Оружейные новации и оружейные закупки XVII века

История военного дела. В прошлый раз, рассказывая о стрельцах Русского государства, я сознательно не упомянул ряд весьма специфических аспектов развития отечественного военного дела в XVII веке, а именно его ничуть не меньшую, чем при Петре Первом… ориентацию на Запад. Собственно, Петр лишь продолжил традицию, существовавшую и до него. Хотя есть и некоторая разница. До Петра в Россию ввозили оружие и заимствовали тактику. При этом заимствовалась ещё и униформа. Понятно, что нашим чрезмерно усердным в своём патриотическом настрое читателям ВО обо всём этом читать будет не очень приятно, но что было, то и было. И что поделаешь, если в то время у нас существовала столь сильная технологическая зависимость от Запада, и… даже более того, одна весьма специфическая особенность производства. Суть её в том, что отдельные образцы оружия наши мастера могли сделать не хуже, чем на Западе. То есть в мастерстве тамошним оружейникам они не уступали. Но вот много одинакового и качественного оружия нашему производству было выпускать не по силам. Тут и нехватка хорошего металла играла свою роль, и отсутствие налаженной цеховой организации, одним словом – собственного оружия в XVII веке нам никогда не хватало и его приходилось постоянно покупать за рубежом.


К тому же весь XVII век Россия практически непрерывно воевала, её армия росла не по дням, а по часам, и оружия ей требовалось очень много. А вот как именно много, мы сейчас и посмотрим.



Начнём с того, что в течение 1630-1670-х гг. в России кроме стрельцов появились так называемые «полки нового строя». В период с апреля 1630 года до конца 1633 года было сформировано 10 полков «нового строя» общей численностью до 17 тыс. человек.


Наибольшее распространение среди них получили солдатские полки, рейтары, драгуны, и даже гусары. Правда, к 1680 году драгуны были ликвидированы как род войск и переведены в солдаты. Тем не менее роль дворянской поместной конницы всё равно очень сильно упала, ведь пехоты теперь было в три-четыре раза больше, чем конницы. Но и пехоте, и коннице, как старой, поместной, так и нового строя, требовалось огнестрельное оружие, а взять его было негде. Например, в 1631 году тульские мастера могли выпускать лишь 2000 пищалей в год, тогда как в полках нового строя было 1600 человек в пехоте, и 1000 в коннице. Подобными черепашьими методами вооружение всех полков растянулось бы на долгие годы. Поэтому в том же 1631 году в Западной Европе было закуплено 19 000 мушкетов и 5000 шпаг!


В 1647 году, готовясь к войне с Польшей, царь Алексей Михайлович распорядился закупить на Западе для конницы 2348 пар пистолетов, а в 1660 году ещё 2000 пар таких же пистолетов с колесцовым замком. Так что с одной стороны русская рейтарская и гусарская конница были вооружены самым первоклассным по тому времени оружием, но собственное его производство находилось на совершенно неудовлетворительном уровне.


А между тем оружия требовалось очень много. Ведь армия непрерывно росла! В 1663 г. в ней было уже 80-90 тысяч солдат пехоты (55 полков) и 20 тысяч рейтаров (20 полков), т. е. пехотинцев в четыре раза больше конников. Но только вот пехотинцу требовался всего один ствол, тогда как всадникам 2, а то и 3 (включая, кроме двух «пистолей», ещё и «пищаль мерную»).


Поэтому с Запада импортировалось не только готовое оружие и отдельные его детали, но и сырьё для его производства в России. Так, в 1629 году из Швеции привезено около 25 000 пудов (где-то 400 тонн) «доброго железа», купленного по высокой цене! Хотя ещё в 1628 году залежи высококачественной железной руды были открыты на Урале. Тем не менее, в 1629-1630 гг. из этого местного железа выплавили лишь 63 пуда железа, а произвели всего лишь 20 пищалей, два якоря и какое-то количество гвоздей.


С другой стороны, много всякого оружия захватывалось русскими войсками в результате выигранных сражений. Бежать пехотинцу с 8-10-килограммовым мушкетом в руках было более чем несподручно, поэтому их бросали в первую очередь. Убитый конь сразу же давал в качестве трофеев два пистолета, а если вдобавок был ещё убит и всадник, то количество приобретённого оружия могло в среднем увеличиться в два раза!


Ещё одной причиной, по которой нам тогда приходилось покупать стрелковое оружие в Европе, было, как это ни странно, хорошо налаженное собственное производство… артиллерийских орудий. Несмотря на нехватку железа, у нас было изготовлено множество пушек, как бронзовых – отметим, что бронзовое литьё на Руси было очень древним искусством, – так и «железных», то есть чугунных. Так, во время Смоленского похода 1630-х годов армия имела 151 большое орудие и семь мортир; в 1678 г. в 150 городах находилось 3575 артиллерийских орудий, а к концу века действующая армия имела от 300 до 350 орудий. В собственном царском полку, как самом большом, было 200 орудий, а в каждом воеводском полку – от 50 до 80. Новые «солдатские» полки имели, как и стрелецкие, от шести до двенадцати орудий каждый. Драгуны также имели собственную конную артиллерию, до 20 орудий к 1680 году. Калибры пушек были при этом уменьшены, чтобы повысить мобильность, вес снаряда был также уменьшен с 10-5 до 3 фунтов. Появились и новые типы пушек, включая казнозарядные, нарезные, многоствольные и даже короткие пушки с «квадратными стволами» для стрельбы картечью («дробом»); хотя их разнокалиберность создавала серьёзные проблемы. В этот период русские лафеты были окрашены в красный цвет, хотя впоследствии, уже во время правления Петра Великого он был изменён на зелёный. Интересно, что количеством орудий русская полковая артиллерия XVII в. превосходила любую западноевропейскую армию, а число служилых людей в этом роде войск увеличилось с начала 1650-х до начала 1680-х годов более чем в 1,5 раза.


С другой стороны, много железа требовал и… шанцевый инструмент. Ведь в России в это время практически непрерывно шло строительство засечных черт, крепостей и острогов. Копались рвы и канавы, насыпались валы, которые обкладывались дёрном, брёвна рубились, ошкуривались, «сплачивались», городились «городы» и набивались землёй, и, естественно, всё это требовало металлических инструментов.



Иноземец полковник Краферт, находившийся на русской службе, произвёл интересный расчёт, согласно которому четырём артиллерийским полкам для строительства полевых укреплений требовалось 5000 лопат, 80 ломов, 200 кирок и 400 топоров. Для перевозки всего этого и необходимых боеприпасов требовалось 1500 повозок с ломовыми лошадьми, то есть по 375 на каждый полк. Естественно, что все эти лошади были подкованы, пусть даже на две ноги, а не на четыре – это 750 подков железных!


Важную роль в закупках иностранного оружия в 1650-х – начале 1660-х гг. сыграл англичанин Джон Гебдон. В 1652 г. вместе с двумя иностранцами он был послан в Европу для покупки венецианских товаров для царского двора. С этой миссией он успешно справился, «не уворовал». Поэтому в 1658 г. его послали в Голландию покупать мушкеты, карабины, «пистоли» и порох, которого, кстати, у нас тоже не хватало, как и металла. Там он купил 20 тыс. мушкетов и шпаг, а в начале 1660-х гг. провёл ряд сделок, позволивших России получить мушкеты с банделерами, карабины, пистолеты, шпаги, пехотные пики и крупные партии пороха. Им же была проведена операция по закупке и доставке в Россию двух тысяч лошадей для двух рейтарских полков. Вроде бы и не так много, не так ли? Но всё дело в том, что породистые лошади стоили огромных денег. Например, в 1633 году стоимость лошадей гусарской роты литовского гетмана могла составлять 120-300 злотых за голову. В более привычном для нас выражении это что-то около 8,9 кг серебра за… самого дешёвого из хороших коней!


Много оружия закупалось в качестве образцов, а затем нашими мастерами копировалось. Об этом говорят названия уже нашего, российского оружия. Например, французские кремневые ударные замки в первой четверти XVII века назывались у нас «бораборскими» (брабантскими), и можно встретить, например, вот такое описание: «Пара пистолей свицкого (шведского) железа. Филипова дела. Замки на бораборское дело. Станки кость слоновая». При этом главными центрами, где закупались пистолеты, пистолетные стволы, а также замки, были Голландия, Швеция, Англия и Германия.



В «Переписной книге» Оружейной палаты упоминается, например, «пара пистолей московских на англинское дело, стволы стальные» (пистоли 1625 года работы мастера Тимофея Лучанинова). Замки англо-голландского типа у нас назывались «шкоцкими». Так что часто мастер только саму ложу и делал, но зато она богато инкрустировалась слоновой костью и перламутром, а ствол и замок были «англинского дела». Замки, как и стволы, чаще всего поставлялись из Голландии, а также городами Гамбург и Любек. Все эти, и многие другие подробности, стали известны благодаря наличию в Русском государстве развитой бюрократии. Появились драгуны – тут же был учреждён «Приказ драгунского строя», появились полки рейтар и копейщиков – создан был «Рейтарский приказ», огнестрельным оружием ведал «Приказ мушкетного дела», тогда как «Приказ ствольного дела» (Ствольный приказ) ведал ружейными и пистолетными стволами. Ну и понятно, что абсолютно всё там записывалось, и многие из документов из этих приказов, по счастью, для историков сохранились.


Все ратные люди, служившие в полках нового строя, получали регулярное денежное и хлебное жалованье, обмундирование, оружие и боевые припасы к нему. В результате все эти полки нового строя находились полностью на содержании государства, что, кстати, является одним из признаков регулярной армии. Правда, на все категории военных государственное обеспечение не распространялось. Причина банальна – нехватка денег. За 1630-1670 гг. расходы на содержание вооруженных сил в мирное время увеличились с 275 до 700 тыс. руб.


Платная армия, вооруженная вдобавок иностранным оружием, требовала огромных расходов. Их покрывали за счёт налогов, которых было в Русском государстве очень много. Платить приходилось полоняничные (на выкуп пленников), пищальные (на покупку оружия) и ямчужные (на покупку пороха) деньги, а ещё сборы на городовое и засечное дело, на оплату даточных и посошных людей. Кроме этих налогов в XVII в. ввели новые: стрелецкую подать, денежный налог на плату солдатам и драгунам в размере от 25 копеек до одного рубля с каждого крестьянского либо бобыльского двора. Посадские (торговое и ремесленное население городов) платили определённую часть доходов: «пятую деньгу», «десятую деньгу» и т.д. Кроме постоянных военных налогов, собирали и единовременные налоги, причём делало это и государство, и местная власть.