Стереть массового убийцу

Прежде чем перейти к сути, сразу о Герострате, которого мне обязательно «припомнят». Что там доподлинно случилось в Эфесе (тогда греческий город, ныне территория Турции) 2377 лет назад — не известно.

До нас, как обычно, дошли фрагментарные пересказы, прежде всего архаичного историка Феопомпа, в литературной «обработке» римского писателя Максимуса времён правления императора Тиберия, а это уже 1 век нашей эры.

Отсюда мы знаем, что был некий человек, сжёгший храм Артемиды из тщеславного желания «остаться в веках». Его казнили, имя запретили упоминать и, между прочим, остальные древние историки этот запрет блюли — хотя некоторые и повествовали о факте поджога, но без указания конкретной личности. Таким образом, к фразеологизму «геростратова слава» вполне можно присовокупить и другой — «феопомпово недержание», означающий как скрупулёзность с тщательностью, так и болтливость с тщетностью.

Да, человечество сохранило в памяти Герострата, но вы думаете, он был один такой за всю цивилизацию? Выводы на основе имеющихся данных при игнорировании тех, по которым в силу различных причин информация отсутствует, называется «систематической ошибкой выжившего».

Её классический пример — самолёты Второй мировой войны, возвращающиеся из боевых вылетов с пробоинами. Перед специалистами встал вопрос, какие места нуждаются в дополнительной защите? Пробитые? Конечно, нет, ибо с этими повреждениями машина всё-таки смогла дотянуть до аэродрома, значит они не фатальные. А вот не тронутые участки, как раз и свидетельствовали, что при попадании туда, самолёты не возвращаются. Или мнение о «доброте дельфинов», основанное на случаях, когда они толкали утопающих к берегу. Но никто не сможет рассказать о прямо противоположных ситуациях — в обратном направлении.

Короче, «выживший» Герострат совсем не показатель неэффективности явления Damnatio memoriae, что переводится с латинского «осуждением памяти», а если более литературно, то «проклятием памяти». Оно старо как мир и древнее чем Рим — особая форма наказания, применявшаяся к наиболее выдающимся преступникам, согласно которому уничтожались статуи, сбивались барельефы, стирались надписи, вымарывались летописи, чтоб никакого следа!

Забавно, но принцип Damnatio memoriae не всегда срабатывал именно по причине его буквального воплощения. Про тот же сгоревший храм имеется версия, что у граждан Эфеса частенько интересовались — кого им следует забыть, и они отвечали: Герострата! А в средневековой Венеции одного из заговорщиков убрали с «доски почёта» правителей, заменив надпись следующим образом: «Здесь было имя Марино Фальера, обезглавленного за совершенные преступления».

Кроме того, «Проклятие памяти» изрядно дискредитировано политической борьбой — от египетских фараонов, «забывавших» предшественников, до советских «врагов народа». Тем не менее, отголоски Damnatio memoriae существуют и в нынешнем законодательстве РФ. В частности тела «лиц, смерть которых наступила в результате пресечения их террористической акции, для погребения не выдаются, о месте захоронения не сообщается».

Подобная норма вызвала множество «правозащитных» споров, однако она применялась и много ранее. Например, где упокоился прах старшего брата Ленина — Александра Ульянова, повешенного за подготовку покушения на царя? По месту исполнения приговора — в крепости Орешек (бывшая Шлиссельбургская). Несмотря на все тогдашние «милосердие» и «христианские ценности» тела казненных родственникам не выдали.

«Не было бы телевидения, не было бы терроризма», — произнёс Сергей Бодров-младший 12 сентября 2001 года, комментируя теракты в Нью-Йорке. - Восемнадцать минут между первым и вторым самолетами, которые врезались в башни Торгового центра, они же неслучайны. Все точно рассчитано: чтоб успели подъехать телекамеры"!

Бодров не прав «исторически», зато абсолютно верно передал суть — O tempora! O mores! (О, времена! О, нравы!). При первобытных коммуникациях с недоразвитыми способами общения, террористические преступления совершались, прежде всего, для устрашения с конкретной целью (отравление колодца для вынуждения к сдаче осаждённого города) и с ограниченным радиусом психологического воздействия.

В эпоху масс-медиа, а особенно социальных сетей с их коммерциализацией человеческих эмоций (привлечь и удержать) открылись возможности для иных мотиваций, побуждающих отдельных особей к человеконенавистничеству. В том числе, та самая «геростратова слава», которой можно и должно противостоять, невзирая на пример самого Герострата по причине объяснённой вначале «ошибки выжившего».

Если бы казанский убийца (с какого перепуга 19-летнего называют «подростком») хотел просто сдохнуть от злобы, даже забрав с собой на тот свет несчастных жертв, он не стал бы заморачиваться селфи и созданием Telegram-канала. Продуманный ублюдок поставил на аккаунт статус «публичности» лишь за 15 минут до начала расстрела, поэтому вряд ли за столь короткий промежуток было возможно промониторить все социальные сети, отследить «всплеск активности» в океанах терабайтов, да ещё успеть среагировать.

К сожалению, подобное зло практически непредсказуемо, но вот лишить его «сатанинской привлекательности» попытаться можно. И заодно отвадить упырей, питающихся чужой болью (фото убитых детей некоторые, так сказать, силовики продали отдельным — без «так сказать» — журналюгам).

Для всех, спешащих с возражениями о цензуре, эффекте Стрейзанд и очередной «полушки» в копилку бездумного запретительства, речь о другом. Ни в коем случае не скрывать информации о случившемся! Красной строкой прописать в специальном законе, основанном на принципе Damnatio memoriae недопустимость сокрытия фактических обстоятельств ЧП, количества жертв и указания конкретных виновников из должностных лиц, допустивших подобное, если таковые имеются. Но!

После первого судебного заседания, подозреваемые в необратимых злодеяниях (убийства и ничего кроме) получают номерные обозначения, и отныне легально упоминаются только так — никаких имён и фамилий. При оправдательном приговоре они возвращаются ко всем гражданским правам, нет — навсегда остаются в сознании широкой общественности «массовым убийцей цифра такая-то». На ликвидированных «в результате пресечение» или самоубившихся распространяется та же норма, с соответствующим постановлением суда.

Далее, табуируется любая визуализация массовых убийц и террористов (исключительно для воспрепятствования сохранения в памяти всего, кроме номеров). Вплоть до приравнивания их фотографий к порнографии и педофилии с обязательным «выпиливанием» подобного контента из социальных сетей и всевозможных Википедий. «Феопомпово недержание» лечится большими штрафами.

Для альтернативно одарённых подчеркну жирно и дважды — не замалчивание трагедии, жертв, обстоятельств, принимаемых мерах, а «стирание» личностей преступников. Естественно, никаких интервью и видео-посланий от последних. Разумеется — кремация. Понадобится — изменение установочных данных для родственников преступника по их желанию с подпиской о неразглашении.

Это не касается розыскных мероприятий: пока в отношении кого-либо не вынесено постановление Damnatio memoriae, его портрет, либо фоторобот может фигурировать при необходимости оповещения населения или содействия розыску, после соблюдения судебной процедуры — информация изымается.

Резонный вопрос, а как быть с прошлыми террористами и массовыми убийцами уже сохранёнными в коллективной памяти? Опять же «серийные» триллеры, разнообразные «следствие вели», книги, энциклопедии? Я мог бы отделаться простым «закон обратной силы не имеет», но из-за важности темы расшифрую чуть подробнее.

Законодательно «проклинать память», например, маньяка необходимости нет. Он движим не «геростратовой славой», а паталогическими инстинктами — и не остановится, зная, что его потом «забудут». Поэтому Damnatio memoriae применимо не ко всем подряд, а лишь там, где преступление мотивировано желанием особой публичности.

Эти признаки, как правило, на поверхности, от нарочитой демонстративности способа, до намеренного распространения соответствующей информации (записки, аккаунты и т. д.). При вынесении законодательного «проклятия памяти» именно они лягут в основу судебного решения. Что ж до всяких «документалок», то может быть мораторий, определённый судом на такое-то количество лет, а затем соблюдение общего правила — преступник, помеченный Damnatio memoriae, фигурирует только безымянным номером с отсутствием любых опознавательных качеств. Иначе — никакого кино, выдумывайте и фантазируйте без «реальных событий».

Таким образом, смысл не покарать уже произошедшее кровавое прошлое (простите за тавтологию), а попытаться, хотя бы в малой части, предотвратить трагедийное будущее. Любой ублюдок, надеющийся на жадный интерес к своим мыслишкам и чаяниям, должен знать заранее: поставивший себя вне общества, останется таковым навсегда. Стёртым.