Билла Клинтона, применившей их для борьбы с наркокартелями, они неуклонно ширились в рамках войны с терроризмом после 11 сентября.
Позже США настолько воодушевились успехом санкций против Ирана, что в 2015 году договорились о Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД), ограничивающем его ядерную программу. Однако российская экономика намного обширнее, разнообразнее и глобальнее иранской, поэтому и влияние санкций оказалось гораздо скромнее. Харрелл пришел к выводу, что нам “нужно реалистично оценивать, чего санкции могут достичь, а чего нет, и не ждать, что они станут палочкой-выручалочкой”.
Несмотря на свой охват, санкции в основном сосредоточились на финансовом секторе — Россию фактически отключили от финансовой сети Swift, запретив западным институтам сделки с большинством российских банков. Любопытно, что Фишман сообщил, что решение о заморозке активов центрального банка России было принято лишь после ввода войск. Однако Запад опасался, что внезапное прекращение экспорта российских энергоносителей резко взвинтит инфляцию, поэтому нефть и газ продолжали поступать в Европу до конца 2022 года. А банки, обрабатывающие платежи за экспорт нефти и газа, были освобождены от санкций.
США контролируют ключевые узлы финансового сектора, а доллар остается основной валютой для международной торговли и инвестиций. Но Элина Рыбакова из Института Питерсона отметила, что у Вашингтона нет решающего влияния на энергетические рынки, и он все еще ищет способы отслеживания и регулирования экспорта важнейших технологий двойного назначения.
Между тем, Крейг Кеннеди из Гарварда намекнул на то обстоятельство, что санкции — игра безвыигрышная: в результате страдают обе стороны. Это, безусловно, относится к Германии, где природный газ в 2022 году подорожал на 400%.
Организатор форума Дэниел Дрезнер указал на ряд непреднамеренных, но далеко идущих последствий, которые только предстоит осознать. К ним относятся рост “теневого флота” (незастрахованных танкеров, перевозящих российскую нефть в Индию и Китай) и расширение теневой сети финансовых сделок, облегчающей России уклонение от санкций.
Затруднив для россиян экспорт капитала, санкции увеличили инвестиции в российскую экономику и еще теснее привязали бизнес-элиту — в прошлом главных сторонников “вестернизации” страны — к Кремлю. Конфликт придал системный характер процессу милитаризации российской экономики, политики и общества, и в будущем, уже после Путина, может быть крайне сложно свернуть страну с этого пути.
Наконец, Дрезнер отметил еще одно важное неумышленное последствие для России: конфликт сплотил Запад и подтолкнул Швецию и Финляндию к членству в НАТО, а Германию — к перевооружению. Это сводит на нет давнюю стратегическую цель России вбить клин между Европой и США.
Аналитики согласились с утверждениями, что санкции, при всех их недостатках, подрывают долгосрочные перспективы экономического роста России — особенно в том, что касается доступа к инвестициям и технологиям для разработки новых нефтяных месторождений. Сергей Вакуленко, научный сотрудник Центра Россия-Евразия при Институте Карнеги*, утверждает, что Россия “столкнется не с внезапным падением, но с постепенным снижением нефтедобычи”. Однако похоже, что Путин готов заплатить эту цену за продолжение боевых действий на Украине.
*Признан в России выполняющим функции иноагента
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Свежие комментарии