У меня на рабочем столе – большой осколок немецкого снаряда. Много лет назад, будучи с группой ветеранов войны – участников боев на мысе Крестовый, – я подобрал его в тех местах. Много героических историй услышал тогда о событиях, связанных с освобождением от гитлеровцев порта Линахамари.
Но больше всего взволновал эпизод дерзкого прорыва катерников Александра Осиповича Шабалина по «коридору смерти» в этот порт. Слушал рассказы ветеранов, наглядно представлял всю систему вражеской обороны и поражался – какой же дерзостью, смелостью надо было обладать, чтобы выполнить столь сложную задачу....Никелевые разработки в районе Петсамо являлись важным источником стратегического сырья для германской военной промышленности. Морскими воротами к никелевой руде был порт Линахамари, который гитлеровцы превратили в свою военно-морскую базу. Три года укрепляли они подступы к Линахамари, возвели сложную систему укреплений и считали порт недоступным. Узкий, глубоководный вход в залив Петсамовуоно, окаймленный высокими гранитными берегами, североморцы прозвали «коридором смерти»: у входа в него была создана трехслойная плотность артиллерийского и пулеметного огня, а в глубине на протяжении 18 миль – пятислойная. На окаймляющих порт скалистых берегах находились позиции четырех батарей 150 и 210-миллиметровых орудий и двадцати батарей 88-миллиметровых орудий противовоздушной и противоракетной обороны. Особенно опасной была батарея 150-миллиметровых орудий на мысе Крестовый, откуда насквозь простреливался узкий и длинный залив. Кроме того, в порту между причалами были оборудованы железобетонные доты с бронированными колпаками, державшие под прицелом подходы к причалам. Командующий флотом решил для ускорения взятия Петсамо высадить ночью в Линахамари морской десант, а для захвата батареи на мысе Крестовый выделить специальный десант. Прорыв в ночных условиях с высадкой десанта непосредственно на портовые причалы с простреливаемыми подступами к ним – дело очень трудное. Учитывая это, командующий флотом Арсений Григорьевич Головко лично провел специальное совещание с командирами катеров. Каждому катеру была поставлена задача и указан причал для высадки.
К вечеру 12 октября 1944 года все десантники (из пулеметного батальона, из полка морской пехоты и добровольцы из бригады торпедных катеров и бригады подводных лодок) заняли места на катерах. Едва стемнело, в море вышли торпедные катера под командованием Героя Советского Союза капитан-лейтенанта А. Шабалина (он шел на катере лейтенанта И. Литовченко) и старшего лейтенанта Е. Успенского. Это была группа прорыва. За нею через семь минут вышла другая группа катеров и еще через семь минут – третья.
Моторы всех катеров на переходе для скрытности работали с подводным газовыхлопом. Но противник все же на расстоянии 20-30 кабельтовых от входа в залив обнаружил катера. Тотчас пришла в действие вся система обороны гитлеровцев: прожектора, осветительные снаряды, интенсивный заградительный огонь береговых и противокатерных батарей. Молчала только батарея на мысе Крестовый, орудийные расчеты которой были связаны боем с отрядом И. Барченко-Емельянова. Катера всех групп, увеличив ход, ставя дымовые завесы, устремились через огневой заслон, созданный противником.
В 22 часа 50 минут торпедные катера группы прорыва под командованием Шабалина, преодолев «коридор смерти», где каждый метр площади простреливался противником, ворвались в гавань Линахамари. Под сильным пулеметно-минометным обстрелом с берега катера подошли к причалам и высадили первую группу десантников. За ними поспели катера других групп.
Десант, высаженный с катеров, выполнил свою задачу: Линахамари был полностью очищен от фашистов. 15 октября штурмом был взят город Петсамо (Печенга). Герой Советского Союза Александр Шабалин за смелые действия и личное мужество был представлен к награждению второй медалью «Золотая Звезда».
«По праву, – напишет после войны в своих мемуарах, рассказывая об этой операции, адмирал А. И. Головко. – Он не только показал пример при высадке десанта в Линахамари, но и оставался под обстрелом на рейде, направляя подходившие с моря катера других групп к местам высадки. Богаты мы героями, самоотверженными людьми».
Старая истина гласит, что героями не рождаются, а становятся. Они воспитываются той средой, обществом, в которой растет и мужает человек. Александр Осипович Шабалин не был кадровым военным. Военно-морское училище он закончил уже после Великой Отечественной войны. Биография его – самая рядовая. Родился в 1914 году в небольшой северной деревушке с поэтическим названием Юдмозеро. В этой деревне испокон веков жили лучшие ружейные мастера Севера, строители прочных и красивых судов. Когда Шабалину исполнилось семь лет, родители повезли его в соседнее старинное село Нименьгу в первый класс. Но вскоре открылась начальная школа и в родной деревне. Там Александр успешно окончил четырехлетку.
Видя большую тягу сына к знаниям, отец определил его в пятый класс в Онеге. А через некоторое время сюда переехала вся семья. Осип Захарович устроился сплавщиком леса на Онеге и мечтал о том, что Александр после семилетки будет работать вместе с ним. Парнишке тоже нравилась отцова специальность. Его восхищали лихость, сила и смелость сплавщиков. Да разбередил сердце и воображение мальчугана своими рассказами дядя – Федор Сергеевич Валявкин – потомственный помор, всю жизнь бороздивший на зверобойных суденышках северные моря. И, изменив семейной традиции, Александр после окончания семилетки подался в Мурманск. Сначала юнгой, а затем матросом плавал на рыболовецких траулерах. Потом поступил в морской техникум. Спустя два года стал штурманом. И снова началась трудная, но увлекательная рыбацкая жизнь…
В 1936 году Александра Шабалина призвали в Военно-морской флот. После окончания учебного отряда направили в бригаду торпедных катеров. Тут ему свою службу сослужил прежний моряцкий багаж: был учтен при отборе краснофлотцев в учебное подразделение, готовящее катерных боцманов. Весной 1938 года Шабалина как одного из лучших катерников командировали на Северный флот. В мае 1939 года он был назначен командиром торпедного катера. Спустя два с небольшим года, на третьем месяце войны, 11 сентября 1941 года, Александр Осипович первым из североморских катерников отправил на дно транспорт противника.
Победные атаки Шабалина всегда были дерзкими до отчаянности. И у тех, кто слышал о них или кому доводилось наблюдать, могло сложиться впечатление об «авторе» этих атак как о лихом командире, которому, как говорится, черт не брат, – задире и забияке. Но такое предположение начисто опровергают те, кто лично знал Александра Осиповича. Вот как рассказывает о нем вице-адмирал А. Кузьмин, командовавший в годы войны бригадой торпедных катеров на Северном флоте: «Невысокого роста, белесый, с доброй, подкупающей улыбкой, он привлекал к себе симпатии всех окружающих величайшей скромностью – этим очень важным человеческим качеством. Суровость военных лет, частые встречи лицом к лицу со смертью не ожесточили его. Александр Осипович оставался чутким товарищем, заботливым семьянином, любящим отцом. Он старался ничем не выделяться среди сослуживцев. Хотя, когда создавалась североморская бригада торпедных катеров, Шабалин был уже Героем Советского Союза, кавалером ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени. Единственная привилегия, которой он добивался, состояла в том, чтобы наиболее трудные боевые задачи поручались именно ему».
О величайшей скромности Шабалина рассказывала мне и землячка катерника Александра Васильевна Половинникова. В последние годы жизни контр-адмирал Шабалин часто приезжал к своим родителям в Онегу: помогал по хозяйству, сажал огород. Александра Васильевна вспомнила такой случай. Из Архангельска в Онегу должен был лететь небольшой «кукурузник». Этим рейсом добирался к родным дважды Герой Советского Союза контр-адмирал Шабалин. В числе немногих пассажиров самолета была одна старушка, которой непременно надо было доставить в Онегу... козу. А пилот уперся: в самолет с козой не возьму. Старушка была в отчаянии. Выручил ее Александр Осипович – уговорил пилота сделать для козы исключение.
После войны Александр Осипович длительное время служил на Северном флоте, передавал боевой опыт катерникам. Успех своих дерзких атак Шабалин объяснял просто: «Я никогда не пользовался раз и навсегда установленным приемом торпедной атаки. Это был бы шаблон, против которого легко найти противодействие. Я старался каждую атаку строить по-новому, а для этого надо хорошо знать противника: где и какие у него огневые средства, как располагаются его силы».
Шабалин первым на Северном флоте начал атаковать противника от его же собственного берега. Не раз в ночном бою, выпустив все торпеды и потопив корабль, Шабалин уходил тоже не в сторону моря, а опять-таки под берег противника, в тень от высоких скал. Останавливал моторы, чтобы не выдавать себя даже пенной полосой от винтов, и, затаившись, ждал, пока гитлеровцы, отчаявшись обнаружить его катер, не уходили. Тогда он спокойно возвращался в базу.
…Идут годы. Нет уже в живых Александра Осиповича Шабалина. Зимним морозным днем 1982 года угасла жизнь замечательного воина. Но не угас свет его Золотых Звезд. Жива память обо всем том, что они увенчали. Отцовской дорогой пошел сын Шабалина. С адмиралом Геннадием Шабалиным автор этих строк семь лет служил на третьей флотилии атомных подводных лодок Северного флота. Имя Шабалина носит одна из улиц Мурманска. О дерзких атаках прославленного катерника каждому североморцу напоминает и шабалинский ТКА-12, установленный на высоком пьедестале в Североморске. На Балтийском флоте ныне ратную службу несет большой десантный корабль «Александр Шабалин»…
Свежие комментарии