Сражение 15 ноября 1812 года под Красным было первым в Отечественной войне, которое фельдмаршал Кутузов дал по полностью собственному плану. И бой закончился катастрофическим разгромом французов. Однако Наполеону Кутузов позволил уйти…
Цыганов Александр
Если взглянуть на ту кампанию глазами Наполеона, то именно в сражении под Красным он лишился последних шансов как-то зацепиться в России, пересидеть зиму на зимних квартирах, а на следующий год, собрав новые войска, устроить новый поход.
Например, на Петербург. Но русская армия под командованием фельдмаршала Михаила Кутузова не позволила ему этого сделать. Она, словно бы не обращая внимания на то, что французы ещё остаются в Смоленске, продолжала свой параллельный марш на запад, попросту окружая врага. И Бонапарт должен был буквально срываться с места, чтобы успеть выскользнуть из жёстких объятий русского полководца. И это ему счастливо удалось, он выскользнул из петли вместе с гвардией и самой боеспособной частью армии. Оставив, таким образом, противника с носом.Это с точки зрения Наполеона. А с точки зрения Кутузова?
А вот давайте попробуем реконструировать его замысел сражения, опираясь на известные факты о его ходе, на приказы и письма Михаила Кутузова, на воспоминания участников.
Итак, день первый
Первую возможность пленить Наполеона получил 15 ноября генерал Милорадович. Следуя через Ржавку на Красненскую дорогу, в 4 часа пополудни он приблизился к столбовой дороге, на которой увидел французский отряд. Поначалу, по его донесению, он не знал, кого обнаружил, но вскоре объявилось, что это гвардия, ведомая самим Наполеоном. Это не смутило русского генерала. Он выставил пушки, открыл огонь, произвёл тем самым сильное, по его словам, расстройство в колоннах неприятельских и затем атаковал их конницею. А вот пехоту в дело не ввёл, благодаря этому сам Наполеон прошёл к Красному. При этом одна из задних колонн французов была принуждена к сдаче, другие побежали назад, к Смоленску, а часть рассыпалась по лесам, прилегающим к Днепру. Где потом, скорее всего, они и умерли, ибо температура воздуха упала в тот вечер до минус 18 градусов.
Почему Милорадович не использовал пехоту? А на то у него был самоличный приказ Кутузова беречь людей, с коими надо было ещё гнать и гнать французов до границы.
М. Милорадович. Фото: Russian Look / Globallookpress
На него за это ворчали, строчили доносы царю, упрекали в лицо за то, что приказал не напирать крепко на отступающих французов. Но полководец был непоколебим: не бой главное, а манёвр. Подчас и боя не нужно, когда манёвр удачно совершён. Результат тот же, что при выигранном сражении – вот только без напрасных потерь. За Отечество пасть – заслуга невелика; да и заслуга она солдатская. Заслуга генеральская – сделать так, чтобы за Отечество своё неприятеля пасть заставить.
Вот этот замысел свой Михаил Кутузов и реализовал. В следующие дни сражения.
День второй, 16 ноября
Началось с достижения Красного французской гвардией. Дойдя до городка в ночь, генерал Роге, начальствующий дивизией молодой гвардии, обнаружил там на ночёвке русский отряд Ожаровского. Тут же развернулось сражение за дома, за тепло. В итоге боя русских отбросили от города, что и закономерно в условиях, когда французы имели большое численное превосходство. Очевидно, что такой исход столкновения только укрепил русского фельдмаршала в намерении в прямой фронтальный бой с французами отнюдь не вступать, а громить их с флангов, оседлав высоты вдоль главной дороги от Смоленска к Красному.
Всё утро 16 ноября не показывалось ни одного француза по дороге из Смоленска. Только в три часа пополудни казаки донесли, что корпус Евгения Богарне тянется густыми колоннами из Ржавки. Милорадович расположил корпуса Долгорукова и Меллер-Закомельского поперёк дороги, а параллельно с нею поставил 26-ю дивизию Паскевича и 12-ю дивизию Колюбакина.
Видя себя отрезанным от Красного, Богарне построил корпус в боевой порядок и послал одну колонну атаковать Паскевича, другая пошла напролом по большой дороге, а третья осталась в резерве.
Е. Богарне. Фото: Mary Evans Picture Library / Globallookpress
Завидев неприятеля, командир 4-й дивизии Евгений Вюртембергский выдвинул вперёд 44 орудия и стал расстреливать наступающих французов прямо в лоб. Милорадович предложил французам капитулировать, но Богарне решил пробиваться. Устремившаяся в атаку дивизия Брусье была почти вся уничтожена огнём артиллерии, а посланную ей на помощь дивизию Орнано встретили гусары Сумского полка. Бой продлился недолго; неприятель был везде опрокинут. Лишь пользуясь темнотой, Богарне двинулся вправо и буквально полями с остатками своего корпуса просочился в Красный, потеряв в бою знамя, 2000 человек (из них 1500 пленных) и все свои 17 орудий. Наши потери составили 800 человек.
А в это время сам Кутузов с главными силами армии блокировал все попытки Наполеона оказать помощь корпусу Евгения Богарне. Французы заняли позиции впереди Красного, фронтом к деревне Уварово. Здесь выстроились гвардия, часть корпуса Жюно, отряд Зайончека под предводительством самого Наполеона. Тут и столкнулись мозги двух полководцев. Кутузов обозначал Наполеону угрозу обойти его в Красном, заставляя держать войска в довольно пассивной позиции, не отходя далеко от города. Тем самым Бонапарт оказался связан по руками и ногам, оставляя свои корпуса, от Смоленска идущие, на полный произвол Милорадовича. Со своей же стороны русский полководец оставил за собой полную свободу рук – в том числе и помогать Милорадовичу резервами.
Единственное, что потребовал Кутузов от своего генерала, – не ввязываться лишь в фронтальный бой с бредущими от Смоленска корпусами Даву и Нея. Достаточно было, с точки зрения полководца, чтобы Милорадович максимально обескровил проходящие мимо него французские войска. Что и было исполнено.
На третий день сражения, 17 ноября
В этот день на Кутузова буквально насели его генералы, требуя отдать приказ о решительном натиске, в результате которого Красный будет взят, Наполеон окружён, неприятель полностью разбит и уничтожен.
Особенно усердствовали ненавидевший Михаила Кутузова его начштаба генерал Беннигсен и представитель английского посла, а заодно и комиссар русского царя с широчайшими полномочиями (вплоть до отрешения русского главнокомандующего от должности) – генерал Вильсон. Первому Кутузов ответил коротко и очень грубо (не будем даже переводить этих слов): «Je m'en fous!». Второму, прибежавшему с криком, что, дескать, Наполеон обречён и одна-единственная команда «марш вперёд» закончит войну в течение часа, Кутузов, который был не только гениальным военным стратегом, но и выдающимся политическим мыслителем, ответил лишь предельно холодно: «Я уже всё сказал вам в Малоярославце».
М. Кутузов. Фото: Vladimir Boiko / Globallookpress
А в Малоярославце, в похожей ситуации, когда англичанин рвался уничтожить Наполеона до последнего русского солдата, Кутузов и сказал свою знаменитую фразу о том, что полное уничтожение Наполеона ничего не принесёт России, а только сделает Англию единственной владычицей мира – и вот тогда-то её владычество будет непереносимо! А потому русский полководец, судя по всему, и не собирался отрезать Наполеона. Тот должен был в Европу вернуться. Голым и босым, фигурально говоря, то есть без войск; но целым и принимающим решения. Чтобы было чем заниматься Лондону, покамест Россия крепнет и восстанавливается после войны. Заодно дела свои на азиатских театрах решая. Разбитый, но принимающий решения Наполеон пригоден для целей русских; но ежели в плену он окажется, то Александр с головою выдаст его Англии; следственно, разговаривать окажется не с кем, а Россия, понеся неслыханные жертвы и убытки, останется вообще с носом!
К сожалению, не послушал Александр I мудрого человека, пошёл всё-таки добивать Наполеона в Париж – и действительно подарил Великобритании весь XIX век и всю планету. Знатно Англия отблагодарила Россию в Крымской войне, в русско-японской, в Центральной Азии…
Словом, русские войска действовали в соответствии с железной волей своего командующего. То есть не встревая в прямое линейное сражение с Наполеоном и гвардией его, они попросту потрошили те корпуса, кои подтягивались из Смоленска, пропуская их буквально сквозь строй, а самого Наполеона удерживая угрозой охвата его с фланга. Кроме того, Кутузов отправил три корпуса в обход Красного с юга с задачей выстроить далее на главной дороге заслон возле местечка Доброе.
Второй отряд под командованием князя Голицына Кутузов поставил удерживать Уварово и тем самым сохранять угрозу для Красного, не позволяя войскам Наполеона выйти на спасение приближающегося корпуса Даву. Ну, а с тем должен был встретиться Милорадович. Ему фельдмаршал вновь дал приказание в прямой бой отнюдь не вступать, а встречать и провожать неприятеля огнём орудийным: «При приближении неприятеля к Красному не тревожьте его в марше, но как он вас минет, дабы, поставив его между вашим и нашим огнем, заставить сдаться».
Так и произошло. Наполеон, правда, попытался атаковать Уварово, на что Кутузов приказал Голицыну оставить деревню, чтобы поберечь солдат. Он был уверен, что Наполеон, как и прежде, далее рваться не будет, рискуя угодить в окружение.
Наполеон. Фото: Imagestate / Globallookpress
Даву имел в строю 9 тысяч боеспособных солдат, с коими и тронулся в путь от Ржавки в 3 часа пополуночи. Милорадович держал дорогу под важным артиллерийским огнём; пушки расстреливали отступавших французов прямо в упор. Тем не менее первые части французов сумели дойти до авангарда Наполеона, после чего тот, увидя невозможность пробиться далее Уварово, приказал отступать. Лицо он сохранил, но остатки корпуса Даву были почти полностью истреблены. Милорадович и Голицын продолжали наступать, не давая французам укрепиться в Красном. Те стали отходить к Доброму, и отступление стало всеобщим, постепенно переходя в бегство. Вот тут русские сумели также сильно потрепать саму наполеоновскую гвардию: от Молодой гвардии осталась всего половина, да и Старая оказалась серьёзно обескровленной.
В итоге русским досталось в качестве трофеев 3 знамени, 3 штандарта, маршальский жезл самого Даву и 70 орудий. Пленными взяли двух генералов, 52 офицера, более 9000 нижних чинов. Потери русских войск оказались ничтожны по сравнению с такими трофеями – всего 800 человек.
Но где-то позади ещё брёл от Смоленска корпус Нея…
Последний день, 18 ноября
Корпус Нея выступил из Смоленска в 2 часа пополуночи вчерась всего с 6000 солдат; за ним плелись 7000 безоружных. Дойдя до Корытни и ничего не зная об общей обстановке, он буквально наткнулся на авангард Милорадовича. Русские успели развернуть орудия, которые начали громить толпы французов, проходивших мимо них. Повторялся сценарий, по которому разгромили Даву.
Ней в последней надежде прорваться собрал остатки корпуса и пошёл напролом, но был вновь отбит и отброшен. Милорадович потребовал сдачи; Ней отказался, после чего, собрав 3 000 надёжных людей, бежал с ними к Сыро-Коренью, покинув остатки корпуса своего на произвол судьбы. В плен к русским попали 100 офицеров, 12 000 нижних чинов и 27 орудий. Сам Ней ушёл, переправившись через Днепр. Но корпуса его не стало физически: маршал привёл с собой к императору всего 600 человек.
Всего же за четыре дня боёв под Красным русскими было взято 116 орудий, не считая ещё 112, брошенных неприятелем, пленных захвачено более 26 тысяч, в том числе семь генералов и 300 офицеров, убито и ранено до 6000. Урон русской армии составил до 2000 человек.
А. Нортен. «Отступление Наполеона из России». Фото: Mary Evans Picture Library / Globallookpress
Таким образом, в целом замысел фельдмаршала Кутузова удался: не вступая в прямое линейное дело с отчаявшимися, рвущимися к дому и теплу французами, русской армии удалось устроить им ряд локальных сражений, перехватывая корпуса неприятельские по очереди на переходе. В итоге французы прорывались, но в таком виде, что о боеспособности их говорить уже не приходилось. Можно сказать, что именно под Красным французская Великая армия перестала существовать как армия.
Свежие комментарии