Единый пулемёт до Калашникова: наши бойцы спасают раритет

С украинских позиций наши бойцы принесли единый пулемёт Никитина-Соколова. Ещё его называют единым пулемётом образца 1958 года и ЕПН – единый пулемёт Никитина. Вы спросите, так единый – это ведь пулемёт Калашникова, и это уже 1960-е. А это тогда что?

История

Работы по единому пулемёту начались в СССР фактически с окончанием Второй мировой войны. Ротный пулемёт образца 1946 года был мерой временной, это понимали все. Нужен был полноценный единый пулемёт. В Туле первый прототип единого пулемёта вышел на испытания уже в 1947 году. Потом было ещё несколько инициативных разработок, и в 1955 году военные окончательно определились, чего хотят. Были утверждены тактико-технические требования на «7,62-миллиметровый батальонный и единый ротный пулемёт под винтовочные патроны». В ЦКБ-14, будущем Конструкторском бюро приборостроения (КБП), начались полноценные работы по пулемёту. Руководил работами конструктор Григорий Иванович Никитин, вместе с ним работал молодой конструктор Юрий Михайлович Соколов.


В 1956 году пулемёт прошёл испытания вместе с другими образцами, представленными на конкурс по единому пулемёту. Пулемёт Никитина-Соколова показал себя лучше других образцов и был рекомендован для дальнейшей доводки. В 1958 году, после полигонных испытаний, решается, что пора выпустить партию пулемётов для войсковых испытаний и заодно начать подготовку к полномасштабному серийному производству и принятию на вооружение. И тут как раз подоспел будущий ПК…


Да, группа конструкторов под руководством Михаила Тимофеевича дала свой образец не просто поздно, а очень поздно. Калашниковский пулемёт только в 1959 году прошёл оценочные испытания, на следующий год после того, как уже фактически было принято решение о начале производства пулемёта Никитина-Соколова – ТКБ-521. Это породило слухи о том, что Калашников просто задавил конкурентов административным ресурсом. В реальности всё было не так.

Тульский пулемёт и так идеалом не был. Он был лучшим из того, что было представлено на конкурс в 1956 году. Проблемы были и тогда, но с ними можно было мириться. Но уже в конце 1950-х вскрылось то, с чем военные смириться были не готовы.

Автоматика пулемёта работала от отведённых из канала ствола пороховых газов. Газовый двигатель с отсечкой, по сути, был идентичен таковому на СГ-43. И это неудивительно. Первый тульский ещё инициативный единый пулемёт, тот самый из 1947 года, был, по сути, вариацией СГ-43. Зачем менять то, что и так прекрасно работает? И вот оказалось, что на ТКБ-521 автоматика давится водой… То есть после непродолжительного погружения в воду пулемёт ни в какую не хотел стрелять очередями. Сперва он упорно выдавал несколько одиночных выстрелов, а потом только, «прокашлявшись», газовый двигатель начинал работать нормально. В армии, где наступательная доктрина была сильно ориентирована на преодоление водных преград «с ходу», такой дефект автоматики пулемёта мог стать приговором. И в общем и стал. А тут ещё и система Калашникова подоспела, у которой таких проблем не было.


После вскрывшегося существенного недостатка пулемёту припомнили всё. Прекрасно работавшая на СГ-43 автоматика на лёгком едином пулемёте оказалась очень «брыкучей». В пулемёт надо было очень хорошо и основательно вкладываться. Иначе можно было травмироваться. В воспоминаниях Михаила Тимофеевича есть упоминание, что на войсковых испытаниях ТКБ-521 разбил скулу солдату, который слишком поспешно открыл огонь из пулемёта.

Были проблемы и с лентой. Она была склонная к перехлёстываниям. Дело в том, что лента на ТКБ-521 была своей уникальной конструкции. По принципу она была аналогична ленте РПД, то есть имела «немецкие» корни и концептуально повторяла ленту немецких единых пулемётов периода Второй мировой войны. Патрон в звене такой ленты «защёлкивался», соответственно, затвор в одно движение извлекал патрон из ленты и подавал в затвор. На ПК это происходило ещё как на пулемёте Максима. Сперва затвор извлекал, вытягивал назад патрон из ленты, а потом подавал в патронник. Два разных движения с большой амплитудой. У пулемёта Никитина-Соколова всё было проще и компактнее, но подвела сама лента.

В руках у «оппонентов»

С принятием на вооружение 7,62-мм пулемёта Калашникова вопрос с ТКБ-521 был закрыт. Но возникла довольно парадоксальная ситуация. Система, по сути проигравшая конкурс и так и не вставшая на вооружение, уже была выпущена немалой партией. Цифры в разных источниках разнятся, обычно говорят о 1000 или 2000 пулемётов. Обычно всё ограничивается в сотню раз меньшим количеством образцов, которые просто растекаются по запасникам НИИ и музеям, иногда утилизируются. А тут прямо ощутимое количество откровенно не самых плохих пулемётов. Для понимания масштабов, по штатам в конце 1960-х в мотострелковом батальоне на БТР было 18 единых пулемётов винтовочного калибра.


Естественно, распихивать все пулемёты по музеям или, тем более, пускать в утиль было бы расточительством. И пулемёты отправились на хранение. Судя по всему, свозить их все в одно место не стали и отправили на склады там, где они были на войсковых испытаниях, или, довезши до ближайшего большого склада. На территории современной Украины такой большой советский склад был — 65-й ордена Красной Звезды арсенал министерства обороны СССР. Он же просто Балаклея. Возможно, образец, найденный нашими бойцами, как раз оттуда. Возможно, он был вытащен из запасников ведомственного музея или каких-то стрелковых курсов. Такое у наших оппонентов тоже не редкость. Новости про бронетехнику, снятую с постаментов, и артиллерийские системы, вытащенные из музея, уже приходили.

Будем ли мы видеть пулемёты Никитина-Соколова чаще? Скорее всего, нет. Во-первых, вряд ли на территории современной Украины их много, учитывая скромный тираж относительно систем Калашникова. Во-вторых, у пулемёта своя уникальная лента. Сколько их сохранилось за годы арсенального хранения и в каком они состоянии, не известно. А автоматика ТКБ-521 работает вообще по-иному, чем у пулемёта Калашникова, приспособить ленту ПК для пулемёта Никитина-Соколова не получится.

Как бы то ни было, будем надеяться, что спасённый нашими бойцами кусочек советской оружейной истории не пропал и нашёл своё место на сухом складе или в музее.