Оккультные корни национал-социализма

ИСТОЧНИК: WWW.MEGATEKA.IMPERIUM.RU

Теософские общества в Германии появились еще при жизни Блаватской (она умерла в 1891-м). Елена Петровна собственноручно листала журнал "Цветы лотоса" -- первое берлинское издание, титул которого украшала теософическая свастика -- символ, издревле трактовавшийся как "солнечное колесо", знак света и щедрости.

За системами астрологии, хиромантии и спиритизма, за доктринами теософии, за квазинаучными концепциями магнетизма и гипнотизма, за архаическими текстами розенкрейцеров, каббалистов и алхимиков стояло отчетливое желание людей примирить на границе веков научно-техническую революцию с религиозным взглядом на мир. Ведь только это могло вернуть человеку его центральное место в универсуме! Этой же задаче ариософия. Древние тевтонцы оставили потомкам 18 рун, представляющих собой заклинания "Человек -- одно с Богом!", "Не бойся смерти -- она не может убить тебя!", "Брак -- корень арийской расы" и т.д. Голубые глаза и светлые волосы отождествлялись с добрым началом, темные отклонения -- негроиды, монголоиды, жители Средиземноморья и славяне -- с принципом зла. Во время Первой мировой войны книги с руническими текстами передавались из рук в руки в германских окопах и полевых госпиталях. После войны, побежденные, немцы утешались пророчеством: "Сотни тысяч павших воскреснут и войдут в состав мессианских корпусов, чтобы создать вечное и нерушимое государство -- тысячелетний рейх!" Недовольство после поражения и страх перед будущим породили в стране сильный геноцидальный порыв, замешанный на псевдоисторической романтике. Между тем христианство упорно называло старую веру германцев орудием Сатаны, руны трактовало как знаки чародейства, древние праздники -- как шабаши, а священников именовало колдунами. В средние века их жгли на кострах, потому достойных арийцев становилось все меньше. Но это не единственная причина: численность их сокращалась еще и потому, что способность к телепатии и всемогущество арийцев атрофировались вследствие скрещивания божественного племени со звероподобным ("Боги брали к себе животных женского вида, женщины-животные были прекрасны, но дочери их не имели ни души, ни разума"). Помочь вернуть утраченные способности могла бы всеобщая программа сегрегации: остановить путем принудительной стерилизации дальнейшее размножение неарийцев, воспитывать расовое самосознание арийцев посредством генеалогических и геральдических изысканий, турниров красоты и евгенически чистых браков. Так формулировались идеи ордена новых тамплиеров, и именно их взяла на вооружение национал-социалистическая партия.

Во время революции 9 ноября 1918 года в Баварии эта партия продемонстрировала сложную смесь монархических, антисемитских и ариософских чувств: "Вчера мы пережили гибель всего, что было свято. Вместо принцев германской крови у власти -- смертельные враги, евреи. Мы должны умереть, чтобы выжить! Будем бороться, пока свастика не воссияет над холодом темноты. Недаром на одной из главных рун рядом с солнечным колесом изображен красный орел -- символ самопожертвования и возрождения". Именно к членам баварского общества обратился за поддержкой молодой и пока еще никому не известный человек с большим политическим будущим.

Мессия Темных Сил

Адольф Шикльгрубер (Гитлер) родился 20 апреля 1889 года в австрийском городке Браунау. Отец, чиновник за 50 таможенной службы, типичный домашний тиран; 28-летняя мать, напротив, мягкая, интеллигентная, чрезвычайно религиозная. Она была служанкой в доме будущего мужа, когда он жил еще с первой, богатой, женой. Теперешнее благосостояние семьи было более чем скромным. Адольф очень любил мать, а она называла его "помешанным": "Ты не похож на других детей!" Во время учебы в бенедиктинском монастыре мальчик решил, что станет священником. Потом увлечение католицизмом прошло, но тяга к разного рода религиозным ритуалам сохранилась на всю жизнь. Однажды Адольф начал рисовать и признался родителям, что его влечет искусство. Увы, он получил хорошую взбучку: отец хотел, чтобы сын шел по его стопам. Но скоро тиран умер, и 16-летний юноша, не окончив курс, ушел из ненавистной школы. Жалел он при этом лишь об учителе истории -- яром пангерманисте, апологете прусского короля Фридриха II и канцлера Бисмарка. (В "Майн кампф" Гитлер вспоминал: "Я слушал его затаив дыхание. Он научил меня презирать Габсбургов и ценить идеи германского национализма. Благодаря ему я стал маленьким революционером".) "Маленький революционер" слонялся по улицам, а карманные деньги, получаемые от матери, тратил на книги и оперу. Особенно любил он творчество Рихарда Вагнера (впоследствии его музыку будут передавать по громкоговорителям концентрационных лагерей). В Венской академии искусств 18-летний Адольф с его безжизненными рисунками потерпел полное фиаско. Приговор экзаменаторов, "этих тупых профессоров!" ("Даже и не думайте стать художником!"), был страшным ударом по самолюбию, от которого Гитлер никогда не оправился. Смерть матери положила конец вообще всем планам. Он жил в ночлежках, довольствуясь благотворительной похлебкой, изредка за гроши продавал свои акварели. Но не искал забвения в дешевых наркотиках, не пил, не курил и большую часть времени проводил в публичных библиотеках. Читал все подряд: историю Древнего Рима, доктрины восточных религий, теории оккультизма, гипноза, астрологии -- впитывая лишь то, что соответствовало его глубинным представлениям об устройстве мира. От Шопенгауэра заимствовал фатализм и волюнтаризм, отбросив буддистские элементы; от Ницше -- концепцию эволюции и сверхчеловека, забывая, что у автора тот должен бороться с самим собой, а не с окружающими; от Вагнера принял расизм и язычество, отклонив чисто христианские идеи; от Блаватской... И т.д. Тогда же Адольф открыл, что и у Западной Европы есть своя эзотерическая традиция, связанная с Копьем Судьбы и Святым Граалем.

Первым называют одну из важнейших реликвий христианского мира -- легендарное копье, которым центурион Лонгин нанес распятому Иисусу Христу "удар милосердия". В венском музее Гитлер услышал слова гида: "По легенде, тот, кто объявит копье своим и откроет его тайну, возьмет судьбу мира в свои руки". "В ту же секунду я понял, что наступил знаменательный момент в моей жизни. Что за безумие овладело моим разумом и родило бурю в сердце? Это было, как если бы я столетия тому назад уже держал копье в руках и оно дало мне все свое могущество. Музейный зал начал расплываться перед глазами -- я стоял один, весь дрожа, перед колеблющейся фигурой сверхчеловека. С почтительной опаской я предложил ему мою душу, чтобы она стала инструментом его воли". Юный Адольф модифицировал под себя и легенду о Святом Граале, гласившую: "Человек, который сумеет завладеть чашей с кровью снятого с креста Иисуса, станет бессмертным и обретет нечеловеческую силу" (таким, единственным пока, человеком был рыцарь Парсифаль.) Гитлер не любил Христа и мыслил когда-нибудь заменить кресты на христианских храмах свастикой. В его интерпретации Грааль обрел облик эдакой чаши нибелунгов, нордической святыни, он рассматривал процесс бесконечных поисков Грааля как путь от оглушающего отупения к духовному подъему. "Что общего может иметь подобный путь посвящения с плотником из Назарета? -- восклицал он. -- Добродетели Грааля присущи всем арийским народам, христианство же добавило сюда лишь прощение оскорблений, покорность и даже отказ от законов эволюции, провозглашающих выживание наиболее приспособленного!" В этом заявлении уже прослеживается ярый антисемитизм Гитлера. Вот еще отрывок из "Майн кампф": "В центре Вены я внезапно наткнулся на фигуру с черными локонами, в длиннополом кафтане. Первой мыслью было: и это тоже еврей? (В городе моего детства они выглядели иначе.) Я вглядывался в его черты, и прежний вопрос принимал в моем мозгу другую формулировку: и это тоже немец?!. Но окончательно оттолкнуло меня от евреев, когда я познакомился не только с физической неопрятностью, но и с моральной грязью этого избранного народа -- с деятельностью еврейства в прессе, искусстве, литературе, театре. Никакие добродетельные заверения не могли помочь. Это чума, настоящая духовная чума, хуже той "черной смерти", которой когда-то пугали народ! На одного гениального еврея Гете природа дарит нам 10 тысяч пачкунов, а каждый из этих пачкунов разносит худшего вида бациллы на весь мир".
Комментарии к данному образчику гитлеровской логики излишни.

Гитлера бесило присутствие евреев в австрийской столице, и в 1913 году он уезжает из Вены в Мюнхен. Узнав о начале войны, он упал на колени и возблагодарил Бога за то, что живет в столь счастливое время. Воевал он умело и храбро: участвовал в 47 сражениях, дважды был ранен, получил несколько наград, из них Железный крест I степени -- редчайший орден для простого солдата. Но командирам он казался замкнутым и склонным к весьма странным высказываниям чудаком, а потому дослужился лишь до капрала. Лежа после отравления газами в госпитале, Гитлер услышал о капитуляции Германии. "Со дня смерти матери я ни разу не плакал; на моих глазах гибли друзья -- я не проронил ни слезинки. Но тут зарылся головой в подушки и зарыдал. Итак, все было напрасно. Напрасно терпели мы месяц за месяцем голод и жажду, лежали в окопах под огнем противника, потеряли на фронте 2 миллиона наших братьев. Для того ли приносились неисчислимые жертвы, чтобы кучка жалких преступников могла посягнуть на судьбы нашей страны? Теперь я только горько смеялся, вспоминая, как недавно мечтал строить красивые здания на этой обесчещенной земле. Решение созрело -- я должен заняться политикой!"

Восшествие на трибуну
После госпиталя Гитлера направили в департамент, наблюдавший за подозреваемыми в подрывной деятельности группировками. Ему поручили "разработку" Германской рабочей партии, собрания которой проходили в мюнхенских пивных. Твердой программы ГРП не имела, казна ее была скудна, перспективы призрачны. Но дотошному чиновнику показалось, что ее идеи во многом совпадают с его собственными. После мучительных колебаний он вступает в партию (номер билета 55 ему скоро заменят на № 7 -- как члену исполнительного комитета). Знал ли он тогда, что за скромной партией стоит мощная организация "Туле", неизвестно. В 1919 году журналист и поэт, алкоголик и наркоман Дитрих Эккарт, один из первых членов общества "Туле", заявил:
-- Во главе Германии должен стоять диктатор! Нужен парень, способный переносить звуки рвущихся снарядов, но не офицер (люди потеряли к ним уважение), лучше всего рабочий, умеющий хорошо болтать (ему не понадобится много мозгов). Он должен быть холостяком, чтобы привлечь в наши ряды женщин...