Казачий фельдшер с позывным «Матрена»: Мы для противника приоритетная цель

От военных врачей зависит спасение жизней тех, кто непосредственно идет в бой. И тяжелее всего приходится тем медикам, кто спасает российских бойцов непосредственно на линии боевого соприкосновения (ЛБС). Тяжелее чисто физически. Тем удивительнее встретить на этом рубеже хрупкую молодую девушку, которой приходится буквально на себе выносить раненых из-под обстрелов.

О том, какие качества требуются военному медику, как устроен алгоритм экстренной эвакуации раненых и должен ли медперсонал уметь применять оружие, газете ВЗГЛЯД рассказала фельдшер добровольческого казачьего батальона «Скиф» с позывным «Матрена».

ВЗГЛЯД: «Скиф» – это добровольческое подразделение. Как вы в него попали?

«Матрена»: Я с самого начала СВО хотела попасть на фронт. Сначала в какое-либо обычное подразделение Минобороны, а потом появился вариант с добровольческими формированиями. Из четырех батальонов я выбрала «Скиф».

Сначала сюда ушел мой друг, как он говорил, «разведать обстановку», чтобы я потом могла принять свое решение. И он погиб под Артемовском… Это стало одним из мотивов – как же так, ведь здесь погибают наши ребята, я не могу оставаться в тылу при таких условиях. Я не замужем, детей у меня нет, меня ничто не удерживало. Я пошла добровольцем.

ВЗГЛЯД: Как родные отнеслись к этому решению?

«Матрена»: Очень тяжело. Мама плакала всю ночь, уговаривала, чтобы я никуда не ехала. Но я не изменила свое решение. Не могла.

ВЗГЛЯД: Кем вы работали до СВО?

«Матрена»: Я гражданский медик, с 4-го курса медицинского университета работаю в реанимации. Всегда работала на двух работах. Подрабатывала в частной клинике – эндоскопия, наркология. Затем попала в больницу скорой медицинской помощи – там все экстренное: ножевые ранения, массовые ДТП…

Мне очень понравилось спасать. Помогать людям, находящимся в пограничном состоянии, на грани жизни и смерти. Я люблю свою работу и прежде всего реанимацию.

ВЗГЛЯД: Может быть, стоило начать с тылового военного госпиталя?

«Матрена»: Я изначально госпиталь не рассматривала. Госпиталь – такая же больничная работа, туда привозят уже стабилизированного раненого. А мое – работа на ЛБС, именно здесь. Экстренно оказать первую помощь. Сделать все, чтобы спасти человека на самом первом этапе.

ВЗГЛЯД: Первый раз оказаться в зоне боевых действий. Каково это?

«Матрена»: В самый первый день приезда сюда я плакала. Только заехали – и сразу начался обстрел. Услышала первый прилет – и начала реветь.

А затем подумала: а что я реву? Я к этому всему должна быть готова. Потом подружилась с ребятами, и они мне все объяснили – чего стоит бояться, а чего не стоит. Настроили меня как нужно.

Сейчас со мной все в порядке. Мои друзья, которые остались на гражданке – мы с ними переписываемся, созваниваемся – теперь говорят: мол, какая-то ты холодная стала. Имея в виду, что я иначе реагирую на их рассказы об их обстоятельствах мирной жизни. Да, наверное, но на фоне того, что происходит здесь, все на гражданке кажется иным, не настолько важным.

ВЗГЛЯД: Как устроена ваша работа?

«Матрена»: На ЛБС в каждой роте есть санитарный инструктор. По рации мне сообщают: у нас «триста», уточняют, тяжелый или нет, к чему мне надо готовиться. Я от ЛБС нахожусь в двух-трех километрах. Здесь я оборудовала свою медицинскую комнату. Группа эвакуации выдвигается, привозит раненого ко мне. Я его стабилизирую и отправляю дальше в госпиталь. Ближайший госпиталь примерно в часе езды. У нас там свой доктор, его предупреждают.

ВЗГЛЯД: Какие ранения в основном?

«Матрена»: Осколочные.

СВО – это война артиллерии и дронов. Бронежилет, каска – обязательный атрибут. Резко повышает шансы выжить.

ВЗГЛЯД: В такой экстремальной обстановке медику нужны особые навыки и знания?

«Матрена»: Знания – это само собой. Профессиональные навыки, реанимация, хирургия. Как тампонировать, поднять давление, дыхание. Это должен знать любой медик. Но главное – моральное состояние. Уметь сохранять холодную голову, держать себя в руках, быть готовой ко всему. Уметь общаться с разными людьми в разных ситуациях. Не растеряться в критической ситуации, а построить в голове алгоритм – как быстро сделать это и это.

Ты понимаешь, что от тебя зависит судьба человека. Если испугаешься и не сориентируешься, человек может погибнуть, и это будет на твоей совести. Тем более, что спасти его – моя прямая задача. Я пришла сюда, чтобы помогать людям.

ВЗГЛЯД: А когда пришло понимание, что вы здесь на своем месте?

«Матрена»: Сразу после моего приезда. Как-то в три часа ночи меня разбудили – с одним из бойцов произошло что-то неладное. Я вскакиваю, бегу к ним в расположение. Лежит боец, хрипит, в бессознательном состоянии, в холодном поту, бледный. Давление 60 на 40, сатурация 57. В этот момент и пригодились мои навыки реанимации. Я все сделала, что было необходимо. Скорая его забрала, и в этот момент я поняла – я ведь его спасла.

ВЗГЛЯД: Каково женщине находиться в мужском коллективе?

«Матрена»: Я с детства находила общий язык главным образом с мальчиками. Поэтому для меня это психологически совсем не сложно. Бытовые условия – да, поначалу было тяжеловато. Но сейчас я уже привыкла.

ВЗГЛЯД: У медиков на ЛБС есть какие-то опознавательные знаки? Белые повязки, красные кресты?

«Матрена»: Нет, красные кресты мы на себя не вешаем. Внешне мы такие же бойцы, как и все остальные.

ВЗГЛЯД: А с точки зрения обращения с оружием? Приходилось брать в руки автомат?

«Матрена»: Стрелять приходилось, да. Но пока только на полигоне, в мишень. У меня есть штатный АК-12.

ВЗГЛЯД: Готовы при необходимости открывать огонь по противнику?

«Матрена»: Естественно. Мы находимся в условиях, когда может произойти что угодно.

ВЗГЛЯД: Вы чувствуете повышенную опасность для своей жизни из-за того, что вы девушка и медик?

«Матрена»: Противник целенаправленно охотится на медиков.

Мы для противника приоритетная цель. И разумеется, если на ЛБС девушка, то она, скорее всего, медик. Поэтому да, чувствую.

Когда мы не так давно эвакуировали раненых, судя по всему, как раз меня противник с дрона-разведчика и заметил. В «буханке» окна не тонированные. Выдвинулись на госпиталь. К нам в окно «буханки» влетел дрон-камикадзе. Меня спас только бронежилет – и то, что я за несколько минут до того случайно поменялась местами в машине с другим бойцом. Он погиб, к сожалению.

ВЗГЛЯД: Есть мысли поскорее вернуться домой?

«Матрена»: Близкие убеждают меня вернуться уже в феврале, когда закончится контракт. Но я им отвечаю – да, я приеду домой на две недели в отпуск, отдохну и вернусь обратно. Я планирую быть здесь до конца, до завершения СВО. Иначе в моей работе нет никакого смысла.