Сектор Газа: Какой итог войны устроит Россию

Материал комментируют:

Египет предлагает трехэтапный план окончания войны в секторе Газа, пишет газета Times of Israel.

Первый этап подразумевает двухнедельное перемирие и освобождение 40 заложников, в обмен на что Израиль освободит 120 палестинских заключенных.

Кроме того, из Сектора Газа должны быть выведены израильские танки, туда поступит гуманитарная помощь.

На втором этапе предлагается сформировать технократическое палестинское правительство путём достижения соглашения между ПНА и движением ХАМАС. Именно оно будет курировать восстановление сектора.

Третий этап должен включать всеобъемлющее прекращение огня, освобождение оставшихся израильских заложников в обмен на палестинских заключенных и вывод ЦАХАЛ из городов Сектора Газа.

— Интерес Египта вполне понятен, стране угрожает нашествие беженцев из Сектора Газа, поэтому главный интерес Каира — прекратить горячую стадию конфликта, — убеждён доцент Финансового университета при Правительстве РФ Владимир Блинов.

— Другой вопрос — описано то, что можно назвать нулевым сценарием, когда стороны останутся на исходных точках к моменту начала боевых действий. Если перевести на язык практики, здесь говорится о том, что Израилю придется признать поражение, а это очень близко к реальности. Зачистить Газу и вернуть ее под свой полный контроль — задача для ЦАХАЛа вряд ли выполнимая, а с переводом противостояния на планетарный уровень из-за удара хуситами по судоходству в Красном море, каждый день сражения оказывается чрезвычайно дорогостоящим.

И ладно бы готовность Израиля терпеть, но это чрезвычайно накладно для глобалистских элит — настолько, что многими уже обсуждается вопрос целесообразности существования сионистского проекта. По поводу слов в египетском предложении о создании общего правительства ФАТХ и ХАМАС: это — пустое. Для многих палестинцев ФАТХ запятнал себя соглашениями с сионистами, а ХАМАС — подлинная власть Газы. Там, кстати, в отличие от западного сектора реки Иордан, нет еврейских поселений.

Экономическим же интересам России отвечает рост цен на энергоносители и осложнение транспортировки грузов через Красное море, что станет прямым следствием продолжения конфликта.

В этом отношении все рычаги находятся в руках нашего стратегического союзника — Исламской Республики Иран, чьи прокси, йеменские хуситы, уже внесли свой ощутимый вклад в эту войну. Главный политический интерес России — победа в СВО, которая становится ближе после втягивания Запада в новый конфликт.

— Понятно, что Каир не может просто отстраненно наблюдать за ситуацией в Газе, ведь в случае продолжения конфликта вокруг этой территории по жесткому сценарию в Египет может быть вытеснена значительная часть местных жителей, — считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.

— Это, в свою очередь, создало бы множество серьезных проблем для египетских властей — от чисто социальных до касающихся сферы безопасности (беженцы вполне могут стать мобилизационной базой для радикальных исламистов).

Отсюда, например, заявление президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси, сделанное еще в октябре 2023 года, об отказе принимать палестинских беженцев из Газы. Но мировой опыт показывает, что контроль над границами не абсолютен. И большой вопрос, удержат ли египетские силовые подразделения ситуацию, если положение населения в Секторе Газа станет максимально критическим.

Но и без вытеснения населения из Газы изменение баланса сил на этой территории также несет риски для Каира. Например, возможен сценарий, при котором, в случае существенного ослабления ХАМАС, эту нишу могут занять более радикальные движения (включая запрещенное в России «Исламское государство"*). К тому же виток ближневосточного кризиса создает новые аргументы для вербовки радикальными исламистскими группировками сторонников и за пределами Палестины, включая Египет.

Мирный план Каира имел бы шансы на реализацию при том, что Израиль не видит возможности продолжать военную операцию — ведь третий этап реализации этой инициативы предполагает отвод подразделений ЦАХАЛ из Газы в ситуации, когда влияние ХАМАС на этой территории явно будет сохраняться. Тель-Авив вряд ли готов сейчас именно на такой компромисс.

«СП»: В чем интерес Израиля в этой войне? Оппоненты считают, что он и вовсе готов забрать Газу себе, выселив оттуда людей в тот же Египет… Как минимум, Израиль хочет покончить с ХАМАС. Значит о перемирии до достижения этой цели говорить не приходится?

— В руководстве Израиля наверняка понимают, что сценарий с жестким вытеснением палестинского населения из Сектора Газа будет означать серьезное осложнение отношений с тем же Египтом, да и вряд ли будет поддержан администрацией Джозефа Байдена. Взятие Газы под контроль при наличии там палестинского населения — возвращение в ситуацию 1967−2005 годов, когда реализация таких задач несла для Тель-Авива дополнительные издержки.

Другое дело, что план по «уничтожению ХАМАС, демилитаризации Газы и дерадикализации анклава», о котором несколько недель назад говорил советник премьера Израиля Офир Фальк, — тоже задача достаточно ресурсоемкая. Скорее всего Израиль будет на практике склоняться к какому-то промежуточному варианту, при котором кардинального преобразования Сектора Газа достичь не удастся. Недаром и в публикациях в СМИ со ссылкой на анонимные источники, и в заявлениях ряда израильских политиков все чаще звучат упоминания «буферной зоны», которая отделила бы Израиль от территорий сектора Газа, которые Тель-Авив не будет контролировать.

«СП»: А в чем интерес ХАМАС? Явно не в том, чтобы отдавать власть и территорию кому-либо. Изначально представители движения говорили, что хотели привлечь внимание к проблеме Палестины. Привлекли? Довольны?

— ХАМАС важно максимально сохранить свое влияние и инфраструктуру в Секторе Газа. Ради этого движение может идти на временные компромиссы. Но, скорее всего, представители этой политической силы надеются, что, чем дольше продолжается кризис, тем больше будет теряться темп военной операции, проводимой ЦАХАЛ. И тем сильнее будет в ключевых западных державах (включая США) лобби, которое настроено на компромисс, а не на продолжение израильской военной операции.

«СП»: Насколько вообще реально, даже вне контекста войны, сформировать технократическое палестинское правительство?

— По возможности реализации этой части плана действительно есть вопросы. Например, ФАТХ объективно выгоднее не идти на временные компромиссы с ХАМАС, а дождаться, когда инфраструктуре и кадровой базе последнего в Секторе Газа будет нанесен максимальный урон.

Показательно, что и представители ХАМАС публично обвиняли оппонентов из ФАТХ в таких намерениях.

Опять же, план предполагает формирование «технократического правительства» и для Сектора Газа, и для Западного берега Иордана. Но вряд ли ФАТХ пойдет на такую существенную уступку в ситуации, когда представители этого движения могут надеяться на ослабление оппонентов из ХАМАС даже на базовой территории последних — в Газе.

Предположим, что стороны даже договорились о создании «технократического правительства» (или временной администрации), скажем, исключительно для Сектора. Но степень реального влияния такого правительства на ситуацию тоже находилось бы под вопросом.

«СП»: Какой сценарий был бы выгоден России, и что мы можем сделать для этого? У нас там есть вообще рычаги влияния?

— Наиболее жесткий сценарий завершения кризиса вокруг Сектора Газа — с вытеснением оттуда, как минимум, заметной части палестинского населения и, как следствие, риском усиления нестабильности на этом фоне соседних арабских стран (включая активно контактирующий с Москвой Каир) — для России был бы объективно невыгоден. Предпочтительнее заморозка конфликта. У России, как известно, есть контакты и с Израилем, и с ХАМАС. Можно вспомнить, например, что очередные телефонные переговоры Владимира Путина с Биньямином Нетаньяху проходили не так давно — уже в декабре. Другое дело, что есть и другие игроки, рассчитывающие на роль посредников по этой теме (прежде всего, Катар).

«СП»: Есть еще Иран, США, опять же Китай и Европа. Они бы поддержали план?

— Ирану объективно выгодно существование зон напряженности (в том числе, вокруг Сектора Газа), на которые он может влиять, тем самым, усиливая свои позиции в рамках переговоров с США и западными игроками. Однако Тегерану невыгодно ни кардинальное ослабление ХАМАС, ни, тем более, риски для инфраструктуры других своих союзников или прямое втягивание в военный конфликт с США. Возможно, подобный план, как основа для переговоров, вполне отвечал бы интересам Ирана, учитывая, что он предполагает передышку для «ХАМАС» и, в итоге, отвод израильских сил из сектора Газа.

Администрации Байдена сейчас важно хотя бы временно сбить градус напряженности вокруг сектора Газа. Некоторые нюансы египетского мирного плана могут восприниматься Вашингтоном, как не всегда реалистичные (как с «технократическим правительством»), но переход от активных боевых действий между Израилем и ХАМАС к переговорам (возможно, не прямым) на данном этапе вполне мог бы отвечать интересам США.

Для КНР и ЕС важно снижение напряженности на Ближнем Востоке, в том числе, чтобы избежать скачков цен на энергоносители, в этом смысле им подобные мирные инициативы могут быть близки.

Но заинтересованность заметной части внешних игроков в компромиссном решении еще не означает, что переход к мирным переговорам будет простым.