Александр Морозов – один из создателей легендарной «тридцатьчетвёрки»

По данным рейтинга Top Ten Tanks, составленного в 2007 году телеканалом Military Channel по результатам опросов британских и американских экспертов, Т-34 оказался лучшим танком XX столетия.

«Ни один танк не мог идти с ним в сравнение»

Сам Морозов описывал преимущества своего детища так: «Конечно, были и у противника, и у союзных армий танки с достаточно толстой бронёй, либо с хорошей пушкой, либо обладавшие высокой манёвренностью. Однако танк только тогда хорош, когда в нём оптимально соединяются все эти качества. Удачно же сочетать в одной машине мощное вооружение и бронирование с хорошей манёвренностью до нас никому не удавалось…»

«Тридцатьчетвёрка прошла всю войну, и не было лучшей боевой машины ни в одной армии, - утверждал Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев. - Ни один танк не мог идти с ней в сравнение - ни американский, ни английский, ни немецкий... До самого конца войны Т-34 оставался непревзойдённым».

Британский историк Норман Дэвис в своей книге «Европа в войне» даёт знаменитому советскому танку чрезвычайно высокую оценку: «Кто в 1939 году мог подумать, что лучший танк Второй мировой будет производиться в СССР? Т-34 был очень эффективным для той войны и позволял решать множество тактических задач. Манёвренные советские Т-34 охотились стаями, как волки, что не давало шансов неповоротливым немецким «тиграм». Американские и британские танки не были столь успешны в противостоянии немецкой технике».

От переписчика документации до руководителя КБ

Родина выдающегося конструктора – небольшой городок Бежица в Брянском уезде Орловской губернии; сегодня это один из районов Брянска. Александр Морозов родился здесь 29 октября 1904 года в семье рабочего-слесаря. Когда ему было 10 лет, семья переехала в Харьков, и отец Саши, Александр Дмитриевич, начал работать на ХПЗ - Харьковском паровозостроительном заводе, основанном в 1890-х. Детей в семье было пятеро, и Саша, как самый старший, рано начал работать: ему не исполнилось ещё и 15 лет, когда в марте 1919-го, по окончании 6 классов реального училища, он стал переписчиком технической документации на ХПЗ. Спустя четыре года Александр уже трудился в качестве чертёжника-конструктора, включившись в создание механизмов для гусеничного трактора. Осенью 1926 года Морозова призвали в РККА.

Александр Морозов в годы службы в РККА (1926–1928)

А с октября 1928-го, вернувшись после демобилизации на родной ХПЗ, Александр вошёл в конструкторскую группу, которой руководил Иван Никанорович Алексенко, выпускник Харьковского технологического института. Группа занималась разработкой танков Т-12 и Т-24. Стремясь максимально расширить свои профессиональные знания, Морозов в 1929–1931 гг. учится заочно, без отрыва от работы, в Московском механико-электротехническом институте им. Ломоносова, а затем в Харькове, на вечернем отделении механического техникума при ХПЗ. Тогда же, в начале 1930-х, Александр участвует в проектировании колёсно-гусеничного танка БТ.

Танк Т-12, в разработке которого Александр Морозов участвовал в конце 1920-х годов

Летом 1936 года Морозова назначили начальником сектора проектирования нового КБ. Судьба свела его с Михаилом Ильичом Кошкиным, блестящим конструктором бронетанковой техники, которого вскоре назначили главным конструктором танкового КБ ХПЗ. Присмотревшись к Александру Александровичу, оценив по достоинству его профессиональную подготовку и неисчерпаемую техническую интуицию, Кошкин через некоторое время сделал его своим заместителем.

Рождение «тридцатьчетвёрки»

В конце 1930-х конструкторская группа разрабатывала танки А-20 и А-32 – именно они станут прототипами «тридцатьчетвёрки».

Танк A-32. Опытный образец, показанный на полигоне в Кубинке в 1939 г.

Танк Т-34, собственно, и появился в результате доработки опытного образца А-32. «Машина проста, сильна, неприхотлива» - так отзывался о «тридцатьчетвёрке» Вячеслав Александрович Малышев, нарком тяжёлого машиностроения в 1939–1940 гг. В ней удачно сочетались высокие показатели огневой мощи, противоснарядной защиты и подвижности при относительно небольшой стоимости производства, простоте в эксплуатации и высокой надёжности. 19 декабря Комитет обороны при СНК СССР издал постановление об организации производства танков Т-34 на Харьковском заводе № 183; при этом в 1940 году предписывалось выпустить не менее 200 танков, а к 1 января 1941-го довести выпуск Т-34 до 1,6 тысячи.

Александр Морозов в заводском цехе. 1930-е годы

С октября 1940 года, после того как в 42-летнем возрасте скончался от пневмонии Михаил Кошкин, главным конструктором КБ стал 36-летний Морозов. «Работать не вдогонку, а на обгон» - этой установки своего предшественника и наставника Александр Александрович будет придерживаться в течение всей дальнейшей конструкторской деятельности. Позднее, в 1942-м, за разработку конструкции танка Т-34 Александру Морозову, Михаилу Кошкину и Николаю Кучеренко (начальнику КБ серийного производства завода № 183) будет присуждена Государственная премия СССР.

Развёртывание производства танков на Урале

В начальный период Великой Отечественной завод №183 был эвакуирован из Харькова в Нижний Тагил. Эвакуация началась во второй половине сентября 1941-го, закончившись в середине октября. За это время из Харькова на восток ушли 43 эшелона со специалистами завода № 183, оборудованием, материалами и заготовками (всего же из Харькова успели отправить вглубь страны 320 эшелонов с оборудованием с разных предприятий и 255 эшелонов с людьми). Крупносерийное производство «тридцатьчетвёрок» в кратчайшие сроки было развёрнуто на базе Уральского танкового завода № 183 (УТЗ); конструкторское бюро и здесь возглавил Морозов.

Регулировка механизмов танков на УТЗ № 183. 1942 г.

Манёвренная, ловкая, скоростная «тридцатьчетвёрка» даже визуально отличалась от других танков того времени за счёт необычной сглаженности и обтекаемости форм. Американский военный эксперт, аналитик Teal Group Стивен Дж. Залога называет Т-34 «технологическим законодателем танкостроения Второй мировой войны». Фридрих Вильгельм фон Меллентин, генерал-майор танковых войск вермахта, утверждал, что в первые два года войны у немцев не было «ничего, что могло бы сравниться с уровнем Т-34», а гитлеровский фельдмаршал Эвальд фон Клейст отзывался о «тридцатьчетвёрке» как о «лучшем танке мира».

Александр Морозов в годы Великой Отечественной войны

Механический Геркулес на шоссе Минск - Москва

Вольф фон Аакен, участник войны со стороны нацистской Германии, в воспоминаниях «Ведьмин котел на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны» рассказывает, что в первые месяцы вторжения в СССР немецкие танкисты, впервые столкнувшиеся с танком Т-34, были, мягко говоря, ошарашены. Автор «Ведьминого котла» описывает эпизод из боевых действий на шоссе Минск -Москва, в районе Борисова, где в начале июля 1941-го шли ожесточённые схватки между танковыми частями вермахта и 1-й Московской дивизией РККА. Лейтенант Дорш, командир танка в передовом отряде 17-й танковой дивизии, увидев в километре от себя неизвестно откуда взявшуюся одиночную «тридцатьчетвёрку», был донельзя шокирован внешним видом танка: перед ним двигался, пишет фон Аакен, «технический монстр», «крепость на гусеничном ходу», «механический Геркулес». Обстрел «страшилища» пятисантиметровыми бронебойными снарядами ничего не дал – прямые попадания нанесли бронированной махине ущерба не больше, чем слону дробина. Стрельба из противотанкового орудия тоже оказалась безрезультатной – снаряды, по словам Аакена, «просто отскакивали» от советского танка.

Затем Т-34 внезапно остановился, с неожиданной ловкостью развернулся, продрался через заросли кустарника у обочины и, мягко покачиваясь, двинулся к месту, откуда вело стрельбу немецкое орудие. Расстояние до приближающейся стальной громадины быстро сокращалось. Когда до танка оставалось полтора десятка метров, командир немецкого расчёта истошно завопил: «С дороги!» Подчинённые бросились врассыпную, упали, вдавились в землю. «Танк ехал прямо на орудие, - пишет фон Аакен. - Зацепив его левой гусеницей, он легко смял его своим весом и превратил в лепёшку. Затем, развернувшись вправо, поехал прямо по полю. Из-под гусениц раздались жуткие вопли... После этого, громыхая гусеницами и раскачиваясь, страшилище легко вскарабкалось с поля назад на шоссе, где вскоре и исчезло в облаке пыли…»

Эффект разорвавшейся бомбы

Уже тогда, летом 1941-го, появление нового типа советских танков произвело на командование группы армий «Центр», по словам Аакена, эффект разорвавшейся бомбы. Гейнц Гудериан рассказывает в «Воспоминаниях солдата», что в ноябре 1941-го года в его танковую армию приезжали «видные конструкторы, промышленники и офицеры», дабы ознакомиться «с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины».

«Они хотели наметить меры, которые помогли бы нам добиться технического превосходства над русскими, - пишет Гудериан. - Предложения офицеров-фронтовиков выпускать точно такие же танки, как Т-34, не встретили у конструкторов поддержки. Их смущало не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важных деталей, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме того, наша легированная сталь также уступала легированной стали русских…»

Работа УТЗ не ограничивалась лишь выпуском T-34. Группа Морозова продолжала совершенствовать конструкцию средних танков, и в результате в 1942–1944 гг. были спроектированы ещё более мощные машины - Т-43 и Т-44. За выдающиеся успехи в укреплении боевой мощи бронетанковых войск Александр Морозов в 1943 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда, а позднее награждён орденами Кутузова I степени и Суворова II степени. В 1946-м он получил вторую Государственную премию («за разработку конструкции нового танка и коренное усовершенствование существующего среднего танка»), а в 1948-м – третью, за танк Т-54.

Танк T-44 (Центральный музей бронетанкового вооружения и техники в Кубинке)

Послевоенные годы

В Харьков Морозов вернулся в 1951 году, заняв должность главного конструктора Харьковского КБ машиностроения; в 1966-м Александр Александрович стал начальником КБ. Под его руководством в 1960-е годы проектировались танки Т-64 и Т-64А. За это очередное достижение Морозов с группой других конструкторов был удостоен Ленинской премии (1967 г.). В июне 1976-го Александр Александрович покинул пост начальника КБ, однако связей с родным коллективом не прерывал, оставаясь консультантом КБ и членом научно-технического совета министерства машиностроения СССР - вплоть до своей смерти 14 июня 1979 года.

Памятник Александру Морозову на его могиле в Харькове

Заглавное фото: Александр Александрович Морозов