Размышления о «бесплатном»

Взявшись писать вторую запланированную статью цикла, я понял, что мне очень хотелось бы во вступлении проработать один момент, массово встретившийся мне в комментариях ранее.

Начав писать это вступление, я внезапно столкнулся с тем, что получилась целая статья, и размер такого «вступления» не идет ни в какие ворота. Так что, да простят меня читатели, это будет не вторая часть цикла (первая пока еще модерируется) – а будет важное ответвление.

Многие комментаторы искренне недоумевали, видя мою позицию по отношению к «бесплатным» советским вещам – бесплатной медицине, образованию, квартирам.

Читатели искренне верили в то, что это шедевр, этакий апогей, который обязательно нужно записывать в сверхуспехи.

Что ж, нужно прояснить мою точку зрения!

Для начала – стоит понимать, что «бесплатного» и притом материального вокруг нас очень мало. Как правило, приближаются к «бесплатному» дары природы тех или иных видов – а там, где над продуктом поработал так или иначе человек, у этого продукта есть цена, складывающаяся из затрат.

Бесплатное жилье

Условное бесплатное жилье таким образом складывается из условно платной работы проектировщиков, строителей, по созданию и эсксплуатации строительной техники, цемента, железобетона, железа для этого железобетона, логистических, землеройных работ, человеко-часов и материальных затрат на производство абсолютно всей связанной внутри этого процесса продукции.

Возможно, для кого-то это окажется неожиданным, но в этом строительство социалистических государств полностью аналогично строительству капстран.

Более того, если условный цемент или прокат – это возможность сплавить за рубеж по большей цене, чем внутри страны, то его также спокойно сплавят туда, а это, в свою очередь, значит, что условная стоимость многих вещей (материальных ресурсов, топлива, техники) внутри социалистического строительства будет здорово приближаться к аналогам в капиталистическом строительстве.

Безусловно, там на это будет присутствовать спекулятивная надбавка, которую, впрочем, может отчасти компенсировать более умелая логистика, большая производительность труда, лучшая технологическая проработка ряда процессов, снижающих материальные затраты (инновации).

То есть в материальном плане ресурсы, из которых создается социалистическое жилье, по стоимости всегда будут примерно сопоставимы с аналогичными, используемыми в капиталистическом жилье. Если они будут эквивалентны.

Помимо ресурсов материальных и технических, солидную часть стоимости жилья составляет стоимость человеко-часов непосредственно строителей, проектировщиков и т. д. Эту стоимость внутри отдельных государств (в особенности – изолированных) возможно действительно держать кратно меньшей, нежели в более плотно завязанных на мировой рынок.

И на этом моменте мы подходим к сути дела – вот, например, добрый СССР строит своим гражданам бесплатное жилье, при этом для самого доброго СССР это жилье стоит (по крайней мере, в материальных расходах) сопоставимо со стоимостью в капиталистических странах, то есть государство платит за это деньги самому себе и своим работникам, которые корячат в шахтах, на заводах и т. д.

Это выводит нас на то, что в расчетах на государственном уровне невольно фигурирует некая цифра, цена «бесплатного».

В эту цифру также входят и человеко-часы строителей, и – коль скоро каждый строитель также участвует в программе бесплатного жилья, в оплату его труда должна включаться определенная сумма, которую он не увидит в глаза, но которая будет ежемесячно идти в фонд на стоимость его будущего жилья.

Такой же механизм будет распространяться на всех участников программы бесплатного жилья, коль скоро это всеобъемлющая программа.

То есть государство будет забирать деньги за это «бесплатное» со всех участников цепочки производства.

Помимо налогов, разумеется.

Но вернемся к строителям.

Чтобы они строили качественно и был приток людских ресурсов в строительство, соответственно, нужно, чтобы зарплата строителя даже за вычетом этих денег была достойной. Если мы говорим о массовом строительстве, то строителей при этом должно быть много (как и вообще участников схемы, стоящей за массовым строительством) – и все они должны получать хорошие деньги уже за вычетом.

Эти деньги нужно откуда-то взять, и, следовательно, происходит скрытое подорожание или скрытое же увеличение налоговой нагрузки, или государство начинает «печатать фантики».

Как правило, это все три меры.

То есть «бесплатные» квартиры тоже дорожают (по фигурирующим в расчетах затратам) – а раз они дорожают, нужно больше платить работникам всей цепочки той скрытой части зарплаты, которая отчисляется на «бесплатное». Или момент получения ими жилья условно откладывается.

Итак, вышеописанное указывает на то, что «бесплатное» жилье также неизбежно является участником рыночных схем, его создание работает по принципу «20 пашут – один получает».

Это в целом хорошая схема, к принципу у меня нет претензий.

Однако к следствиям принципа претензии будут.

Как отмечено выше, массовое возведение жилья создает проблему его скрытого подорожания, и потому государство вынуждено изыскать методы снижения расходов на возведение.

В этой формулировке, как вы понимаете, скрыто и хорошее, и плохое.

Это путь широкосерийных типовых проектов – слабых с эстетической и эргономической точки зрения. В таком проекте компромисс между удобством и практичностью всегда будет склоняться в сторону практичности, и на выходе мы будем получать микроскопические кухни, неюзабельные балконы, слабую звуко- и теплоизоляцию, сомнительный метраж и прочие прелести.

Все эти проблемы в полной мере показали себя в хрущевках.

Дальше, двигаясь по пути снижения издержек, государство будет стремиться сэкономить на строительных материалах – где это возможно, используя сомнительные или недолговечные материалы, уменьшая потенциальную ремонтопригодность.

Несмотря на все это, основная масса ожидающих не получит жилье одномоментно – им придется долгие годы пахать и проживать в коммуналках, бараках, ветшающем жилье старых конструкций или попросту скученно.

Даже в статичном состоянии это занимает достаточно долгое время, но, как вы понимаете, человек, помимо всего прочего, еще и размножается – следовательно, тут положение нестатичное. Учитывая возрастание населения в период масштабного строительства и предшествующий ему – это создает дополнительные проблемы.

В границах иного государства, может быть, часть цены на жилье возможно было бы скомпенсировать за счет сверхприбылей, полученных за рубежом – и это было бы разумно. Но СССР был не таким государством – во-первых, он вел дела крайне слабо, во-вторых, солидная часть маржи утекала в виде помощи разного рода братушкам, в-третьих, наконец, стоит понимать, что солидный кусок оставшегося уходил на милитаризацию, тяжелую промышленность и космос.

Я думаю, излишне пояснять, какая ничтожная доля этого попадала в жилищное строительство, учитывая необходимость возведения жилья для десятков миллионов людей.

Собственно, в связи с этим мы выходим на финишную прямую по бесплатному жилью – оно не было бесплатным.

Фактически механизм «бесплатного» жилья в СССР существовал в виде скрытой, обязательной ипотеки, по финалу которой работник получал жилье весьма узкого спектра выбора (из-за типовых проектов), зачастую весьма среднего качества, и, что немаловажно, все равно продолжал платить после этого скрытую ипотеку.

При всем этом данное жилье не являлось собственностью гражданина – он не мог оставить его в наследство в классическом, понимаемом нами сейчас, смысле.

Также стоит отметить, что, несмотря на наличие денег и рыночных элементов, возможность за счет накопленных денег влиять и формировать пожелания внутри этой схемы была очень ограничена.

Таким образом «зажиточные» или экономные по меркам СССР люди не могли реализовать свои сверхпотребности, как правило. Направление кооперативного строительства существовало, но развивалось слабо, так как командно-административно-плановая система испытывала с ее стороны логичную конкуренцию за кадры и материалы и в связи с этим пассивно подавляла такую деятельность.

Итак, резюмирую – «бесплатное» жилье не было «бесплатным» – гражданин платил за него и до, и после (не забываем про то, что людей в СССР заставляли работать и судили за тунеядство), фактически в форме пожизненной ипотеки.

Так как желающих на жилье было много – качество такого жилья в массе своей оставляло желать лучшего – при отсутствии внятных механизмов влияния на это качество через деньги.

В эпоху позднего СССР умели создавать более-менее потребное жилье, но к моменту его более-менее массового развертывания по стране пришлось бы массово заменять хрущевки и блочные дома – и это, вероятно, значит, что качество строительства снова пробило бы плинтус.

Жилье не являлось «приватизированным».

Очереди на жилье по срокам зачастую соответствовали или превосходили современную ипотеку.

Я думаю, что я перечислил достаточно, чтобы было понятно, почему я не могу записать «бесплатное» жилье в шедевральный успех. Это была, по сути, альтернативщина коммерческому строительству, на выходе из которого как таковым успехом можно было бы считать только массовое возведение человейников к самому концу СССР.

Сама система не была чем-то экстраординарным.

В момент послевоенного восстановления это было очень круто, но по мере удаления от Великой Отечественной войны сама система все менее соответствует возрастающим запросам общества и нарастанию среднего класса, все более становясь рудиментом.

До закрытия вопроса с жильем даже в 1991 году оставалось еще очень долго, значительная масса людей жила абы как.

Бесплатная медицина

По аналогии с жильем схожие проблемы есть и у бесплатной медицины.

Там задействованы несколько иные ресурсы, меньшие цены, меньшие человеко-часы, но это не значит что «бесплатное» было бесплатным – внутри плановой системы существовали оцениваемые средства на каждого фигуранта.

Надо сразу сказать, что сама система на момент выхода из Гражданской войны, индустриализации и окончания Великой Отечественной войны – действительно была хороша.

Это несколько, впрочем, затеняет тот факт, что в Советском Союзе альтернатив ей сложиться попросту не могло – рыночные механизмы к НЭПу довели до ручки, каковыми они, в общем-то, и остались после НЭПа.

Работающий, практикующий медик мог бы получать хорошие доходы, но вне этой системы автоматически оказался бы в разряде, сравнимом с нэпманом, и судьба его была бы очень печальна. Не говоря уже о том, что население СССР практически до самой войны и долгое время после не шиковало деньгами.

Так что бесплатная, общая медицина – была безальтернативным решением.

Массив специалистов под нее обеспечило бесплатное же образование. Индустриализация и строящаяся химпромышленность создали для нее дешевые массовые лекарства и возможности массово бороться с заболеваниями – тут я реально снимаю шляпу, санэпид на государственном уровне разрабатывался очень масштабно: и пропаганда ЗОЖ была, и пропаганда гигиены и т. д.

В восстановлении страны сама система внесла колоссальный вклад – этого не отнять.

Но мы едем дальше – вот, страна восстановлена, отгремела Великая Отечественная война, СССР стал сверхдержавой.

Что происходит дальше?

Ушли в прошлое жуткие эпидемии, людей попрививали от столбняка, туберкулеза, оспы. Уровень жизни подрос, упала смертность, возросла продолжительность жизни. На первый план для медиков вышли такие параметры, как инновации, профилактика и борьба со старческими и возрастными заболеваниями, разработка новейших методик лечения и хирургии, изобретение под эти методы техники, соответствующей времени, внедрение новых взглядов на лечение заболеваний, основанных на новых данных мирового уровня –генетика та же.
Вот тут-то и выясняется вал проблем этой системы, который можно вкратце сформулировать как наличие двух: сумбур с внедрением инноваций и хаос с финансированием и распределением.

Массовая медицина отлично работала с лечением довоенных болезней, с их профилактикой, но с послевоенными – все было куда сложнее.

Нужно было создавать целый вал медикаментов под новые заболевания, в том числе под более редкие, тестировать их, внедрять и запускать новые производства.

Все это делалось со скрипом в рамках командно-административной системы, зачастую там шла лютая борьба за финансирование, и потому вопросы, казавшиеся планировщикам незначительными, затягивались – вне зависимости от наличия у страждущих денег «на руках».

Этим людям приходилось доставать какие-то препараты за рубежом или просто тихонько уползать в Вальгаллу. Проблема усугублялась со временем и наслаивалась на всевозрастающие военные расходы и технологическое отставание.

Расходы на медицину в мире с годами все возрастают, препаратов становится все больше, а сами препараты являются зачастую очень дороги, потому что долгая жизнь и плохая среда, а также то, что прогресс снизил детскую смертность и повысил выживаемость – запустили новые поколения людей, полные хронических и генетических заболеваний, новые патогены, устойчивые к антибиотикам, новые вирусы, мутирующие внутри всевозрастающей популяции.

Все это мы наблюдаем сейчас – все это существовало и во времена зрелого СССР. И командно-административная система справлялась с этим все менее эффективно, все слабее снабжая медиков новыми средствами (по возрастающему спектру проблем), все медленнее реагируя на объективные нужды.

Одним из не очень приятных моментов медицины в СССР была существовавшая сегрегация – была как бы общая медицина, а также отраслевая и даже и вовсе элитная, «кремлевская». Эти фракции, помимо всего прочего, отличались снабжением – последние две имели доступ к зарубежным препаратам и технике. Первая, наиболее массовая, все круче отставала от них, к концу СССР фактически превратившись в какое-то отдельное царство.

Даже имея деньги и объективную нужду, человек «с улицы» не мог попасть внутрь разнообразных элитных сегментов вовремя, бюрократия мотала его, пока какой-нибудь рак прогрессировал.

Работа советской бесплатной медицины также показала себя не с лучшей стороны во время катастрофы на ЧАЭС. Оказалось, что, несмотря на тридцатилетнюю практику масштабных строек АЭС и ядерных испытаний, медицина совершенно не готова к такому развитию событий – ни на препаративном, ни на организационном уровне.

Стоит заметить, что особенности «привязки» населения к лечебным учреждениям создавали такое нехорошее явление, как возрастающую безальтернативность специалистов.

Это приводило к тому, что личные и профессиональные качества специалистов могли помножаться на бюрократию, и это затягивало вопросы, ухудшало качество обслуживания, вводило такое нездоровое явление, как «бакшиш», ускорявшее разветвленную бюрократию.

Человеку даже с деньгами и нуждой было крайне неудобно эффективно решать важный для него вопрос в случае, если местная среда этому препятствовала, ведь государство буквально прибивало его гвоздями и приписывало везде, где только можно.

Это сейчас мы можем (в теории) выбирать одну из 100 500 зубных клиник в нашем районе, тогда все было иначе – и доктор был первым после Бога, и материалы, с которыми он работал, были большей частью рассчитаны на устранение проблемы и куда меньше затрагивали эстетическую сторону.

Это был также очень плохо проработанный вопрос.

Прежде, чем говорить фи – подумайте над тем, насколько для вас лично сегодня важна эстетика. В одежде, в вашем внешнем виде.

Бесплатная медицина совершенно не учитывала этот фактор, помимо всего прочего.

Ее задачей было поднять работника на ноги, чтобы он и дальше махал серпом и молотом.

Это – тоже хорошие качества, но беда в том, что альтернатив хоть сколько-нибудь серьезных не складывалось, и, соответственно, люди, имевшие лишние деньги, не впускали их в экономику или в развитие медицины или в развитие медицинских технологий внутри этой системы – эти деньги пропадали зря.

Нельзя не напомнить, что в СССР было повальное секретничество и секретничество на западную информацию в том числе. Разветвленные цепи доступа к зарубежной печати и не всегда оперативно обрабатывающиеся переводы для внутренней узкоспециальной периодики, недостаточные тиражи этой периодики, низкое взаимодействие между отраслями в запросах на требуемую современную технику – все это также были пазлы проблемы, способствующие отставанию качества нашей медицины от зарубежной.

Резюмирую.

Была хорошо поставлена профилактика, прививание, достаточно эффективно боролись с массовыми проблемами и эпидемиями. Однако крайне неэффективные механизмы внедрения инноваций, сегрегация единой медицины на элитарные фрагменты, очень плохой рыночный отклик, все более буксующая бюрократия, повышенная безальтернативная зависимость от специалиста на месте – в итоге вели советскую бесплатную медицину в пучину падения ее уровня.

В связи с этим я, опять-таки, не могу назвать эту систему шедевром или успехом.

P. S.

Автор достаточно хорошо осведомлен о прогрессе, несмотря на все это, в областях кардиохирургии, ядерной медицины, трансплантологии. Развитие этих областей происходило, как правило, на каких-то отраслевых островках, а их финансирование «выбивалось» отдельно не на системном, а на персональном уровне. Плоды подобных разработок могли, к сожалению, идти в массы годами. В рамках системы со временем все это становилось все более исключением, чем правилом – на это мне и хочется указать людям, свято верящим в сочетание бесплатного и сверхэффективного.

Бесплатное образование

Основной задачей бесплатного образования был по возможности скорейший выпуск готовых, высококлассных специалистов под конкретные отрасли.

Пока мир был прост и задачи были простыми – все было волшебно.

Если мы поглядим на первую треть XX века, да фактически до конца сороковых годов, то мы увидим, что специалисты на стыке наук куда менее востребованы – потому, что куда меньше было понимания важности стыка самой научной деятельности. Физики творили отдельно от химиков, теория вещества еще развивалась, в биологии и сельском хозяйстве еще не добили еретиков-виталистов.

С завершением Великой Отечественной войны, развитием ракетных, ядерных и электронных технологий – на головы советского образования обрушился в прямом смысле вал информации, который нужно было облачить в планирование будущих производств и специальностей под них.

На тот момент эта грандиозная задача большей частью удалась – вероятно, тут сыграла свою роль талантливая и еще свежая бюрократия всех уровней. Но уже тогда можно было заметить предпосылки по техническому отставанию, которые нам нужно было начинать компенсировать загодя, выпуская больше специалистов по более гибкому профилю, на стыках наук, более образованную бюрократию, более изощренных и пробивных экономистов.

Подобно тому, как у нас была успешно налажена деятельность ОСОАВИАХИМа, разнообразных спортивных обществ – с производствами и спортом высоких достижений, нужно было выстраивать вертикаль работы с талантливой молодежью на электронном, физическом, химическом и управленческом направлениях. Такая работа с годами все больше становится чистым формализмом (в сравнении с, опять-таки, достаточно эффективно выстроенным взаимодействием в спорте). Советские специалисты, в особенности технические, были хорошо подготовлены вглубь, но их хуже готовили вширь, еще меньше внимания уделяя подготовке организационных и координационных кадров.

Это выразилось в частности в том, что с уходом «старой бюрократии» из Госплана их смена не стала качественно лучше или оперативнее планировать, не способствовала широкому внедрению информационных технологий (в противовес своим западным коллегам), хотя уже тогда было достаточно понятно, насколько подобный взгляд упрощает работу и увеличивает ее эффективность (причем это было понятно в 70-е уже даже ряду элит Латинской Америки, тому же Альенде).

Образование высших деятелей государства, членов Президиума Верховного Совета СССР, основной массы депутатов – также было далеким от совершенства в сравнении с требованиями, соразмерными с их должностями.

Образование журналистов-обозревателей, госпропагандистов – также, с моей точки зрения, было безыскусным, продукт, создаваемый этими людьми, конкурентно или количественно проигрывал западному продукту. Советские экономисты показали себя, на мой взгляд, довольно бездарно, рождая одну неудачную реформу (хозрасчет, антиалкогольная кампания, разрешение кооперативной деятельности) в рамках системы за другой.

Все это выводит на мысль о том, что несомненным плюсом бесплатного образования СССР был выпуск низовых технических специалистов, подъем общего интеллектуального уровня населения на достаточно хороший уровень, отдельные специальности отдельных отраслей также заслуживают всяческого уважения – но вот говорить об общей животворной силе некой «советской бесплатной образовательной системы» я бы не рискнул, потому что плоды этой системы также могли быть никчемными и непрофессиональными, косными в мышлении, недостаточно восприимчивыми и креативными – в сравнении, на мой взгляд, с западными коллегами.

А эти качества, как мы знаем, по мере развития научно-технического прогресса и возрастания запросов общества, становились все важнее.

Образование СССР уделяло недостаточно влияния формированию креативных, коллегиальных, а зачастую и индивидуальных качеств, способствующих выпуску специалистов под более масштабные и сложные задачи, чем низ производства.

Формировался хорошо обработанный идеологический винт, способный «ввернуться» в существующую систему и быть ее надежной частью – не передовой, не тормозящей – а именно: надежной, а во вторую уже очередь – профессиональной.

И именно это основное требуемое условие к средине 70-х уже было нарушено – идеологическая обработка начала неуклонно падать, выпускаемые специалисты по этой области были непрофессиональны, не креативны, управляющая их деятельностью бюрократия также не была гибкой и не умела формировать для них внятные, выполнимые задачи. Как и для всех других, к сожалению.

Резюмирую.

На мой взгляд, СССР добился хорошего уровня базового образования, победил неграмотность, упрочил свою научную школу и выпускал отличных технических специалистов – все это, впрочем, к началу 80-х мы также видим и на западе, и отчасти на востоке.

Судя по тому, что зарубежное общество развивалось более динамично, чем наше, их ВВП догонял (а японский и вовсе обогнал) наш, можно предположить, что там также вполне эффективно решили задачи с образованием людей – и то, что их технические специалисты не занимали «золотые» места на каких-то олимпиадах, ничуть не мешало прогрессу их промышленности, микроэлектроники, фундаментальной физики, генетики, информатики и прочему.

Кто-то из читателей может указать мне на то, что эти отрасли на Западе изрядно подпитывались «русскими умами» – и верно!

Но отчего это происходило?

Оттого, что иные «русские умы» не оказались достаточно способными в своей деятельности, чтобы создать для таких людей достойное место на Родине. И они уплыли со своими идеями в другие государства.

По мне, так все это также проблема образования – проблема обучающего комплекса.

На Западе человек, получивший образование, может получить и другое, расширяющее его возможности, способствующее работе на стыке и т. д.

В СССР образование было бесплатным – но получить второе, не нужное для государства, но нужное для человека, на мой взгляд, такая возможность испытывала определенные препятствия, как, собственно, и ведение личной деятельности.

Это был довольно сильный фактор, сдерживающий развитие, и этот фактор сработал против нас.

Именно по этим причинам я не считаю бесплатное образование СССР каким-то экстраординарным шедевром – не стоит его переоценивать, ему существовала вполне эффективная альтернатива.

Общий итог

В этой статье моей главной задачей было вовсе не опорочить СССР, как многим, не очень далеким и ищущим простые ответы людям могло показаться.

Моей задачей было вычленить то, что способствовало или препятствовало нашему прогрессу, как стране.

Многие эти бесплатные вещи в идее и на начальных этапах – были крайне важны, интересны, по-своему эффективны и т. д. Но если каждый такой механизм разобрать, будут видны также и неустранимые минусы, неизбежно сдвигающие то, что у нас называлось социализмом, в сторону рыночных отношений.

Эти концепты по-прежнему актуальны, мне лично они также, вопреки выводам статьи, импонируют – я считаю, что их возможно и даже нужно доработать и в разумных пределах иметь и развивать в современном государстве.

Но так и в таком отношении, чтобы работа этих механизмов не могла наносить ущерб развитию и качеству, чтобы система, включающая их, удовлетворяла возрастающие нужды общества и государства, а также не уступала в прогрессе зарубежным аналогам.