Самым трагичным периодом нашей истории была и остаётся Вторая мировая война. Знатен и славен был подвиг героев на полях боевых сражений, однако своим чередом продолжалась и жизнь обывателя под контролем фашистских оккупантов, которые не церемонились ни с самим народом на захваченной территории, ни с годами им нажитым и сбережённым имуществом. За громом орудий и горечью от гибели миллионов сложно разглядеть бытовую сторону жизни простого человека, его стремление сохранить свой кров и имущество. Взгляд на события войны сквозь призму житейских трудностей позволяет вернуть её истории "человеческое измерение". К тому же понимание процесса в целом складывается из познания частностей, так как картина исторических событий всегда мозаична. Попробуем раскрыть обстоятельства жизни людей в условиях нацисткой оккупации и её последствий на примере простой русской семьи.
Летом 1942 года фашисты пришли в Раздорский район (в настоящее время - в составе Усть-Донецкого) и к 22 июля полностью захватили его. Тут же стали появляться комендатуры и полицейские участки, бургомистры и старосты как опора для выкачки местных ресурсов в Германию. Ярким примером посягательства оккупантов на личную собственность и домашнее хозяйство служат события семейно истории Черновых.
Пётр Алексеевич Чернов родился в казачьей семье в станице Урюпинской 20 февраля 1889 года. В годы Первой мировой войны воевал в 14-м казачьем полку, был оружейным мастером. В революцию командовал первым эскадроном в Хопёрском казачьем полку, который потом и возглавил. Был в первом наборе в Академии Генерального штаба Красной Армии: проходил обучение с 9 сентября 1919 года по апрель 1920 года. Учился вместе с Василием Ивановичем Чапаевым. По окончанию учёбы Пётр Алексеевич сражался с армией Деникина. Позже был окружным военным комиссаром Черкасского и Морозовского округов, города Шахты (Ростовская область). С 1927 по 1932 годы - начальник первого отдела милиции в городе Краснодаре. С 1932 года перешёл на хозяйственную работу. Работал заместителем директора "Молмясотреста" в городе Ростове-на-Дону, руководителем группы Наркомата совхозов СССР. Во время репрессий из Москвы был переведён в Ростовскую область и назначен директором вновь созданного в 1938 году племсовхоза "Придонский", с которым в 1942 году угнал в эвакуацию скот в Азербайджанскую ССР. Дома у него в это время остались жена и две дочери (сведения из Центра документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 131. Оп.1. Д. 32).
Когда пришли немцы, они обратили внимание на хороший добротный дом и идеальную чистоту. Немецкие офицеры слушали патефон и при звучании русских народных песен говорили: "Кольхоз, кольхоз". Немецкий солдат принёс портрет фюрера и повесил его со словами: "Гитлер и Сталин не карашо, война плохо". Затем показал фото женщины и двух девочек. Хозяйка дома побоялась убрать с глаз ненавистный образ. А потом получилось удивительное. Немцы, заходя после этого в дом и виды портрет, произносили: "Хайль Гитлер!" - и уходили. Портрет Гитлера на какое-то время защищал семью от посягательств фашистов. Потом всё же дом заняли офицеры вермахта.
Жена Петра Татьяна Ивановна Чернова доила корову под контролем автоматчика и, наливая молоко в кувшин, всегда давала тому первую кружку. Корова спасала семью от голода. Но после прихода немцев, большую часть молока приходилось отдавать, детям доставались лишь крошки.
Придя на казачью землю, фашисты стали проводить политику, направленную на изъятие ресурсов для ведения войны. В своих листовках они пропагандировали "новый порядок для пользования землёй". Суть его в немецких листовках сводилась к лозунгу: "Трудолюбивому крестьянину - своя земля!". Далее разъяснялось, что наделение землёй должно было происходить постепенно: "В некоторых общинных хозяйствах это будет сделано немедленно, в других - несколько позднее. Ожидайте спокойно свою очередь. Исполняйте свой долг, содействуйте возрождению Родины".Немецкие пропагандисты заявляли крестьянам: "При колхозном строе ты мог держать лишь одну корову, теперь ты можешь держать их в неограниченном количестве. Сельскохозяйственные отделы Германского управления будут широко поддерживать и поощрять скотоводов. Вместо трудодней, существующих при колхозной системе, вы получите доходы, соответствующие вашему труду. Земля для личного пользования делится полосами, расположенными в разных полях. Самовольно делить нельзя. Пахоты и посев производится крестьянами совместно. Дальнейшая обработка и сбор урожая производится лично каждым крестьянином", - говорится в листовке, сохранённой до наших дней в Раздорском музее-заповеднике (Фонд письменных источников и документов. КП- 15 330).
В статье "Новое аграрное распоряжение - подарок для крестьян" в таганрогской газете "Новое слово" говорилось: "Новый аграрный закон прямо указывает, что общие хозяйства надо рассматривать лишь как необходимую временную экономическую форму при переходе от большевистских коллективных хозяйств к новым формам сельскохозяйственного труда. Всякие ограничения на содержание личного скота упразднены" (цитата по газете "Новое слово". 1942 год. 25 марта).
В то же время оккупанты сохранили подобие колхозов - государственные имения. В статье "Возрождающийся Дон" в газете "Новое слово" прямо указывается на восстановление деятельности государственных имений и 147 машинно-тракторных станций (МТС), для руководства которыми были созданы соответствующие управления.
Территория Ростовской области была разделена на 13 округов, в каждом из которых вводились должности районных агрономов, зоотехников, землемеров, ветеринарных врачей. Были даже санитары по уходу за скотом.
"Разрабатывая планы в области аграрных отношений, нацистские теоретики основную ставку делали на частновладельческую психологию крестьянства - мелкого собственника. Пробуждая частнособственнические интересы, с одной стороны, и запугивая репрессиями, с другой, оккупационные власти рассчитывали держать сельских жителей в повиновении и решать свои экономические и политические задачи: уничтожение коллективных форм хозяйствования и установление частнособственнических отношений в деревне", - говорится Владимир Рымарев в диссертации "Отечественная история".
Соответствующие преобразования произошли и в системе управления. Советские органы заменяли управами и бургомистрами, создавалась местная полиция. Только в Октябрьском сельском районе Ростовской области в местном аппарате органов власти и управления планировалось набрать 400 человек работников. Один из таких коллаборационистов - бывший зоотехник Роткин, став главой государственного имения №49, выдал семью Петра Чернова немцам, за что и получил в награду от своих новых хозяев ружьё, отобранное у Черновых. А ведь до этого Пётр Чернов награждал Роткина похвальным листом как лучшего стахановца, отличившегося во Всесоюзном социалистическом соревновании совхозов (из личного архива семьи Черновых. Похвальный лист Народного комиссариата зерновых и животноводческих совхозов СССР №394. 5 августа 1942 года).
Роткин получил и от немецкого режима блага. Полицаи и сотрудничавшие с немецким оккупационным режимом лица получали сельскохозяйственные привилегии в виде освобождения от уплаты налогов, им могли дать в помощь лошадей, обеспечить всем необходимым инвентарём.
Немцы стремились всеми силами максимально приспособить сельское хозяйство к своим военным нуждам. Сделать то, что они совершили в Германии после своего прихода к власти, когда в стране вместо обещанных ожидаемых реформ был проведён жёсткий принцип вождизма: в 1935-м году фашистский министр продовольствия и земледелия Дарре громогласно заявил о том, что разгромлены тысячи сельскохозяйственных предприятий а вместо них по закону "О наследственных правах" немецкое крестьянство было разделено надвое - на сельских хозяев и крестьян. Были созданы так называемые "наследственные дворы", передаваемые по наследству только старшему сыну, а другим наследникам предлагалось с оружием в руках добывать в других краях себе свободную землю.
Так и в сельском хозяйстве немцы закладывали фундамент войны.
На завоёванных территориях лишь провозглашались разные социальные привилегии и новые нормы жизни.
Ведь новые немецкие помещики получили неограниченные права в отношении взаимоотношений со своими крестьянами. Они могли их штрафовать, отправлять на исправительные работы в Германию, подвергать жестоким экзекуциям. Также владелец мог по своему личному усмотрению определять размер заработной платы и сроки выплаты. С советскими крестьянскими семьями не церемонились и грабили их беспощадно, обеспечивая, таким образом, продовольствием в первую очередь свой ближний "круг" и Восточный фронт.
В осенний день 3 сентября 1942 году в дом Черновых ворвались полицаи и стали выносить всё имущество. Фактически это был узаконенный грабёж со стороны окружного агронома Рудольфа Вагнера. При помощи полиции им было изъято имущество и продукты. Полная опись изъятого имущества на четырёх страницах включала 106 предметов, вплоть до килограмма сахара, с указанием их ценности. При этом швейную машинку оценили в 150 рублей, а персидский ковёр - в 500 рублей (из личного архива семьи Черновых. Опись и оценка имущества у гражданки Черновой Т.И., направляемого в распоряжение господина Вагнера и его кладовую согласно его приказа. 3 сентября 1942 года). Изъятие всего имущества обрекало семью Черновых фактически на голодную смерть.
Всё имущество семьи Черновых было запаковано и на двух грузовых автомашинах доставлено в город Шахты, где окружной агроном Рудольф Вагнер держал своё награбленное имущество. Немцы рассчитывали, что они пришли надолго. Вагнер даже успел жениться на уроженке Таганрога Зинаиде Луценко. К её родителям, проживающим в городе Таганроге в доме №85 по улице Исполкомовской (в настоящее время - переулок Итальянский), немецкий агроном и перевёз затем из Шахт награбленное им добро.
Оставшиеся практически без средств к существованию, Татьяна Чернова с дочерьми к тому же заболели тифом. Старшая её дочь Розочка, не дожив до 10 лет, умерла в холодную зиму 1943 года. Младшая, семилетняя Светлана, выхаживала мать. Они выжили только тем, что из мёрзлой картошки варили суп ("кондёр"). Вареную картошку толкли и заливали той же водой с луком.
Большинство жителей хутора Придонского в период оккупации работали в поле, на крупо- и просорушках, обмолачивали ячмень, пшеницу. Согласно недельному отчёту государственного имения №49, всего в нём работало 116 постоянных и 58 сезонных рабочих. По тем же отчётам видно, что число работающих сокращалось. Вагнер вместе с Роткиным готовили списки на угон людей в Германию и уничтожение в шурфах шахты Красина. Они послушно стремились исполнить волю своего вышестоящего руководства. «Для того чтобы заметно разгрузить от работы крайне занятую немецкую крестьянку, фюрер поручил мне доставить в Германию из восточных областей 400—500 тысяч отборных, здоровых и крепких девушек», - заявлял генеральный уполномоченный по по использованию рабочей силы Заукель.
Подводя итоги хозяйствования оккупантов, необходимо отметить, что в 1938 году, в момент создания совхоза в хуторе Придонском, в его стаде было 800 коров, а также быки, волы. Всего 2063 головы крупного рогатого скота (данные из личного архива семьи Черновых. Решение начальника управления Молмясосовхозов юга Наркомата совхозов РСФСР Телегина. 14 октября 1938 года). После освобождения в хозяйстве осталось всего четыре вола, 11 коров, один бык и шесть голов молодняка. Таков был итог недолгого правления новых господ.
А Татьяна Чернова выжила. Видя, что немцы спешно отступают и убивают свидетелей, Татьяна Чернова с дочерью спряталась в яслях, закопались в сене и лежали до тех пор, пока не появились советские разведчики на мотоциклах.
Автор Полина Ефимова
Свежие комментарии