УБИЙЦЫ В ТРАМВАЯХ: ОСУЖДЁННЫЕ ПО ТЯЖКИМ СТАТЬЯМ ИСПРАВЛЯЮТСЯ, РАБОТАЯ КОНДУКТОРАМИ

Широко известно, что пенитенциарные системы многих стран мира используют труд заключённых. В Уголовном кодексе России есть статьи о принудительных работах, которые избираются решением суда в качестве меры пресечения по ряду нетяжких преступлений. Кроме этого, в колониях различного режима строгости заключённые трудятся на регулярной основе – шьют одежду, работают на несложном мебельном производстве, трудятся в качестве поваров, уборщиков и даже парикмахеров.

Однако в целом ряде стран труд заключённых используется и вне мест их содержания. По этому пути не так давно решили пойти и в России, согласуясь с курсом ФСИН на частичную замену мигрантов заключёнными. Казалось бы, это неплохой выход. Ведь заключённый работает под жёстким контролем, как правило, является гражданином России и заинтересован в том, чтобы таким трудом заслужить себе лучшие условия содержания или даже условно-досрочное освобождение. Кроме этого, применение труда заключённых сократило бы количество нелегальных мигрантов, занятых в профессиях кондукторов, дворников, строителей.

Передовой опыт

В июне в Сети появилась информация о том, что исправительная колония №6 Нижнего Тагила начала эксперимент по применению труда заключённых в профессии кондуктора трамвая. 10 заключённых колонии работают кондукторами по договору с МУП "Тагильский трамвай", а остальные заняты на дорожном строительстве или трудятся дворниками. Отбывать наказание вне колонии им разрешил суд за хорошее поведение.

Известно также, что кондукторами работают женщины, имеющие судимости за убийства, наркоторговлю и мошенничество, то есть по тяжким статьям. Отобранные для работы "на воле" заключённые живут в новом исправительном центре для женщин, который был открыт в конце 2020 года. Он обустроен по принципу общежития.

Сейчас в центре отбывают наказание около 30 осуждённых. От работодателей жалоб не поступало. Кондукторы работают с деньгами и прекрасно понимают, что может быть, если что-то случится. Берут работодатели таких женщин, они работают, и ничего удивительного здесь нет. Цель таких работ – максимально социализировать этих людей,

– заявили в ГУ ФСИН.

И действительно, такая женщина-заключённый, вероятно, десять раз подумает, прежде чем сбежать или нагрубить. Во ФСИН полагают, что заключённые ценят своё проживание в отдельном общежитии, где условия лучше, чем в колонии. Ценят заключённые и возможность почувствовать себя "на воле". А кроме прочего, это их социальная адаптация. С этим спорить сложно.

Однако эти женщины были осуждены за особо тяжкие преступления. Сама система наказания и отбывания заключения как раз и предусматривает изоляцию таких людей от общества ввиду опасности осуждённых для социума. Совершившие тяжкие преступления люди нередко – это люди с надломленной психикой. Безусловно, для работы вне колонии их отбирают, делают экспертизу. Буйных, замеченных в плохом поведении и опасных работать в трамвай не пустят. Однако такая работа ведь – это лучше колонии. И заключённые могут стремиться туда попасть, убеждая руководство ИК в своей благонадёжности.

О зарплатах таких кондукторов или дворников информации нет. Старший научный сотрудник Института географии РАН, исследователь тюрем и колоний Ксения Аверкиева в прошлом году рассказывала изданию "Реальное время", что зарплаты у заключённых в России составляют от МРОТ до средней по региону. То есть кондукторы в тагильских трамваях мало того, что оказываются фактически на свободе, но ещё и могут получать за свой труд оклад сообразно занимаемой должности.

Зарплаты заключённых различаются очень сильно. Если в колонии производится дорогостоящая и конкурентоспособная продукция, то зарплата может составлять и 20-30 тыс. рублей. Хорошо, если заключённый получает её на уровне МРОТ,

– говорила Аверкиева, отмечая, что не каждый заключённый получает зарплату в размере МРОТ, так как для этого он должен выполнить норму выработки, а она может быть установлена колонией произвольно.

Трудовой кодекс России, действительно, не рассматривает трудовые взаимоотношения как внутри, так и вне мест лишения свободы. Поэтому привлечение заключённых к работе вне колонии – опыт для России если не совершенно новый, то совсем не регулируемый. И речь тут не только о трудовых правах заключённых, но и о гарантиях безопасности для окружающих, мерах надзора, контроля и ответственности, если такой сотрудник совершит новое преступление, допустит проступок или вовсе уедет на том самом трамвае в неизвестном направлении.

Легальные трудоустроенные мигранты – другое дело. К ним применяется весь спектр правового контроля и статей Трудового кодекса. Но, как мы знаем, далеко не каждый мигрант в России – легальный. До сих пор можно встретить и "резиновые" квартиры, где гастарбайтеры зарегистрированы сотнями, и поддельные документы о медицинском контроле приезжих рабочих, и многое другое. И главное, если за заключённого так или иначе несёт ответственность колония или ФСИН, то за нелегального мигранта и работодатель не отвечает. Кем может оказаться заезжий гастарбайтер? Может быть, он опаснее прошедшего тщательную проверку заключённого, изученного в колонии вдоль и поперёк? Может быть, мигрант совершал преступления на родине или даже скрылся за границей, в России?

Эти вопросы пока находятся вне правового поля, а значит, получить на них ответы, которые гарантировали бы нам как безопасность мигрантов, так и безопасность заключённых, мы пока не можем. Между тем, по данным ФСИН, число заключённых в России в 2020 году впервые стало меньше 0,5 млн человек.

Сегодня в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержится 496 791 человек. Речь идёт как о гражданах, содержащихся в СИЗО по подозрению в совершении преступлений, так и об осуждённых к наказанию в исправительных колониях,

– говорилось в пресс-релизе ФСИН от августа 2020 года.

Но ведь опыт привлечения к труду лиц из мест лишения свободы – это международный опыт. Каков он?

От "рабов" до высокооплачиваемых

Наиболее передовой страной, где применяется труд заключённых, в том числе и вне мест содержания, является Италия. Большинство отбывающих тюремный срок людей трудятся в самих колониях – портными, сапожниками, плотниками, мастерами по ремонту бытовой техники, садовниками и т. д. За свою работу они получают зарплату.

Однако время от времени государственные или частные структуры выставляют колонии заказы в рамках так называемого внешнего трудового договора. Так, заключённых привлекают к работе на предприятия, где не хватает рабочих рук. И в Италии такой рабочий может получать вполне приличную зарплату.

Итальянское деловое издание Il Sole24 Ore провело исследование и установило, что иногда заключённые в Италии могут даже зарабатывать больше своих надзирателей. Так, например, тюремный повар зарабатывает 1,5 тыс. евро в месяц, а охраняющий его сотрудник – лишь 1,3 тыс. евро.

Италия, как страна с известными гастрономическими традициями, даже открыла специальный ресторан в провинции Пиза. Все сотрудники заведения от поваров до официантов – заключённые, включая тех, кто совершил тяжкие преступления. Их обучают профессиональные работники сферы питания, в ресторане из соображений безопасности столовые приборы заменены на пластиковые. По заверению властей Италии, этот эксперимент, начавшийся ещё в 2006 году, оказался удачным – и клиентов у ресторана достаточно, и нареканий за все годы работы не было.

В США официально понятия о работающем на воле заключённом нет. Там применяется система с привлечением арестантов к разным видам работ в рамках торгового бренда UNICOR. Заключённые производят мебель, одежду, включая униформу и даже элементы вооружений. Время от времени UNICOR получает заказы от американских корпораций на привлечение заключённых, например, к работе в кол-центрах, на земляных работах, работе грузчиками и т. д. UNICOR превратилась в США в настоящую корпорацию с выручкой в 2019 году свыше 500 млн долларов.

Однако системы привлечения заключённых к профессиям, на которых традиционно заняты, например, мигранты из Мексики и других латиноамериканских стран, нет. Да и зарплаты заключённых в США – копеечные. Так, поражение заключённых в правах распространяется и на заработки. Арестант получает за свой труд зарплату по ставке от 23 центов до 1,15 доллара в час, тогда как за тот же труд зарплата на воле составляет в 2021 году, по данным Минтруда США, 7,25 доллара за час. Федеральные служащие по закону не могут получать менее 10,95 доллара за час работы. Это даёт основания утверждать, что в США реализуется, по сути, "рабская" система труда заключённых, которых используют просто как дешёвую рабочую силу и вовсе не позиционируют их труд как их же социализацию. Это только бизнес.

В конституции Германии закреплено, что заключённые могут привлекаться к любым работам, соответствующим их навыкам и физическому состоянию. Цель – максимальная социализация арестантов.

В Германии есть открытый список из по крайней мере 80 компаний, которые регулярно выставляют немецким тюрьмам заказы на труд заключённых. Удивительно, но лишённые свободы граждане на постоянной основе трудятся на заводах автогигантов BMW, Volkswagen и Mercedes Benz. Кроме этого, осуждённых "арендуют" у тюрем производители бытовой техники Miele и электротехники – Brennenstuhl и Siemens.

И опять мы видим историю про экономию. Согласно немецким законам, труд заключённого оценивается по более низким ставкам, чем труд наёмного рабочего. Труд арестанта стоит дешевле, так как считается, что это часть "исправительной работы", за которую системе доплачивает государство, то есть несёт расходы на содержание заключённого, тогда как наёмный труженик должен кормить себя сам.

Свободный гражданин Германии зарабатывает минимум 9,35 евро в час, а заключённый – от 1 до 3 евро. Парадокс состоит в том, что тюрьмы в Германии не являются убыточными, как во многих странах. За счёт регулярного труда арестантов они приносят прибыль в десятки миллионов евро. Например, 13 тюрем Нижней Саксонии, по данным немецких СМИ, имеют годовой оборот в 19 млн евро.

И оно нам надо?

Подведём итог. Система труда заключённых в разных странах – разная. Однако в подавляющем большинстве государств заключённый – это дешёвая рабочая сила. Такой работник оказывается даже выгоднее мигранта, так как в той же Германии законы крайне лояльны к беженцам, что позволяет им рассчитывать на зарплату "в рынке". А труд арестанта – дешевле.

В России мигранты и так часто получают зарплаты, на которые не пойдут работать обычные граждане. Если мы будем привлекать к труду на воле заключённых, то едва ли они будут обходиться дешевле, а кроме прочего, арестанты всё-таки находятся на содержании государства.

Это означает, что есть риск замены "шило на мыло". Безусловно, социальная адаптация для заключённых важна, однако едва ли следует проводить её "шоковыми" методами, выпуская на вольный труд заключённых по тяжёлым статьям. В рамках небольшого эксперимента это возможно. Но массово – вряд ли. Чем выше процент трудящихся на воле заключённых, тем выше риск того, что что-то пойдёт не так.

Безопаснее ли для общества мигрант, чем заключённый? Вопрос спорный. Мы знаем, что приезжие достаточно часто совершают преступления различной степени тяжести в России. Показать правду могла бы статистика в сравнении с массовым трудом заключённых. Однако в нашей стране дальше экспериментов дело пока не пошло, и такой статистики просто нет.

В то же время очевидно, что в нормальной экономике должны быть достойно оплачиваемые рабочие места для своих же граждан, чтобы не ломать голову над тем, занять ли там мигранта или заключённого. К тому же эксперимент ФСИН может оказаться "первой ласточкой" в реализации западной системы, когда заключённые эксплуатируются ради прибыли и ничего кроме.

Поэтому пока перед нами лишь эксперимент с трудно прогнозируемыми последствиями для общества и экономики. Ну а здравый смысл подсказывает, что занимать достойные рабочие места в России должны, прежде всего, свободные граждане своей страны. И дело тут не в заключённых или мигрантах, а в условиях, зарплате и других исключительно экономических факторах, с которыми в нашей стране есть не менее серьёзные проблемы, чем с гастарбайтерами или осуждёнными.