Ближний Восток с 2023 года снова является активным очагом напряженности в мире и в определенном смысле перетягивает на себя внимание от динамично, но предсказуемо развивающегося украинского кризиса. Эскалация, проходящая сразу по нескольким направлениям, помимо всего прочего, указывает на несостоятельность политики Вашингтона, долгое время претендовавшего на роль ключевого провайдера безопасности в регионе.
От США отворачиваются даже ближневосточные монархии – традиционные союзники, привыкшие укрываться под американским военным зонтиком. И хотя поддержка Вашингтоном военной кампании Израиля в регионе стала одной из красных тряпок для этих государств, на самом деле противоречия между Белым домом и арабскими монархами назревали давно. В чем причина раскола между США и их ближневосточными союзниками и что это значит для России?
Вы точно наши союзники?
В начале 2010-х Ближневосточный регион потрясла череда антиправительственных выступлений, получивших название «арабская весна», за которыми последовала волна переворотов и гражданских войн. Арабские монархии с тревогой следили за происходящим и ожидали какой-то помощи со стороны ключевого союзника за океаном – хотя бы вербальной, однако вместо этого американская администрация ограничилась невнятными формулировками и рассуждениями о демократических ценностях. Тем временем суннитская династия в Бахрейне столкнулась с массовыми шиитскими выступлениями и Саудовской Аравии пришлось возглавить военную операцию для восстановления порядка в этой стране. Дальнейшие действия администрации Барака Обамы в регионе еще больше озадачили Эр-Рияд и Абу-Даби, к примеру в Египте США начали достаточно активно поддерживать режим президента Мухаммеда Мурси, чья связь с радикальной организацией «Братья-мусульмане»* была официальной. Эти факты заставили арабских монархов задуматься, а точно ли США рассматривают их как своих союзников?
Необходимое и достаточное присутствие
Вторым фактором, который обнажил противоречия между нефтяными монархиями и Белым домом, стало достаточно открытое декларирование американской администрацией планов сократить свое присутствие на Ближнем Востоке.
Идея об исходе США с Ближнего Востока стала проскальзывать в риторике первых лиц Вашингтона в середине 2010-х. Тогдашний президент США Барак Обама заявил, что США должны сократить военное присутствие в регионе в пользу «лидерства из-за спины», то есть манипулирования событиями с минимумом прямого вмешательства. Одним из примеров такого подхода стало заключение СВПД (иранская ядерная сделка) в 2015 г. – документа, который должен был переложить часть издержек по урегулированию ситуации на Ближнем Востоке на плечи европейских держав и России, а также укрепить условный либеральный блок иранской элиты.
При Дональде Трампе, несмотря на выход США из СВПД, этот тренд продолжился – американская администрация попыталась укрепить связи Израиля и Саудовской Аравии, лоббировала подписание «Соглашений Авраама» и выдвинула проект Ближневосточного стратегического альянса (Middle East Strategic Alliance), то есть военного блока региональных держав, направленного на противостояние Ирану. При этом Трамп стал сокращать военное присутствие США и подчеркивал, что также рассматривает возможность убрать системы ПВО (Patriot, THAAD) с территории Саудовской Аравии.
Политика администрации Джозефа Байдена в отношении Ближнего Востока продемонстрировала определенную преемственность по отношению к предыдущим хозяева Белого дома. В документах стратегического планирования было прописано, что США необходимо снизить уровень своей зависимости от ресурсов данного региона и сосредоточиться на сдерживании Китая и России.
Смена внешнеполитической линии США не прошла незаметной для арабских монархий, которые оперативно пришли к выводу, что для устойчивого развития их странам необходимо диверсифицировать геополитический портфель, проще говоря, снизить свою ориентированность на западную политику и экономику.
Суверенное ценообразование
Длительное время основой джентльменского соглашения между Саудовской Аравией и США был контроль над ценами на нефть – королевство расширяло или сокращало предложение энергоресурсов на мировых рынках, сильно ориентируясь на пожелания Вашингтона. В целом США хотели добиться умеренно низких цен на нефть: несмотря на наличие собственного блока энергетических компаний, Белый дом стремился сдержать рост инфляции у себя дома и поддерживать промышленное производство. В последние годы к этим соображениям также добавилась идея, что высокие цены на нефть позволят России, вновь осознавшей себя великой державой, еще больше усилиться, и потому представляют еще большую опасность.
Схема стабильно работала несколько десятилетий, пока в 2022 году страны ОПЕК+ не приняли решение снизить добычу на 2 миллиона баррелей в сутки, несмотря на позицию США, и деликатно намекнули, что сами в состоянии определить, какую ценовую политику им проводить. Интересный нюанс: по данным западных СМИ, на таком подходе, помимо Саудовской Аравии, настаивала Россия (не являющаяся членом ОПЕК, но участвующая в формате ОПЕК+) – в условиях западной санкционной агрессии высокие цены на нефть служили дополнительным источником стабилизации российской экономики. Это решение произвело в Вашингтоне эффект грома среди ясного неба, о чем красноречиво говорила тональность публикаций в западной прессе.
Разворот России на Восток
В условиях санкционной войны Россия, пользуясь терминологией главы пресс-службы Кремля Дмитрия Пескова, не стала «стрелять себе в ногу» и просто начала постепенную переориентацию своей экономики на азиатские и ближневосточные рынки. Обычно в этом контексте говорят о растущей торговле с Индией и Китаем, однако экономические потоки также были перенаправлены и в сторону Ближнего Востока. По итогам 2023 года пять стран региона вошли в список 20 крупнейших торговых партнеров Москвы – Саудовская Аравия, Иран, ОАЭ, Египет и Турция, что знаменует собой существенные изменения в российских внешнеэкономических приоритетах (в 2021 году только Турция попала в этот список). По данным на май 2023 года, торговый оборот России с регионом достиг $95 миллиардов.
В первую очередь государства региона проявляют интерес к наукоемким товарам из России, и в особенности к продукции российской оборонной промышленности. В частности, по сообщениям СМИ, ссылающимся на Министерство обороны КСА, Эр-Рияд приобрел российские ПЗРК «Панцирь» за $15 миллионов долларов. Если Москва подтвердит эти сведения, это будет не только означать очередное и заслуженное признание эффективности российского вооружения, но и тот факт, что королевский дом аль-Саудов решил диверсифицировать внешние связи даже в столько чувствительных для любых правителей вопросах, как национальная безопасность и геополитика.
Окно дипломатических возможностей для Москвы
Исторически Москву отличает крайне инклюзивный подход к ближневосточным игрокам и умение поддерживать добрые отношения со всеми политическими силами в регионе, за исключением сторонников радикального джихадизма. К примеру, помимо Саудовской Аравии и Ирана, Россия пользуется авторитетом как у официального йеменского правительства, так и у движения «Ансар Аллах» (хуситы), контролирующего часть Йемена (с выходом к Красному морю). Подобный дипломатический ресурс позволяет России обоснованно позиционировать себя как медиатора, способного посадить за стол переговоров непримиримых противников. По сравнению с достаточно однобокой позицией США (безоговорочная поддержка Израиля, открытая демонизация Ирана) Россия предстает в глазах региональных игроков независимым посредником, желающим найти устраивающее всех решение. Особое понимание среди ближневосточных монархий вызывает непримиримая позиция Москвы по исламскому радикализму, который венценосные особы рассматривают не только как угрозу подданным, но и как прямой вызов своему правлению.
Помимо новых рынков сбыта и возможности активнее влиять на ценообразование на энергоносители, это партнерство приносит Москве и геополитические дивиденды в виде дружественных и богатых режимов с набором схожих традиционно ценностных установок, куда менее охотно следующих в фарватере американской внешней политики. Географически Ближний Восток является одним из ключевых логистических узлов, соединяющих воедино Суэцкий канал, Персидский залив и Баб-эль-Мандебский пролив, что делает его особенно привлекательным геоэкономически. Правда, необходимо понимать, что в силу его стратегического значения США также продолжают бороться за влияние в регионе, но теперь уже имея меньше козырей в рукаве.
Свежие комментарии