XVII век. После Смуты

Смута закончилась формированием единого, правящего феодального класса. А царская, монархическая власть встала над всеми классами и политическими группами. В этой и двух последующих статьях я расскажу о развитии русского государства в XVII в.

Внешняя угроза – ключевой фактор оформления феодализма

Базовым, одним из ключевых факторов становления феодализма была трудно преодолимая внешняя угроза. Можно уверенно констатировать, что без неё бы феодализма и не возникло нигде, в России в том числе. Остаётся лишь рассуждать, насколько она была значительной:


Гражданская война и последовавшая за ней интервенция Швеции и Польши нанесли удар по экономическим основам страны, прежде всего по тяглому населению, посаду и крестьянству. И, конечно же, по дворянам, которые зависели от них, которые содержали их. И зависящим от них экономически дворянам-феодалам.

Внешняя угроза

В 1632 г. произошла война, целью которой было вернуть Смоленск. Война продемонстрировала тот факт, что дворянское ополчение ещё не готово к такой войне, и показала необходимость военных преобразований, перестройки русского воинства. Но… польский король отказался от претензий на московский трон.

В то время как на ослабленную Россию после Смуты продолжало свои набеги Крымское ханство. Это столкновение со степью стоило огромных человеческих и финансовых ресурсов. В ходе Смуты и интервенции огромное количество городов-крепостей на пограничных линиях было уничтожено, что давало возможность крымским татарам и ногаям опустошать русские земли даже вокруг Москвы, на последнем этапе Смуты за добычей татары ходили до изнеможения.


В первой половине XVII в. в плен попало до 150-200 тыс. человек. На дипломатическое «успокоение» крымского хана было потрачено в это время около 1 млн рублей. Для сравнения, в благодатные 90-е гг. XVI в. основной доход государства в год составлял 1 430 000 руб.

Правительство после Смуты предпринимало усилия по восстановлению и постройке городов-крепостей, созданию укреплённых линий, которые продвигались всё южнее и южнее. Они мешали татарам проходить вглубь страны. Это были титанические усилия страны, стоившие огромных ресурсов. Украинное пограничье, как именовалась эта территория тогда, было опасным «фронтиром». Недаром мать будущего царя, инокиня Марфа, высказываясь против избрания своего сына царём, понимала ключевую проблему для верховной власти на этом этапе:


Продвижение на юг постепенно уменьшало угрозу центру страны. Если в 1632, 1633, 1634 гг. некоторые отряды кочевников в своих набегах доходили на севере и до Москвы, то уже в ходе набегов в 1643, 1644, 1645 и 1647 гг. некоторые отряды едва пробивались на север только к Орлу и Ряжску. В 30-х гг. против шляхов (путей), по которым продвигались татарские орды, были выстроены города Козлов и Тамбов, Верхний и Нижний Ломов, Яблонов, Чернавск (Чернава), Ефремов, Короча и Чугуев. Восстановлен Орёл.

В 40-х годах началось создание второй Белгородской линии с валами и городами-крепостями, была сформирована сплошная укреплённая линия от Белгорода до Дона.

А что дворянам за службу?

Ежегодно в марте и мае в Москву, а затем в Тулу стекалось феодальное ополчение с боевыми слугами для выдвижения на украинное пограничье с целью защиты от степной угрозы. Дворяне постоянно находились в походе, на некоторое, непродолжительное время они могли вернуться в поместье, в котором не наблюдалось стабильности: крестьяне могли уйти, их могли свезти богатые соседи.

После Смуты хозяйства дворян, остававшиеся без контроля, восстанавливались медленнее, чем крестьянские. Поэтому и их вооружение оставляло желать лучшего.

Вдобавок ко всему дворянам для решения своих проблем в суде и приказах Москвы оставался только период Рождества. «Дети боярские» (дворяне) ежегодно стекаются для этого в Москву. Тут же они начинают писать коллективные челобитные, настойчиво требуя решения вопроса о запрете перехода крестьян от одного помещика к другому, об обеспечении стабильности в хозяйствах, которые обеспечивали их службу. Об этом были челобитные дворянских корпораций в 1637, 1641, 1646 и 1648 гг. Ни одна челобитная не осталась без внимания, царь постепенно решал их проблемы.

Это происходило по понятным для царя и правительства причинам, а с точки зрения исторической социологии следует сказать, что только с формированием классов возникает и система прав и обязанностей, в отличие предыдущего доклассового общества, когда в период военно-служилого «государства» все имели определённые обязанности без определённых прав.

От себя добавим, это ещё раз нам демонстрирует, что развитие мышления, социальных институтов происходит эволюционно, то, что есть в XVII в., и близко не было и не могло быть в XI веке. И так во всём.

И снова в поисках ресурсов, или где взять деньги?

Оборона требовала огромных ресурсов. Получение их легло тяжким бременем на податные сословия, на крестьян и горожан. Лавирование правительства в попытках урегулирования этой ситуации и вызвало к жизни восстания и движения, которые дали наименование XVII веку – «Бунташный», то есть век восстаний и социальных волнений.

После избрания царём Михаила, правительство постоянно увеличивало налоговое давление на «тяглое» население, что не исключало финансовых злоупотреблений отдельных лиц, таких как боярин Б. И. Морозов, который и проводил «реформы».

Об освоении Сибири и Дальнего Востока

В рамках рассматриваемой темы мы поговорим о вопросе освоения Сибири и Дальнего Востока.

Суровые климатические условия, сложность для ведения традиционного аграрного хозяйства не позволяли осуществить массовую колонизацию этих территорий, как это делали голландцы, французы и англичане в Северной Америке. Самые южные остроги русских казаков на Амуре находились севернее 48-й параллели северной долготы, все колонизируемые земли в Северной Америке находились южнее этой параллели, то есть движение русских происходило в климатических зонах, мало пригодных для аграрного развития. Русская вооруженная колонизация до берегов Тихого океана и владений империи Цинь была связана исключительно с поиском сырья, пушнины: немногочисленные этносы и народы на этих территориях облагались данями, прежде всего пушниной, с ними осуществлялся неэквивалентный обмен.

Нет никаких данных для того, чтобы называть эту политику имперской, так же как не может идти речи о создании «Империи», в России само государство только сформировалось – не может телега стоять впереди лошади.

Но и нет причин говорить о том, что эта колонизация была значительно мягче, чем освоение Америки.

Люди – главный ресурс, или возникновение класса крестьян

Для своего обеспечения, для войны и жизни дворянам была необходима стабильность. Для этого было нужно окончательно запретить возможность «перехода» крестьян, раз и навсегда. А посадские и крестьяне желали уменьшить налоговый гнёт, но желание первых кардинально расходилось с желанием вторых. Опять мы сталкиваемся с взаимосвязанными закономерностями.

При оформлении феодализма военная угроза требовала огромного числа воинов, которые должны были быть обеспечены землёй за службу, ни о каком полном денежном довольствии не могло идти речи в условиях натурального хозяйства и отсутствия всероссийского рынка.

Поэтому именно с земли должны были кормиться и обеспечивать себя всем необходимым по службе дворяне, а это в свою очередь требовало, чтобы крестьяне были закреплены или прикреплены к обрабатываем ими землям и не имели права перемещаться в поисках лучшей доли. Такой же вопрос стоял по отношению к тяглым в посадах, бегство которых ложилось налоговым бременем на оставшихся.

Прикрепление всех сословий, которые обеспечивали содержание войска, стало наиважнейшей задачей феодального государства и его системы управления – монархии, «monarchia dominica et despotica», как её определил не раз посещавший Москву в это время профессор Лейпцигского университета Адам Олеарий.

Формирование зависимого класса земледельцев, крестьян, происходило путём запрета перемещения с одного места на другое любых тяглых или, говоря современным языком, налогоплательщиков-производителей. Феодальный класс, как высший, налогов не платил. После Смуты из разношёрстного сословия «служилых» формируется один класс феодалов-дворян, так же и из разношёрстного сословия сельских тружеников-страдников (крестьян, бобылей, захребетников, подворников и, наконец, холопов) формируется класс крестьян. Отмена Юрьева дня и бессрочный сыск беглых были ключевыми в этом процессе, занявшим почти 50 лет.

Процесс закрепления крестьян за землёй, начавшийся в 80-е годы XVI в., был завершён к середине XVII в., когда был оформлен в Соборном Уложении 1648 г. Этот кодекс кардинально отличался от всего предыдущего русского законодательства, потому что это был первый феодальный кодекс Русии-России. Это был первый законодательный сборник классового государства, которого до этого на Руси-Русии не было.

По этому закону Россия, конечно, во многом формально в последний период, жила до 1832 г., когда его отменил последний «рыцарь Европы» Николай I.

В тех исторических условиях без «крепости» для крестьян, а ещё шире, всего тяглового населения на местах их жизнедеятельности, ни о каком окончательном оформлении феодализма не могло быть и речи: за службу давалась земля в условное пользование, но без крестьян обладание ею было бы бессмысленно. Тем более что при огромном количестве «детей боярских»-дворян, как и однодворцы, мелкие феодалы крестьян не имели.

Уложение 1649 г. закрепило сложившуюся систему взаимодействия между двумя сформировавшимися классами: феодалами и крестьянами.


В то же время сформировался диаметрально противоположный взгляд на землю, ключевой вопрос дальнейшей русской истории!

Крестьяне считали, как во всей феодальной Европе, что земля принадлежит тем, кто её обрабатывает, а дворяне – что им, так как они получили её за службу.

Уже с 70-х гг. XVII в. началась прямая продажа крестьян, как собственность, без земли, и вопреки законодательству, Уложению 1649 г.

В результате, по данным Переписной книги 1687 г.: дворянам принадлежало 57 % тяглых дворов, боярам 10 %, Церквям и монастырям – 13,3 %, дворцу – 9,3 %, а посаду и чёрным (принадлежащим теперь государству) крестьянам – 10,4 %. Этот процесс не был одномоментным.

Большие массы народонаселения находились в движении, в социально неопределённом состоянии, именно они и были «материалом» для «солдатчины», колонизации новых территорий и освоения новых обширных земель в поисках прибытков и лучшей доли. Казаки, о которых мы уже писали, в это время были промежуточным сословием, и по мере укрепления феодализма они будут причислены к тем или иным классам, в зависимости от места в иерархии. В рамках городов, с ростом их специализации, начинает формироваться городское сословие, деятельность которого не связано с сельским хозяйством. Но на данном этапе, этапе формирования класса феодалов и крестьян, говорить о наличии или возникновении других классов в России XVII в. ненаучно. Посадские составляли всего 3 % населения страны.

А как же «всесословная монархия» и Земские соборы?

Поэтому и не приходится говорить ни о какой всесословной монархии этого периода. После Смуты монархия могла быть только инструментом проведения интересов господствующего класса, формирования которого, конечно же, формально, увенчалось Соборным Уложением 1649 г. Монархия, повторимся, это система управления, соответствующая одной стадии развития – феодализму.

Монархизм в эллинистических государствах и в древнем Риме формировался в других условиях и на другой стадии развития.

Монарх, как наместник Бога на земле, образ Бога, о чём мы уже писали в предыдущих статьях на ВО, воспринимался именно таковым в любой феодальной и христианской стране Европы, и, конечно же, ему «противостояли» в глазах общества, в русском случае, бояре. Доходило до того, что даже запорожские казаки в период освободительной войны считали, что именно бояре не доводят истинную волю царя казакам, а чаяния казаков – царю. А служение царю было высшей ценностью, как служение наместнику Бога на земле. Поэтому термин «холоп» при обращении к царю первоначально носил не уничижительный, а высокий статусный характер, крестьяне так обращаться к царю не имели права. Такое обращение можно сравнить с обращением к Богу: «раб божий».


«Вера в доброго царя» – не специфическая особенность русского средневекового менталитета. Это особенность ментальности европейского феодального общества, где господствовала аграрная экономика, а идеологией являлось Христианство. Без военной угрозы и Христианства, как иерархического идеала устройства общества, никакого бы феодализма не было, как не было его в регионах иных религиозных взглядов: «Бог непогрешим, а ангелы бывают и падшими», – так мыслил любой человек феодальной эпохи, поэтому никто не выступает против «строя» как такового, а только против управленцев-исполнителей, искажающих справедливую волю Наместника Бога. Поход атамана казаков Степана Разина изначально был направлен против «злых» бояр, на помощь справедливому царю.

В период раннего феодализма, при формировании государственных систем управления, приказов, которые только возникли за пятьдесят лет до этого времени, государю требовалась прямая информация с огромной территории. Нужна была и «поддержка», часто столь необходимая руководителям при принятии сложных решений.

Исключительно этому и были посвящены все Земские Соборы, как отмечается в современных исследованиях, отвечавшие на вопросы, которые ставил государь. Земские Соборы XVII в., принудительно-представительные органы были бесконечно далёкими от Генеральных штатов во Франции этого периода, а уж тем более от Парламента в Англии, страны, в которой произошла буржуазная революция и казнь короля на глазах у изумлённого Алексея Михайловича.

С построением более-менее приемлемой системы управления надобность в таких учреждениях, как Соборы, отпала сама собой.

Проблемы управления

И в этой связи хотелось бы сказать ещё об одном явлении, не свойственном и не соответствующим раннему феодализму – централизации. Впрочем, как мы видели ранее, не было до этого и никакой «децентрализации».

«Централизация» в русском государстве – это историографическая ошибка, когда исследователи 30-50-х гг. ХХ в., во-первых, стремились сблизить русскую историю с западноевропейской, доказать, что Русь-Россия нисколько не отставала, а во-вторых, экстраполировали ситуацию в СССР этого периода, когда были возвращены ряд исторических земель с 1939 по 1945 г. Такой же взгляд на данные события мы встречаем и в школьных учебниках, что в корне расходится с современными теориями и фактическим анализом исторических источников.

У первых русских монархов не имелось никаких инструментов для проведения «централизации». Аппарат управления по направлениям деятельности только формируется. Периодически власть для решения проблем обращалась к компетентным стратам, таким как купцы. Аппарат управления был минимальный, в регионах всё решалось на уровне дворянских корпораций-«городов». Когда мы говорим о «раннем государстве», это в том числе означает, что «наука управлять» только формировалась, просто формировалась элементарная система взаимодействия и управления населением, которое до этого самоуправлялось в рамках общин.


Система приказов (министерств) была запутанная: перемешано управление по родам деятельности и территориям, а приказы сами собирали налоги для своих нужд. Повторюсь, такая система характерна для любого управления на первоначальном этапе любой организации, что государства на раннем этапе развития, что любого стартапа в наши дни.

Прямое налоговое обложение носило репартиционный характер и исходило из потребностей на определённые нужды (содержание стрельцов и солдатские полки, выкуп полона, 10-я, 15-я и 20-я деньга на войны с Польшей, Швецией, Турцией и Крымом и т. п.).

«Централизация» начинается только при наличии разветвлённого бюрократического аппарата, который возможен только при достаточно сильном развитии феодального государства, то есть к его закату, а не в начале его развития, когда аппарат управления только формируется. «Ярко выраженная милитаризация» налогообложения была связана не с какой-то спецификой или особенностью русского государства или русских, «крайне склонных к войне», а с особенностью феодального строя, суть которого и есть воинственность.

Важной функцией монархии, не свойственной в другие исторические периоды, на этом этапе было «испомещение», таким образом создавался класс феодалов – так же как, но уже осознано, раздачей общенародной собственности в конце XX – начале XXI века в России был сформирован капиталистический класс.

Феодализация церкви

Тектонические изменения при формировании феодального и крепостного классов привели и к бунту в умах. Священников поразили те же недуги, что и паству, что было взаимосвязано. Разобщённость службы, самодеятельность на службе, нарушения и отклонения от канонов присутствовали повсеместно: отец будущего главы раскола и видного члена кружка реформаторов «Ревнителей старины» Аввакума был священником… и горьким пьяницей, от этого и умерший.


С другой стороны, царь (монарх), как институт управления при феодальном строе, легитимность свою черпает в Богоизбранности. Для царя Алексея Михайловича, как наместника Бога на земле, отличающегося от Царя небесного только «тленностью», стал насущным вопросом исправление разброда, шатания и сепаратизма в Церкви. Устроение церковных институтов в рамках феодальной иерархии было крайне важно для молодого феодального государства.

Формально это выглядело как борьба за возврат к старине, к «правильной старине» в церковных обрядах и службе. Вокруг царя Алексея Михайловича, большого знатока Богословия, сложился «Кружок ревнителей благочестия», которые считали, что пороки и нарушения нужно исправить путём возврата к забытым обычаям. Но только к какой старине обращаться, каждый решил по-разному.

Никон, ставший патриархом в 1652 г., принял решение механистически копировать греческую обрядовость, которую он, как и царь, отождествлял с древней и истинной. В противовес протопопу Аввакуму, другому ревнителю, не согласному с этим подходом и считавшим старинные русские обряды предпочтительными.

Ради справедливости следует добавить, что, по сути, произошло двойное заимствование. Вначале Русь переняла обрядовость после крещения, в то время как греческая церковь развивалась параллельно, и вторично, в XVII в., взяв новые греческие обряды, сформировавшиеся к тому времени. Всё свелось к малозначительной для Православного учения лютой борьбе с внешней обрядовостью: русским двоеперстием и с иконами, написанными по польским и европейским образцам, «аллилуя» произносить не дважды, а трижды, обходом аналоя не по солнцу, а против него, и т. д., что не являлось критичным для развития Православной веры. Двоеперстие действительно шло с момента принятия Русью крещения, а к любой иконе на Руси относились не как к художественному произведению, а как к святому символу, поэтому гонение на «франкские» иконы рассматривалось обществом как «иконоборство». Знаменательно, что при этом Никон привлёк к реформе малороссийских священников, которые хотя и обладали бòльшими знаниями – в прямом противостояние с католиками на Украине они вынуждены были их иметь – но не обладали достаточным тактом, явлением, не свойственным средневековью, для проведения реформ. Такие изменения не могли не привести вначале к их отторжению реформы, а затем и к расколу. Но, как и при формировании единого феодального класса, Церковь в результате была приведена к такой же системе феодального подчинения и единообразия, как и разношёрстное сословие служилых людей. Все противники были выведены за «скобки» феодальной системы, а наиболее упорствующие – уничтожены, как сожжённый в 1682 г. протопоп Аввакум.


Общепринятое мнение о том, что взаимоотношения церкви и государства на Руси-России и в Западной Европе отличаются кардинально, в корне не верны. Чуть ли это не тот самый исторический «камень преткновения», жёстко разделивший развитие христианского мира: запада и востока.

Конечно, есть существенные отличия. На Руси-Русии, как и в Византии, глава церкви не имел собственного государства и войска, как папа Римский, благодаря чему он мог балансировать среди различных полюсов силы, а умело пользуясь ключами Св. Петра, выступать и арбитром государей. В то время как в отдельных средневековых государствах архиепископы были частью государства. И короли стремились стоять над церковью, а не рядом с ней, чего они успешно достигали.

Потому что в любой феодальной стране Церковь становилась частью этой системы, встраивалась в неё, а церковные иерархи вели себя как феодалы, часто даже на войне. Короли принимали оммаж по отношению к папе Римскому, а когда настала историческая пора, выступали против своего сеньора.

И также, как в любом феодальном государстве, и в России Церковь была встроена в феодальную иерархию.

Реакция на изменения

«Бунташность» века определялась неумелыми управленческими решениями, попытками изыскать средства любым путём (Смоленская война стоила по минимуму 8-10 млн руб.), началом давления на ранее лично свободный класс земледельцев.

Средневековая феодальная ментальность напрямую была завязана на насилии, которое творилось со стороны как помещиков, так и должностных лиц, воевод, приставов, по отношению к тяглому населению налево и направо. Отсюда и дикая несправедливость по отношению к тяглому населению, и ответные аналогичные действия тех, кто подвергался жесточайшим преследованиям, никак не смягчаемым Христианством. Такая ситуация, наряду с массовыми разбоями, периодически прорывалась социальными взрывами. Такими, как московский «соляной» бунт 1648 г., вызванный косвенными налогами (налог на соль) и сбором недоимок по ним, восстание в Новгороде и Пскове в 1650 г., связанные с дороговизной хлеба. Жестоко подавленный Медный бунт 1662 г., вызванный «порчей» денег со стороны государства. И, наконец, огромное восстание, произошедшее под руководством казаков Степана Разина в 1667-1671 гг. и охватившее Поволжье от Астрахани до Симбирска (совр. Ульяновска).

А был ли экономический прогресс?

Переход к новому строю был бы совершенно бессмыслен, если бы мы не наблюдали хозяйственного прогресса. Мы видим дальнейшее усиление разделения труда, более существенное, чем в предыдущую эпоху.

Только с XVII в., с развитием феодализма, можно говорить о начале формирования города в современном понимании этого слова, никак не ранее. Население городов в конце XVII в. составляло 7,3 % всего населения, а посадский люд – 3 %.

Наблюдается прогресс в сельском хозяйстве благодаря росту обрабатываемых площадей. Появляются массивы земель, что позволяло не тратить огромных усилий на огораживание и копание рвов. Каждый участок до этого обозначался рвами и заборами. Изменился тип поселения, они увеличились в размерах, что улучшало быт сельских жителей.


Русская деревня до этого времени – это хутор или микропосёлок из 2-3 дворов. Благодаря увеличению населённых пунктов стало проще поддерживать инфраструктуру вокруг поселений, мосты и дороги. Близкое общежитие обеспечивает взаимопомощь и поддержку, улучшается быт, появляются торговые лавки, чего не могло быть в русских деревнях «хуторского» типа до этого периода. Начинается и сельская специализация. Например, появляется пастух, который пасёт скот всей деревни, когда ранее крестьяне отпускали пастись скот в лес без присмотра на свой страх и риск или под присмотром детей. С XVI в. появляется и хлев, отдельное помещение для скотины.

Началось активное применение естественных удобрений, хотя по этому поводу идут споры, и более эффективная борьба с сорняками. Борьбе с сорняками способствовало и увеличение размера обрабатываемого надела. Обработка новых земель теперь осуществляется крестьянами из имеющихся деревень, а не созданием новых однодворных деревень (хуторов), как это было ранее.

При огромных финансовых трудностях в период войн XVII в. и непосильных налогах на податное население, закрепощении в зоне рискованного земледелия, эти изменения позволяли с трудом, но вытягивать ситуацию.

Так в России окончательно, юридически был оформлен феодализм в середине XVII в.

Как же так, спрашивают многие?

Получается, что на Русии-России постоянно наращивается боевая мощь, но она никак не может справиться с угрозами. Но дело то в том, что и внешние угрозы не остаются прежними, и мы наблюдаем их постоянный рост.

«Органическое» развитие России идёт рядом со странами, где технический прогресс, вызванный социальными и технологическими революциями, даёт им возможность «бросать вызовы» менее развитым странам. О том, как справиться с этим феодальная страна, рассказ будет далее.

Продолжение следует…