Александр Меншиков в Северной войне и при Полтаве

В предыдущей статье было рассказано о версиях происхождения Александра Меншикова, его семье, знакомстве с Петром I, царской службе и начале Северной войны. В этой мы поговорим о Русском походе Карла XII и знаменитом Полтавском сражении.


Итак, после многочисленных побед самого Карла XII в Европе и поражений его полководцев от русских, король, наконец, решил сам выступить против России. Шведскими историками этот поход будет назван Русским. В пути к войскам Карла должна была присоединиться Курляндская армия генерала Левенгаупта. С ней шёл обоз с продовольствием и боеприпасами, количество которых было рассчитано на три месяца. В Польше Карл XII к этому времени посадил нового короля – Станислава Лещинского, но сторону России держал гетман Синявский. Для войны с ним Карл оставил 8 тысяч новобранцев, которыми командовал генерал Крассау. На последней встрече с Лещинским Карл XII спросил его мнение о сыне польского короля Яна III – Якубе Людвике Собесском, который, как полагал шведский монарх, может стать «отличным царём России». Как видите, настроен Карл был очень серьёзно. Состояние его армии было прекрасным, казна – полна, гетман Мазепа обещал привести казаков, а также снабдить шведов продовольствием и фуражом.

Русским командованием на военном совете в Жолкве (близ Львова) было принято решение «баталии в Польше не давать», а «оголожением провианта и фуража томить неприятеля».

Осложнения на Дону

Между тем совсем некстати резко обострилась ситуация на Дону, и одним из виновников такой ситуации стал как раз Александр Меншиков. Указом Петра I была введена государственная монополия на продажу соли, железа, воска, льна, хлеба, табака и некоторых других товаров. Пострадали и донские казаки, которым принадлежали бахмутские солеварни, но для них всё же решили сделать исключение. Однако Меншиков в октябре 1704 года пролоббировал указ, согласно которому доходы с бахмутских солеварен передавались Изюмскому слободскому казачьему полку, командиром которого был его приятель – бригадир Фёдор Шидловский. Таким образом, «справедливость» вроде была восстановлена – доходы от солеварен возвращены казакам, однако не прежним владельцам, а новым (но ведь казакам же – не крымским татарам). Донцы отбили солеварни, власти ответили жестокими репрессиями, которые проводили братья Долгоруковы – вначале Юрий (которого «хватил Кондратий» Булавин – выражение стало крылатым), а потом Василий. Так, 20 октября (9 ноября) 1707 года практически «на ровном месте» началось восстание Кондратия Булавина, подавленное лишь через год – в ноябре 1708 года.

«Русский поход» Карла XII

В июне 1708 года шведская армия переправилась через Березину. Первое столкновение с русскими частями состоялось при Головчине 3 июля того же года. Солдаты левофланговой дивизии Репнина бежали, за что её командира приговорили к разжалованию и возмещению стоимости брошенных пушек (после битвы при Лесной Репнин был восстановлен в чине). Но это была последняя победа шведов в бою против русской армии. В сражении у села Доброго (29 августа 1708 г.) отряд князя Голицына разбил авангардные части генерала Рооса. Соотношение потерь было невиданным: шведы потеряли до 3000 человек, русские – всего 375. Пётр I писал:


А 10 сентября 1708 г. в бою у деревни Раевка приняли личное участие и Карл XII, и Пётр I. Под Карлом была убита лошадь, и рядом с ним в решающий момент оказалось всего 5 драбантов, но свежие кавалерийские части шведов успели выручить своего короля.

Между тем план русского командования сработал, и в своём движении на восток шведы испытывали всё большие трудности. В поисках продовольствия и фуража они начали грабить попадавшиеся по пути украинские сёла. Малороссам такое поведение «освободителей от московского ига» не нравилось, и Меншикову доносили:


Шведы отвечали «огнём и мечом». Камергер Карла XII Густав Адлерфельд писал тогда в своём дневнике:


И далее:


Между тем корпус Левенгаупта был перехвачен и разбит у деревни Лесной (в современной Могилёвской области). Одной из колонн русских войск командовал Пётр I, второй – Меншиков, позже к ним присоединились драгуны генерала Боура.


В распоряжении Левенгаупта тогда находились 11 пехотных, 1 артиллерийский и 9 кавалерийских полков – всего до 16 тысяч солдат и 16 артиллерийских орудий. В русской армии насчитывалось 18 тысяч человек, но участие в сражении приняли 12 тысяч. В первый день Левенгаупт отступил, бросив половину обоза, на следующий день у Пропойска шведы уже почти не сражались, а просто бежали, не слушая приказов командиров. Левенгаупт приказал утопить пушки и поджечь обоз, однако русским досталось 5 тысяч подвод из 8 тысяч. К Карлу XII Левенгаупт привёл всего 6700 усталых и деморализованных солдат.

Поскольку от 28 сентября 1708 года до 27 июля 1709-го ровно 9 месяцев, сражение при Лесной Пётр I называл «матерью Полтавской виктории».

Карл XII отказывался верить в силу русской армии, и даже очевидное поражение при Лесной объявил победой, отправив в Стокгольм бюллетень с сообщением о том, что Левенгаупт якобы «успешно отбил атаки 40 тысяч московитов». Гораздо больше его беспокоила потеря обоза, и генерал-квартирмейстер шведской армии Аксель Гилленкрок (Юлленкрук) писал, что король


Никто ещё не знал об измене Мазепы, и потому Меншиков с 14 драгунскими полками двигался от Лесной на помощь гетману. Надо сказать, что, вступив в переговоры с Карлом XII, Мазепа долго не мог сделать окончательный шаг. Однако 23 октября к нему явился полковник Войнаровский, который передал ему какие-то слухи («один немецкий офицер говорил другому»), что Меншикову стало известно об измене. И вот тут нервы старика не выдержали, и он бежал к шведам.


Гарнизон Батурина (3500 казаков с 70 пушками) попытался оказать сопротивление, но город был взят, в нём были уничтожены арсенал и запасы провианта для шведской армии. Карл XII, который находился всего в 70 верстах, опоздал. Мазепа, узнав о падении своей столицы, сказал:


Совсем гетман духом пал, когда полковник Бурляй без боя сдал Д. М. Голицыну Белую Церковь с гетманской казной. В это время миргородский полковник Д. Апостол отправил Петру I письмо с предложением доставить к нему предателя-гетмана. А сам Мазепа в обмен на прощение обещал привезти к Петру Карла XII и его генералов. От этого предложения царь отказался, так как уже было перехвачено письмо Мазепы к Станиславу Лещинскому, в котором он призывал того прийти на Украину, называя её наследственным владением польских королей. Вот такие союзники оказались у шведского короля на Украине – лучших не нашлось.

17 ноября шведы захватили небольшой город Ромны – и вспомнили какое-то пророчество о том, что «король и его армия будут непобедимы до тех пор, пока не захватят Рим». Созвучие названий «Вечного города» и этой незначительной крепости произвело на всех крайне неприятное впечатление. Тем более что положение шведов ухудшалось с каждым днём, с началом зимы их армия стала страдать не только от голода, но и от морозов. А зима в том году была суровой – не только в России, но и по всей Европе, замёрзли даже каналы Венеции. Только в декабре, по шведским данным, обморожения получили от четверти до трети солдат. Впрочем, надо признать, что от морозов тогда сильно страдали и солдаты русской армии, нестроевые потери были очень велики.

В начале похода у Карла XII была 35-тысячная армия, к которой присоединились остатки корпуса Левенгаупта – около 41 тысяч человек. В апреле 1709 года к Полтаве подошли не более 30 тысяч. Ещё около 4 тысяч запорожцев привёл Мазепа (а обещал 20 тысяч). Однако Карл не доверял им, опасаясь их перехода на сторону русских. В результате шведский лейтенант Вейе писал:


Добавим, что запорожцы всё же «поучаствовали» в сражении: по ошибке дали два залпа из мушкетов по отряду, с которым находился Карл XII – приняли его за наступающие русские войска.

Таким образом, казаки Мазепы шведам не только не помогли, но и стали обузой. А вот на стороне русских в битве при Полтаве сражались 8 тысяч казаков.

Голодные солдаты армии Карла XII уже открыто требовали от него «хлеба или смерти», но воинская репутация шведского короля ещё была очень высока. Все верили, что скоро армия Петра I будет разбита. Карл XII поддерживал эти настроения, сказав накануне решающей битвы:


Но и король уже начал испытывать беспокойство. Он отправил в Польшу письма, в которых генералу Крассау и Станиславу Лещинскому приказывалось вести подчинённые им войска на Украину.

Наконец, в апреле 1709 года шведская армия оказалась у Полтавы. Гарнизон этого города возглавлял А. С. Келин. В его распоряжении оказались 4182 солдата, артиллеристы с 28 пушками и 2600 ополченцев из горожан.



В армии Карла XII, как мы помним, было около 30 тысяч человек, 2250 из них были больны либо ранены. Кроме того, при армии находились около 1100 чиновников канцелярии, примерно 4000 конюхов, денщиков и рабочих, а также 1700 жён и детей солдат и офицеров.

Особого смысла в осаде Полтавы не было, но, по словам фельдмаршала Рёншельда, Карл


Ситуация усугубилась после того, как кто-то из защитников Полтавы метким броском поразил короля в плечо... дохлой кошкой. Оскорблённый Карл сказал начальнику своей походной канцелярии Карлу Пиперу:


В результате дождался Карл не шведов генерала Крассау и поляков Станислава Лещинского, а армию Бориса Шереметева – да, именно он, а не Пётр I, командовал русскими войсками при Полтаве.

Царь Пётр прибыл к Полтаве 26 апреля, русские полки подходили к городу до 20 июня. В мае полковник Яковлев, мстя запорожцам за измену, захватил и разорил Чертомлыцкую Сечь (у впадения в Днепр его правого притока Чертомлыка). Шведская армия была окружена: на юге находилась так и не взятая Полтава, на севере – лагерь Шереметева и Петра I (42 тысячи солдат и офицеров), на востоке и западе действовали кавалерийские отряды генералов Боура и Генскина. Карл XII в ночь с 16 на 17 июня во время глупой мелкой стычки был ранен в левую пятку и не мог ходить. Исполнять обязанности командующего было поручено фельдмаршалу Карлу Густаву Рёншильду, который ещё полностью не оправился после ранения, полученного при штурме городка Веприк. А командовавший пехотными частями генерал Левенгаупт страдал от диареи.

26 июня Карл XII провёл военный совет, на котором Рёншильд, поддержанный другими командирами, заявил, что армия разлагается на глазах, а ядер, пуль и пороха хватит лишь на одно большое сражение. И Карл XII, наконец, решил отдать приказ готовить войска к решающей битве: шведы должны были атаковать численно превосходящую их русскую армию. Надо сказать, что Пётр I, прекрасно сознававший выгоды своего положения, чтобы не испугать противника численностью своей армии, в день сражения оставил в лагере 6 пехотных полков, казаков Скоропадского и калмыков хана Аюки, а три батальона отправил к Полтаве.


Для того чтобы просто подойти к русским войскам, шведам нужно было пройти через поле между Будищенским и Яковецким лесами (ширина – от двух до трёх вёрст), на котором были построены 10 редутов с установленными на них пушками – в общей сложности 102 орудия.




Сражение началось ранним утром 27 июня (8 июля): шведы взяли лишь два редута, остальные они просто обошли – и потом вновь попали под огонь их орудий при отступлении. Тем не менее шведы вышли к линии русских войск, где их встретили кавалерийские части Александра Меншикова. Кстати, под Меншиковым в тот день были убиты три лошади.


Увлёкшись при атаке вражеских пехотинцев и драгун, он проигнорировал два приказа об отходе. В результате перестроившиеся шведские кавалеристы погнали его отряд на север – прямо в овраг. От верной гибели кавалеристов Меншикова невольно спас Рёншильд, приказавший своей коннице повернуть обратно. После этого шведы три часа собирали части для решающей атаки. Как ни странно, Рёншильд и Карл XII ещё были настроены весьма оптимистично. Фельдмаршал, приняв от короля поздравления с благополучным завершением первого этапа битвы, на вопрос, не выходят ли части противника для сражения за пределы своего лагеря, ответил:


А вот генерал Левенгаупт вспоминал, что при виде русского строя у него «резануло сердце, точно от удара ножом»:


И даже штатский чиновник Пипер сказал тогда:


Скоро фельдмаршал Рёншильд узнал, что «дерзость» русских превзошла все его ожидания. Около 9 часов утра русский главнокомандующий Борис Шереметев вывел войска из лагеря, Пётр I принял под начало одну из дивизий второй линии.



Но, выполняя приказ, шведы пошли вперёд и атаковали русских с «невиданной фурией». На правом фланге каролинеры штыковым ударом практически полностью уничтожили первый батальон Новгородского полка и захватили 15 орудий. Чтобы восстановить прорванную линию, Пётр I лично повёл в атаку второй батальон, шведская пуля пробила его шляпу, другая – попала в седло его любимой лошади Лизетты.


Попятились также батальоны Московского, Казанского, Псковского, Сибирского и Бутырского полков.


Согласно боевым уставам шведской армии, теперь следовало ввести в бой кавалерию, но выстроившаяся в каре русская пехота не побежала, а потом шведскую конницу отогнали драгуны Меншикова. И в это время на другом фланге нанесли удар Семёновский, Преображенский, Ингерманландский и Астраханский полки, которые опрокинули ещё не вступившие в бой шведские части. Это стало началом разгрома, шведы бежали, в официальной российской реляции говорится, что их тогда били «яко скот». В Упландском полку из 700 человек выжило 14, в Скараборгском батальоне – 40 из 500.

Карл XII только чудом не погиб и не попал в плен. Рядом с ним были убиты 20 драбантов, около 80 гвардейцев Северо-Сконского полка, один из врачей и несколько придворных, в том числе камергер и историограф Густаф Адлерфельт, а также передняя лошадь, несущая носилки, и другая, на которую его посадили.



Капеллан Агрелль утверждал потом, что, если бы русские не остановились и преследовали армию Карла, ни один швед «не сумел бы унести ноги». Но находившийся в состоянии эйфории Пётр просто забыл отдать такой приказ. Радушно принимая в своём шатре Рёншильда, Шлиппенбаха, Стакельберга, Рооса, Гамильтона и Максимилиана Вюртембергского, он сказал:


После этого он вернул им оружие.



Тем не менее победа была решительной и даже невиданной: шведы потеряли убитыми 6900 человек (в том числе 300 офицеров), в плен попали 2800 солдат и офицеров, один фельдмаршал и 4 генерала. Число раненых разные исследователи оценивают от 1500 до 2800 человек. Общие потери шведской армии (убитыми и пленными) достигали 57 %. В Москве потом пленных шведов проводили по улицам на протяжении трёх дней. Были захвачены 4 шведские пушки, 137 знамён, королевский архив и 2 миллиона золотых саксонских талеров.



В плен попали и несколько сотен запорожцев – они были казнены за измену. Двух перебежчиков – Мюленфельда и Шульца, посадили на кол.

Русские потеряли 1345 человек убитыми (то есть почти в 5 раз меньше, чем шведы) и 3920 ранеными.

Карл XII продолжал ставить рекорды неадекватности. Он не выглядел удручённым и утверждал, что «конфузия» не имеет большого значения. Сестре Ульрике Элеоноре он написал:


Но настроение короля резко изменилось, когда он узнал, что в плен попали фельдмаршал Рёншильд, глава походной канцелярии Пипер и его личный друг Максимилиан Вюртембергский («Маленький Принц»). Приближённые Карла передают сказанные им слова:



Но и в конце августа 1709 года Карл XII писал в Стокгольм:


О том, что отправившейся в Русский поход шведской армии Карла XII больше не существует, подданные Карла узнали из иностранных газет.

В следующей статье мы продолжим рассказ о Северной войне и участии в ней Александра Меншикова.