Таран у берегов Ливана

День 22 июня 1893 года выдался солнечным и погожим. Впрочем, а каким ещё может быть летний день у берегов Ливана? На глади Средиземного моря разворачивалась великолепная картина – на манёвры вышла британская Средиземноморская эскадра. 11 броненосных кораблей пенили волны мощными форштевнями, оканчивающимися острыми таранами. Командовал эскадрой вице-адмирал сэр Джордж Трайон – опытный моряк, которому пророчили стать командующим всем Royal Navy. Ничто не предвещало беды...



В конце XIX века в соревновании брони и снаряда броня одержала верх. Попытка решить проблему путём нанесения таранного удара, была совершена уже в ходе первого боя броненосных кораблей на Хэмптонском рейде, 9 марта 1862 года, во время Гражданской войны в США.

«Монитор» северян и «Вирджиния» южан долго палили друг в друга из гладкоствольных орудий, но не сумели пробить друг другу броню. Тогда северный броненосец попытался таранить корму противника, дабы повредить винты и руль, но промахнулся менее чем на метр, лишь скользнув по борту «Вирджинии».


Настоящий триумф таранного удара случился чуть позже, 20 июля 1866 года, во время боя австрийского флота с итальянским у острова Лисса.

Флагман австрийского командующего Вильгельма фон Тегетхоффа «Фердинанд Макс» успешно таранил итальянский флагман «Ре д'Италия», оперативно отправив оппонента на дно. С тех пор мощный таран стал непременной деталью любого броненосного корабля. Более того, появился специфический класс кораблей: «броненосные тараны», чья артиллерия служила лишь вспомогательным оружием, помогавшим подготовить таранный удар.


Флагман вице-адмирала Джорджа Трайона был типичным броненосным тараном. Машины и механизмы корабля были укрыты в бронированной цитадели, а на носу располагалась башня с парой 413-мм орудий. С дистанции в километр снаряд такого орудия пробивал 820 мм брони из кованого железа, но стреляли эти монстры один раз в 3–5 минут, к тому же были недостаточно надёжны. Поэтому главным оружием «Виктории» был таран.

Корабль был новым – вошёл в строй в 1890 году, его две паровые машины позволяли достигать скорости 16 узлов – весьма неплохо по тем временам. Собственно говоря, именно поэтому его и отправили в Средиземное море – жизненно важный для «Владычицы морей» регион.

Ежегодные эскадренные манёвры в британском флоте стали проводить с 80-х годов XIX века. Эскадра делилась на два отряда, которые маневрировали совместно, исполняя сложные эволюции – учились военному делу настоящим образом!

Вице-адмирал Джордж Трайон был живой легендой Royal Navy. Он начинал службу на парусниках, продолжил на колёсных пароходо-фрегатах, плавно перешёл на винтовые корабли, так что броненосцы были для него просто очередной ступенькой в карьерной лестнице.

Стоит отметить, что характер у сэра Джорджа был... своеобразный. Он был сторонником строгой дисциплины и старался воспитывать в подчинённых офицерах инициативу. Если вам кажется, что подобные вещи плохо сочетаются, то вам не мерещится! Они и в самом деле сложно совместимы...


Обычным педагогическим методом старого адмирала было отдать приказ, позволяющий интерпретировать себя по-разному. И смотреть, как подчинённые скрипят мозгами, пытаясь понять: чего же этот старый козёл хочет?

22 июня 1893 года вице-адмирал был верен себе. Выйдя на манёвры из Бейрута, два отряда должны были двигаться в параллельных колоннах, после чего по команде совершить поворот на 180 градусов навстречу друг другу и лечь на обратный курс.

Проблема была в том, что для такого маневра расстояние меду колоннами должно было быть не менее 1 500 метров, а отряды двигались на расстоянии 1 100 метров друг от друга. Капитан «Виктории» Морис Бурк тактично указал на этот факт адмиралу, но тот привычно отмолчался. После чего отдал приказ начать эволюцию.


В 15 часов 41 минуту броненосец «Кампердаун», под командованием младшего флагмана контр-адмирала Маркхэма въехал в борт «Виктории» под углом 90 градусов.

Оторопевший от происходящего Маркхэм приказал дать полный назад, таран вышел из пробоины, и туда стала поступать вода, причём в больших количествах.

Стоит отдать должное экипажу броненосца: он тут же начал борьбу за живучесть корабля. Моряки стали подводить под пробоину пластырь, но его потоком воды втянуло внутрь корпуса.

Командир попытался посадить тонущий корабль на мель, но это привело лишь к тому, что напор воды продавил межотсечные переборки.

«Это я во всём виноват!» – произнёс с потерянным лицом вице-адмирал Трайон. Между тем «Виктория» быстро погружалась носом.

Следует подчеркнуть, что в то, что корабль погибнет, тем более быстро, никто не верил. Несмотря на то, что через пять минут после столкновения нос броненосца погрузился на 4,6 метра, машины работали, кочегары исправно подкидывали уголь в топки, берег был недалеко...

Правда, «Виктория» начала крениться, вода подбиралась к орудийным портам в носовой башне, гидравлика не функционировала, а для спуска шлюпок на воду не было энергии... Но запас плавучести корабль сохранял, и трагедия не казалась неизбежной!

«Виктория» перевернулась на 13-й минуте после тарана. Корабль накрыл собой посыпавшихся с палубы членов экипажа, пытавшихся спастись, потом стал вертикально и с вращающимися винтами ушел на дно – тяжёлая носовая башня потянула вниз.

Через несколько секунд из-под воды раздался гулкий удар, и на поверхность всплыл огромный пузырь – взорвались паровые котлы.

Оказавшиеся в воде люди попадали внутрь гигантского водоворота, образовавшегося на месте гибели корабля, многие так и не смогли из него выплыть. Погибла большая часть экипажа – 358 человек, в том числе вице-адмирал Джордж Трайон. 357 человек были спасены.

Кстати, «Кампердаун» тоже не остался невредимым, ему практически оторвало таран, носовые отсеки оказались затоплены, но моряки сумели соорудить коффердам поперёк корпуса и остановить поступление воды.


Кто сделал правильные выводы из катастрофы?

Русские!

Степан Осипович Макаров, проанализировав катастрофу, начал работать с моделью броненосца в специально построенном опытовом бассейне. Он вычислил, что для сохранения корабля командиру стоило затопить отсеки «Виктории» по противоположному борту. Таким образом крен был бы выровнен, и переворачивания корабля удалось бы избежать. А значит – повреждённый броненосец смог бы добраться как минимум до ближайшей мели.

Русским адмиралом была составлена таблица непотопляемости, по которой рассчитывается контр-затопление отсеков и которая по сей день имеется на любом корабле.

Кроме того, Степан Осипович изобрёл рейковый пластырь: кусок брезента, укреплённый деревянными рейками – его не смог бы засосать в пробоину никакой поток воды.