Орден Победы. Алексей Антонов
О нем мало что известно широкой публике – Антонов был человеком непубличным и службу нес, исполняя штабные должности.
Еще командующий Киевским военным округом Иона Якир, под началом которого служил Алексей Иннокентьевич, в 1925 году характеризовал своего подчиненного как человека мягкого характера, инициативного, умело разбирающегося в любой обстановке и выносливого в походной жизни. А главное – это ценный штабной работник. Через пять лет другой начальник Антонова, один из авторов теории глубокой операции Георгий Иссерсон дал ему отличную характеристику, опять же особо отметив, что выпускник оперативного факультета Академии имени Фрунзе – отличный «оперативно-штабной работник. Готов для работы в высших штабах».
Алексей Иннокентьевич Антонов – единственный генерал, награжденный орденом Победы. Он не был Героем Советского Союза, хотя за разработку почти всех значимых операций Красной армии трижды награжден орденом Ленина и четырежды – Красного Знамени…
Быть военным Алексей Иннокентьевич никогда не помышлял. Как рассказывает родственник его супруги Ольги Васильевны Лепешинской полковник Александр Китник, Антонов после окончания гимназии поступил в Петербургский университет на физико-математическое отделение. Правда, студентом побыл недолго – в 1916 году после ускоренного курса Павловского военного училища прапорщик Антонов направлен в лейб-гвардии егерский полк. Боевое крещение принял в июне и, получив ранение в голову и орден Святой Анны за храбрость, был эвакуирован в Петроград. А уже в августе его мобилизовали на защиту столицы и в составе сводного отряда направили строить оборонительные сооружения в районе Пулковских высот.
Он слыл офицером высочайшей штабной культуры: после того как в Генштабе в седьмой раз сменили не справившегося с обязанностями начальника Оперативного управления и назначили на эту должность генерала Антонова, Алексей Иннокентьевич, осваиваясь с новой работой, выразил неудовольствие тем, как на картах отображается обстановка. На каждом направлении ее «рисовали» по-разному, и карту трудно было читать без помощи автора. Антонов навел порядок: стали применяться единые условные цвета и знаки для определенного времени и любого вида боевых действий, что позволяло легко читать обстановку без пояснений.
Он прекрасно говорил по-французски, и на этой почве во время учебы в Академии Генштаба сдружился с Родионом Малиновским. Несмотря на внешнюю сухость, был тонким лириком и ценителем музыки. В его домашнем кабинете лежали записи Первого концерта Чайковского и Третьего концерта Рахманинова – под эту музыку, по словам Ольги Лепешинской, ему всегда очень хорошо работалось.
Генерал Антонов был на редкость отзывчивым человеком и никогда не афишировал этого. Когда его не стало, в дом приходили прощаться люди, знавшие его по службе, друзья. Но однажды в прихожую вошла женщина, увидев лежащую на стуле генеральскую шинель, уткнулась в нее лицом и рыдала так, словно потеряла близкого человека. Оказалось: несколько лет назад Алексей Иннокентьевич ехал в литерном вагоне из командировки и на полустанке увидел мечущуюся женщину. Отправил порученца разобраться, в чем дело. Выяснилось: у нее сын при смерти, но доставить его в больницу не могут, потому что поезда здесь не останавливаются, а иначе как по железной дороге вывезти больного
из этого богом забытого места нельзя. Антонов помог, парня спасли.
Еще командующий Киевским военным округом Иона Якир, под началом которого служил Алексей Иннокентьевич, в 1925 году характеризовал своего подчиненного как человека мягкого характера, инициативного, умело разбирающегося в любой обстановке и выносливого в походной жизни. А главное – это ценный штабной работник. Через пять лет другой начальник Антонова, один из авторов теории глубокой операции Георгий Иссерсон дал ему отличную характеристику, опять же особо отметив, что выпускник оперативного факультета Академии имени Фрунзе – отличный «оперативно-штабной работник. Готов для работы в высших штабах».Алексей Иннокентьевич Антонов – единственный генерал, награжденный орденом Победы. Он не был Героем Советского Союза, хотя за разработку почти всех значимых операций Красной армии трижды награжден орденом Ленина и четырежды – Красного Знамени…
Быть военным Алексей Иннокентьевич никогда не помышлял. Как рассказывает родственник его супруги Ольги Васильевны Лепешинской полковник Александр Китник, Антонов после окончания гимназии поступил в Петербургский университет на физико-математическое отделение. Правда, студентом побыл недолго – в 1916 году после ускоренного курса Павловского военного училища прапорщик Антонов направлен в лейб-гвардии егерский полк. Боевое крещение принял в июне и, получив ранение в голову и орден Святой Анны за храбрость, был эвакуирован в Петроград. А уже в августе его мобилизовали на защиту столицы и в составе сводного отряда направили строить оборонительные сооружения в районе Пулковских высот.
Он слыл офицером высочайшей штабной культуры: после того как в Генштабе в седьмой раз сменили не справившегося с обязанностями начальника Оперативного управления и назначили на эту должность генерала Антонова, Алексей Иннокентьевич, осваиваясь с новой работой, выразил неудовольствие тем, как на картах отображается обстановка. На каждом направлении ее «рисовали» по-разному, и карту трудно было читать без помощи автора. Антонов навел порядок: стали применяться единые условные цвета и знаки для определенного времени и любого вида боевых действий, что позволяло легко читать обстановку без пояснений.
Он прекрасно говорил по-французски, и на этой почве во время учебы в Академии Генштаба сдружился с Родионом Малиновским. Несмотря на внешнюю сухость, был тонким лириком и ценителем музыки. В его домашнем кабинете лежали записи Первого концерта Чайковского и Третьего концерта Рахманинова – под эту музыку, по словам Ольги Лепешинской, ему всегда очень хорошо работалось.
Генерал Антонов был на редкость отзывчивым человеком и никогда не афишировал этого. Когда его не стало, в дом приходили прощаться люди, знавшие его по службе, друзья. Но однажды в прихожую вошла женщина, увидев лежащую на стуле генеральскую шинель, уткнулась в нее лицом и рыдала так, словно потеряла близкого человека. Оказалось: несколько лет назад Алексей Иннокентьевич ехал в литерном вагоне из командировки и на полустанке увидел мечущуюся женщину. Отправил порученца разобраться, в чем дело. Выяснилось: у нее сын при смерти, но доставить его в больницу не могут, потому что поезда здесь не останавливаются, а иначе как по железной дороге вывезти больного
из этого богом забытого места нельзя. Антонов помог, парня спасли.
Первоисточник: http://vpk-news.ru/articles/36569
Орден Победы. Семен Тимошенко
Подвигов и событий в биографии Семена Константиновича Тимошенко столько, что с лихвой хватило бы на десяток жизней. Но в отличие от большинства военачальников СССР он не оставил каких-то воспоминаний, хотя многие литераторы, в том числе именитые, готовы были помочь ему в подготовке мемуаров.
Свой отказ маршал Тимошенко объяснял коротко и просто: всю правду не опубликуют, а полуправды он не хочет.
Участие в Брусиловском прорыве, три ранения и три солдатских Георгиевских креста за Первую мировую, участие в обороне Царицына в 1918-м, где будущий маршал познакомился со Сталиным, поездка в Италию наблюдателем и знакомство с Муссолини, прорыв линии Маннергейма – уже к началу Великой Отечественной Тимошенко показал себя человеком незаурядным и талантливым. В войну же его полководческий дар раскрылся максимально. Маршал Тимошенко был удостоен ордена Победы в июне 1945 года.
Всю жизнь он был неравнодушен к оружию. Как вспоминает внук полководца Александр, с трехмесячного возраста живший несколько лет в семье деда в Минске, детскими игрушками в доме были пистолеты и винтовки. Мальчик раньше научился передергивать затвор, чем произнес слово «мама», шутили родные. Оружия в избытке и на даче в Архангельском, что для внуков маршала было счастьем. Семен Константинович не просто давал мальчишкам поиграть с винтовками, а учил правильно обращаться с ними, метко стрелять, держать в порядке и регулярно чистить.
«Мне трудно судить, как складывались его отношения со взрослыми, но что касается меня и моих двоюродных братьев – в отношении нас характер дедушки был золотой. Он нам многое прощал и спускал на тормозах, причем такое, за что и подзатыльника мало. В шкафах было полно карабинов, ружей, а у нас еще тогда не особо хватало ума с ними правильно обращаться. Помню, чуть не убил кого-то – пуля пробила через забор, а там шел человек. Обошлось, но дед на неделю запретил мне брать патроны… Он, конечно, своеобразно относился к подобным эпизодам. Брат из дробовика как-то разбил целую секцию парника на даче рядом. Пришел сосед, маршал Иван Степанович Конев, увидел нас с братом за чисткой оружия, хмыкнул и отправился к деду. О чем говорили, не знаю, но брата отлучили от патронов на две недели. Но по большому счету интерес наш к оружию дед приветствовал – специально уводил в укромные места, где можно было стрелять безопасно.
Еще с Гражданской он очень любил лошадей и был великолепным наездником. В Минске, когда командовал Белорусским военным округом, была конюшня. Сам я не помню, но есть фотография, где я, совсем еще маленький, верхом на белой лошади. Причем еду сам, без поддержки – дед потом рассказал, что лошадь была спокойная и понимающая и если я начинал сползать, сама помогала мне не свалиться. Были, говорят, лошади и на первой московской даче Семена Константиновича – раньше она принадлежала наркому Ежову. Там – своя конюшня, стрельбище, но я даже не помню, доводилось на той даче бывать или нет.
Дед никогда не рассказывал про войну – не помню вообще ни одного такого эпизода. Из его историй почему-то запомнилось, как они с дядей перевернулись на лодке в дунайских плавнях, где он родился и рос. До берега – несколько километров, причем вода кишела змеями. Они не кусали, но руки на них постоянно натыкались, было противно. Деду тогда удалось выплыть, а дядя его утонул…»
Свой отказ маршал Тимошенко объяснял коротко и просто: всю правду не опубликуют, а полуправды он не хочет.
Участие в Брусиловском прорыве, три ранения и три солдатских Георгиевских креста за Первую мировую, участие в обороне Царицына в 1918-м, где будущий маршал познакомился со Сталиным, поездка в Италию наблюдателем и знакомство с Муссолини, прорыв линии Маннергейма – уже к началу Великой Отечественной Тимошенко показал себя человеком незаурядным и талантливым. В войну же его полководческий дар раскрылся максимально. Маршал Тимошенко был удостоен ордена Победы в июне 1945 года.Всю жизнь он был неравнодушен к оружию. Как вспоминает внук полководца Александр, с трехмесячного возраста живший несколько лет в семье деда в Минске, детскими игрушками в доме были пистолеты и винтовки. Мальчик раньше научился передергивать затвор, чем произнес слово «мама», шутили родные. Оружия в избытке и на даче в Архангельском, что для внуков маршала было счастьем. Семен Константинович не просто давал мальчишкам поиграть с винтовками, а учил правильно обращаться с ними, метко стрелять, держать в порядке и регулярно чистить.
«Мне трудно судить, как складывались его отношения со взрослыми, но что касается меня и моих двоюродных братьев – в отношении нас характер дедушки был золотой. Он нам многое прощал и спускал на тормозах, причем такое, за что и подзатыльника мало. В шкафах было полно карабинов, ружей, а у нас еще тогда не особо хватало ума с ними правильно обращаться. Помню, чуть не убил кого-то – пуля пробила через забор, а там шел человек. Обошлось, но дед на неделю запретил мне брать патроны… Он, конечно, своеобразно относился к подобным эпизодам. Брат из дробовика как-то разбил целую секцию парника на даче рядом. Пришел сосед, маршал Иван Степанович Конев, увидел нас с братом за чисткой оружия, хмыкнул и отправился к деду. О чем говорили, не знаю, но брата отлучили от патронов на две недели. Но по большому счету интерес наш к оружию дед приветствовал – специально уводил в укромные места, где можно было стрелять безопасно.
Еще с Гражданской он очень любил лошадей и был великолепным наездником. В Минске, когда командовал Белорусским военным округом, была конюшня. Сам я не помню, но есть фотография, где я, совсем еще маленький, верхом на белой лошади. Причем еду сам, без поддержки – дед потом рассказал, что лошадь была спокойная и понимающая и если я начинал сползать, сама помогала мне не свалиться. Были, говорят, лошади и на первой московской даче Семена Константиновича – раньше она принадлежала наркому Ежову. Там – своя конюшня, стрельбище, но я даже не помню, доводилось на той даче бывать или нет.
Дед никогда не рассказывал про войну – не помню вообще ни одного такого эпизода. Из его историй почему-то запомнилось, как они с дядей перевернулись на лодке в дунайских плавнях, где он родился и рос. До берега – несколько километров, причем вода кишела змеями. Они не кусали, но руки на них постоянно натыкались, было противно. Деду тогда удалось выплыть, а дядя его утонул…»
Первоисточник: http://vpk-news.ru/articles/36568
Орден Победы. Леонид Говоров
Жуков часто ставил в пример генерала Говорова, командующего 5-й армией, за его умение вести упорную оборону, не прося дополнительных резервов. Обороняться он умел теми силами и средствами, что были под рукой, активно применяя нестандартные приемы.
Борясь с наступающим противником, Говоров выстраивал узлы сопротивления, расчленяя пехоту и танки. Применял засады. Использовали все: валили деревья, поджигали стога сена, лишь бы сорвать темп наступления противника.
Боевое крещение как командующий армией Говоров принял на легендарном Бородинском поле, на целых шесть суток задержав продвижение превосходящих сил противника. Это позволило организованно отступить и подготовить новые позиции. Известно, что Жуков, когда был командующим Западным фронтом, говорил другим командармам: «Упрись, как Говоров».
Борясь с наступающим противником, Говоров выстраивал узлы сопротивления, расчленяя пехоту и танки. Применял засады. Использовали все: валили деревья, поджигали стога сена, лишь бы сорвать темп наступления противника.Боевое крещение как командующий армией Говоров принял на легендарном Бородинском поле, на целых шесть суток задержав продвижение превосходящих сил противника. Это позволило организованно отступить и подготовить новые позиции. Известно, что Жуков, когда был командующим Западным фронтом, говорил другим командармам: «Упрись, как Говоров».
Он оборонял самое опасное и стратегически важное можайское направление. Враг был остановлен всего в 30 километрах от Москвы. Старший сын воевал у него в подчинении, но не в штабе, а на передовой.
Дед был довольно замкнутым человеком. Это и черта характера, и постоянная погруженность в мысли о строительстве и перевооружении Вооруженных Сил, и, конечно, последствия пережитого.
По-человечески раскрыться он мог только в семье. Жену свою очень любил, они почти не расставались. Даже в осажденный Ленинград она приехала к нему и всю блокаду провела там. А в первые месяцы войны и во время битвы за Москву в перерывах между боями он умудрялся писать ей нежные, трогательные письма, каждое из которых начинал словами: «Моя милая, дорогая Лидочка...»
Очень любил читать, хотя на это постоянно не хватало времени. В домашней библиотеке было больше двух с половиной тысяч книг. Читал от научной фантастики Алексея Толстого (с которым были очень теплые отношения) до классики Чехова. Дед отлично знал немецкий язык – книги и журналы по ракетной технике прорабатывал в оригинале. То, что человек инженерного склада ума, артиллерист, вырос в одного из крупнейших стратегов, пожалуй, исключительный случай.
Первоисточник: http://vpk-news.ru/articles/36567
Орден Победы. Федор Толбухин
Маршал Федор Толбухин ушел из жизни вскоре после Великой Отечественной войны. Может, и по этой причине частных деталей в описании его жизни гораздо меньше, чем у других советских военачальников. Но вклад маршала в победу огромен.
Полноватый интеллигентный Толбухин запомнился современникам очень мягким, добрым человеком. Никто из его окружения ни разу не обмолвился, что видел Федора Ивановича вспылившим – он всегда держал себя в руках и даже голоса на подчиненных не повышал. Но при этом был идеальным полководцем, умел до деталей рассчитать войсковые операции любого масштаба, а главное – добиться от подчиненных безупречного исполнения поставленных задач. Действия в 1941 году Закавказского фронта, где он был начальником штаба, – яркий тому пример. Тогда совместно с англичанами советские войска заняли территорию Ирана, установив, с одной стороны, контроль над половиной территории, с другой – получив фактически границу с Великобританией, что очень помогло при организации поставок по ленд-лизу.
В 1944 году Толбухин командовал 4-м Украинским фронтом, который освобождал Донбасс, Крым, Одессу. Начальником штаба был генерал-полковник Сергей Бирюзов. Его дочь Ольга, тогда восьмилетняя, вспоминает…
Командованию фронта буквально накануне Ясско-Кишиневской операции разрешили привезти свои семьи в Одессу. За месяц, проведенный на берегу Черного моря, с отцами удалось пообщаться от силы три-четыре раза, но и это было праздником. Город к концу июля не выглядел сильно разрушенным, больше о войне напоминали надписи «Мин нет» на цоколях зданий. И часть побережья тоже была закрыта из-за мин. Приехавших разместили в домиках на Французском бульваре, в одном – семьи Толбухина и Бирюзова, в другом – Владимира Судца, командующего 17-й воздушной армией, и Митрофана Неделина, командующего артиллерией фронта.
Чуть ли не на второй день после приезда случился налет немецкой авиации на Одессу. Ольга Сергеевна помнит, как кто-то из военных среди ночи нес ее на руках в убежище. Наутро жены генералов, которых налет очень испугал, решили покинуть город, не желая рисковать детьми. Но отцы, поняв ситуацию, в тот же день приехали к ним, как могли, успокоили и уговорили остаться. Устроили обстоятельный совместный обед, на котором Толбухин с Бирюзовым пошучивали над своими домашними – вот, мол, почувствовали, что такое война. Об этом сейчас странно слышать, но уже через два месяца после освобождения в Одессе работал Оперный театр, куда отцы-генералы однажды сумели выбраться с семьями. Сидели где-то в третьем ряду: в середине – Федор Иванович, по сторонам от него остальные. У Бирюзовых с Толбухиными были очень доверительные, теплые отношения. Но продлилась дружба семей недолго – после войны служба раскидала, а уже в 1949-м Федора Ивановича не стало.
Полноватый интеллигентный Толбухин запомнился современникам очень мягким, добрым человеком. Никто из его окружения ни разу не обмолвился, что видел Федора Ивановича вспылившим – он всегда держал себя в руках и даже голоса на подчиненных не повышал. Но при этом был идеальным полководцем, умел до деталей рассчитать войсковые операции любого масштаба, а главное – добиться от подчиненных безупречного исполнения поставленных задач. Действия в 1941 году Закавказского фронта, где он был начальником штаба, – яркий тому пример. Тогда совместно с англичанами советские войска заняли территорию Ирана, установив, с одной стороны, контроль над половиной территории, с другой – получив фактически границу с Великобританией, что очень помогло при организации поставок по ленд-лизу.В 1944 году Толбухин командовал 4-м Украинским фронтом, который освобождал Донбасс, Крым, Одессу. Начальником штаба был генерал-полковник Сергей Бирюзов. Его дочь Ольга, тогда восьмилетняя, вспоминает…
Командованию фронта буквально накануне Ясско-Кишиневской операции разрешили привезти свои семьи в Одессу. За месяц, проведенный на берегу Черного моря, с отцами удалось пообщаться от силы три-четыре раза, но и это было праздником. Город к концу июля не выглядел сильно разрушенным, больше о войне напоминали надписи «Мин нет» на цоколях зданий. И часть побережья тоже была закрыта из-за мин. Приехавших разместили в домиках на Французском бульваре, в одном – семьи Толбухина и Бирюзова, в другом – Владимира Судца, командующего 17-й воздушной армией, и Митрофана Неделина, командующего артиллерией фронта.
Чуть ли не на второй день после приезда случился налет немецкой авиации на Одессу. Ольга Сергеевна помнит, как кто-то из военных среди ночи нес ее на руках в убежище. Наутро жены генералов, которых налет очень испугал, решили покинуть город, не желая рисковать детьми. Но отцы, поняв ситуацию, в тот же день приехали к ним, как могли, успокоили и уговорили остаться. Устроили обстоятельный совместный обед, на котором Толбухин с Бирюзовым пошучивали над своими домашними – вот, мол, почувствовали, что такое война. Об этом сейчас странно слышать, но уже через два месяца после освобождения в Одессе работал Оперный театр, куда отцы-генералы однажды сумели выбраться с семьями. Сидели где-то в третьем ряду: в середине – Федор Иванович, по сторонам от него остальные. У Бирюзовых с Толбухиными были очень доверительные, теплые отношения. Но продлилась дружба семей недолго – после войны служба раскидала, а уже в 1949-м Федора Ивановича не стало.
Первоисточник: http://vpk-news.ru/articles/36566
Свежие комментарии